Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[17-04-03]
Континент ЕвропаЕвропа и война в ИракеРедактор Елена КоломийченкоЕлена Коломийченко: Месяц-полтора назад шли дискуссии о том, будет ли война в Ираке или нет; неделю назад обсуждали, будут ли штурмовать Багдад и, если да, то как, какими силами и станет ли применять Ирак химическое или бактериологическое оружие. Пару дней назад спорили о том, в чьих же руках находится багдадский международный аэропорт, и даже когда на телеэкранах появились кадры с американскими солдатами в аэропорту, министр информации Ирака продолжал утверждать, что англичане и американцы отступают и несут тяжелые потери. В понедельник утром начался штурм Багдада, американские танки вошли в город, а иракский министр стоял на своем. Сегодня темой дискуссии и споров уже стала не война, не военная стратегия и тактика, ведь и не специалистам ясно, что операция в Ираке - это что-то новое даже в сравнении с войной в Персидском заливе в 91-м, по крайней мере, по количеству потерь и продолжительности военных действий. Что же касается споров, то теперь они о мире, о том, как залатать трещины в трансатлантическом партнерстве, и о том, кто и как будет восстанавливать послевоенный Ирак, ведь желающих участвовать немало. Европа и война в Ираке. Недалеко от небольшого немецкого городка Ландштуль в десяти километрах от Кайзерслаутерyа и всего в пяти от крупной американской военно-воздушной базы в Рамштайне расположен главный госпиталь американских вооруженных сил, дислоцированных за пределами Соединенных Штатов. База ВВС и госпиталь неслучайно находятся так близко друг от друга, ведь во время войны или вооруженного конфликта, в котором тем или иным образом участвуют американские солдаты, в вопросах их жизни и смерти главную роль могут сыграть считанные минуты. В 91-м году во время "Бури в пустыне" в Ландштуле лечились или обследовались больше четырех тысяч военнослужащих. Вот уже почти три недели, как госпиталь и военная база Рамштайн в состоянии повышенной боевой готовности. Почти каждый день сюда прибывают самолеты с раненными в Ираке солдатами. Кстати, отсюда же гуманитарная и медицинская помощь доставляется регулярно иракским гражданам. В понедельник 7-го апреля госпиталь в Ландштуле отмечает полувековой юбилей. Наш корреспондент в Мюнхене Александр Соловьев в конце прошлой недели побывал в госпитале и встретился с врачами и солдатами, которые находятся там на лечении. Александр Соловьев: Хотя американский военный госпиталь имеет почтовый индекс городка Ландштуль, тем не менее, с городком он не имеет ничего общего и расположен на отшибе среди холмов в лесной местности. Поэтому, чтобы не терять время в поисках госпиталя, я решил спросить кого-нибудь из местных жителей, как скорее проехать туда. Неподалеку от дороги в поле я увидел человека в рабочем комбинезоне, стоявшего у бетономешалки. На мой соответствующий вопрос он долго раздумывал, а потом вздохнул и многозначно ответил: "Очень трудно". Как выяснилось, он говорил только по-русски. От моего предложения объяснить мне путь к госпиталю на его родном языке он сначала оторопел, а потом, придя в себя, сказал: "Да вы что, обалдели? Туда нельзя. Вас туда без специального пропуска не пустят, не имеет смысла объяснять". После того, как я убедил своего собеседника в том, что у меня есть официальное приглашение, и уже поблагодарил за описание пути, он задумчиво произнес: "А, собственно говоря, зачем мне учить немецкий язык, если в Германии все говорят по-русски?..." Вся территория американского военного госпиталя обнесена высоким забором с колючей проволокой, железобетонными рогатками и прочими заграждениями и охраняется усиленными нарядами хорошо вооруженных солдат бундесвера. Немецкие военнослужащие тщательно обыскивают не только все автомашины, направляющиеся в госпиталь, но и досматривают личные вещи. После бундесвера документы проверяет немецкая служба безопасности. Кстати, сейчас так охраняются все американские объекты на территории Германии. В прежние времена госпиталь почти не охранялся, а казармы американские войска стерегли своими силами, теперь же многие американские солдаты переброшены в Ирак и участвуют там в боевых действиях. Территория военного госпиталя напоминает большой микрорайон. Этот крупнейший медицинский комплекс американских вооруженных сил за пределами Соединенных Штатов официально называется "Ландштуль медикал Центр", он обслуживает в мирное время по меньшей мере 350 тысяч американских солдат, государственных служащих и членов их семей, находящихся в Европе. На территории медицинского центра работают более 150-ти врачей, 250-ти медицинских сестер и две тысячи военнослужащих и гражданских лиц. Они обслуживают чуть ли не дюжину оснащенных лучшей медицинской техникой различных отделений, в том числе и родильный дом. Ежемесячно здесь производится более пятисот операций, лечится около 37-ми тысяч пациентов и появляется на свет сто новорожденных. На данный момент на территории медицинского комплекса находится около трехсот раненых солдат, эвакуированных из зоны военных действий в Ираке, а также из Афганистана. Кстати, следует отметить, что не все солдаты получили ранения во время боевых действий, некоторые стали жертвами несчастных случаев. В общей сложности госпиталь располагает 450 стационарными койками для пациентов. Между прочим, как раз в те дни, когда я находился в Ландштуле, туда привезли освобожденную из иракского плена тяжелораненую Джессику Линч. Мне, к сожалению, не удалось с ней побеседовать. Все были удивлены ее мужеством и присутствием духа. Несмотря на переломы ступней и щиколоток обеих ног, перелом правой руки, повреждение спины и головы, она стойко переносила боли и даже шутила. Глядя на эту хрупкую симпатичную блондинку, всего 1 метр 62 сантиметра ростом, трудно поверить, что она, попав в засаду, вела бой до последнего патрона и "уложила" несколько иракских солдат. Из 15-ти солдат ее 507-й роты технического обслуживания двое были убиты в бою, пятеро вместе с ней попали в плен, семеро сначала числились пропавшими без вести, теперь известно, что они были замучены и казнены иракскими солдатами. Увечья Джессики Линч - результаты пыток сотрудниками иракской военной разведки. Сейчас ей было сделано несколько сложных операций, она должна пройти длительный курс лечения. Кстати, на днях в госпиталь прибудут родители Джессики. Здесь же на территории медицинского комплекса расположены бесплатные гостиничные квартиры для родственников пострадавших солдат. За питание и сервис каждая семья платит лишь символическую сумму - 10 долларов в сутки, но об этом немного позже. Как раз за день до того, как я приехал в американский военный госпиталь, туда доставили новую группу солдат, получивших ранение в боевых операциях в Ираке. С некоторыми из них я встретился и попросил рассказать нашим слушателям о том, что им пришлось пережить. Говорит младший лейтенант Джеймс Юинс, причисленный ко второму батальону 5 полка морских пехотинцев. Джеймс Юинс: Мы попали в засаду, когда моя часть поздно вечером получила задание овладеть мостом через реку Евфрат в южном секторе города Насирия. Недалеко от моста на другом берегу мы увидели покинутую автозаправочную станцию. Мы два дня с трудом передвигались через песочную бурю и очень устали, наши бронетранспортеры то и дело увязали в песках, и я решил с моими ребятами прилечь там на два-три часа поспать. Но не успели мы расставить часовых, как со всех сторон началась стрельба из оружия всех калибров. Шрапнель пробила дверь бензозаправочной станции и ударила прямо мне в ноги, следующий заряд шрапнели задел левую руку. Откуда точно стреляли, мы так и не узнали. Александр Соловьев: А вот как описывает эту же ситуацию сержант Билл Хейл, также второй батальон 5 полка морской пехоты Соединенных Штатов. Билл Хейл: Я зарылся носом в песок, и в это время огонь был такой плотный, что я едва мог шевелиться. Пули ударяли слева и справа лишь в полутора метрах от меня. Мне нужно было сориентироваться и принять решение. Я знал, что в метрах ста была бетонная стена, которая могла служить надежным укрытием и хорошей позицией, чтобы открыть ответный огонь. Когда вражеский огонь немного затих, я дал ребятам команду "Вперед!". Я пробежал метров десять, как вокруг меня раздались взрывы. Меня подбросило в воздух, когда я пришел в себя, я увидел, что у меня перебита нога. Затем ребята вытащили меня из-под обстрела в безопасное место. Александр Соловьев: На мой вопрос, как им удалось выйти из этого тяжелого положения, младший лейтенант Джеймс Юинс ответил. Джеймс Юинс: Для того, чтобы подавить огонь противника, мы в принципе были вынуждены вызвать на себя огонь нашей артиллерии, не совсем на наши координаты, но вплотную к нам, вокруг нашего положения. Если учитывать ситуацию, в которую мы попали, то, я считаю, мы отделались минимальными потерями, могло бы быть хуже. Жаль, конечно, что я сейчас оказался в госпитале, я предпочел бы быть на фронте с моими морскими пехотинцами, там мое место. Александр Соловьев: Как я узнал позднее, во время этой засады ранения различной степени получили более 30 человек, однако убитых не было. Жертвой коварной засады стал и другой морской пехотинец Брюс Коул, причисленный ко второму батальону 8 полка. Вот его впечатления о войне в Ираке. Брюс Коул: Я своими глазами увидел, что многие иракцы отнюдь не были настроены к нам враждебно. Когда мы пересекли кувейтско-иракскую границу в южном районе, где расположены нефтяные месторождения, то, во-первых, мы столкнулись с массовой капитуляцией иракских войск. А, во-вторых, со всех сторон нас приветствовали дети, подростки, женщины и просили дать им что-нибудь поесть. Нам иногда попадались солдаты иракской армии, у которых под гражданской одеждой была военная форма. Они использовали женщин и детей как живой щит. Я считаю, что это подло и непрофессионально. По-моему, солдаты, в какой бы армии они ни служили, должны иметь чувство чести и уважения, как к гражданским лицам, так и к солдатам другой армии. Александр Соловьев: Ветеран операции "Буря в пустыне" Билл Хейл на мою просьбу сравнить боевые действия 12 лет назад и нынешние, ответил. Билл Хейл: Сопротивление иракских войск во время прежней войны было минимальным и длилось на самом деле всего три-четыре дня. Мы освободили Кувейт и вернулись домой. А на этот раз мы рассчитывали, например, что бой за город Насирия будет длиться шесть часов, но мы бились за него пять суток беспрерывно. Моджахедам неоднократно удавалось прорываться и нарушать наши позиции. Поэтому я не стал бы сравнивать предыдущую войну с нынешней, к тому же проблема на этот раз усугублялась тем, что зачастую трудно было различить, кто враг, кто друг. Нас иногда искренне приветствовали люди в иракской военной форме и одновременно атаковали люди в гражданской одежде с автоматом Калашникова в руках. Брюс Коул: Шоссе, по которому мы продвигались, как мне кажется, на некоторых участках было не достроено. Кое-где по бокам дороги стояли какие-то барки, иногда дорогу неожиданно пересекали глубокие рвы. Трудно сказать, было ли это следствием недостроенной дороги или же было первоначально так задумано иракскими инженерами и саперами в качестве оборонительных сооружений. В нашей колонне, состоявшей из нескольких сотен танков, бронированных машин и грузовиков, то и дело приходилось преодолевать препятствия. Совсем неожиданно, откуда ни возьмись на дорогах иногда появлялись пастухи со стадами коз, овец, с караванами верблюдов. Они не обращали на нас внимания, как видно, для них жизнь шла обычным чередом. В населенных пунктах любопытные люди высыпали на улицу, глазели на нас из окон, дверей домов. Сотни людей обступали наши машины, протягивали руки, многие быстро сообразили, что чем больше было с ними детей, тем более щедро раздавали наши солдаты пакеты с питанием. У меня было ощущение, что они радовались нашему прибытию. Чтобы не задерживать продвижение войск, мы включили громкоговорители с призывами к толпе не блокировать дорогу, но должного воздействия они не возымели. Наоборот, как мне кажется, громкоговорители привлекали еще больше любопытных. Честно говоря, мы были не очень заинтересованы в тесном контакте с населением, ведь перед нами стояла совсем другая задача. К тому же, существовало серьезное опасение, что под видом гражданских лиц террористы могут совершить нападение на нашу колонну. Время от времени с разных сторон среди нашей колонны беспорядочно возникали иракские автомобили, что вызывало большое беспокойство. Однажды в нашу колонну каким-то образом втесался автомобиль с иракскими солдатами. Когда мы предложили им сдаться, они с удовольствием на это согласились. Были и забавные случаи. Как-то ночью на краю дороги мы увидели двух подозрительных иракцев, после того, как мы их обыскали, и я вернул одному из них его кошелек, он от радости поцеловал меня в щеку, что, признаюсь, меня очень озадачило, меня еще никогда не целовал мужчина. Как я уже говорил, многие люди ликовали, завидев нашу автоколонну, а девушки посылали нам воздушные поцелуи. Простые иракцы явно радовались нашему появлению. В течение нескольких дней мы довольно быстро продвигались на север к Багдаду без какого-либо сопротивления. Поэтому для нас был своего рода шок, когда мы внезапно впервые попали под обстрел, и когда меня ранено. Это были единичные выстрелы из толпы среди ясного дня, и поэтому нельзя было определить, кто стрелял, сколько человек и откуда. И хотя мы ранее неоднократно прорабатывали все приемы обороны из засады, но на практике, когда видишь, что негодяи стреляют из-за спин женщин и детей, теряешься и начинаешь себя спрашивать - что делать? Не открывать же огонь вслепую по невинным людям. Александр Соловьев: Штаб-сержант Брюс Коул был ранен в руку в кабине автомашины как раз в тот момент, когда он брал автомат на изготовку. Пуля вошла ниже локтя и вышла около плеча. Штаб-сержант Брюс Коул продолжает свой рассказ. Брюс Коул: Когда мой водитель увидел, что я ранен, он дал газ и устремился вперед. Правда, в такой ситуации никогда не знаешь, правильное ли это решение. Не исключено, что впереди попасть в еще худшую ситуацию. Сначала мы даже не могли определить, куда точно меня ранило, потому что на мне был огромный костюм противохимической защиты, перчатки, бронежилет, каска, и кровь растекалась по всему телу внутри костюма. За несколько секунд перед тем, как ранило меня, был убит другой солдат нашей части. Александр Соловьев: Когда я с ним беседовал, то заметил, что у него от крови набухла перевязка. На мое предложение прервать интервью и перевязать бинты крепыш-сержант с бицепсами и фигурой штангиста с очаровательной улыбкой лишь отмахнулся: "Да, чепуха. Можно сделать позже". На днях к нему в Германию должны приехать из Соединенных Штатов жена и две маленьких дочки. В начале нашей передачи мы уже немного рассказали о самом военном госпитале в Ландштуле, но, я думаю, нашим слушателям будет также интересно послушать отрывки из моего иноверью с полковником Дэвидом Рубенстайном, командиром госпиталя, кстати, именно командиром, а не начальником или директором. Дэвид Рубенстайн: Работающие здесь военные медики могут осуществлять любые сложные операции кроме операций на открытом сердце. Задача нашего госпиталя - спасти жизнь пациента, оказать ему первую необходимую помощь и стабилизировать его состояние. Мы стараемся иметь на всякий аварийный случай как можно больше свободных коек, поэтому мы редко держим здесь пациентов до их окончательного выздоровления. Выздоравливающих пациентов мы зачастую переправляем в США. Кстати, до окончания холодной войны в Европе было 28 подобных американских медицинских военных заведений. А теперь как последний и единственный военный госпиталь, мы вынуждены принимать всех военнослужащих США, находящихся за границей и нуждающихся в нашей помощи, поэтому работы у нас прибавилось. Но мы принимаем также раненых солдат наших союзников по НАТО. Так, например, за последние полтора года у нас на лечении находились военнослужащие Канады, Великобритании, Новой Зеландии и других стран, принимающих участие в обеспечении мира в Афганистане. Откуда бы ни прибыли наши пациенты, будь то из Косово, Ирака, Африки, юго-восточной Азии, здесь их всегда встретит высококвалифицированный персонал. К нам иногда привозят также пациентов с военно-воздушной базы "Родо" в Испании, "Авиана" в Италии или из штаб-квартиры НАТО в Брюсселе. Причем, родственники больных могут на свое усмотрение жить за счет государства несколько недель в гостинице в Ландштуль или на территории самого госпиталя за символическую плату в гостиничных комплексах, хорошо известных в США. Финансируется этот гостиничный комплекс благодаря добровольным пожертвованиям американской общины в Европе. Как раз сейчас в "Фишер хаусес" проживает несколько семей солдат, которые первоначально были дислоцированы в Германии, затем переброшены в Ирак, получили ранения в боях и теперь находятся у нас на лечении. Александр Соловьев: Кстати, слова полковника перекликаются с отзывами всех раненых солдат, с которыми мне удалось поговорить. Они также очень похвально отзывались о квалификации медицинских работников и о сервисе в военном госпитале в Ландштуле. Елена Коломийченко: Комментарии военного специалиста. Вот как оценивает ход операции в Ираке немецкий генерал Клаус Райнхард, который занимал пост главнокомандующего силами НАТО во время войны в Косово. Александр Соловьев: Господин генерал, как вы оцениваете действия антииракской военной коалиции? Клаус Райнхард: Они довольно быстро продвинулись вперед, Багдад и Басра окружены, передовые части находятся в центре, уже обеспечены новые надежные коммуникации. Туда сейчас перебрасываются в качестве подкрепления боевые части, дислоцированные в Германии и Соединенных Штатах. Поэтому в принципе падение нынешнего иракского режима является лишь вопросом времени. К сожалению, надежда на то, что Саддама Хусейна удастся быстро устранить в первые же дни конфликта не сбылась, но сама операция в целом была проведена быстро и хорошо. Александр Соловьев: Господин генерал, но ведь нужно признать, что, несмотря на успехи коалиции, были и серьезные просчеты. План взятия многих городов не был выполнен в намеченные сроки, возьмем лишь в качестве примера Басру и Насирию. Клаус Райнхард: Да, и если я не ошибаюсь, в некоторых случаях он все еще не выполнен. Дело в том, что силы коалиции рассчитывали на поддержку шиитов юга Ирака, на то, что они гораздо быстрее отколются от нынешнего режима. Тот факт, что Саддама Хусейна не удалось убрать в первые же дни боевых действий, является прямой причиной провала этих расчетов. До тех пор, пока Саддам Хусейн находится у власти, шииты не решатся на восстание, они научены горьким опытом. Ведь в прошлый раз американцы безучастно взирали, как Саддам Хусейн убивал шиитов, поэтому неудивительно, что шииты заняли выжидательную позицию, пока Саддама Хусейна не свергнут. Это вне сомнения было крупным просчетом. Спорным также было решение бросить как можно скорее ударные части вперед, не дожидаясь подхода более слабых тыловых частей. Сейчас предстоит серьезная работа по обеспечению тыла, зачистка частей федаинов. Со стратегической точки зрения это говорит о том, что войска могли бы подойти к Багдаду на пару дней раньше, но, как бы то ни было, победа американцев предопределена. Александр Соловьев: Господин генерал, а как вы оцениваете тот факт, что в боевых действиях сейчас погибло много человек от так называемого "дружественного огня"? Клаус Райнхард: "Дружественный огонь" - это самое страшное, что может случиться в боевых действиях. Но нужно учесть то обстоятельство, что в небе Ирака ежедневно находится 1500 самолетов, это превышает плотность воздушного движения в Огайо и Чикаго. Конечно, это свидетельствует о том, что координация и диспетчерская служба не стопроцентны. В современной войне мы имеем дело с большим количеством высокоточных и высокосложных систем, которые тоже иногда выходят из строя. Во-вторых, как это только что произошло на севере Ирака, не всегда удается точно определить, где находятся свои части и где противника. И если первые бомбы сброшены, то из-за высокой эффективности современного оружия число жертв, как правило, велико. Это, конечно, страшно. Но, тем не менее, если сравнить операцию "Буря в пустыне", которая длилась сто часов, с нынешними боевыми действиями, то однозначно сейчас жертв гораздо меньше, чем в прошлый раз. Александр Соловьев: Господин генерал, каков ваш прогноз? Как долго будут длиться боевые действия в Ираке? Клаус Райнхард: Этого я не знаю. Такой прогноз сейчас зависит от двух факторов. Во-первых, удастся ли свергнуть режим Саддама Хусейна в течение ближайших дней, отвернется ли от него иракское население, насколько успешным будет штурм Багдада и вызовет ли это панику среди населения. Во-вторых, американцы разворачивают позиции только что переброшенной в Ирак четвертой пехотной дивизии, пока все проходит довольно гладко. Есть основания предполагать, что с помощью этой дивизии конфликт будет закончен скорее. Затем должны быть переброшены части, войска по поддержанию мира, а это весьма длительный процесс. Елена Коломийченко: Нынешняя война в Ираке, как и любая другая война, что в прошлом, что в настоящем, невозможна без масс-медиа. Война идет не только на земле и в воздухе, но и на страницах газет, журналов, в радио и телеэфире. Одни соблюдают политкорректность, подчас граничащую в данных условиях с абсурдом, другие, напротив, не только не соблюдают ее, но и не менее абсурдно перевирают действительность. Роль средств массовой информации в условиях войны - тема особого и непростого разговора. Сегодня - о работе масс-медиа во Франции в эти последние недели. Дмитрий Савицкий: На обложке свежего номера французского журнала "Телекабль", Тьери Ардисон, ведущий нескольких весьма агрессивных и профессионально скандальных передач, держит две таблички; на одной написано info - информация, на другой intox - то есть лже- информация. Ардисон отмечает юбилей, выход в эфир своей тысячной программы.. Но фотография эта как нельзя лучше отражает целиком ситуацию во французских СМИ в данный момент В конце прошлой неделе иракский диссидент, кинорежиссер Саад Салман, вот уже 20 лет живущий в изгнании, выступая в дискуссионной передаче канала France-5, сказал: - Да что вы можете здесь знать? Вы ничего во Франции не знаете о происходящем в Ираке! Потому что у вас - идеологическое телевиденье? Скажу честно, сначала я не поверил своим ушам, иракский кинорежиссер нарушил и табу, и политическую корректность, обвинил телевиденье страны, давшей ему политубежище, в тенденциозном освещении происходящего. Но Саад Сальман продолжал: - Вы видели, как иракские сельчане кормили голодных американских солдат? Конечно же нет!.. Сцену эту (радушное отношение иракцев к американцам) во Франции могли бы показать лишь с комментарием: "американские военные - талантливые ученики Голливуда". Любые телекадры, демонстрирующие положительное отношение к союзникам, сопровождаются негативным комментарием; и любые негативные сцены (раненные, убитые, разрушенные дома) - комментарием положительным. Степень тенденциозности комментариев меняется: от уровня примитивно пропагандного до весьма тонкого, нюансированного, и двусмысленного. Но в целом новости о войне в Ираке начинаются с сцен в больницах, с жертв? Сообщения, комичного в роли профессионального вруна, министра информации подаются без кавычек, так как будто и сомневаться не стоит (бывают редкие исключения, когда подчеркивается непроверенность источников)? А репортажи французских журналистов из Багдада опять же не упреждаются комментарием, уточняющим, что журналисты работают под контролем министерства Правды. Казалось бы это стиль Москвы или Минска, однако же нет - Парижа, правда с продвижением американских войск к центру Багдада, к центру наивысшей опасности быть может, но и к концу войны, комментарии начинают смягчаться, акцент переносится на иной фронт ? дипломатический.. Франция, которая еще недавно заявляла, что не примет участия в восстановлении Ирака (буквально: "пусть сами отстраивают то, что разрушили.."), теперь хочет участвовать вместе с ЕС и ООН в строительстве светлого иракского будущего. И если три недели назад было невозможно убедить рядового француза, что союзники рискуют жизнями военнослужащих не из-за нефти, то теперь слушая министра иностранных дел де Вильпана, трудно отогнать мысль о том, что Франция не совсем равнодушна к нефтяным полям Ирака? Среди журналистских команд в Багдаде французская одна из самых многочисленных (на стороне союзников их весьма мало) - 40 человек. В начале войны эти достойные и уважаемые профессионалы подчеркивали в своих репортажах тот факт, что они находятся в Ираке в первую очередь для того, чтобы избавить французов от дезинформации СМИ союзников, в первую очередь от тирании CNN. Но что можно увидеть с иракской стороны? Самое страшное - жертв войны. И - ни в коем случае - нельзя увидеть то, что мелькает на Скайньюз, CNN и BBC и других англо-американских каналах или на канале Аль-Джезира: медленно меняющиеся лица жителей юга, действия имама в Наджафе, редкие, но эмоционально сильные сцены радушной встречи союзников. Повторюсь: если эти телекадры попадают на наши экраны, весьма часто они идут с комментарием, ставящим под вопрос правдивость репортажа.. Это общая картина, но как на радио и ТВ, так и в прессе, в ходу нынче простые и вполне понятные, как советскому, так и постсоветскому человеку, приемы: автоматическая подтасовка или смещение фактов. Вот типичный пример: американцы устраивают пробные рейды в центр Багдада; ни в коем случае они не говорят о том, что собираются добраться до сердца города или - захватить его. Можно дать информацию именно так - пробные рейды. А можно так, как это делают в России и во Франции: то есть "Американцам не удалось дойти до сердца Багдада..." И когда не одно событие, а вся цепь событий освещается подобным образом, трудно не согласиться с Саад Салманом. Несомненно, первая жертва войны - правда. Но правда может пасть от пули или удара штыком, а может быть просто напросто заведена с завязанными глазами в подвал и заперта. И последнее. Тенденциозность освещения событий подливает масла в огонь. На демонстрациях в Марселе жгли израильские флаги, в пригородах Парижа развиваются знамена Садама Хусейна, как совсем недавно - мелькали портреты Бен Ладена. Редкие голоса требуют вспомнить о том, что мы живем в республике. На прошлой неделе было осквернено кладбище британских солдат, павших во время Второй мировой за Францию. На прошлой неделе Фидель Кастро арестовал 70 видных противников режима. Никто не проявил почему-то любви к кубинскому народу. Все продолжают страстно любит диктаторов. Французский писатель русских кровей, офицер, служивший во французских войсках в Алжире, профессор, 30 преподававший в США, Владимир Волков (на мой взгляд) лучше всех сформулировал слепую и клокочущую ненависть к Америке. Во время передачи по LCI он сказал (разговор шел об отношениях к военнопленным и о женевской конвенции), что если бы он был в Багдаде, он бы в плен американцев не брал. Елена Коломийченко: Войну в Ираке обсуждают не только политики и разнообразные эксперты, не только журналисты, война в Ираке стала темой разговоров среди друзей, на улицах, в магазинах и в гостях. "Венский дневник" Елены Харитоновой. Елена Харитонова: На днях у знакомой журналистки Керстин был день рождения. Собралось много ее друзей в основном из левой интеллигенции: корреспонденты венских газет, сотрудники благотворительных организаций, работающие с беженцами, архитектор, врач, учительница. После обычных разговоров о том, как быстро летит время (Керстин исполнилось 39) и проигрыше австрийской сборной футболистам Чехии, речь, конечно, зашла о войне Соединенных Штатов в Ираке. И началось... Все ругали президента Буша, империализм, глобализацию капитализма и заокеанских предпринимателей, которые ради получения дешевой нефти и полного контроля над ближневосточными рынками развязали эту несправедливую и, с точки зрения международного права, незаконную войну. Вспоминали о бомбежках, сочувствовали жертвам, особенно детям, но все как-то мимоходом, главным за столом был гнев. Почему американцы всем навязывают свои ценности и стремятся править миром? Кто дал им право? В конце концов, если подходить к вопросу по настоящему, по демократически, даже атомное оружие должно быть или у всех или ни у кого, а не так, что Америке можно, а Саддаму нельзя. Конечно, этот Саддам - тиран, он сажает народ в тюрьмы и в свое время отравил тысячи мирных жителей курдских деревень газом, но и американцы ничуть не лучше. Забыв о своем празднике, Керстин разгоряченно диктовала с листочка найденный где-то в Интернете секретный план США по разделению Ирака на три части. На юге, где развалины древнего Вавилона, американцы хотят устроить национальный парк, а местное население переселят оттуда в другие районы. Вокруг Багдада они учредят марионеточное государство, а север превратится в нефтеносный придаток транснациональных компаний. Возбужденные гости, не сомневаясь в достоверности подобной информации, возмущались: это же новое разделение мира на недочеловеков и сверхчеловеков, ему надо бескомпромиссно противостоять. Главное сейчас - остановить Соединенные Штаты. Здесь никому не надо объяснять, что у австрийцев "недочеловек" сразу вызывает ассоциации с идеологией и поведением гитлеровской Германии. Вернувшись из гостей домой, я еще раз перелистала накопившиеся за последние дни газеты и журналы, там говорилось примерно то же самое, хотя, конечно, в свойственной печатной речи форме. Во всех изданиях знаменитые люди Австрии обвиняли Америку. Много лет руководивший здешним телевидением Герд Бахер, предлагая предать Буша интернациональному суду, напоминал, что в свое время Нюрнбергский трибунал приговорил главных нацистских преступников к смертной казни. Известный писатель Герхард Ротт обвинял Буша в том, что он ради упрочения собственной власти лицемерно использует Саддама Хусейна в качестве козла отпущения. Петер Пильц, это один из самых популярных деятелей партии "зеленых" доказывал, что американцы действуют в Ираке не как освободители, а как завоеватели. Они должны как можно быстрее вывести свои войска, причем не только из Ирака, но и из Европы, которая в них не нуждается. Жаль, что министр иностранных дел Германии Йошка Фишер, хотя он, как и все немецкие "зеленые", не поддерживает правительство Буша, до сих пор не решился поставить вопрос прямо - американские бомбардировщики не должны стартовать с немецких аэродромов. Во всех прочитанных мной в эти дни изданиях практически только один человек - публицист Кристиан Уортнер четко высказал другую точку зрения: Саддам Хусейн за время своего правления уничтожил более 10% жителей Ирака, нынешняя война должна прекратить как тиранию в этой стране, так и опасность подобного режима для других, опасность его химического и бактериологического оружия, опасность оказываемой им поддержки исламским террористам. Семья каждого "смертника", убившего в Израиле невинных людей, в том числе и детей, получает, например, от Саддама по 25 тысяч долларов премии. И еще один публицист Ханс Раушер, как и все, ругая американцев, заметил, что оголтело демонстрирующие "против" австрийцы, он даже назвал этих демонстрантов слабоумными и невменяемыми, преуменьшают злодеяния Саддама, и объяснил почему. Американцев, когда они во время Второй мировой войны бомбили немецкие и австрийские города, здесь тоже никто не приветствовал. Американцам были благодарны за послевоенную материальную помощь, в том числе и за создание и поддержку тех самых демократических австрийских газет, которые их сейчас в один голос клеймят. Вчера говорила об этой статье Раушера с одним пожилым инженером. Он помнит, как американцы и англичане бомбили Дрезден, пятилетним ребенком Хельмут прятался с мамой в одном дрезденском подвале, а когда все закончилось, мама вывела своего мальчика наружу и велела запомнить все, что он увидел. Прошло почти 60 лет, но и сейчас Хельмуту часто снится по ночам пламя. Елена Коломийченко: Мы связаны по телефону с Берлином, где находится Александр Рар, руководитель Отдела стран СНГ и Восточной Европы в немецком Обществе внешней политики; из Лос-Анджелеса участвует политолог Сергей Замащиков, ранее сотрудник РЭНД Корпорэйшн; а в студии со мной наш коллега Ефим Фиштейн. Мы будем говорить о том, как военная операция в Ираке повлияет на взаимоотношения Европы, США и России и том, как влияет сегодня на эти отношения сам ход военных действий союзников в Ираке. Александр Рар, на днях в Петербурге в рамках "Петербургского диалога" встретятся президент России Владимир Путин и немецкий канцлер Герхард Шредер, с визитом в Москве сейчас находится советник американского президента по проблемам безопасности Кондолиза Райс. Можно ли считать, что делаются первые шаги по сближению позиций по Ираку России и Германии с одной стороны, и США с другой, и что тем самым будто бы в победе США больше никто не сомневается? Александр Рар: Я думаю, что касается немецкой политики по отношению к Америке и вообще к иракскому кризису, то можно сказать, что здесь пахнет уже чистым прагматизмом. Сам канцлер и его партия, конечно, и оппозиционные силы понимают, что противостоять войне просто бесполезно. Критика зашла настолько далеко, что она помешает Германии сыграть важную роль в урегулировании других конфликтов, в том числе между Израилем и Палестиной. Европейский Союз теряет свою мощь. Я думаю, что в Германии нажали на тормоз и считают, что сейчас во что бы то ни стало нужно подружиться и сблизиться с Америкой, правда, не уступая требованиям влиться в отстраивание экономики в Ираке после войны. И здесь Германия никак не отличается от России, у России такая же позиция. Путин тоже нажал на тот же тормоз, тоже приостановил всю эту огульную критику по отношению к Америке, которая исходила из его истеблишмента. Сейчас, я думаю, просто налаживает отношения, самые прагматичные, самые конструктивные с Вашингтоном для того, чтобы не остаться за забором событий при восстановлении Ирака после войны. Елена Коломийченко: Александр, вы хорошо информированы, так чем же все-таки была вызвана такая срочность визита Кондолизы Райс в Москву? Только ли тем, что произошло вечером в воскресенье в Ираке, я имею в виду нападение на конвой, с которым выбирались российские дипломаты и журналисты, или речь уже се йчас идет о послевоенном обустройстве Ирака? Александр Рар: Я думаю, что между Америкой и Россией существует параллельный канал общения, о котором вообще прессе не говорят, о котором мало кто знает, о котором сами министры иностранных дел Иванов и Пауэлл не догадываются. Это канал, который с российской стороны представляет Волошин, а с американской стороны Кондолиза Райс. Что там действительно обговаривается - трудно узнать. Я думаю, что в принципе этот канал должен укреплять и конкретизировать дальнейшие шаги антитеррористических коалиций, сотрудничество, несмотря на все разногласия, которые существуют. Елена Коломийченко: Как нынешнее изменение немецкой политики может сказаться на взаимоотношениях Франции и Германии? Правда, заметим попутно, что французы тоже нажали, как вы выразились, на тормоз, и министр иностранных дел ди Вильпан уже говорил об общих ценностях, которые объединяют все западное сообщество, и едва ли, во всяком случае так расценивают это журналисты, едва ли не объяснялся в любви к Соединенным Штатам Америки. Александр Рар: Действительно визит министров иностранных дел России и Германии в Париж на днях продемонстрировал нечто иное, чем он должен был демонстрировать две недели назад при начале войны - согласованную позицию по отношению к конструктивному сотрудничеству с Америкой. Действительно, я думаю, европейцы понимают, что эту ось, которую они решили выстроить месяц или два месяца тому назад, она еще слишком слаба, она может когда-то в будущем сможет сыграть свою роль. Но сейчас, в виду того, что в принципе ситуация меняется с точки зрения Америки к лучшему, и Америка побеждает в Багдаде, кстати, Путин отреагировал в конструктивном плане, нажав на тормоз, как я до этого сказал, именно после того, как первые американские войска вошли в центр Багдада. Всем понятно, что война скоро закончится, и поэтому никто не хочет быть сейчас на той стороне баррикад. Елена Коломийченко: Ефим Фиштейн, "новая Европа", употребим ставшее уже привычным выражение Доналда Рамсфилда, " теперь будет искать свое место в этом треугольнике, скажем, Европа, США и Россия. Как новички видят свою роль и место в международных отношениях в ближайшем будущем? Вот, например, совсем недавно чешские социал-демократы на своем съезде приняли обращение, осуждающее войну в Ираке, несмотря на то, что, казалось бы, послан батальон химзащиты и так далее... Ефим Фиштейн: Чехи называют это классическим примером швейкования, то есть двойственного поведения. С одной стороны, есть такая резолюция правящей партии, с другой стороны, она в принципе ни к чему не обязывает, она не имеет обязывающего действия. И правительство продолжает рассуждать о возможности посылки туда военного госпиталя и прочих вспомогательных частей. Чехия несомненно старается и будет стараться получить для себя определенную выгоду из того факта, что союзники в Ираке побеждают. Что же касается треугольника, о котором вы говорили, то я хотел бы процитировать или привести, по крайней мере, любопытный стиль рассуждений или школу мыслей в России, которая в последние недели, казалась доминирующей. Я имею в виду статью в "Независимой газете" от 7-го апреля, автор Алексей Арбатов, она называется "Военное взаимодействие России и Западной Европы возможно и необходимо". Арбатов доказывает, что Европа не может выстроить свои вооруженные силы, свою оборонную систему без России, предлагает им создавать вместе эту систему. Это благоглупость, благоглупость, которая распадается при более близком рассмотрении того, что он называет Европой. Ведь здесь кроме Германии и Франции, на которую опирается Россия, есть и южная Европа, есть и Великобритания. Именно она выйдет усиленной из этой войны, если война будет непродолжительной и победоносной, а сдается, что именно так и обстоят дела. Еще в начале конфликта некоторые российские обозреватели говорили, что Россия, позволив втянуть себя прежде всего Франции в антиамериканское противостояние, по меньшей мере, ведет себя неосторожно, если не сказать глупо, и приводили пример Китая, который, хотя и против войны, но ни в какие оси, ни в какие прожекты типа создания ядерного или другого военного зонтика, как это предлагает Арбатов, не вступал и не пускался. Здесь кажется, что карта меняется, ситуация решительно меняется как на карте военных действий, так в мире. И проекты вроде этого, который предлагает Арбатов, кажется совершенно прожектерскими и нелепыми. С другой стороны, Колин Пауэлл недавно высказался, что Атлантический океан не замерз, то есть атлантические связи будут после этой войны укрепляться. Мне кажется, сейчас наступает период деления пирога, и многие европейцы, как правильно сказал Александр Рар, нажали на тормоза и стараются поспеть к этому послевоенному обеду. Елена Коломийченко: Коль скоро Атлантический океан не замерз, слово Сергею Замащикову - как все это видится с другого берега Атлантики? Сергей Замащиков: С нашего берега это, правда, не Атлантический, а Тихий океан, скажем так, и он вообще не замерзает. Если сказать конкретнее, то разрыв и разногласия, которые возникли между союзниками по НАТО из-за войны в Ираке, они преувеличены. Безусловно, если брать краткосрочную перспективу, эти разногласия будут иметь серьезные последствия. Но в долгосрочной перспективе, я думаю, что отношения наладятся и, безусловно, после войны в Ираке они, мне кажется, укрепятся. Сейчас мы говорим о том, что Франция и Германия были против войны с Ираком, но во всех других взаимоотношениях союзников они остались союзными государствами. Елена Коломийченко: Ну, а только налаживающиеся, казалось бы, более-менее партнерские отношения с Россией, не пострадали ли они? Сергей Замащиков: Я думаю, что безусловно пострадали. Несмотря на то, что президент Путин хотел бы занять позицию в центре конфликта между Европой и Соединенными Штатами, безусловно, его позиция практически идентична во многих аспектах позиции Германии. Якобы возникшей тройственный союз между Германией, Россией и Францией. Мне кажется, что этот союз недолговечный, и в особенности не будет долговечным союз между Францией и Россией. Потому что, если посмотреть на многие позиции Франции и России, они далеко не сходны. Позиция по ВТО, по вступлению России в ВТО, позиция по Чечне, хотя она смягчилась во многом усилиями Ширака, но, мне кажется, что разногласия будут оставаться между Россией и Францией. Мне кажется, что впоследствии будет происходить сближение между Францией, Германией и США, а расхождения между Францией и Россией будут увеличиваться после войны в Ираке. Елена Коломийченко: Спасибо, Сергей Замащиков. Александр Рар, сколь велика будет, по-вашему, роль Организации Объединенных Наций, удастся ли вдохнуть новую жизнь в эту организацию тем, кто настаивает , чтобы все послевоенные восстановительные мероприятия происходили исключительно под эгидой ООН? Александр Рар: Вещи меняются у нас на глазах, причем драматичным образом. И сегодня уже то, что считалось вчера, уже не годится. Все зависит от того, как Блэр сможет убедить президента США Буша подключить опять ООН к сотрудничеству с Америкой и Англией в послевоенном Ираке. Блэр, которого две недели тому назад списали с политической сцены, сейчас является тем, может быть, политикмв, который может "подружить" ООН и европейцев с Америкой, как это не саркастично звучит. Ефим Фиштейн: Роль Организации Объединенных Наций будет такой, какую ей отведут Соединенные Штаты. Это укрепит и ориентацию на Америку в самой России, как это ни парадоксально сегодня звучит. Думается, что это весьма будет стимулировать те силы, которые сецйчас с некоторым недоверием относятся к правительствам в Германии и во Франции. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
