Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[29-07-02]
Далеко от МосквыГород Пушкин. Июнь. Восьмой международный Царскосельский карнавалВедущая Елена Фанайлова Елена Фанайлова: Далеко от Москвы. Культура, города и люди бывшей советской империи. Город Пушкин. Июнь. Восьмой международный Царскосельский карнавал. Программа Лили Пальвелевой. Лиля Пальвелева: Царскосельский карнавал - зрелище пестрое и слегка бестолковое. Это в петровскую эпоху для оформления театрализованных массовых потех (маскарадов, фейерверков и шествий) привлекались самые лучшие художники, которые создавали барочные декорации и костюмы - в едином стиле, со сложно зашифрованными символами, с тем, чтобы все эти Ахиллы, Афины и орлы, раздирающие львов, восхваляли очередную победу русского оружия. Это на самом романтичном в мире Венецианском карнавале тон задают костюмы, если и не антикварные, то выполненные в точном соответствии с требованиями эстетики комедии дель'арте, вплоть до формы пряжки на туфельке Коломбины. Тому, кто хотел бы увидеть реконструкцию старинного зрелища, нет смысла приезжать в город Пушкин. Здесь каждый наряжается, кто во что горазд. Рассказывает президент российского отделения Ассоциации Европейских карнавальных городов, продюсер Царскосельского карнавала Игорь Гаврюшкин. Игорь Гаврюшкин: Конкурс карнавального костюма проходит в двух номинациях: конкурс исторического костюма и конкурс, собственно говоря, карнавального костюма. Первоначально мы, лет пять или шесть назад, когда начинали этот конкурс, говорили "Конкурс карнавального костюма". Но кто-то там чудил в какой-то современной манере: из фольги, еще из каких-то материалов; а кто-то все равно одевал кринолины, брал платья напрокат, делал себе парики такие высокие с какими-нибудь кораблями на голове. И поэтому жюри сбивалось с толку, и в течение последних четырех лет мы развели этот конкурс по двум номинациям. Лиля Пальвелева: Как бы то ни было, упомянутые Игорем Гаврюшкиным дамы в кринолинах на Царскосельском карнавале смотрятся органичнее, чем авангардные костюмы. А все из-за находящихся неподалеку дворцов и парков с мраморными статуями 18 века. Даже в будние дни около парадного входа в Екатерининский дворец исполняются старинные марши. На оркестрантах - красно-белые мундиры с золотыми позументами и кивера. С бывшей летней резиденцией российских императоров в истории и культуре связано очень многое. И все-таки ни петровские, ни елизаветинские, ни более поздние маскарады здесь никогда не проходили. Так почему же в наши дни для карнавала выбрали именно это место? "Маскарадов не было, - соглашается Игорь Гаврюшкин, - а похожие на них костюмированные увеселения устраивались". Игорь Гаврюшкин: Во-первых, там проходили Царскосельские карусели - это конные выездки в форме праздника. Существуют такие архивные записи, "Царскосельские карусели" они назывались, а во-вторых, Царское село или город Пушкин - это район Санкт-Петербурга. С другой стороны, это обособленный маленький городок, который живет по каким-то своим законам, со своим ритмом жизни, и петербуржцы очень любят приезжать туда. И там такой особый формат вот этого действия. Вроде как это и рядом с мегаполисом, а с другой стороны, не совсем. Поэтому все так неспешно. Там учился, опять же, Пушкин в лицее, поэтому как-то все там подсказывает для того, чтобы преобразиться и почувствовать себя немножко в прошлом веке. Лиля Пальвелева: Еще за день до карнавала жилые кварталы Пушкина поражали своей тишиной, опрятностью и малолюдностью. Сутки спустя, в центральном сквере, где обычно можно встретить только нескольких старушек на лавочках, да две-три детские коляски, было не протолкнуться. Стотысячный город принял около 400 тысяч гостей. К вечеру, когда карнавальная программа уже шла на убыль, и все чаще стали попадаться усталые лица, газоны оказались заваленными тарой из-под пива, обрывками бумаги и прочим мусором. Какова на все это реакция местных жителей, не вызывает ли карнавал (или хотя бы связанные с ним неудобства) их раздражение? Вот ответ Игоря Гаврюшкина. Игорь Гаврюшкин: Мы пытаемся очень внимательно прислушиваться к тому, что нам говорят. И я могу сказать, что количество жалоб в сотни раз меньше, чем количество благодарностей. Безусловно, жалобы есть. Кто-то говорит: там громкая музыка. Мы пытаемся к ним прислушиваться, но вы знаете, когда получаешь письма и, скажем, коренные жители Пушкина говорят: "спасибо карнавалу за то, что он есть, потому что мы получили возможность общаться с нашими ленинградскими друзьями, с которыми не виделись десятилетиями. Мы живем в Пушкине, они в Питере, у всех работа. А так они всеми семьями приезжают к нам в Царское село. Наши квартиры на время карнавала становятся коммунальными квартирами, мы передаем друг другу кастрюли с борщами на кухне, приезжают какие-то родственники, друзья, ночуют у нас, как в общежитии - и это здорово". И вот это происходит во многих семьях Пушкина, когда они благодаря карнавалу действительно имеют возможность общаться. Лиля Пальвелева: Помогите мне разобраться вот в каком казусе. С одной стороны, это место называется город Пушкин, а с другой стороны, он - часть Санкт-Петербурга. Я не понимаю, как сложилось такое странное административное деление. Это все-таки Петербург или нет? Игорь Гаврюшкин: Юридически - это Петербург. Это административное деление сложилось еще в пору советской власти, и никто его не пересматривал. Фактически - это пригород. Наверное, если все расставить по своим местам, Пушкину было бы удобно иметь статус города-спутника. Фактически он является другим городом. Своя аура, свои люди, немножко все другое. Можно проехать от Пушкина еще 20 километров, и вы вообще попадаете в 80-ые годы, город Гатчино, я очень люблю там бывать. Фактически - это другой город, это - не Петербург. Лиля Пальвелева: Царскосельский праздник, по традиции, открылся большим карнавальным шествием. По всему городу медленно проехали платформы. На самой эффектной - макет Екатерининского дворца, деревца в кадках, кентавр и фрейлины в белых париках и платьях старинного покроя. Фрейлины плавно поворачивались в разные стороны и посылали толпе воздушные поцелуи. На главной площади Пушкина шла бойкая торговля разноцветными клоунскими ушами и носами из поролона. Их можно встретить в любом городе на любом народном гулянии. Однако попадались и уникальные костюмы. Например, такой: строго по вертикали - половина милицейской фуражки, по половине - форменные юбки и блузки, а с другой стороны тела - древнерусский сарафан. Лиля Пальвелева: Скажите, а что означает ваш костюм? Женщина: Мы приехали из Пскова. Псков - это древнерусский город, поэтому княгиня Ольга открыла его. А я представляю команду УВД, это моя профессиональная работа. А половина - это олицетворение Пскова, псковщины и княгини Ольги. Лиля Пальвелева: В карнавальной толпе много людей с разрисованными лицами. Это - работа профессионального гримера, устроившегося на складном стуле в тени дерева. Лиля Пальвелева: А это что? Все желающие могут или только для артистов? Женщина: Нет, все желающие. Это ж карнавал. Все расписываются. Лиля Пальвелева: А что это за грим? Женщина: Это театральный грим. Лиля Пальвелева: Это я понимаю. Женщина: Это Бэтмэн. Лиля Пальвелева: А какие еще можете? Женщина: Бабочка, различные узоры красивые, жучки. Лиля Пальвелева: А люди чаще всего что просят? Женщина: Чаще всего, вы знаете, как увидят какую-то красивую маску: "и мне это, и я хочу". Лиля Пальвелева: Карнавальные конкурсы и представления проходят одновременно на нескольких площадках. Сделано это сознательно, чтобы каждый мог выбрать себе зрелище по душе. Хотелось посмотреть на конкурс собачьих костюмов. Он проводится в трех номинациях, в зависимости от размера собаки: "портативный дог", "дог у ног" и "дог - не удержишь поводок". Да вот беда, успеть не удалось. А все из-за того, что по пути встретились узбекские канатоходцы в черных, обильно расшитых золотом халатах. Участник карнавала: А сейчас, дорогие друзья, на канат выходит наш молодой клоун Исламбек Камилов. Молодец! Молодец, Исламчик! Пожалуйста, покажите нам несколько ваших любимых трюков! Лиля Пальвелева: Рядом с канатоходцами рыцари готовились к турниру, а дамы в средневековых одеждах и прическах - к танцам. Участница карнавала: Мы - любители, приходите на нас посмотреть. Здесь будет несколько коллективов. Будет коллектив "Реверанса", коллектив "Рыцарей круглого стола". Лиля Пальвелева: А что за танцы вы будете исполнять? Участница карнавала: В основном реконструкцию XIV века средневековых танцев, будут итальянские танцы XV века, и будет танец, записанный в XVI веке, один. Лиля Пальвелева: Скажите, а вы кто? Участник карнавала: Представитель "Ассоциации реконструкции". Быт, одежда, бой. В том числе Англия, XV век. Лиля Пальвелева: А вот эта кольчуга - это же очень сложная работа. Кто ее изготавливал? Участник карнавала: Она не столько сложная, сколько кропотливая и очень долгая. Ну, вот эту не я делал. Я пока свою только заканчиваю. Эту делал человек из нашего клуба. Берется проволока, навивается на пружины, пружины режутся на кольца, кольца потом сплетаются в кольчугу. Где-то в среднем нужно 15-20 тысяч колец. Лиля Пальвелева: А это очень тяжелая по весу вещь? Участник карнавала: Килограммов 12-ть - 15-ть. Лиля Пальвелева: И она защищает от ударов? Участник карнавала: Исключительно от скользящих, смягчает прямые. Не сильно, конечно. Лиля Пальвелева: Скажите, а у вас, что за костюм? Еще один участник карнавала: У меня костюм английского рыцаря, барона XV века. У меня латы в шатре, полное вооружение тяжелого конного рыцаря. Лиля Пальвелева: По окончании турнира рыцари повели себя меркантильно - за плату давали желающим пострелять в мишень из лука. Желающих нашлось много. "С годами Царскосельский карнавал коммерциализировался", - вздыхают сторонники чистоты жанра. "А что делать, - отвечают им организаторы, - только за то, чтобы разогнать дождевые тучи над Царским селом, пришлось платить авиаторам 500 долларов в час. Между тем карнавал не финансируется из городского бюджета, приходится зарабатывать деньги самим. Поступления в специальный фонд идут от рекламы, аттракционов и торговли. Если 5 лет назад средства от торговли лишь на 10 процентов покрывали расходы, связанные с карнавалом, то в этом году уже на треть". "Это только на первый взгляд карнавал воспринимается как почти стихийное событие. На самом деле мы привлекаем огромное количество специалистов", - заявляет главный режиссер Царскосельского карнавала Алена Минина, с которой мы встретились накануне праздника. Алена Минина: Режиссеры, хореографы, обязательно художники, светорежиссеры, звукорежиссеры, тем более что мы планируем в этом году на Екатерининских прудах два одноактных балета: "Фатум" в исполнении артистов Театра оперы и балета имени Мусоргского и "Шопениану" в исполнении уже коллектива Пушкинского. Я думаю, что это достаточно интересное зрелище, поскольку оно проходит поздно вечером, и сцена устанавливается на воде. Лиля Пальвелева: Старинные карнавалы тоже нередко проходили на воде. Какие еще традиции вы вспоминаете и используете? Алена Минина: Что касается истории, организации каких-то маскарадных праздников, именно карнавальных праздников, то они, боюсь, дают нам фору в несколько раз. Но, видимо, и средства вкладывались в это совсем другие, и, собственно говоря, организаторами являлись люди весьма обеспеченные, коорые могли себе позволить творить, чего, к сожалению, мы себе не можем позволить. Я читала о фонтанах винных, читала о каких-то огромных быках зажаренных, на которых потом набрасывалась толпа. Центральной частью праздника является, конечно, выбор царя и царицы карнавала. В этот раз мы решили сделать этот конкурс более демократичным, чтобы он, наверное, как-то не пересекался с конкурсом красоты. Лиля Пальвелева: А вообще на карнавал могут попасть все желающие или есть какие-то ограничения? Алена Минина: Конечно, любые желающие, ограничений никаких нет. Приходят дедушки и пытаются записаться, допустим, на конкурс царя. Либо, скажем, конкурс флагов. Он предназначен для детей, но тем не менее люди более старшего поколения тоже участвуют в нем, и мы не отказываем никому. А меня, например, потрясает отношение к конкурсу балконов. Это действительно очень удивительно. Мы сейчас видим какие-то совершенно непрезентабельные балкончики, а что потом с ними вытворяется - это нужно видеть. Замечательный балкон "Моцарт". Я попробую описать его. Это клавиши рояля, и сверху лежит человек. Мы видим его сапоги и голову со шляпой. Причем это огромная такая конструкция, она добротно выполнена. Причем он еще и музыкально, этот балкончик, оформлен - целая подборка замечательных произведений. То есть во время шествия балкончик будет "выстреливать" именно музыкальными произведениями. Лиля Пальвелева: Балкон "Моцарт" оказался действительно очень хорош, однако попадались и вполне убогие сооружения. Но - странное дело - разного рода вкусовые огрехи воспринимались как курьезы и не портили впечатления от праздника. "Все дело в удивительной атмосфере Царскосельского карнавала", - считает петербургский театральный художник Наталья Клемина. Наталья Клемина: Я сейчас вспоминаю 98-ой год. Первый раз меня приятельница уговорила поехать на карнавал. Помнится, мы как-то думали, наверное, все это "не очень", будет много шумной толпы, какая-нибудь агрессивная молодежь, что-нибудь все-таки будет не так. И были приятно удивлены тем, что первая же встреча с какими-то милыми ребятами оказалась очень приятной, все были такие доброжелательные, пьяных мы не встретили, и, по-моему, это было самое большое потрясение. Были люди веселые, но вот именно это было очень хорошее веселье. Вот так мы мило допутешествовали до центра Пушкина, а там была замечательная сцена, на ней шли конкурсы в самых разных костюмах, а потом был конкурс зонтиков. И что еще потрясло тогда, что все были в костюмах. Какие-то бабушки и дедушки с расписанными губной помадой лицами, помню, дедушке бабушка трогательно так сердечко на щечке нарисовала, а он ей тоже чего-то нарисовал, типа "люблю". Лиля Пальвелева: Как вы думаете, почему не было раньше карнавалов, а потом вдруг появились, стала устойчивой уже эта традиция, и не только в Царском селе, но и в других местах Петербурга? Что изменилось в настроениях людей, что это стало возможным? Наталья Клемина: Ну ведь очень хочется людям праздника. Мы так долго не улыбались всей страной. Тот карнавал, о котором я говорю, он мне очень понравился, это было очень вкусно придумано. Потому что спустя год мы туда поехали, уже было очень много сувениров, то есть все то, что везде: матрешки, какие-то одинаковые костюмы, ушки, цилиндрики одинаковые, в центре какой-то чайник стоял, то есть к Пушкину это уже не имело отношения вот такого. А тогда там был такой "памятник Пушкину", он даже всех приветствовал. Это просто был сделан костюм (бронзовый такой), и он так долго стоял, что все и думали, что это просто вот сделанный бутафорский памятник. И вдруг, когда он начал двигаться, я помню и детское, и взрослое ликование. То есть живой Пушкин, памятник, чуть ли не руки всем пожимал. Лиля Пальвелева: Трюк с ожившей статуей Пушкина в старину называли "кунштюк". Такого рода затеи очень любил Петр I, при котором, к слову сказать, и возникли маскарады в России. На следующий год, когда будет отмечаться трехсотлетие Санкт-Петербурга, карнавал в Царском селе пройдет не в один день как нынче, а в два. Ожидается, что гостей из других стран приедет побольше, и все со своими программами, а главное - что сам Царскосельский карнавал станет более театрализованным. Елена Фанайлова: Закончена программа "Царскосельский карнавал" с Лилей Пальвелевой. Пятый международный оперный фестиваль в Риге. Аргентинское танго в латвийской столице. Астор Пьяццола, Гидон Кремер, Леонид Десятников. Танго-оперита "Мария де Буэнос-Айрес" была написана аргентинским классиком танго Астором Пьяццолой по либретто его друга поэта Орасио Феррера в 1967 году. Эта история любви, смерти и воскрешения, где блудница с окраины Буэнос-Айреса превращается в святую при помощи магического театра, где действуют поэты и прорицатели, бандиты и привидения, история, у которой нет конца, стала национальным достоянием аргентинского народа. Шесть лет назад "Мария де Буэнос-Айрес" аранжирована Леонидом Десятниковым по просьбе Гидона Кремера, записана на пластинку, которая номинировалась на международную премию Грэмми. Ежегодно Кремер собирает интернациональный коллектив музыкантов для мирового турне с "Марией". Стамбул-Рига-Вильнюс - таков маршрут на этот раз. Я разговариваю с Гидоном Кремером в Риге, на оперном фестивале. Гидон Кремер: Однажды полюбив Пьяццолу и не отрекаясь от него и ныне, я шел по пути того, чтобы найти самое его главное сочинение. И вот, когда обнаружилась "Мария", стало ясно, что ее надо исполнить, надо записать, и я поставил, так сказать, себе это как задачу. И несмотря на очень-очень много препятствий, я ее осуществил с помощью Лени Десятникова, с помощью всего этого состава, который сохранился вот уже более пяти лет. Осталась "Мария", осталась запись и осталась целостность этого ансамбля. Прежде всего, осталось и возникло еще большее уважение к Пьяццоле - автору такого замечательного сочинения. Этому сочинению удавалось разрушать многие консервативные ряды слушателей. Я думаю, что ответ просто в силе этого сочинения, в концентрации того, как мы его преподносим, в аутентичности (такое модное слово) того, что аура Орасио Феррера и аутентичных аргентинских певцов - все это способствует тому, чтобы какие-то предрассудки в отношении неклассической музыки были отброшены, и спонтанный момент одержал победу. Елена Фанайлова: На сцену выходят восемь музыкантов, двое певцов и чтец, автор либретто, Орасио Феррер. Гидон Кремер: Основой этого ансамбля являлся состоявшийся и утвердившийся квартет - "Астор-квартет" с Вадимом Сахаровым, Алоизом Пошем и Пер Арне Глорвигеном. Наш продюсер натолкнул меня на идею, что существует еще сам автор - Орасио Феррер. Орасио Феррер, в свою очередь, помог найти певцов, а остальных музыкантов я подбирал по своему чутью, что ли, по интуиции. Именно то лето, когда мы осуществили "Марию" - это было первое лето "Кремераты Балтики". Поэтому две инструменталистки "Кремераты": Улла Ульона и Марта Судраба, стали частью этого проекта. Я поверил в то, что именно эти две девушки наиболее яркие в этом коллективе как солистки. Потом добавилась флейтистка Маша Федотова. Я забыл еще Петера Садла - прекрасного ударника, которого я знал по Локенхаузу, тоже немаловажный и весомый участник этого ансамбля. Ансамбль сложился по партитуре Лени Десятникова, который сократил одиннадцать музыкантов на восемь. И вот эти восемь расширились опять до одиннадцати, но уже через чтецов и певца. Елена Фанайлова: Рассказывает участница ансамбля флейтистка Мария Федотова. Мария Федотова: Я была просто в эйфории, когда я первый раз сыграла "Марию де Буэнос-Айрес". С этой музыкой связано очень много каких-то положительных эмоций. Хотя периодичность наших туров - раз в год-два, каждый раз ты вспоминаешь весь букет прекрасных разных эмоций. Это окно, может быть, именно в то состояние, которое и должно вызывать искусство - удовольствие и в то же время ответственность. Потому что все музыканты необычайно высокого класса. Все работает правильно, мне так кажется, когда музыканты не умирают, не падают и получают удовольствие от своей работы, и когда публика так встречает. Елена Фанайлова: Говорит композитор Леонид Десятников, автор аранжировки танго-опериты "Мария де Буэнос-Айрес". Леонид Десятников: Интересный вообще коктейль этой поэзии, этой музыки. Я бы сказал так, что музыка мне представляется даже более тривиальной, чем поэтическая основа. Получилась очень необычная вещь. Что было вчера бриллиантом, сегодня объявляется "трэшем", потом "трэш" начинает входить в моду, потом выходит из моды - это все зависит от постоянно изменяющегося контекста. Я думаю, что Орасио Феррер - это нечто вроде Андрея Вознесенского, это моя догадка. А в целом поэтика, наверное, кортасаровская, то есть с явной тенденцией к Парижу, к каким-то европейским ценностям и моде того времени, вещь, которая вышла из клубной какой-то эстетики. И Орасио Феррер - это в каком-то смысле персонаж Кортаса, скажем, герой романа "Игра в классики", который эмигрировал в Париж и поглощает достижения современной французской культуры в страшной бедности. Это такая плотная партитура, которая не принадлежит перу Пьяццолы. Насколько мне известно, он не всегда оркестровал сам свои сочинения, и эта партитура, по-видимому, написана кем-то другим, фамилия оркестровщика мне неизвестна. Она очень характерна была для того времени, в котором она появилась (начало 70-х годов), то есть она более эстрадная такая, я бы сказал. Очень плотная оркестровка, все инструменты все время играют, а в мои задачи входило как-то ее классицизировать, то есть придать более академический вид. То есть мне приходилось какие-то вещи выбрасывать, оставлять где-то один или два голоса, чтобы это было достаточно пустынно, достаточно чисто. Я думаю, что в мои задачи входило еще и то обстоятельство, чтобы Гидон Кремер был не только инициатором или продюсером, но чтобы ему было что поиграть. Елена Фанайлова: Через пять лет концертного существования Гидон Кремер привез Марию де Буэнос-Айрес в Ригу, свой родной город. Гидон Кремер: Рига для меня город, в котором я родился, в котором я провел восемнадцать лет своей жизни, с которым у меня много связано веселого и грустного, все детство, вся юность. И вот, как недавно выяснилось, связано даже глубже, чем я полагал, потому что создание оркестра "Кремерата Балтика" свидетельствует о связи, которая уходит далеко. Каждая клеточка, каждая улочка этого города, по крайней мере, центр его мне знакомы, я люблю бывать здесь. Я люблю опять говорить по-латышски, хотя владею этим языком несовершенно, но "Кремерата Балтика" оживила мое знание этого языка, которым я не пользовался тридцать лет, потому что в 65-ом году я уехал из Риги. А с "Кремератой" возродилось и общение с латышами, и на латинском языке. Я чувствую себя каким-то образом причастным к этой культуре. Понимаю ее, понимаю ее силы, понимаю ее слабости, но вижу себя как часть этой балтийской цивилизации. Елена Фанайлова: О том, как себя чувствует в Риге Гидон Кремер - директор музыкального фонда Германа Брауна Инна Давыдова. Инна Давыдова: Приезжая в Ригу, Гидон предпочитает есть только национальную кухню. Он любит ходить в наши маленькие ресторанчики фирмы "Лидо", где очень много национальных блюд, ест что-нибудь простое, вкусное. Ему страшно нравится, хотя вокруг все курят, шумят, и никто не испытывает пиетета, что рядом сидит такой выдающийся музыкант - это ему очень нравится. Он очень не любит давать интервью, ему жаль на это времени. Конечно, Гидон - человек безумно занятой и, несмотря на то, что у него так много агентов, ему приходится самому писать ответы, сочинять факсы, продумывать какие-то схемы - это у него действительно здорово получается. Каждый раз, идя по городу, он говорит: "Ой, я ведь сюда хотел зайти, и сюда я хотел зайти, и в эту лавочку, и в этот магазинчик, и в этом скверике посидеть, и опять не хватило времени". И главное, что жизнь действительно так коротка, ему хочется очень много успеть, у него голова полна идей, у него есть свой фестиваль, для которого он каждый год придумывает какие-то необыкновенные программы, ему хочется исполнять очень много новой музыки, ему хочется играть с "Кремератой". Елена Фанайлова: Рижский оперный фестиваль собирает многочисленных его участников и гостей благодаря директору Латвийской национальной оперы Андрею Жагарсу. Андрей Жагарс: Можно сделать один фестиваль, который дышит или который живет мировой музыкой. Я очень рад, что мы за пять лет смогли на карте музыкальных центров Европы свою звездочку тоже поставить, что здесь тоже есть театр с очень древними традициями, где когда-то жил, работал и дирижировал Вагнер, где дирижировал Лео Блех, Рихтер, где создавалась музыкальная история. Июнь - это всегда очень красивый месяц., Рига очень красочна, дышит зеленью и летом, люди все в таком приподнятом настроении, такой праздник музыки и творчества. Около тридцати процентов билетов мы распространяем через музыкальное туристическое агентство. Всегда в это время, кроме туристов и любителей музыки, приглашаем журналистов. Мы в принципе делаем свое имя в июне. Елена Фанайлова: Андрей Жагарс - известный киноактер, импозантный, честолюбивый, деловой человек. Андрей Жагарс: Ностальгия иногда бывает только может быть потому, что я хочу почаще бывать в Москве, а не по советскому периоду, думаю, он был мучительный и для нас, и для вас. И свободный рынок, и свобода - дали очень много России, Латвии (просто Латвия меньше, быстрее можем привести все в порядок). Латвия была более короткий период в Советском Союзе. Пять-шесть лет после 90-91 года, конечно, мы повернулись в Запад, я тоже. Я хотел познать Запад, который мы знали до этого теоретически. И только последние два-три года я чаще езжу в Россию, в Питер, в Москву, стараюсь навести контакты, больше следить за процессами и за культурой музыкальной жизнью в этих городах. Там есть будущее, там есть будущее даже для наших совместных проектов. Елена Фанайлова: Одна из постоянно приглашаемых на фестиваль звезд - солистка большого театра, заслуженная артистка России Ирина Долженко. Ирина Долженко: Они не забывают тех, кто у них когда-то начинал работать. Если приезжает кто-то: Инга Калме или Инесса Галант, кто-то приезжают в отпуск - они сразу говорят: "А не могли бы вы все-таки поучаствовать в нашем маленьком проектике? Мы очень хотели бы, чтобы вы вышли и спели там, может быть, одну арию в Домском соборе на фестивале, пожалуйста". Может быть, потому что там меньше людей вообще, каждый человек ценен для республики, потому что их очень мало. Само отношение к каким-то вещам, касающимся культуры там немножко другое, более бережное. Елена Фанайлова: Ирина Долженко о современной Риге. Ирина Долженко: Новые клубы, какие-то новые рестораны, с каким-то необыкновенным дизайном, я вообще обожаю все это. То есть для меня даже просто интересно зайти посмотреть, как там все это устроено. Вот это определенная культура, та прибалтийская культура, которая всегда была. Да, она была, возможно, хуже, чем в Европе. Может быть, немножко другая, но у нее было свое направление, и вот это направление сохраняется во всем: в моде, в интерьере, в дизайне. Она идет вперед по своему пути. Очень красивые люди, очень красивая молодежь - высокие, светлые, со светлыми лицами, глазами, может быть не дорого, но, во всяком случае, прилично, очень стильно одетые люди. Рига все-таки - столичный город. Такой стиль этого города, что все должно быть красиво и богато. Елена Фанайлова: С композитором Леонидом Десятниковым и пианистом Вадимом Сахаровым перед рижской премьерой "Марии де Буэнос-Айрес" мы обедали в одном из местных ресторанчиков. Леонид Десятников: Если в 75-ом году это был, как мы знаем, образ заграницы, то сейчас это рядовой европейский город, довольно хороший, довольно приятный, вроде Бремена, наверное. Мы в Бремене тоже играли "Марию де Буэнос-Айрес". Вадим Сахаров: После Бремена, когда мы здесь были впервые, это была разруха, все перестраивалось, в центре окна, как после войны, с выбитыми глазницами. Это было, по-моему, в 92-м. Берег был весь... Простите, воняло. Он в каком-то... не скажу, в чем был. Через несколько лет Ригу, конечно, было не узнать, а сейчас город пришел в норму, все в порядке, особенно ценочки. За очень такие средненькие вина в каких-то местах... то есть вот мы вчера сели с моим приятелем и встали, просмотрев ценник. А в то же время "Киндзмараули", замечательное грузинское вино, выпили всего за три лата бутылочку вчера в одном из лучших здесь мест, такое кафе "Лидо", очень симпатичное. Вадим Сахаров: Я не знаю, я вчера, например, ужинал в какой-то столовке, такой... из советских времен, и моя душа затребовала того, чего я не ел двадцать лет, тогда это называлось серый горох с копченостями. И вот я это заказал в столовке, с большим аппетитом ел. А что касается цен, то поскольку лат очень дорогой, то есть он как бы равен фунту английскому, то естественно, что и цены высокие. Приятно, что говорят по-русски охотно, без какой бы то ни было русофобии - это на поверхностный туристский взгляд, что там глубже, я не знаю. Со мной достаточно все любезны, и ко мне милостивы. Вадим Сахаров: Конечно, судишь по друзьям, вот здесь мой большой друг и друг Гидона - Пельцис, он здесь живет. Он композитор, и мы были все в одной группе, они даже с Гидоном жили в одной комнате в общежитии. Конечно, дети выросли при нас и т.д. Вот несколько таких людей в каждом городе есть. И, конечно, хочется с ними. Наверное, это ностальгия какая-то, хочется прежде всего увидеть своих друзей и спросить их, с ними провести время: как у них дела, как кто устроен. И очень приятно, если все в порядке. Кажется, здесь все в порядке пока что. Елена Фанайлова: Вечером в рижской опере "Марию де Буэнос-Айрес" ждал грандиозный успех. На моих глазах миф о традиционной холодности латышей был разрушен. Говорит Леонид Десятников. Вадим Сахаров: Обычно один номер или два повторяются "на бис", как правило, это знаменитая пьеса, которая является частью этой опериты, но исполняется часто отдельно и называется Allegro tangabile - один из немногих в музыке Пьяццола образцов веселой мажорной музыки. Как правило, Пьяццола - это надрыв, это фрустрация, несчастная страсть. Елена Фанайлова: Композитор Леонид Десятников и пианист Вадим Сахаров. Вадим Сахаров: Музыка Пьяццолы по своему духу позволяет импровизировать. И сам Пьяццола, который прекрасно играл на бандонеоне, он очень много импровизировал. Но это не всякий может себе позволить. Вот, например, наш бандонеонист - горячий норвежский парень Пер Арне Глорвиген тоже импровизирует, но его импровизация очень тщательно дома подготовлена и выучена. Вадим Сахаров: Что же мне добавить? Все замечательные. Конечно, мы любим друг друга. Уже объездили весь мир с этой танго-оперитой, записали ее. Кое-какие места, конечно, уже надоели, но все же Пьяццола не Бетховен. Но Пьяццола - это жанр интересный, не классическая музыка и не эстрадная, что-то такое - попытка сделать из эстрады классику. Вадим Сахаров: Это примерно соответствует тому, что мы видим в фильмах Альмодовара. То есть, с одной стороны, вроде бы похоже на латиноамериканский сериал, но, с другой стороны, понимаешь, что это - высокое искусство, достаточно интеллектуальное. Мы играли это в Мюнхене, в Кельне, в Вене, в Брюсселе, в Венеции, в Афинах, в Нью-Йорке, в Сан-Франциско, в Чикаго, в Хьюстоне, в Сент-Луисе, в Ванкувере, в Токио, в Йокогаме. Со своим самоваром мы еще не ездили в Буэнос-Айрес, но, может быть, поедем. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
