Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[28-01-03]
Ведущий Владимир Бабурин "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Статья 1 Всеобщей декларации прав человека. В этом выпуске: На прошлой неделе из уссурийского лагеря с формулировкой "условно-досрочно" был освобожден военный журналист Григорий Пасько. В первые же минуты после объявления решения суда различные средства массовой информации со ссылкой на неназванных сотрудников прокуратуры сообщили, что прокуратура, будет добиваться отмены решения об освобождении Пасько, так как он не раскаялся и не признал свою вину, что необходимо для условно-досрочного освобождения. Но вечером в четверг Генеральный прокурор России Владимир Устинов эти сообщения опроверг, дав понять, что прокуратура оставляет Пасько в покое. Мы связались с Григорием по телефону почти сразу после того, как он вернулся в свою квартиру во Владивостоке. Он еще не знал о заявлении Устинова. И, тем не менее, мы решили оставить ответ Пасько на вопрос о возможных дальнейших действиях властей против него. Это одно из первых интервью Григория Пасько после освобождения. Григорий Пасько: В течение последнего месяца, когда я находился в колонии, там "через ногу" меня ломали, "через колено". Каждый день спрашивали: "Признай вину, и ты уйдешь отсюда". Я говорил: "Да не будет этого никогда в жизни!" Не потому что я такой смелый, а потому что это бред какой-то - признать вину, когда лежит у Лебедева надзорная жалоба. Да, я могу сказать, чтобы уйти домой, к семье: "Ой, давайте признаем меня виновным". Да я же совру им всем! На самом деле, я не виновен и вины и пощады ни у кого никогда не просил и просить не буду. Сейчас дело находится не только на рассмотрении (надзорная жалоба) у Лебедева лично, у председателя Верховного Суда. Я оставляю его решение на его совести. Мы посмотрим, какая совесть, и какое решение будет. Европейским судом по правам человека в Страсбурге. Дело переведено на два языка. Готовятся группы юристов, судьи, адвокаты... Дело будет рассмотрено в строгом соответствии с международным правом. И уж тогда, когда оно будет рассмотрено по всей строгости закона, я не завидую российской юриспруденции. Она явно проиграет. Неужели этого никто не понимает в России? Неужели кто-то хочет подставить Путина, который хочет привести нашу страну к демократизации, к правовому государству? Вот это мне не понятно. А то, что я буду оправдан, никаких сомнений не было ни 5 лет назад, ни 6, ни сегодня тем более. Владимир Бабурин: Григорий, вы, наверное, уже знаете, каковы претензии прокуратуры о том, что условно-досрочное освобождение было незаконным по двум пунктам. То, что вы не раскаялись и не признали свою вину, и то, что вы, как было сказано, не совсем корректно общались с руководством лагеря. Это действительно соответствует букве закона. Букве (я подчеркиваю). Как вы полагаете, все-таки прокуратура будет настаивать, чтобы буква закона была соблюдена, и будет ли еще одна попытка вас вернуть в места заключения? Григорий Пасько: Попытка вернуть меня в места заключения будет до тех пор, пока я буду находиться в пределах Российской Федерации. Это - во-первых. Во-вторых, ничего общего с буквой закона бред этот, который несет прокурор, не имеет. Почему? Потому что признание или непризнание вины осужденным не является основанием для отказа либо удовлетворения в условно-досрочном освобождении. Это записано в постановлении пленума Верховного Суда Российской Федерации, точнее, СССР еще. И если таковой есть, то это нарушение закона. Это - говоря о букве закона. Дальше. То, что там я якобы отзывался нелестно об администрации, это тоже полнейшая глупость. Четыре с половиной месяца мы жили с ними мирно, и вдруг за три дня до начала суда у администрации появляются ко мне какие-то претензии! Глупости это и бред. Потому что эти претензии появились только по указке КГБ, которое приехало в колонию и сказало начальнику: "Ну-ка, ты, эй! Быстренько давай, на него чего-то там найди. Понял, да?" И мне стыдно, что полковник, который прослужил в этой системе 25 лет, "повелся" и написал такую характеристику, которую не приняли бы, я не знаю, в особом режиме. Владимир Бабурин: Григорий, еще один вопрос, который, честно говоря, мне даже сейчас уже немножко страшно задать. Вы сказали, что вас будут преследовать до той поры, пока вы будете находиться на территории России. Не означает ли это, что вы обдумываете возможность эмиграции? Григорий Пасько: Ни в коем случае. Зачем? Давайте мы все уедем из этой страны. Давайте? Вот давайте мы все сейчас скажем, что - да, в этой стране страшно жить, потому что КГБ пришло к власти. Все уедем. И что тогда будет с этой страной? Кроме КГБ? Да эта страна умрет просто-напросто. Они уже показали, что они в экономике - ноль, в борьбе с терроризмом - ноль, в борьбе с законами и с законностью - ноль. Руководить субъектами федерации не умеют - ноль. Ну, давайте тогда оставим эту страну на растерзание нулям. Значит, мы скажем, что мы сами не любим эту страну, раз мы отдаем ее на растерзание нулям. Нет. Я стою на той позиции, что я, пока у меня есть возможности, попытаюсь узнать, как относятся к этой стране те люди, которые сейчас за эту страну отвечают. Если я увижу, что и Путину наплевать на эту страну, и Миронову, и Селезневу, и прочим-прочим-прочим, тогда я скажу: "Да, ребята, извините. Страна в ненадежных руках". Но пока я таких шансов не испытал, не испробовал и не могу сказать, что они наплевательски относятся к дальнейшей судьбе нашей страны. Владимир Бабурин: Григорий Пасько. Группа известных российских правозащитников и экологов, среди которых Алексей Яблоков, Эрнст Черный и руководитель Международной хельсинкской федерации Людмила Алексеева, выступили с заявлением по случаю условно-досрочного освобождения Григория Пасько. В нем говорится: "Пятилетнее следственное, судебное и тюремное издевательство, организованное ФСБ над человеком, не совершавшим инкриминируемого ему преступления, завершилось пусть частичной, но победой активных сил гражданского общества России и мирового общественного мнения. Дело Пасько показывает: ФСБ, к сожалению, продолжает рассматривать экологов, журналистов и ученых как своих перспективных клиентов, преследуя при этом свои мелкокорыстные цели, далекие от защиты безопасности страны". С остальными правозащитными новостями недели вас познакомит Анна Данковцева. Анна Данковцева: Переговоры о возобновлении мандата миссии ОБСЕ в Чечне потерпели неудачу: Россия не дала на это согласия. На совещании в Вене представитель США в ОБСЕ Дуглас Дэвидсон подверг позицию России резкой критике. По его словам, новый мандат, сохраняя прежние полномочия ОБСЕ в Чечне, учитывал российские интересы. "США и другие страны, - сказал он, - считают, что ситуация в Чечне требует активного участия ОБСЕ в контроле за соблюдением прав человека и экономическом развитии республики". Делегация Парламентской ассамблеи Совета Европы во главе с Фрэнком Джаддом на прошлой неделе встретилась с руководством Ингушетии и посетила лагерь чеченских беженцев "Бард". В палаточных лагерях не хватает гуманитарной помощи, газ и электричество подаются с перебоями. Беженцы утверждают, что власти пытаются вынудить их вернуться в Чечню. Доклад о ситуации в Чечне и положении беженцев будет представлен ПАСЕ на этой неделе. Прокуратура Приморья отказалась от намерения оспорить решение уссурийского суда, на прошлой неделе досрочно освободившего журналиста Григория Пасько. По заявлению самого Пасько, в последний месяц пребывания в колонии на него оказывали сильное психологическое давление, чтобы вынудить к признанию вины. Журналист по-прежнему настаивает на своей невиновности и намерен добиваться оправдания в Европейском суде по правам человека. В декабре 2001 года Григорий Пасько, автор публикаций о радиоактивном загрязнении Тихого океана, был приговорен к 4 годам лишения свободы по обвинению в шпионаже в пользу Японии. В Баку главный редактор азербайджанской оппозиционной газеты "Йени мусават" Рауф Арифоглы 22 января объявил недельную голодовку в знак протеста против давления властей. Он заявил журналистам, что в последнее время против издания по инициативе властей были поданы 12 судебных исков. Несколько сотрудников газеты подверглись хулиганским нападениям. По словам Рауфа Арифоглы, цель голодовки - привлечь внимание общественности к проблемам свободы слова в Азербайджане. На этой неделе к акции протеста присоединились еще около 30 человек, среди них редакторы оппозиционных изданий, правозащитники и лидеры оппозиционных политических партий. Владимир Бабурин: Анна Данковцева, правозащитные новости. Участники демонстрации на Красной площади 1968 года против вторжения советских войск в Чехословакию, правозащитники 1960-х - 1980-х годов и участники пикетов за мир в Чечне обратились к президенту Чехии Вацлаву Гавелу с письмом, в котором назвали отказ президенту Белоруссии Александру Лукашенко во въездной чешской визе, а вслед за тем и запрет на въезд в 14 стран Европейского Союза важным и значимым прецедентом. Они предлагают разработать четкий правовой механизм данной процедуры, для чего создать Суд чести европейских политиков. Инициативу правозащитников комментирует участница демонстрации на Красной площади 25 августа 1968 года Лариса Богораз. Лариса Богораз: Мы - отдельные люди, отдельные личности. Некоторые из нас - члены общественных организаций, а некоторые просто частные лица. И вот мы обращаемся к политическому деятелю Вацлаву Гавелу. И так совпало, что мы к нему обращаемся тогда, когда он уже экс-президент. Почему обращаемся к нему? Заметьте, какое противопоставление в этом письме обнаруживается, кто кому противопоставлен - Лукашенко Гавелу или Гавел Лукашенко? Что это значит? Почему так получается? Потому что если Лукашенко воплощает ту политику и то представление о политике, какое у меня, например, было до сих пор (что политика - грязное дело, и занимаются этим грязные личности), то Гавел - прямая противоположность, действительно, оппозиция прямая. Гавел - образец морального политика. Другого такого я просто не знаю в настоящее время. Гавел проводил конференцию "Мораль и политика". Когда меня пригласили на эту конференцию, я думала: "Ну, что же говорить? Ведь это несовместимые понятия". Но оказалось, что - совместимые. Дело не только в том, что сам Гавел - высокоморальная личность. Дело еще и в том, что он провозгласил принципы моральной политики. Поэтому мы обращаемся к Гавелу с просьбой предоставить возможность организовать Суд чести политиков в Праге. Почему политиков? Потому что политики отвечают за политику своей страны, своего народа. Кто бы они ни были, они ответственны, и мы ответственны. Не только они, но и мы ответственны за это. Вот еще вопрос: почему мы предлагаем организовать Суд чести, такую общественную организацию? Ведь есть Страсбургский суд, но этот суд рассматривать может вопросы криминальные, в общем, нарушающие закон. А мы хотим, чтобы этот суд рассматривал (суд, который мы предлагаем) не вопросы закона, а вопросы нравственности. Это очень важное дело. И закон будет безнравственным, если не будет нравственного суда. Поэтому Суд чести. Вы, конечно, все слышали, что суды чести были, офицерские суды в старое время были. Если какой-нибудь военный нарушал принцип чести, принцип достоинства человека, своего достоинства (не только другого, но своего личного), вот он подлежал суду чести. Мы хотим, чтобы то же коснулось политиков. Время посмотреть, каковы наши политики, российские. Очень хорошо, Лукашенко лишили права на въезд. И других санкций этот суд не может иметь. Но эта санкция должна быть тоже законом обоснована. Каковы наши политики? Соответствуют ли они моральным критериям, или нет? У нас с начала перестройки сменилось много лидеров страны - Горбачев, Ельцин, Путин теперь. Так вот, интересно вот что. Помнится мне (я надеюсь, что я не вру), что когда Горбачев был в Праге, он сказал, что России и ему как представителю России не в чем каяться перед чехами. Речь-то шла о вторжении в Чехословакию. Притом, что я высоко ценила и ценю Горбачева, но это его высказывание меня совершенно поразило и тогда, и сейчас продолжает поражать. Как это "не в чем каяться"? Вторглись войска, произошла оккупация. Это, безусловно, аморальное заявление, с моей точки зрения. Но дальше о взаимоотношениях России и Чехии, может быть, не стоит говорить. Уже много говорено. Но что происходит у нас сейчас? У нас происходит война в Чечне. Сказать, что нарушаются права человека невозможно, потому что там никаких прав человека вообще нет. Ельцин начал эту войну, так должен же он нести какую-то за это ответственность! Пусть не уголовную, пусть нравственную, моральную ответственность. И сейчас продолжается эта война. Опять я говорю об ответственности нынешнего руководителя за это. Даниэль - по-моему, это его идея была... В случае если мы не знаем, как она будет организована, и каков будет механизм его действия. Но идея состоит в том, что составить этот суд должны не политики, а экс-политики. Потому что если политики составят суд чести, то принцип суда будет нарушен. Они не могут быть независимы. Они зависят от политики, той же политики. Экс-политики уже ушли из политики, у них большой опыт, поэтому вот они могут быть в составе суда. Но я хочу снова вернуться к тому, что мы имеем сегодня. Кроме того, что идет война в Чечне, какие высказывания не самых высоких политиков мы слышим? Совершенно ужасные. Судить их, вроде, не за что. А может быть, и есть за что, не знаю. Но определить их моральную ответственность можно. Шаманова, например. Кондратенко, например. Их высказывания совершенно античеловечные. И как это будут цивилизованные страны принимать их у себя в гостях? Сегодня он невысокого ранга, а завтра его ранг повысится. Сегодня с ним будут здороваться и обниматься, а завтра что с ним делать, если он останется таким, каков он был? Владимир Бабурин: Я хочу вам просто напомнить. В 1970-е годы ваш коллега по правозащитному движению Владимир Буковский уже в эмиграции написал книгу "Записки русского путешественника". И был там такой пассаж (примерно цитирую), что стоит только "дяде в Кремле" насупить свои известные брови, как все европейские и американские политики становятся по стойке "смирно". Потому что Советского Союза боялись. Боялись его ядерного оружия и так далее, и так далее. У России с мировым сообществом (и Западной Европой, и Америкой) отношения сейчас гораздо "более лучшие" (как сказал Александр Галич), чем было в те времена. И, тем не менее, я вполне допускаю, что Суд чести, если таковой будет создан, может применить какие-то санкции против политиков малых стран, как это было с Лукашенко, второй случай - про Роберта Мгабу. Сейчас два президента, которых никуда не пускают. Не считаете ли вы, что даже бывшие политики, уже только моральные авторитеты, а не политические, вынесут такое решение в отношении руководителя большой страны (например, такой страны как Россия), и уж тем более, что к этому решению прислушаются политики действующие, которые должны будут как-то это решение выполнить и лишить того или иного политика визы? Лариса Богораз: Конечно, я не уверена в том, что Суд чести решит по совести и по справедливости проблему. Конечно, я не уверена. Очень может быть, что бывшие, экс-политики или экс-авторитеты (скажем), если у них в подкорке сидит послушание, они могут тоже выносить решения, исходя из политических критериев. Но если это все-таки будут действительно деятели культуры и политики, в том числе не действующие, а бывшие, больше гарантий, что они вынесут справедливое решение. Я хочу добавить к сказанному. Мне кажется, что пришло время судов чести, не только судящих политиков, но, например, сейчас суды уголовные завалены делами против журналистов. Мне кажется, что было бы гораздо действеннее, если бы был суд чести журналистов, который разбирал бы случаи недостоверной информации. Скажем, вместо уголовной статьи, просто суд чести рассматривал бы случаи возбуждения национальной розни. Такая идея принадлежит, собственно говоря, не мне. Она давно была высказана, но не реализована. Владимир Бабурин: Лариса Богораз. Александр Даниэль, один из редакторов "Хроники текущих событий" в 1970-е годы, не поставил сейчас свою подпись под письмом, но пояснил, что серьезных и принципиальных возражений у него нет. Александр Даниэль: Когда правозащитники ратуют, призывают не к расширению прав, а к их ограничению, когда они, их идеи направлены не на облегчение свободных передвижений людей по миру, а на ужесточение контроля за этими передвижениями, то эта идея (пусть даже это происходит в отношении определенной, очень небольшой категории, которые абсолютно этого заслужили), то эта идея должна в любом случае работать не на воздвижение дополнительных барьеров в Европе, а на усиление интеграционного процесса, на понижение, на снятие этих барьеров, на объединение европейской и мировой общественности. Отсюда, мне кажется, важное замечание, которое я просто не могу не высказать: такая организация должна стать по-настоящему международной. И не только отставные политики, конечно, должны входить в эту организацию. Несомненно, тут нужен тщательный отбор людей, которые приглашаются в этот Европейский суд чести. Я даже, честно сказать, не очень понимаю, почему он называется Европейский суд чести европейских политиков. Я бы его просто назвал "Европейский суд чести"... Но и деятели культуры, деятели науки, авторитетные в своих странах и во всей Европе. И эта организация должна быть международной, она должна охватывать всю Европу, и мониторинг ее тоже должен охватывать всю Европу. И в этом смысле Белоруссия или Австрия в рамках этой идеи должны оказаться в равном положении. Потому что если мы будем тыкать Европе своими русскими болячками только, это будет чисто российская идея, и какой-нибудь серб непременно обидится. Он скажет: "Вы говорите мне про Шаманова? А что, наш Шешель, что ли, хуже? Он, может, еще и круче будет", да? А Хайдер какой-нибудь, да? предположим... Тут, конечно, возникает тяжелый вопрос о том, как быть с шенгенским пространством, потому что я не очень знаю, есть ли юридические механизмы, позволяющие странам Шенгенского соглашения закрывать въезд отдельным гражданам из других стран, входящих в Шенгенское соглашение. Ну, например, можно ли в рамках Шенгенских соглашений закрыть Ле Пену въезд в Германию? Наверное, ему можно закрыть въезд в Белоруссию. Он, конечно, расстроится страшно, но что делать? Но это надо думать. Владимир Бабурин: Александр Даниэль. В письме правозащитников Вацлаву Гавелу говорится, что если предложение будет принято, в год 35-летия пражской весны и советского вторжения в Чехословакию в память о тотальных нарушениях прав чешского и словацкого народов, в знак признания вины СССР они просят сделать Прагу местом штаб-квартиры Суда чести европейских политиков. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
