Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[07-05-00]
Лицом к СобытиюИнаугурация президента ПутинаВладимир Путин: Клянусь - при осуществлении полномочий президента Российской Федерации уважать и охранять права и свободы человека и гражданина, соблюдать и защищать Конституцию Российской Федерации, защищать суверенитет и независимость, безопасность и целостность государства, верно служить народу. Савик Шустер: В этот важный для страны день, когда, присягнув на верность конституции государства, новоизбранный президент вступает в должность, мы решили поехать в театр на Таганке, к Юрию Любимову, режиссеру, ветерану Великой Отечественной, большому художнику. Инаугурация - это событие политическое, ритуальное и театральное. Мы также расскажем, как она происходит в Соединенных Штатах и во Франции. Четыре года назад церемония вступления президента в должность состоялась в советском Дворце Съездов, при подчеркнутом присутствии Патриарха Московского и Всея Руси и плохом состоянии здоровья президента Бориса Ельцина. Завершилось это конфликтом с мусульманским миром, досрочной отставкой и приходом к власти человека из КГБ. Россия Путина будет другой. Его инаугурация прошла в роскошном Андреевском зале Кремля, на некотором расстоянии от Патриарха, но со многими символами Святой Руси. Власть здорового и бодрого Владимира Путина на довлеющем фоне Бориса Ельцина казалась не столь молодой, хотя этим нарочитым стоянием рядом оба президента пытались подчеркнуть важность бескровной передачи власти в стране. Далее рассказывает Марина Тимашева. Марина Тимашева: Целый ряд вопросов возник при ознакомлении с сообщением пресс-секретаря президента Российской Федерации Алексея Громова о грядущей церемонии. Знак президентской власти называется - "Орден "За заслуги перед Отечеством Первой степени"". Напомню, что не далее как вчера Владимир Путин вручил хоккеистам Старшинову и Майорову ордена "За заслуги перед Отечеством третьей степени". Третья и четвертая степень - вот чего удостоились лучшие умы и таланты России. Президент - первой степени. "На церемонии, - значилось в сообщении, - будут присутствовать бывший президент СССР Михаил Горбачев (запятая), супруга Путина - Людмила Путина, супруга Ельцина - Наина Ельцина, Патриарх Московский и Всея Руси Алексий (запятая), руководители других конфессий". Итак, Горбачев - через запятую, с супругами, а другие конфессии - через запятую, с Патриархом. Цитирую: "Перед президентом России кремлевский полк на Соборной площади пройдет торжественным маршем". Думаю, все в этот момент вспомнили "Сибирского цирюльника" Никиты Михалкова. Никита Михалков везде говорит, что Америка началась с Голливуда, и Россия, следуя этому примеру, должна создать свой киномиф, а затем построить страну по его образу и подобию. В государственных церемониях отражаются представления общества о власти. Для традиционного общества государство - нечто священное и сверхценное, возвышающееся над живыми людьми с их сиюминутными заботами, а земной аппарат управления - приложение к иерархии небожителей. Историк Андрей Юрганов пишет: "Обожествление великокняжеской власти - естественная форма мировосприятия средневековых людей". Или (в редакции бывшего работника ЦК КПСС, а затем пламенного антикоммуниста Александра Цепко): "В России сакрализация власти вообще является и традицией, и общественной потребностью". На самом деле, конечно, не в России, а в любой стране, на определенной стадии развития. Новое время противопоставило этой почтенной традиции социальный контракт - гениальное изобретение, которое можно рассматривать и как практическую реализацию одного из евангельских заветов, совершенно забытых христианами. "Вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими, но между вами да не будет так. А кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою". Вельможи превращаются в обычных работников, которых гражданское общество нанимает для выполнения определенных обязанностей точно так же, как отдельный гражданин может нанять для ремонта квартиры штукатура или маляра. Поэтому венчание на царство монарха и инаугурация - от латинского "посвящение" - демократически избранного президента имеют совершенно разный смысл. Первое - священнодействие, в ходе которого помазаннику передается некое особое качество, возвышающее его над прочими людьми. Второе - торжественная, но вполне рациональная церемония по случаю заключения очередного контракта, срочного трудового соглашения на оговоренный конституцией срок между специалистом по управлению и его нанимателями-налогоплательщиками. "Обряд коронования русских царей пришел из Византии; долгое время он сохранялся со всей строгостью придворного церемониала. Помимо некоторых изменений, он в главных чертах удержался и до настоящего времени". Это написано при Александре III, которого увековечил Никита Михалков, журнал Министерства народного просвещения. "Чин венчания на царство царя Алексея Михайловича занимает в современной исторической книжке 29 страниц мелким шрифтом. На них тщательным образом расписаны ритуальные движения и славословие, при этом произносимое". В советское время роль государства, во всяком случае, не уменьшилась, по сравнению с дореволюционным, но порядок занятия высшего поста сильно упростился. Очевидная причина - то, что за 70 лет так и не решили, какую должность считать аналогом царской. Ленин был, как известно, Председателем Совнаркома, то есть - кабинета министров. Сталин - Генеральным Секретарем ЦК партии, причем, еще при жизни Ленина. Хотя с формально юридической точки зрения, главами государства должны были бы считаться Калинин и Шверник, возглавлявшие Советы. При Брежневе начинает формироваться такая традиция - партийный руководитель, который с момента избрания на Пленуме ЦК получает реальную власть над страной, спустя какое-то время при удобном случае доукомплектует ее формальным статусом председателя Президиума Верховного Совета. У Михаила Горбачева разрыв составил три с половиной года: с марта 1985 до октября 1988 год. В отличие от государственных похорон того времени, и партийная, и советская инаугурация проходили просто и по-деловому, вполне в духе социального контракта. Тот же стиль был характерен и для перестройки, когда в официальном российском протоколе появилось слово "президент". По Конституции Российской Федерации 1993 года, легитимность которой до сих пор вызывает у историков большие сомнения, президент самого крупного из обломков великой советской державы получил исключительные должностные полномочия. Его власть - меньше, чем у Николая II, потому что она не пожизненная и не наследуемая; но больше, чем у Брежнева, который был связан коллегиальностью. Однако эта монархическая, по сути, власть никак не обоснована идейно. Как, впрочем, и вся государственная атрибутика и символика ельцинской России, которая клочьями надергана из дореволюционной "лавки древностей", из советских ленинских комнат и из гуманитарной помощи западных экспертов по либеральной демократии. Августовская инаугурация 1996 года, по поводу которой тоже строились наполеоновские планы, оказалась в итоге перенесена с площади под крышу Кремлевского дворца и ужата в семнадцать минут. Вряд ли - от внезапного пробуждения скромности. Вероятнее - из-за того, что человек, "олицетворявший победившую демократию" (это - "шапка" тогдашних "Известий"), с трудом мог исполнять даже церемониальные обязанности. Многие аналитики будут упражняться в остроумии по поводу нынешней инаугурации, отмечая несообразности режиссерского решения. Но, ради элементарной справедливости, надо признать, что даже Станиславский с Мейерхольдом не могли бы предложить ничего лучшего, потому что не может быть страннее процедуры без более ясного понимания сути. И, конечно, президентский полк, как отдельное воинское подразделение, которое проходит торжественным маршем перед своим, так сказать, эпонимом; специальный президентский орден "За заслуги перед Отечеством Первой степени"; салют, как по случаю большой победы, - конечно, все это монархические атрибуты, которые то там, то здесь "прорастают" сквозь демократическую формальность, как деревья сквозь кое-как уложенный асфальт. Но ведь не авторы церемонии тому виной. Если бы 7 мая президент Российской Федерации скромно принес присягу и отправился дальше выполнять свои повседневные обязанности, то в этой простоте было бы куда больше лжи и лицемерия, чем в помпезной эклектике, потому что в 2000 году в России выбирали отнюдь не специалиста для выполнения определенной работы. И, как справедливо заметил тот же Александр Цепко (цитирую): "великолепие предстоящей инаугурации может стать компенсацией за нашу, все еще очень убогую, жизнь". И не надо спрашивать, почему в церемониале, разосланном "Интерфаксом", Патриарх упомянут по имени, а главы прочих конфессий - списком; откуда такая несправедливость. Оттуда же, откуда президентский штандарт. И двуглавый орел "слетел" с той же полки, а про самодержавие и буддизм и народность у графа Уварова и философа Ильина ничего не сказано. И не надо изумляться, почему вдруг на знаке президентской власти Путина выбито имя Ельцина на оборотной стороне. Это как раз очень честно, хотя принадлежит другой традиции - римского принципата, где император усыновлял и делал соправителем своего будущего преемника, который, в свою очередь, должен был почитать благодетеля и приносить ему жертвы. Все это - при строгом соблюдении республиканской процедуры. Так, постепенно, из разных исторических традиций, будет формироваться самобытная традиция Российской Федерации, со своими особыми церемониями. Савик Шустер: Рассказывала Марина Тимашева. После церемонии инаугурации мы с Мариной Тимашевой оказались в театре на Таганке, в кабинете Юрия Любимова, который меня потряс не менее Андреевского зала. Все стены исписаны пожеланиями и поздравлениями известнейших людей - от Лоуренса Оливье до Артура Миллера, на всех мыслимых языках, что говорит о необычайном богатстве большого художника. Сразу стало понятно, что тон нашего разговора не станет торжественным. Все сегодня отмечали один такой аспект, что, наконец, в России власть передана мирным путем, и это, наверное, самое важное. И на все остальное, может, и не надо обращать внимания. Вот как, вы согласны с такой постановкой? Юрий Любимов: Нет, по-моему, так уж, вообще, не обращать внимания.... По-моему, человек должен всегда как-то видеть все вокруг и обращать на все внимание. Савик Шустер: Юрий Петрович, а вы видели саму церемонию инаугурации? Юрий Любимов: Нет, я работал, репетировал. Савик Шустер: Репетировали. А вот все было достаточно скромно, в самом деле. Юрий Любимов: Это хорошо. Савик Шустер: И не было ничего такого броского, и даже Патриарх не стоял на сцене. Юрий Любимов: Ну, я достаточно лицезрел, так что.... Тем более, я Патриарха много раз видел, так что, значит, в общем-то, я ничего особенного не потерял. Марина Тимашева: У вас есть знак - орден защитника Отечества какой-нибудь степени? Юрий Любимов: Есть. Марина Тимашева: Какой? Юрий Любимов: Отечественной войны. Я не инвалид, но ветеран. Удостоверение есть. Есть даже как... справки, значит, от Гречко, от маршала. Есть медалей много. "За оборону Москвы", "За оборону Ленинграда", еще ряд медалей. Медалей много. Даже когда меня выгоняли, я всегда думал, что я подойду для работы швейцаром. Марина Тимашева: Это напоминает старую шутку Юрия Олеши. Юрий Любимов: Да, замечательная шутка. Это вы знаете, он сидел в "Метрополе", да? Вышел, и говорит господину: "Милый, вызови мне такси". Тот говорит: "Я не швейцар, я - адмирал". Он говорит: "Ну, тогда - катер". Марина Тимашева: Юрий Петрович, а от президента у вас есть какие-нибудь награды? От Ельцина? Юрий Любимов: От Ельцина есть. Я забыл, как он называется. "За заслуги перед Отечеством", какой степени только, я забыл, но не первой только, я знаю... по-моему, второй или третьей. Я не в курсе степеней, но знаю, что самая лучшая - первая, это я знаю. Марина Тимашева: Вы только что были на гастролях в Таллинне с театром. Вы показывали там спектакли, и Каталина, ваша супруга, сказала нам, что вы были и в резиденции президента Эстонии. Юрий Любимов: Да. Марина Тимашева: А как она выглядит, что это такое? Юрий Любимов: А он с гордостью мне сказал, что "это - мой дом. Я купил участок, сам построил", и с гордостью показывал, что вот он тут выкорчевывал доты, какие-то странные цилиндры огромные, по три метра, в которых можно было спрятаться от атомной бомбежки, и потом вдруг сказал: "Вот только я одного не понимаю. Ну, вот они вылезли из цилиндра, спаслись. Ну, и что же они увидели бы?" Это мне напоминает... у меня сын младший, Петя, мы с Катериной поставили его в угол. Он постоял минут пять, потом повернулся и сказал: "Ну, и что же я тут вижу?" То есть - был разочарован глупостью нашей. Савик Шустер: Юрий Петрович, сейчас достаточно напряжены отношения России с балтийскими государствами, особенно - Латвией. Вот, звучат всякие резкие заявления. Ну, вы в Эстонии вообще ощущали какую-то враждебность, либо опасение со стороны эстонцев? Юрий Любимов: Нет. Они очень любезно нас принимали. И вообще, я-то не люблю, когда люди напрягаются. И я не увидел "напряженных" эстонцев. Они немножко, как и финны, "примороженные", что сами с юмором о себе говорят - что, мол, "вы не сердитесь, мы так, как жирафы, постепенно воспринимаем, потому что мы люди примороженные". Нет, они не напрягаются - они, наоборот, флегматичны. Любят выпить - как русские, так же. Так что у нас есть черты, сближающие нас. Марина Тимашева: Юрий Петрович, а скажите, пожалуйста, как вам кажется: вот, день инаугурации президента?.. Мне лично кажется, что он выбран довольно точно. С одной стороны - май, солнце на дворе; с другой стороны - неделю тому назад был один из крупнейших православных, вообще христианских, праздников. Юрий Любимов: Да. Марина Тимашева: Плюс к этому - День победы, который через день будет. То есть, как будто эта церемония расположилась между всеми важнейшими - с одной стороны, государственными, а с другой стороны, религиозными - праздниками. Вам кажется, что верен выбор вот этой даты для церемонии? Юрий Любимов: Ну, число 7 - вообще хорошее. Я как-то люблю некоторые числа. Я не любил портвейн "777", но, предположим, когда машина с тремя семерками, я считаю, что это хороший знак для меня. Люди, которые искусством занимаются, или пытаются, они люди странные - чудаки, суеверные. Вот Пушкин. Вы же знаете всю его историю. Заяц перебежал раз, два - он и не поехал на Сенатскую площадь. И так далее, и так далее. И, слава Богу, что не поехал. Очень не обрадовался, когда царь стал его цензором, и Александр Сергеевич, вообще, он... Лозунги у него прекрасные есть. Мы их не любим очень. Например, "У нас, у чувашей, только два понятия, цып-цып-цып или цыц, цыц". Или "В России нет закона. Есть столб, а на столбе корона". И у него вагон таких изречений, у Александра Сергеевича, но мы их почему-то не любим. А пора бы уже полюбить нам и другую сторону, а не только шапкозакидательство, и "какие мы могучие" все время изображать. Нельзя, как говорится, в "шарашке" всю дорогу, на штыках да на танках. Надо находить нормальный диалог с людьми, с нациями, а не все только, так сказать, уповать на мышцы. Надо и головой как-то соображать больше. Это я не в упрек никому, просто так говорю для того, чтобы нам легче жилось. Сейчас уже мы говорим, что хватит эксплуатировать нашу несчастную землю. Надо научиться все-таки - трудиться. Вот поэтому я с утра и репетирую. Савик Шустер: Скажите, Юрий Петрович, и в словах Бориса Ельцина, и Владимир Путин... у него тоже в речи было постоянно упоминание демократии. Что, вот, Россия движется в сторону настоящей демократической страны. Верится в это? Юрий Любимов: Ну, дай Бог, чтобы это было. Правда, у меня был парадоксальный случай.... Фамилии я говорить не буду. В смысле веры. Когда-то в далекие времена в компании очень соображающих людей и довольно близких к власти, выпив немножко, но не теряя разума, я сказал: "А вот генсеком будет Андропов". На что компания захохотала и сказала: "Нет, даже у нас это невозможно. Это вы, Юрий Петрович, так говорите, потому что считаете, что он к вам хорошо относится. И что вам будет легче". Стараюсь - иносказаниями. Савик Шустер: Уже я думаю, поняли и мы.... Юрий Любимов: Я думаю, вы-то - наверняка. Марина Тимашева: У меня - шутливый вопрос. Вчера, вот, была генеральная репетиция церемонии инаугурации. Юрий Любимов: Да, и шведы репетируют Нобелевскую премию. И даже Георгий Леонидович, мой друг, Капица, тоже репетировал. А сейчас Анна Алексеевна, его... пока она была вдовой, потом тоже ушла в мир, куда мы все придем, и подарила и свое платье театру... считала, что это, вот, театральный какой-то аксессуар, и перчатки Петра Леонидовича, лайковые, и какие-то детали их пребывания.... И они репетировали. Ну, она... как с супругом репетировала. Марина Тимашева: Но мне почему-то кажется, что репетировали все, а главного артиста, героя церемонии на репетиции не было. Юрий Любимов: Это тоже правильно, вы извините. Потому что ни король, ни королева Швеции, не присутствуют на репетиции. За них дублеры.... Дублеры. И в кино есть дублеры. Есть, правда, отважные артисты, которые делают трюки сами. Вот, Бельмондо, он этим славится. Еще ряд артистов. Ну, и наш президент. Он и летал сам, плавал и на подлодке, и везде. Так что.... Савик Шустер: Говорил Юрий Любимов. Что такое инаугурация президента в Соединенных Штатах, и как она проходит? Об этом из Вашингтона рассказывает Владимир Дубинский. Владимир Дубинский: "Я, Уильям Джефферсон Клинтон, торжественно клянусь, что буду честно исполнять обязанности президента Соединенных Штатов и в полную меру сил своих соблюдать, охранять, и защищать Конституцию Соединенных Штатов. Да поможет мне Бог". Эту клятву, повторяя слова за Председателем Верховного Суда США, Билл Клинтон произнес 20 января 1997 года во время торжественной церемонии на западной веранде здания Конгресса на Капитолийском холме, откуда открывается панорамный вид на Вашингтон. Церемония приведения нового президента к присяге проводится в Соединенных Штатах каждые четыре года, по традиции, всегда - в двадцатых числах января. То есть, чуть больше, чем через два месяца после президентских выборов. Начиная с 1817 года, церемония всегда проходит на свежем воздухе; правда, иногда из-за непогоды от этой традиции приходилось отойти. Так было в 1985 году, когда второй раз на президентский пост вступал Рональд Рейган. В Вашингтоне тогда стоял необычно сильный мороз, температура воздуха опустилась ниже 20 градусов по Цельсию, и президент Рейган, не желая, чтобы приглашенные на церемонию гости мерзли, перенес торжества в помещение. Может быть, организаторы помнили также о печальном случае с президентом Уильямом Гэррисоном, который в 1841 году, несмотря на мороз, настоял на том, чтобы церемония его приведения к присяге все же прошла на улице, а сам явился туда без пальто. Гэррисон простудился, тяжело заболел и скончался через месяц после вступления на пост президента. Церемония приведения к присяге президента США не всегда проводилась в Вашингтоне, и не всегда - в январе. Самая первая церемония, когда на президентскую должность вступил Джордж Вашингтон, прошла 30 апреля 1789 в Нью-Йорке, куда Вашингтон добирался на лошадях из своего родного штата Вирджиния, по пути встречаясь с гражданами. С тех пор, как инаугурационные празднества стали проводиться на Капитолийском холме в Вашингтоне, после приведения к присяге президент отправляется в Белый Дом по одной из центральных и самых красивых магистралей города - Пенсильвания-авеню. В былые годы президенты проделывали этот путь пешком, но теперь, по соображениям безопасности, президенты только иногда выходят из своих бронированных лимузинов. Последним президентом, который прошел всю Пенсильвания-авеню пешком, был Джимми Картер; причем, он часто останавливался, беседовал с людьми. Наверное, ничего подобного уже никогда не будет. Имевшее место в 1981 году в Вашингтоне покушение на Рональда Рейгана раз и навсегда изменило то, как служба охраны обеспечивает безопасность президента Соединенных Штатов. Даже за парадом, который проходит перед Белым Домом после инаугурации, президент теперь наблюдает с трибуны, защищенный пуленепробиваемым стеклом. Помимо церемонии приведения к присяге, главным событием инаугурационных празднеств является речь, с которой президент обращается к стране. Многие из этих выступлений стали историческими, а некоторые из фраз, сказанные президентами, превратились в крылатые. "Не спрашивайте, что страна может сделать для вас, а задайте вопрос, что вы можете сделать для страны", сказал в своей инаугурационной речи в 1961 году Джон Кеннеди. Франклин Рузвельт, который стал президентом в тяжелый для Соединенных Штатов момент, когда страна только оправлялась после Великой Депрессии, призвал своих сограждан с надеждой смотреть в будущее, сказав "Нам нечего бояться, кроме самого страха". Эти слова в Америке теперь знает каждый школьник. Один из величайших американских президентов Авраам Линкольн, дававший присягу в последние недели расколовшей страну на два лагеря братоубийственной Гражданской войны, пообещал действовать, "не желая никому зла и проявляя сострадание к каждому". Запомнились американцам благородные слова президента Джимми Картера, который отобрал на выборах президентское кресло у Джералда Форда, в свою очередь - ставшего президентом после того, как под угрозой импичмента ушел в отставку Ричард Никсон. "От имени страны и от своего собственного имени, - сказал Картер 20 января 1977 года, - я хочу поблагодарить своего предшественника за все, что он сделал для того, чтобы залечить раны нашей земли". Исторической стала и церемония инаугурации президента Клинтона, ведь это была последняя церемония такого рода в 20 веке. "На этой последней президентской инаугурации 20 века давайте обратим наши взоры на задачи, стоящие перед нами в веке будущем. Нам посчастливилось, что судьба не только привела нас к концу века и тысячелетия, но и поставила на рубеж новых и светлых надежд в человеческой жизни. Этот момент на десятилетия вперед определит наш путь и то, как мы по нему пройдем. Мы должны сохранить нашу старую демократию навеки молодой". Савик Шустер: Во Франции торжественная церемония вступления президента в должность называется не "инаугурация", а "инвеститура". В оригинале - investiture. И хотя оба этих слова имеют латинские корни, разница между двумя понятиями не только семантическая. Рассказывает из Парижа Семен Мирский. Семен Мирский: Слово "инаугурация", восходящее к латинскому "augurio", отсылает, разумеется, к древнеримским авгурам, членам коллегии жрецов, толковавших для простых смертных волю богов. Названного факта уже достаточно для того, чтобы в республиканской Франции, с ее жестким и безусловным отделением церкви от государства, слово "инаугурация" считалось непригодным для церемонии вступления в должность президента. Хотя слово "инаугурация", замечу, имеет свой французский аналог - inauguracion, и означает всего лишь "торжественное открытие". Ну, а что представляет собой французское investiture? Со времени начала моей работы в Париже здесь сменились три президента. Валери Жискар д'Эстена сменил Франсуа Миттеран, правивший четырнадцать лет, а на смену Миттерану пришел Жак Ширак. И каждый раз церемония инвеституры проходила по одинаковым, достаточно жестким правилам, но в то же время носила отпечаток личности и вкусов каждого из названных временных обитателей Елисейского дворца. Самая пышная церемония отмечала инвеституру Франсуа Миттерана, социалиста по партийному билету и монарха по манере поведения. Самой скромной была инвеститура нынешнего президента Ширака. Жак Ширак вступил в должность 17 мая 1995 года, ровно через десять дней после своей победы на президентских выборах. Церемония инвеституры Жака Ширака, как и в случае его предшественников, проходила в Саль д'Эфет, праздничном зале Елисейского дворца, украшенном гобеленами и хрустальными люстрами. Согласно неизменному ритуалу, церемония проходит в присутствии всех высших государственных лиц, включая обязательное присутствие президентов Сената, Национального собрания, Конституционного совета, начальников штабов всех родов войск, а также с участием представителей старейших институтов государства, официальным покровителем которых является президент Французской республики. Сюда относятся, в частности, Французская академия, созданная более 300 лет назад, и Канцелярия ордена Почетного легиона. Кульминационным пунктом церемонии инвеституры является речь нового президента; точнее, две речи - одна общая, обращенная к народу Франции, вторая, обращенная к личному составу Вооруженных Сил. Речи Ширака отличались краткостью (каждая из них длилась не более трех-четырех минут), отказом от пышной риторики, столь милой сердцу де Голля, Жоржа Помпиду и Жискар д'Эстена, трезвой взвешенностью каждого слова. Вот одна фраза из выступления Ширака: "Начинающиеся сегодня семь лет моего правления на посту президента будут стоять под знаком достоинства, простоты и преданности главным ценностям нашей республики". Если, как я уже сказал, речь Ширака в риторическом плане сильно отличалась от речей его предшественников, то финал остался неизменным. "Вив ля републик! Вив ля Франс!" Да здравствует республика! Да здравствует Франция! Савик Шустер: Вернемся к нашей с Мариной Тимашевой беседе с главным режиссером театра на Таганке Юрием Любимовым. Марина Тимашева: У спектакля есть то, что называется сверхзадачей. Вот, если вы ставите церемонию инаугурации правителя, то какова, на ваш взгляд, должна быть сверхзадача? Это же не только ритуал, да? Это еще какое-то послание, какое-то сообщение. Юрий Любимов: Ну, ритуалы есть... в каждой нации - свои оттенки. У нас раньше посыпали голову Бориса золотыми монетами. Сыпали. Ну, я понимаю, что нашими рублями не очень посыплешь. Но мне кажется, главная-то задача - чтобы были сформулированы какие-то основные положения деятельности на ближайший хотя бы год. Потому что мы находимся, я считаю, в цейтноте глубоком, и поэтому надо беречь очень время, а мы привыкли к бесконечности. Мы идем, значит.... "Верной дорогой шагаете, товарищи".... И уже сроки назначали, и все... И у нас страна огромная, и мы привыкли как-то растягивать так время, а в результате этого мы попали в глубокую нищету, и чтобы люди окончательно не разуверились во всем, им нужны конкретные действия. Объелись обещаниями, а реальность суровая привела к тому.... И это не слова, поверьте, потому что я сталкиваюсь по роду деятельности с разными слоями общества - от таможенников до генералов, до шоферов, с которыми нужно грузить трейлеры на гастроли. Сколько надо давать взяток! И правитель, видно, должен знать это. Но, судя по его заметкам, он знает, он человек - информированный о черной стороне нашей жизни. Поэтому, видно, главное - чтобы все-таки граждане ощутили стабильность какую-то своего существования, а не дрожание - неизвестно, что будет. Савик Шустер: Юрий Петрович, на таких церемониях обычно звучит одна фраза, которая становится либо такой символически важной, либо ее пытаются понять и анализировать. Вот я вам приведу пример. На последней инаугурации американского президента, которая была последней инаугурацией 20 века, Билл Клинтон сказал, что нашу старую демократию будем пытаться всегда держать молодой. Ну, я примерно цитирую. Вот, смысл был такой. На инаугурации президента Путина, в принципе, и Борис Ельцин, и Владимир Путин, произнесли одну и ту же фразу и как бы согласились, что это как раз вот та, та фраза, которая поведет нас в 21 век. Это - "Берегите Россию". Такой странный посыл, правда? "Берегите Россию". От президента? От кого? Юрий Любимов: Ну, видимо, от нашей беспечности, безалаберности, от воровства, а то все разворуют. За эти деньги, которые мы получаем, никто работать не хочет, поэтому каждый день приходится, как ни парадоксально звучит, бороться, чтобы люди работали. Только увидев стодолларовую бумажку, они начинают просыпаться, но - не работать. И вот, наконец, надо найти какие-то стимулы, чтобы люди, наконец, работали. Товарищ Сталин, отчаявшись, даже в закон ввел... что-то... я не помню... за опоздание в 15 минут, понимаете? А я вот был вынужден сказать: "Вот, я имею право, по закону, премию снижать за плохую работу". Это по закону. Я уже даже, видите, законы стал изучать. Но чтобы поднять дисциплину, я сказал: "Опоздали на 15 минут, значит, в "черную кассу" кладется 30 рублей". Я первый взнос положил, большой. Что вот, есть касса. И кто хорошо работает, тот стимулируется этими деньгами. Старый способ. Неплохо, если бы два президента, один бывший, другой настоящий, все-таки бы сказали основной постулат третьего тысячелетия - права человека.... Пока мы не научимся беречь человека, а не посылать его, как товарищ Сталин - это эффектно, но тогда борьба с фашизмом была, это было впечатляющее зрелище, когда через Красную площадь пошли на фронт. А вот идти в Чечню - как-то меня не вдохновляет. Это опрометчивое решение. Во всяком случае, я его одобрять не могу. Не могу. Марина Тимашева: Юрий Петрович, очень многие люди, я думаю, не только я одна, даже до того, чтобы посмотреть церемонию по телевизору, только получив сообщение о том, как она будет происходить.... А в этом сообщении было написано, что на Соборной площади перед Святыми сенями будут стоять бывший, первый президент России Борис Ельцин, и новоизбранный президент России Путин, и перед ними торжественным маршем пройдет Кремлевский полк. Но сначала это было написано. И я предполагаю, что не я одна, но очень многие люди немедленно вспомнили фильма Никиты Михалкова "Сибирский цирюльник", потому что кульминационная сцена этого фильма - это Соборная площадь, крыльцо, на котором стоит.... Ну, другое немного - как бы ложа... так оформленное.... Ну, не важно. Стоит Александр III, стоит Великий князь, супруга, ребенок, разное окружение императорское, и перед ним строем идут юнкера, которые в этот день заканчивают свое обучение. И Никита Михалков все время говорит о том, что, вот, Америка великая страна, потому что они сначала придумали Голливуд. Они придумали силами Голливуда миф об Америке, а потом Америка стала развиваться в соответствии с придуманным киномифом. Во-первых, верите ли вы в то, что, действительно, можно начать с искусства и положить миф, созданный искусством, в основание строящегося государства? А во-вторых - каким тогда должен быть, на ваш взгляд, этот миф? Юрий Любимов: Это - бред, с моей точки зрения. Как русские говорят - "сивой кобылы". Все это.... Что это за глупость? Вы добейтесь сперва зарплат тех, каких добилась Америка для своих подданных, а потом создавайте. Для того чтобы создать Голливуд, нужно сперва было создать экономику, которая построит этот Голливуд, а не шиворот-навыворот делать все. Марина Тимашева: Вы материалист, Юрий Петрович. Юрий Любимов: Нет, почему? Нет, но только надо пьяной стране научиться смотреть здраво на вещи. Мы же с вами ведем - пускай в шутливом тоне - но разговор-то все-таки серьезный. Понимаете? Но сейчас никто серьезным разговорам не верит, поэтому и форма нашего разговора, по-моему, абсолютно правильная. Савик Шустер: Совершенно. А вот у меня в этой связи к вам такой вопрос. Очень простой. Каково отношение, вообще, к слову "инаугурация"? Я знаю, что люди на улице не понимают, что это значит. В принципе. Юрий Любимов: Ну, может, это и к лучшему. Понимаете, какое-то странное слово. Ну, сейчас, вообще, странные слова. Вместо прекрасной весны.... Весна, все распускается, Достоевский, листочки клейкие... придумали - "зеленка пошла, блин. Теперь воевать нельзя. Зеленка пошла". Ну, что это такое? Бред какой-то. Что мы камуфляжной формой... она уже просто... от нее отрыжка какая-то. Марина Тимашева: Юрий Петрович, а вообще, ритуалы, вот такие вот... Юрий Любимов: Я люблю изучать. Они очень многое выражают. Ритуал - это, вот, нация, если она теряет.... Вот, в данном случае, если только мы потеряем традиции, мы потеряем национальные отличия, поэтому это очень дорогая вещь. И - не начинается массовая культура, которая все стирает. Ну, вот, начинаются такие бесконечные клипы, мыльные сериалы, похожие совершенно во всех странах, и уже даже мой Петр.... Сперва он чего-то смеялся над этими американскими фильмами, потом я ему объяснил, стал Чаплина показывать, и он понял разницу. Дите поняло.... И понял, что Чаплин - это смешно, а это - не смешно. И я просто ему рассказывал: "Сейчас он упадет сюда, сядет тут". Он говорит: "Откуда ты все знаешь?" Я говорю: "Да смотри, все время одно и то же ведь происходит! А этот дядя смотри, как работает, Чаплин". Уровень работы другой. Марина Тимашева: Юрий Петрович, а у вас есть на памяти какие-то ритуалы, я имею в виду - характерные для России? Юрий Любимов: Ну, вот, пострижение в монахи. В "Борисе"... я узнавал, ритуал был настолько длительный, что женщин выносили в обмороке. То есть, не выдерживали нервы. Это очень суровый ритуал. Но я, конечно, взял и театрально его сделал, но основные вещи я взял в "Борисе", сделал в "Борисе Годунове". Два ритуала - на царство восхождение и потом восхождение к Богу. Стрижение - в монахи царь идет. Марина Тимашева: Юрий Петрович, а что вы оставили из венчания на царство в "Царе Борисе"? Вы можете просто воспроизвести построение сцены? Юрий Любимов: Ну, Патриарх благословляет. Потом надеваются одежды, шапка, его крестят, потом сыплют в самый патетический момент золотые монеты на голову. Но у меня сделано все, как просил Александр Сергеевич. У него есть же просто целые постулаты, из которых, в общем, Станиславский взял очень многое в свои формулировки системы. Савик Шустер: Знаете, Юрий Петрович, вот, вы уже говорите... я в этом контексте хотел процитировать слова Путина, потому что они привлекли внимание... Юрий Любимов: Да? Савик Шустер: Внезапно в речи он говорит: "Церемония проходит в Кремле, в святом для нашего народа месте, где веками вершилась история страны. И у нас нет права быть иванами, не помнящими родства". Интересно, как вы это понимаете? Юрий Любимов: А вы знаете, я понимаю буквально. Тут ничего плохого нет, по-моему, за исключением того, что надо помнить и другое. Как Руцкой призывал бомбить Кремль своих "соколов". Мы почему-то хотим все розовые очки одевать. Сквозь них ничего не увидишь. Оттенков не видать. А мы все хотим только, понимаете, уже заезженную клячу патриотизма.... А есть же страшные фразы насчет патриотизма-то. "Последнее прибежище для негодяев". То есть, спекулируют. У нас все карьеристы, проходимцы, как проститутки, спекулируют патриотизмом, воруя при этом, набивая все карманы себе. Надо и это видеть господину президенту. Он -0 из тех служб, которые хорошо информированы. Ему и карты в руки. Марина Тимашева: И мой самый последний вопрос. Финалом "Бориса" - знаменитая реплика... не реплика, а ремарка - "Народ безмолвствует". Юрий Любимов: Да, знаете, приписана там целая история. То ли Жуковский это приписал.... Это все время дискутируют, так было - не так было, понимаете? Как дискутируют - был Шекспир, не был Шекспир, был ли мальчик? Марина Тимашева: Я как раз и хотела - к Шекспиру. В ваших последних "Шекспировских хрониках" церемония, условно говоря, инаугурации выглядит очень просто. Стул - посередине сцены, на который по очереди поднимаются один за другим монархи. Юрий Любимов: Да. Марина Тимашева: Первый гибнет, или уходит, или отправлен в ссылку, и на этот стул усаживается второй. Уходит второй - приходит третий. Только герольд, глашатай трубит, что к власти приходит такой-то, такой-то, такой-то король, а народ кричит "Да здравствует король!". Юрий Любимов: Да. Долго учил артистов я. Плохо кричали. Савик Шустер: Инаугурация президента Путина. Так мы назвали специальный выпуск программы "Лицом к событию", который вы только что слушали на волнах Радио Свобода. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
