Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[05-03-05]
Европейский домРазногласия между Росссийской Федерацией и ОБСЕВедущий Ефим ФиштейнЕфим Фиштейн: В последнее время обострились разногласия между Российской Федерацией и Организацией по сотрудничеству и безопасности в Европе, известной под аббревиатурой ОБСЕ. Этот конфликт, проявляющийся практически на всех сессиях парламентской ассамблеи ОБСЕ, уже привел к тому, что Россия прекратила деятельность некоторых миссий ОБСЕ, в частности, на российско-грузинской границе. Понять суть возникших разногласий мы и попытаемся в ходе обсуждения, в котором участвуют пресс-секретарь венской штаб-квартиры ОБСЕ Михаил Евстафьев, московский политолог, ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений Российской Академии Наук Ирина Кобринская и наш корреспондент по Германии Евгений Бовкун. Итак, открытый конфликт между Россией и этой важнейшей международной организацией начался прошлым летом. 3 июля 2004 года в Москве было принято инициированное Россией заявление стран СНГ, в котором требовалось начать реорганизацию ОБСЕ с целью "вернуть ее к изначальным принципам". Вопрос в том, какими были изначальные принципы, на которых была выстроена ОБСЕ? Я попрошу Михаила Евстафьева коротко напомнить нам, как, в какой обстановке и для чего создавалась ОБСЕ. Михаил Евстафьев: Самой организации 10 лет. Это достаточно молодая организация, но берет она свое начало 30 лет назад в Хельсинки, когда был подписан заключительный Хельсинский акт. Это было достаточно важное событие в тот период истории, потому что это помогло Западу и Востоку, двум разным системам идеологическим, сблизиться и найти какие-то точки соприкосновения. Сегодняшняя ОБСЕ - это почти 4 тысячи сотрудников. У нас 18 полевых миссий, в основном они находятся в странах на бывшем советском пространстве, а также на Балканах. Помимо этого существует несколько институтов, один из них специализируется по наблюдениям за выборами, помогает развивать разные демократические институты. Ефим Фиштейн: Какие цели преследовало создание этой организации? Какие задачи она ставила перед собой? Михаил Евстафьев: Думаю, что 30 лет назад вопрос стоял - найти пути к какому-то диалогу. Выявить общие ценности человеческие. Сегодня самое главное, что мы все больше и больше стараемся жить едиными какими-то устремлениями в едином европейском доме, можно сказать. Уже нет ни противостояния между бывшим социалистическим лагерем и Западом, уже нет Берлинской стены. Мы живем в совершенно ином мире, совершенно другими реалиями. Ценности у нас тоже должны быть едиными. Ефим Фиштейн: Это несомненно, как и то, что каждая из сторон - и Запад, и тогдашний Советский Союз - разумеется, соглашаясь с созданием такого наднационального института, преследовала собственные цели. Ирина Кобринская, как можно было бы сформулировать цели России, тогдашнего Советского Союза, чего добивался Кремль? Ирина Кобринская: Это было совершенно другое время, было другое государство. На самом деле, очень активное участие России в ОБСЕ и то, что Россия пошла на подписание "третьей корзины", корзины гуманитарной, это было большим прорывом. Россия оказалась в сообществе цивилизованных стран, можно сказать, в разделенном мире, где Россия, на самом деле, была по-настоящему представлена только в Совете Безопасности ООН, который постоянно находился в такой сложной ситуации, так как практически все решения, которые принимались западными государствами, визировались Россией, появилась организация, где Россия оказалась в консенсусном положении. Поэтому можно сказать, что этот период после оттепели - 1975 год, когда Россия начала сближение с Западом. Это было очень важно. Но особенно важна была "третья корзина". Многими консервативными политиками в России до сих пор, особенно в то время, это считалось очень большой уступкой России, тогда Советского Союза в отношении Запада. Ефим Фиштейн: Прекрасно помню то время, те ожесточенные споры, которые велись вокруг так называемой "третьей гуманитарной корзины". Помню возражения, которые высказывались, в том числе видными бывшими советскими, сегодня бы сказали, российскими диссидентами о том, что тогда Советский Союз скорее пытается извлечь для себя выгоду в других сферах - в сферах безопасности. Вопрос к Евгению Бовкуну, играла ли, на ваш взгляд, составляющая безопасности для Запада такую же роль, как эта "третья корзина", как компонента сотрудничества? Евгений Бовкун: Безусловно, играла. Для Запада, особенно для Германии, важны все "три корзины". Но я бы сказал, что 10 лет назад, когда ОБСЕ превратилась в ОБСЕ из бывшей Конференции, для немцев тогда приоритеты несколько сместились. Для Германии, для тогдашнего правительства Коля и для нынешнего правительства красно-зеленого, приоритет приобрело направление предотвращение конфликтов по всему миру плюс правозащитность, защита прав человека. Вот эти два направления стали главными. Немцы принимают большое финансовое участие в работе ОБСЕ, обеспечивая 10 процентов бюджета - около 190 миллионов евро, не считая пожертвований. Они заседают практически во всех долгосрочных комиссиях ОБСЕ. Но вот то направление, о котором я говорил, оно считается очень важным, потому что в последние годы, особенно в процессе того, как были направлены миротворческие миссии в зоны конфликтов, выяснилось, что люди, которые туда едут, специалисты, не отвечают поставленным требованиям. Те специалисты, которые направлялись, скажем, в Боснию, Косово, выяснилось, что это были гражданские лица без всякого опыта участия в военных операциях. Они не умели пользоваться ни радиостанциями, ни другой сложной техникой. Поэтому несколько лет назад в Берлине по инициативе немецкого правительства был открыт центр по подготовке специалистов для отправки в зоны конфликтов именно с целью предотвращения таких конфликтов. Ефим Фиштейн: Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе можно назвать крайне удачливой организацией, крайне эффективной. Действительно, по всем направлениям она фактически добилась успеха - и конфликтов не было, и "третью корзину" обеспечения прав человека удалось поднять на должный уровень, сделать как бы центральным пунктом международных отношений. И все же об этой организации в последнее время говорят довольно мало. Ирина Кобринская, ваше мнение. Что, эта организация стала жертвой собственного успеха? Ирина Кобринская: Я бы так не сказала, я бы не говорила здесь о большом успехе. Можно говорить, что для каждой организации есть ее время, есть взлеты, есть падения, есть более успешные периоды, есть неуспешные периоды. Мы уже в течение как минимум 10 лет сейчас находимся в периоде кризиса международных организаций, кризиса вообще международного права. По настоящему эффективными остаются крайне мало организаций, к которым, к сожалению, ОБСЕ не относится. К эффективным, во всяком случае в сфере безопасности, относится все-таки скорее НАТО. Россия с этим соглашается. Она говорит о том, что здесь есть инструменты, здесь есть ресурсы. Только НАТО может выполнять поставленные задачи решения конфликтов. ОБСЕ приходит чуть позже. Появились заместители своего рода, субституты. Во всяком случае, мы это видим в Балканах, когда появляются какие-то инициативы со стороны гражданского общества, со стороны бизнеса, которые в состоянии дать очень много денег для того, чтобы восстановить район, потому что на самом деле экономическая, социальная составляющая в этих постконфликтных регионах чрезвычайно важна. ОБСЕ этого тоже дать не может. Последнее, с чем мы сталкиваемся, к сожалению, это использование двойных стандартов. От этого никак нельзя откреститься и сказать, что здесь российские политики, которые говорят о применении двойных стандартов, не правы целиком. Элементы этого есть. Мы это видим по всему миру. Это следствие совершенно другого явления. Это следствие односторонней внешней политики США в начале века. Это то, что происходило в Ираке, это то, что происходило в Афганистане без санкции ООН. США проводят ту политику, в том числе и силовую политику, и политику в области гуманитарной, которую они считают правильной. Поэтому вдруг среди стран достаточно приличных, кто признается если не союзниками, то партнерами США, оказываются очень авторитарные режимы, допустим в Центральной Азии. Другим странам, где, безусловно, нарушений нет в таком масштабе, они оказываются в ситуации, где их бесконечно клеймят. Это то, что вызывает претензии России, это то, чем Россия недовольна. Применение двойных стандартов - это факт жизни. Наверное, основной задачей ОБСЕ на будущее является выработка каких-то критериев, когда она будут преодолены эти двойные критерии, которые будут общими. Тогда пропадут и претензии России, тогда ОБСЕ сможет вновь укрепить свои позиции, позиционировать себя по-новому. Ефим Фиштейн: Послушаем мнение нашего слушателя Александра из Петербурга. Александр, добрый день. Слушатель: Добрый день, Ефим. Меня интересует ракурс Радио Свобода и вообще взгляд из Европы на ту старую проблему - зачем Европе сильная Россия? Рассуждая таким образом - зачем, например, Америке была нужна сильная Япония или сильная Германия, это же конкуренты? - тем не менее, это в рамках логики укладывается. Русские политики, российские политики всегда отвечают - не зачем. Ни экономически, ни политически - это конкурент. Они хотят видеть Россию в виде сырьевого придатка. Ефим Фиштейн: Александр, я вас понял. Думаю, что те политики, на которых вы ссылаетесь, говорят, на самом деле, абсолютную чушь. Ничто так не нужно на самом деле и Америке, и Западной Европе как именно сильная, в то же время демократическая Россия. Само слово "конкурент" и понятие по жизни "конкурент" это отнюдь не понятие негативное. Именно благодаря какой-то конкуренции, мы способны осознавать реальность, продвигаться вперед, добиваться каких-то улучшений в своей собственной жизни и в жизни своего окружения. Это же относится и к ситуации межгосударственной, кстати. Сильный конкурент всегда нас провоцирует к улучшению своей собственной действительности. Что же касается стабильности России, то здесь уж и говорить не о чем. Слабая, распадающаяся Россия абсолютно никому не нужна. Она излучает эту нестабильность во все свои окрестности ближние и отдаленные. Вернемся к нашему обсуждению. Возможно, некоторые изменения в ориентации ОБСЕ связаны с распадом советского блока и вступлением ряда бывших восточноевропейских союзников СССР в НАТО и в Европейский Союз. Из этих стран важнейшую роль играет, несомненно, Польша. Послушаем Алексея Дзиковицкого из Варшавы. Алексей Дзиковицкий: Говоря о значении Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, в Польше вспоминают 1975 год - год создания Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, организации, предшественнице ОБСЕ. Хельсинский заключительный акт, принятый в 1975, по мнению многих польских экспертов, опередил свое время, среди прочего стал толчком для демократической оппозиции, которая получила своего рода официальные основания для того, чтобы добиваться выполнения своих требований. Что же касается 90-х годов, то в этот период в Варшаве, прежде всего, ценят заслуги ОБСЕ как организации, много сделавшей для стабилизации ситуации на территории бывшего Советского Союза, укрепление независимости вновь созданных государств, контроля за вооружением, что вместе взятое привело к укреплению безопасности на европейском континенте. ОБСЕ не позволило поставить Польшу в положение буферного государства после того, как мы вступили в НАТО. Кроме того, эта организация выступила в качестве эффективного защитника интересов малых государств перед государствами большими, отмечают аналитики канцелярии польского президента. По их мнению, ОБСЕ еще до расширения НАТО на Восток давала Польше возможность принимать активное участие в предотвращении вооруженных конфликтов, а также в дискуссии о том, как усилить позиции государств центральной Европы, одновременно рассеяв опасения России, связанные с их вступлением в НАТО в 1998 году. Польша председательствовала в ОБСЕ. К важнейшим достижениям этой Организации под председательством Польши в Варшаве относят активное участие ОБСЕ в решении конфликтов в Косово через создание специальной контрольной комиссии ОБСЕ, целью которой было раннее предупреждение и предотвращение конфликтов. Особое внимание во время польского председательства было уделено также вопросам, связанным с правами человека, что вызвало отрицательную реакцию у одного из соседей Польши. Говорит бывший председатель ОБСЕ Бронислав Геремек. Бронислав Геремек: Когда я был с официальным визитом в Белоруссии в качестве председателя ОБСЕ, Александр Лукашенко не нашел времени, чтобы со мной встретиться. Это был единственный руководитель государства, который так поступил. Думаю, что на плохое настроение господина Лукашенко повлияли мои заявления по поводу его политики, в которых я высказался о белорусском лидере практически также критически, как о нем думаю. Мы имели много контактов с различными представителями Белоруссии. Если президент этой страны не хотел в таком сотрудничестве принимать участие, то это его дело. Смею заявить, что в результате это была его потеря. Алексей Дзиковицкий: В настоящее время Польша принимает активное участие в проводимых дебатах на тему "Реформа ОБСЕ". Особое внимание Варшава обращает на разработку системы мер, направленных на обнаружение опасности, и решение задач, связанных с обеспечением безопасности в человеческом измерении, а также на борьбу с терроризмом. ОБСЕ - это не конкурент НАТО, также как и Европейский Союз не конкурент ни для ОБСЕ, ни для НАТО. Это организации, которые должны взаимно дополнять друг друга, даже если это сотрудничество иногда выглядит нелогично, не так красиво, как хотелось бы. "Мы должны помнить, что международная безопасность это также нечто не всегда логичное и милое. Главное - это ее эффективно обеспечивать", - заявил нынешний министр иностранных дел Польши, профессор Адам Ротфельд. Ефим Фиштейн: Михаил Евстафьев, все говорят о реформах в вашей организации, но каждый при этом подразумевает что-то другое, свое. Есть ведь, наверное, и официальная концепция реформы - в чем она заключается? Михаил Евстафьев: Вопрос о реформировании ОБСЕ поднимался не единожды. В прошлом году было очень много заявлений в этой связи. Был целый ряд предложений. Совсем недавно действующий председатель ОБСЕ, министр иностранных дел Словении Димитрий Рупель назначил, так называемую, "Группу мудрецов". Это группа из семи человек. В нее входят представители разных стран, в том числе есть представитель России, есть представитель Казахстана. Они будут пытаться выработать основные направления реформирования. Где-то в конце июня месяца их предложения лягут на стол, возможно, это будет краеугольный камень реформирования организации. Тогда мы сможем решить - куда нам двигаться, как нам адаптироваться к современным условиям, как сделать организацию более действенной, и сделать так, чтобы она могла отвечать всем интересам, интересам различных стран, делала Европу более безопасной. Ефим Фиштейн: К нам в студию дозвонился слушатель из Петербурга по имени Дмитрий. Дмитрий, вы в эфире, добры день. Слушатель: Здравствуйте. А какое имеет значение идеологическое сближение, как вы выразились? Не слишком ли высокую планку взяла ОБСЕ в отстаивании прав человека? Права-то человека признаются в отдельном государстве, они не могут быть универсальными. Они конкретные и определяются конкретной правовой системой, а не идеологией, которая чаще вторична, которую чаще власти представляют, а не население вообще. Ефим Фиштейн: Вопрос из разряда философских. Я не думаю, что кто-то из нас говорил об идеологии. Права человека вряд ли можно отнести к такому понятию как идеология. Но все-таки, раз уж вы заговорили об универсальности и универсализме этого понятия, Михаил Евстафьев, существует ли что-то подобное, что разделяется как ценность всеми членами ОБСЕ? Михаил Евстафьев: Не только членами ОБСЕ, но и всеми странами, которые входят в ООН, существуют определенные универсальные определения прав человека. Россия подписалась под этими документами. Поэтому они должны присутствовать, они должны воплощаться в жизнь. Все страны для себя знают, как это определение действует, как оно существует. Здесь нельзя говорить о том, что в каждой стране существует свое определение прав человека. Это универсальное понятие. Ефим Фиштейн: Кроме функционально-тематического дисбаланса, Россия нынче обвиняет ОБСЕ и в географическом перекосе. Я процитирую слова Сергея Лаврова, произнесенные на декабрьской сессии ОБСЕ в Софии: "Акцент все больше смещается в сторону гуманитарного измерения, да к тому же еще и своеобразно трактуемого как главным образом мониторинг политической ситуации в государствах, расположенных к востоку от Вены". Мне это напомнило старую австрийскую поговорку о том, что Балканы начинаются от Пратера, за Пратером начинаются Балканы. Видимо, и Сергей Лавров сейчас воспринимает деятельность ОБСЕ немножко под таким углом зрения - все, что к востоку от Вены является как бы первоочередной целью мониторинга. Ирина Кобринская, как вы бы прокомментировали это заявление, сделанное на эзоповом языке? Ирина Кобринская: На самом деле, это та самая тема универсализма, которая была поднята. Это не идеология, безусловно, это вопрос ценностей. Это проблема двойных стандартов. То, что хотел сказать Лавров, это тема двойных стандартов. У России есть определенные основания для того, чтобы выдвигать такие претензии. Это правда. Мне кажется, мне трудно себе представить, я не знаю, какие будут предложены планы реформирования ОБСЕ "Группой мудрецов", но, наверное, самым главным здесь будет выбор критериев и выбор наиболее важных регионов, которые являются ключевыми для обеспечения вот этой безопасности и сотрудничества в Европе. А эти регионы, действительно, находятся к востоку от Вены, но они находятся к востоку от Урала. Здесь мы можем как раз говорить об этом большом-большом регионе, который находится к востоку от Урала, это уже скорее азиатская часть, это те государства, которые также являются членами ОБСЕ. Именно здесь коренится та угроза, тот риск дестабилизации, который, с моей точки зрения, как раз и объединяет и Россию, и Европу, и США. Ефим Фиштейн: У нас есть слушатель. Александр, добрый день. Слушатель: Когда Россия подключилась к ОБСЕ, у меня уже тогда никаких сомнений не было в том, что надо было развалить НАТО, оторвать Европу от их стратегического партнера - Америки, учитывая, что там работали большие, крупные специалисты по идеологическим диверсиям, довольно успешно провели свою работу. Что мы и видели весь прошлый год. Но дело не в этом. Дело в том, что у ОБСЕ когда-то была возможность, как-то обговаривали на одном из таких совещаний крупных демократических каким образом решить проблему России в Чечне. Подыскивали - кто бы мог это сделать. Это же дело европейское - не ООН, ни Америки, а вот Европа могла бы подключиться. К сожалению, как говорил Сталин: "А сколько у Ватикана дивизий?" Так вот, сила ОБСЕ по предотвращению всех тех конфликтов, которые возникли за время ее существования в Европе, думаю, что нужны все-таки ее какие-то собственные контингенты. А так, пока это такая маленькая ООН - большая говорильня без возможности реального сопротивления, особенно в свете опасно наступающего терроризма и возрастающей фашизации России. Ефим Фиштейн: Спасибо. Это скорее суждение, мнение, чем вопрос. Евгений, вы уже сказали, что Германия вносит порядка 10 процентов в бюджет ОБСЕ. Москва, кстати, то есть Россия вносит несколько меньше - 9 процентов, что представляется несколько парадоксальным. Страна все-таки побольше, чем Германия. Сейчас Москва пригрозила приостановить выплаты в бюджет, рассчитывая таким образом ударить, что называется, рублем. В числе прочих реформ, сейчас обсуждается переход на новый принцип принятия решений простым большинством голосов членов ОБСЕ. Это отменяет принцип консенсуса - единогласия, который позволял какой-то стране наложить вето на решения, представляющиеся неприемлемыми. Сейчас российские дипломаты уже заявляют, что на любые изменения способа голосования они наложат вето и, таким образом, его не допустят, не допустят реформы. Не тупиковая ли складывается ситуация? Какова позиция Германии по этому вопросу? Готова ли она сохранить принцип вето или предпочитает принцип принятия решений большинством? Евгений Бовкун: Германия готова, в принципе, сохранить принцип вето, но когда немецкие политики говорят о новых задачах ОБСЕ, акцент делается не на реформах. Должен сказать, что все предыдущие правительства, несмотря на активное участие Германии в деятельности ОБСЕ, большого политического значения деятельности этой организации не придавали. Только в самое последнее время, начиная с конфликта, который разгорелся между США и Европой, в частности, Германией из-за Ирака, стали появляться суждения и высказываться мнения относительно того, что функции ОБСЕ надо приблизить по возможности к функциям ООН, к тем функциям, которыми наделена международная организация ООН, а не только ОБСЕ в целом в международном масштабе. Это делается для того, чтобы несколько снизить значение НАТО, участие НАТО в миротворческих миссиях. Миссии ОБСЕ до сих пор тоже не отличались большим успехом в зонах конфликтов, где происходили гражданские конфликты. Поэтому, когда в Германии говорят сейчас о реформах, меньше акцента делается на процедуру голосования, на отправку куда-то наблюдателей, где происходят выборы, а больший упор делается на то, чтобы там, где происходят гражданские конфликты, там, где возможна политическая нестабильность, в тех регионах усилить работу ОБСЕ. Ефим Фиштейн: Борис Грызлов, выступая буквально на днях 25 февраля в венском Хофбурге, заявил, что Россия предпочитает тратить деньги не на мониторинг выборов в странах СНГ, а на обсуждение военных доктрин, на усиление антитеррористических групп и т.д. В этой связи у меня вопрос к Михаилу Евстафьеву, по большому счету ведь всем понятно, что России не нравится пристальное внимание ОБСЕ к выборным процессам на бывшем советском, а ныне постсоветском пространстве. Об этом, собственно говоря, и ведется речь, в этом смысле нужно понимать весь этот перекос географический, о котором мы уже говорили. В этом смысле обращаюсь к тезису Ирины Кобринской о двойных стандартах. Дай бог, чтобы эти стандарты были всего лишь двойными, порой они являются и тройными - это и отношение к более сильному конкуренту, это и отношение к слабым государствам. Михаил Евстафьев, собирается ли ОБСЕ на фоне предстоящих выборов на постсоветском пространстве, в странах бывшего СНГ, все-таки продолжить эту линию, или готова перейти скорее на обсуждение тех вопросов, на которых настаивает Россия? Михаил Евстафьев: Вопрос, конечно, правильно ставится. Никто не любит, когда его критикуют. Любые замечания, если они не совсем совпадают, с точки зрения какого-то правительства, они воспринимаются очень болезненно. Но я хочу сказать, что ОБСЕ не только смотрит к востоку от Вены, но и на запад. Если наблюдатели ОБСЕ находятся на выборах в странах постсоветского пространства, они также участвовали и в наблюдении за последними президентскими выборами в США. Они до этого были во Франции и других регионах Западной Европы. Здесь можно говорить о каких-то не удовольствиях, можно говорить и обсуждать какие минусы были выявлены при определенном мониторинге. Это, наверное, движение вперед, когда разные страны могут друг у друга учиться. Ефим Фиштейн: Спасибо. К нам дозвонился омич по имени Виктор. Виктор, пожалуйста, если у вас есть вопросы или мнение, задавайте. Слушатель: Здравствуйте. Думаю, что все-таки истоки надо искать в начале 90-х, когда мы думали, что будем тоже доминантой, развалим НАТО, но вот Ирак и так далее, потеря Украины и Грузии, да и, наверное, остальные все дела. Господа, давайте не будем хитрить, мы говорим о Европе, об ОБСЕ. Не секрет, что сегодня единственным законодателем моды в мире являются США. Будучи в Германии, во время событий в Косово, проезжал мимо американских баз, с которых поднимались американские самолеты. Россия всего этого боится, что кто-то может влезть в ее вотчину, отсюда все сопротивления и боязни. Ефим Фиштейн: Знаете, Виктор, ведь, кстати, судьба американских баз достаточно типична. Американцы продемонстрировали, что не для того пришли в Германию, чтобы там остаться навеки, а всего лишь для того, чтобы подождать, пока демократия там достаточно укрепится, да и равновесие в мире выправится. Кстати, они этого дождались. Я переадресую этот вопрос Евгению Бовкуну. Евгений Бовкун: Вы имеете в виду американское присутствие в Германии? Ефим Фиштейн: Я имею в виду вообще законодательство в области мод. Есть ли такое понятие, нужно ли оно? Позиция Германии в Европе? Евгений Бовкун: Конечно, правительство Германии считает, что законодательством мод не должна заниматься ни одна держава, включая США, что этим должны только заниматься вместе все державы в рамках ООН и ОБСЕ. Ефим Фиштейн: Закончим обсуждение, понимая, что исчерпать тему невозможно. Остается поблагодарить наших участников и перейти к другим темам. Интересна и поучительна история недолгого возвышения и стремительного падения французского министра финансов Эрве Гимара, любимчика президента Ширака. Может быть, именно тем интересна, что никаких законов, кроме общепринятой морали, этот политик не нарушал. Вот как описывает это дело наш парижский корреспондент Дмитрий Савицкий. Дмитрий Савицкий: Эрве Гимар был четвертым по счету министром финансов и экономики в Берси, как называют в Париже штаб-квартиру Минфина. Он заменил на этом посту энергичного и популярного Николя Саркози, так же вышедшего из состава правительства Раффарана, но в его случае, чтобы возглавить республиканскую партию правого большинства "Союз за Народное Движение". Чем же проштрафился Эрве Гимар, этот любимчик Жака Ширака, до Минфина занимавший пост министра сельского хозяйства? В отличие от Великобритании, где министрам выплачивают более чем солидные зарплаты, но не оплачивают жилье, во Франции министры и члены правительства получают весьма скромные по сравнению с коллегам из соседних стран зарплаты, зато либо живут в служебных домах и квартирах, либо, как в случае семьи Гимара, правительство им оплачивает расходы по съему квартир. Эрве Гимар, который в спешке занял пост, оставленный Николя Саркози, отец слишком большой семьи (у него восемь детей) и служебная квартира в Берси показалась ему слишком маленькой. Журналистские расследования во Франции были до недавнего времени большою редкостью. Единственная газета, которая занималась расследованиями профессионально, была сатирическим еженедельником и называлась (называется) "Канар аншэнэ" ("Утка в цепях"). Сведенья о том, какую себе снял квартиру новый министр финансов, обещавший самым серьезным образом, покончить с необоснованными затратами и дырами госбюджета, опубликовала, само собой, "Канар аншэнэ". Двухэтажная квартира дуплекс, площадью в 600 квадратных метров, находилась в двух шагах от Елисейского дворца на авеню Монтень, и стоила 14 тысяч евро в месяц. 32 тысячи евро были затрачены на ремонт квартиры, а к ежемесячной квартплате нужно добавить еще две с половиной тысячи евро за стоянку для трех машин и за уборку дома. То есть правительство отсчитывало ежемесячно министру из госбюджета 16 с половиной тысяч евро на квартиру. Историк, писатель и политический анналист, Макс Галло. Макс Галло: Предоставление законной служебной квартиры министру республики вполне нормально и легально. Однако это вызвало скандал и скандал весьма справедливый. Шестьсот квадратных метров даже для семьи в двенадцать человек (плюс обслуга) за 14 тысяч евро в месяц - эта законная квартира вызывала протест, скандал: Гимар, видимо, плохо проанализировал саму ситуацию, потому что после 10-15 лет подобных скандалов у французов выработалось новое, иное, отношение к власти и к её привилегиям. После того, как разразился этот скандал, довольно неприятно слышать недавние высказывания Гимара о том, что "нужно отучиться тратить государственные деньги". Так как он, в то же самое время, согласился на квартиру в 600 квадратных метров за 14 тысяч евро. Эта сумма подчас адекватна годовому доходу французской семьи. Дмитрий Савицкий: Историк, писатель и политический анналист, Макс Галло, комментировавший "дело Гимара" во время дискуссии на Франс-Кюльтюр. Эрве Гимар, однако, погорел не из-за двухэтажной квартире на авеню Монтень. Он вынужден был уйти в отставку, потому что неуклюже и глупо соврал. В интервью Пари-Мачту он сказал, что если бы он "не был сыном сапожника и продавца обуви, а настоящим буржуа, у него бы не было проблем", но, мол, он всегда жил бедно и собственной квартиры у него нет. Во Франции не считается преступлением умалчивание перед публикой, прессой, доходов или размеров своих владений. Так что Макс Галло назвал ложь министра, полу-ложью. Но Эрве Гимар все же опозорился. "Либерасьон" опубликовала сведенья о том, что Гимар владеет квартирой в 200 квадратных метров в центре Парижа на бульваре Сен-Мишель, и что квартиру эту он сдает за две тысячи триста евро в месяц. И что кроме этого он хозяин двух небольших квартир и дома в горах Савойи, откуда он родом; и дачи в Бретани. Мало того, Гимар, оказывается, платит знаменитый налог de fortune, то есть с крупного капитала. Ефим Фиштейн: В Испании широко обсуждаются результаты референдума по европейской Конституции, который недавно там состоялся. Споры в основном ведутся вокруг причин низкой избирательной активности. Рассказывает наш мадридский корреспондент Виктор Черецкий. Виктор Черецкий: С конца семидесятых годов, то есть со времени восстановления демократии после смерти диктатора Франко, избиратели еще никогда не проявляли подобного безразличия к выборам и референдумам. На этот раз в голосовании участвовало лишь 42 процента избирателей. Из них 75 процентов проголосовало в поддержку Конституции. Правительство особого беспокойства в связи с низкой активностью не проявило, а премьер-министр Хосе Луис Родригес Сапатеро даже заявил об успехе плебисцита. Хосе Луис Родригес Спатеро: Моя задача состоит в том, чтобы Испания стала активным членом единой Европы. Сейчас сделан огромный шаг на этом пути. Я рад, что мое стремление поддержали миллионы испанцев различных убеждений. Я выражаю им свою благодарность. Виктор Черецкий: Испанские власти успокаивают местную и международную общественность, поясняя, что де испанцы голосуют в массовом порядке, только когда речь идет о спорных вопросах, к примеру, какой партии формировать правительство. Ну а с единой Европой все ясно - здесь все "за". Зачем же нарушать воскресные планы и тратить время на избирательных пунктах? У многих такие доводы не вызывают доверия. Они тем более не объясняют, почему многие люди, придя на избирательные пункты, опустили в урны незаполненные бюллетени. Число этих бюллетеней, кстати, выросло в шесть раз по сравнению с голосованием на выборах в марте прошлого года. Говорит представитель оппозиционной Народной партии, бывший министр иностранных дел Испании Ана Паласио. Ана Паласио: Следует обратить внимание на тот факт, что шесть процентов избирателей опустили в урны чистые бюллетени. Люди сделали это явно в знак протеста против того, что правительство не удосужилось объяснить им суть европейской Конституции. Виктор Черецкий: По данным опроса общественного мнения проведенного накануне референдума, 90 процентов испанских избирателей незнакомы с содержанием европейской Конституции. В этой связи оппозиция обвинила правящий кабинет социалистов в том, что референдум был организован поспешно и лишь с одной целью - быть первыми в Европе. Однако роль застрельщика у Испании, похоже, не получилась. Говорит мадридский профессор-политолог Хосе Мария де Ареильса. Хосе Мария де Ареильса: Результаты крайне настораживают. Участие избирателей было низким. Так что другим европейцам мы показали отрицательный пример. Виктор Черецкий: Кроме того, многие наблюдатели полагают, что испанцы все с большим недоверием относятся к идеям европеизма. Дело в том, что, вступая в 80-е годы в "единую Европу", Испании пришлось пойти на определенные жертвы. Так, в угоду европейским партнерам, в стране были свернуты целые отрасли экономики, например, производство черных металлов, молочное животноводство и так далее. Взамен Испания стала получать субсидии на поддержание своего земледелия. Через два года страна лишиться этих субсидий - они отойдут новым восточноевропейским членам Евросоюза. Ефим Фиштейн: По данным Евробарометра, из всех 10 государств новых членов этого Евросоюза, самый низкий показатель доверия зафиксирован в Латвии. Всего лишь менее половины жителей Латвийской республики доверяют Евросоюзу, в то время как в соседних Литве и Эстонии эти показатели не в пример выше. Почему так? Ответ на этот вопрос в корреспонденции Михаила Бомбина из Риги. Михаил Бомбин: Как отмечает статистическое агентство Евросоюза, самыми существенными проблемами в Латвии, а стало быть и причинами евроскептицизма являются безработица, инфляция и здравоохранение. С подобными выводами полностью согласен и мой первый собеседник, бывший мэр Даугавпилса, второго в Латвии по величине города, депутат Сейма Алексей Видавский. Алексей Видавский: Первое - резкое повышение инфляции. Второе - низкие зарплаты. Третье - высокий уровень безработицы и бесперспективность получения где-то работы. Михаил Бомбин: Главная причина - это рост цен и ряд принятых под давлением Евросоюза непопулярных решений. Продолжает тему другой депутат Сейма Юрий Соколовский. Юрий Соколовский: Нынешний рост цен, который сейчас происходит на все - на продукты питания, на бензин, огромная галопирующая инфляция, с которой именно люди связывают то, что Латвия вступила в Евросоюз. Кроме того, Латвия вынуждена была принять многие непопулярные меры. В целом отношение людей к Европейскому Союзу остается очень негативным. Второй фактор. Именно все чувствуют, что на самом деле решение о вступлении в Европейский Союз было принято фактически за них, фактически было уже все решено. Была проведена такая грамотная пиар-кампания, когда люди, будучи против, все-таки многие из них проголосовали "за", потому что их пугали Россией, их пугали всякими разными ужасами. Латыши вынуждены были проголосовать "за", несмотря на то, что смотрели на это скептически. Сейчас мы пожинаем плоды. Михаил Бомбин: Считает Юрий Соколовский. А вот, что думает о росте евроскептицизма председатель парламентской фракции Партии народного согласия Янис Урбанович. Янис Урбанович: Я считаю, что это не факт, а тенденция. Этот евроскептицизм будет разрастаться не только в рамках Латвии, а он будет разрастаться и по всей Прибалтике. Такая болезнь пойдет и дальше до самого Брюсселя. Это может стать большой, а может быть и непреодолимой проблемой для Страсбурга в Брюсселе. У нас в сфере прав человека, в сфере этногеографических вещей это очень больно сказывается. Думаю, что это очень больно скажется во всей Европе. Евросоюз может взорваться от той волны, которая сейчас поднимается снизу. Это лживая политика чиновников Евросоюза. Михаил Бомбин: Сказал Янис Урбанович. О причинах же, если так можно выразиться, русского евроскептицизма говорит член президиума Совета российских соотечественников Латвии Сергей Мирский. Сергей Мирский: Думаю, что, во-первых, для русских, проживающих в Латвии, с Евросоюзом будут связаны довольно большие надежды, потому что те перекосы, которые существовали в отношении к русским в Латвии, конечно, сказывались. Очень часто, знаю сам лично, многие общественные организации готовили обращение в Европейский Союз и письма, и различные документы отправляли с просьбой исправить это положение. Речь шла о том, чтобы предоставить право голосование на местных выборах негражданам. Речь шла о том, чтобы решить вопросы языковые, в частности, защиты русских школ от того, чтобы переводить их на латышский язык обучения. Но Европейский Союз на это реагировал чрезвычайно вяло. Поэтому эта вялая позиция Европы еще больше вызывает отторжение европейских идей у русскоязычных в Латвии. Михаил Бомбин: Считает Сергей Мирский. Ефим Фиштейн: Я не скажу ничего нового, если выражу мнение, что получить статус политического беженца в Европе нынче совсем не просто. Особенно, если ты чеченец, и особенно, если ты в Словакии. Бывают исключения, как из всякого правила. Об одном из них рассказывает братиславский журналист Инна Земляная: Инна Земляная: В 49 лет Малика Межидова начинает все сначала - учиться говорить, работать, обживаться в новой среде... После десятилетия лишений, потерь и страха за свою жизнь, Малика считает, что в Словакии она наконец-то обрела уверенность в завтрашнем дне и надежду на лучшее. Малика Межидова - первая чеченка, которая в Словакии получила политическое убежище. Малика Межидова: У меня не осталось ничего... Первая бомба - на мой дом, вторая - в меня. Но это меня не заставляло уходить. После этого я еще девять лет находилась в Чечне. До последнего ждала, что будет мир, что все вернется на круги своя. Пусть это будет 90 процентов разрушения моей республики, но мы будем продолжать жить, и никто нам не будет мешать. А у нас оказалось так: только российские успокоятся - начинают наши, наши успокоятся - начинают российские. Не было возможности выжить. Инна Земляная: Сегодня единственный источник информации Малики - телевидение. А то, что она видит и слышит - ей не всегда нравится. По ее мнению, западные средства массовой информации часто отождествляют понятия "террорист" и "чеченец". Малика Межидова: Когда я разговариваю со словаками - с коллегами по работе - у нас возникают дискуссии, диалоги. Им очень интересно услышать о Чечне. Я рассказываю о традициях, культуре, истории (то, что я помню, я сохранила), и они уже меняют свое мнение. Ведь им как преподносят: мы - террористы и убийцы. А я каждый день напоминаю о том, что я - чеченка, я - беженка. С гордостью говорю, что я одна из первых, которой дали статус политического беженца на территории Словакии. Инна Земляная: Однако до этого момента Малике пришлось пережить обман проводников, задержание полицией, долгое ожидание ответа в одном из словацких лагерей для беженцев на ее просьбу о предоставлении политического убежища. Получение официального статуса политического беженца Малика Межидова восприняла как факт. Не вызвало бурных эмоций даже то, что среди более чем 11-ти тысяч людей она оказалась среди 15-ти "счастливчиков", которые могут начать свою новую жизнь в Словакии. Малика Межидова: Я очень много пережила за те полгода, которые была в Габчиково. После того, как я получила статус, мне было сказано, не от миграционной службы, а от гуманитарной, что меня переводят в Братиславу, что я буду там жить. Я так была счастлива! Я целый месяц сидела в Габчиково, целый месяц без денег, без ничего, лишь с решением о статусе. Потом за два дня мне сообщили, что поеду в Зволен. Вот это была для меня психологическая травма страшна! Инна Земляная: Однако разочарование, что вместо столицы с ее широкими возможностями, Малика должна была ехать в небольшой городок в центе Словакии, скоро прошло. Малика Межидова: Прошло время, нас было шесть человек в купе. Понемножечку мы так разговорились, потому что я все время молчала, я не знала, что отвечать. Кое-что я понимала, что они говорят. Мы разговорились, доходчиво, как могла, я пыталась им объяснить, что я беженка из Чечни, получила статус и еду в Зволен. А знаете, что сделала одна из моих попутчиц Зузанна? Она, когда выходила, положила мне 100 крон. Я не хотела брать, но она сказала, что хочет мне хоть чем-то помочь. Это была первая капля такой помощи. Когда я вышла посмотреть, что за станция, вернулась, смотрю, а у меня под бутылкой воды лежат еще 100 крон. Я побежала за ним. Я говорю: "Возьмите эти деньги". "Нет, нет, возьмите. Я хочу вам помочь". Как будто это было начало толчка такого, что процесс пошел, как любил говорить наш Горбачев. Когда мы подъезжали к Зволену, то меня встретили горы. Такое впечатление, что я ехала домой... Инна Земляная: Сегодня Малика живет в отдельной двухкомнатной квартире, работает смотрителем экспонатов в Зволенском замке и учит словацкий язык. Она знает, что это только начало ее новой жизни - жизни вдали от родины, от оставшихся родных, оттого, что ей так дорого и близко. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
