Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[08-07-03]
Ведущий Владимир Ведрашко "Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". Статья 1 Всеобщей декларации прав человека. - Государство продолжает унижать своих граждан. Судьба человека, отбывшего наказания и желающего вернуться к нормальной жизни.- Липецкое общество прав человека. История становления и нынешние повседневные заботы. - Конкурс детских сочинений "Человек в истории. Россия, 20 век". Какими заметными ни являлись бы сдвиги в правозащитном движении, в развитии правового сознания всех членов общества, будь то чиновники или обращающиеся к ним граждане, государство все же остается по-прежнему источником систематического издевательства над налогоплательщиками, то есть над своими хозяевами. Ведь государство - всего лишь слуга тех граждан, которые содержат это государство и терпят его как слугу, которого и на улицу не выставишь, и заменить некем. История, которую вы сейчас услышите, могла бы произойти в любом городе, и, наверняка, подобные истории происходят. В каждом, даже самом отдаленном уголке России, живут и работают граждане, действуют суды, есть представители законной государственной власти. Интересно, что же творится в отдаленной глубинке, если факты унижения человеческого достоинства, о которых вы сейчас услышите, имеют место в Санкт-Петербурге. Слово корреспонденту Радио Свобода Александру Дядину. Александр Дядин: В места заключения Владимир Кучманич попал практически по своей воле. Несколько раз совершив мошенничество против частных лиц, он пришел в милицию с повинной. Отсидел в колонии 4 года, а перед выходом на свободу узнал, что его паспорт был каким-то образом утерян, и восстанавливать его руководство колонии не считает необходимым. Владимир Кучманич: Они так и сказали: "Вот ты освободился, это твои проблемы. Нас это уже не волнует. Мы приговор исполнили". Хотя они его исполнили недобросовестно. Одна из задач приговора заключается все-таки в том, что они должны выпустить нормального человека, который не представлял бы общественной опасности. Они сейчас делают из меня потенциального преступника. И вот уже 8 месяцев продолжается эта эпопея, и я никак не могу получить общегражданские документы. Александр Дядин: Камнем преткновения для Владимира Кучманича оказалась старая регистрационная запись, по которой он по состоянию на конец 1991 года был прописан на Украине в городе Запорожье. Однако ни родственников, ни близких там не осталось, и он уехал к своему дяде в город Ангарск Иркутской области. Затем перестало существовать государство СССР, Украина стала зарубежьем, а Владимир Кучманич проживал на территории Российской Федерации, о чем свидетельствуют справки о его регистрации в нескольких городах России. Но из-за пресловутой привязки к прописке на Украине решение вопроса о выдаче российского паспорта по-прежнему затягивается. Владимир Кучманич недоумевает, почему именно эти данные так важны для представителей власти. Владимир Кучманич: Если паспорта нет, откуда взялись тогда гражданство Украины, откуда взялось там Запорожье? Неужели все с моих слов? Тогда я, конечно, глупо поступил. Если бы я сказал, что я гражданин Соединенных Штатов Америки -- что, так это, безо всякой проверки меня стали бы напрягать представители Соединенных Штатов и отправлять? Мне кажется, это несерьезно просто. Александр Дядин: Доказывая свою правоту, Владимир Кучманич сам получил справку из Генерального консульства Украины о том, что данных о его гражданской принадлежности к этому государству нет. Но на ее предъявление в федеральный суд Фрунзенского района Санкт-Петербурга неожиданно получил такой ответ (цитирую прямо по документу): "Ваше гражданство было установлено с ваших слов, каких-либо документов, опровергающих установленный судом факт Вами не представлено. Справка из Генерального консульства Украины таковым документом не является. Судья Шибанова" (конец цитаты). Владимир Кучманич считает, что это издевательство над самим понятием законности. Владимир Кучманич: Решается одна проблема, тут же идет поиск другой. А все делается только потому, что они не хотят себе создавать прецедент. А с другой стороны, они себе очень нехороший прецедент создают. Все равно, насколько я понимаю, истина в любом случае должна восторжествовать. И чем позже это случится, мне кажется, тем хуже это для них будет. Вот я сейчас вынужден напрягать каких-то людей, себя напрягать, хотя я мог и должен вести нормальный человеческий образ жизни. А разговаривают так со мной: прокурор Романюк говорит: "Ты преступник, мол, люди, которые с оружием в руках защищали Родину, не могут получить гражданство, а ты:" А я говорю: "Какой же я преступник? - В настоящее время у нас с вами абсолютно одинаковое социальное положение". Александр Дядин: Заместитель ленинградского прокурора по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях Владимир Лещенко не отрицает, что Владимир Кучманич имеет полное право на получение российского гражданства, а затягивание ситуации с получением паспорта объясняет позицией самого Кучманича. Владимир Лещенко: Дело в том, что он сначала сделал заявление, что "отправьте меня на Украину". Он хотел, чтобы там он отбывал наказание. Ему отказали. И он там утверждал, что он гражданин Украины. А потом он где-то за полгода изменил, ну, это его право, конечно, хотя, в общем-то, администрация: это ее была обязанность определить его гражданство, пока он сидит. Но вот он решил бороться через суд. Но суд-то не должен ему отказать, с моей точки зрения. Ну, есть у него, естественно, свои интересы. Если суд установит, то тогда он уже может иск заявить, понимаете? что "вот я 8 месяцев проболтался, и мне сразу моральный ущерб там". Потом еще вступает в борьбу по отношению к начальнику учреждения, который, он считает, что он нарушил его права. Вот чего он хочет. Александр Дядин: Самое интересное в этой истории, что практически все представители власти признают, что нет никаких законных оснований лишать Владимира Кучманича российского гражданства, но признать свою неправоту - дело, по-видимому, более тяжелое, чем поступить в соответствии с законом. И Владимир Кучманич продолжает отстаивать свои права. Владимир Кучманич: Сейчас я вышел на Смольнинский федеральный суд Санкт-Петербурга с заявлением о признании факта моего постоянного местонахождения на территории Российской Федерации с конца 1991 года. Хотя какова будет реакция суда, я затрудняюсь сказать, потому что судья, которая принимала у меня заявление, Смирнова Зоя Сергеевна, она очень предвзято подошла - мол, понаехали сюда, почему мы должны вам паспорт, езжайте туда в Украину и тому подобное: Александр Дядин: Конечно, никто из нас не лишен эмоций, и можно по-разному относиться к тому или иному человеку, особенно если он проявляет активность в отстаивании своих прав. Но только ли своих? Ведь если в государстве мнения и понятия того или иного начальника могут пересилить закон, это означает опасность для любого из граждан такого государства, и, значит, эта борьба касается каждого. Александр Дядин для Радио Свобода, Санкт-Петербург. Владимир Ведрашко: Марк Гольдман в 24 года попал в мордовский лагерь. Вчерашний студент-вольнодумец сделался политзаключенным. Потом выселение из родной Москвы по негласной инструкции, жизнь в провинции, активная общественная работа. Сейчас он уважаемый человек в своем городе, авторитетный российский правозащитник. Недавно друзья поздравили его с 70-летним юбилеем. Он, как всегда, энергичен и любознателен, тверд и целеустремлен. С липецким правозащитном беседует корреспондент Андрей Юдин. Андрей Юдин: Коррупция во всех структурах правоохранительной системы, рост преступности, опережающий ее раскрываемость, насилие, которое совершают над гражданами сами стражи правопорядка, лишают жителей Липецкой области веры в справедливость и соблюдение прав человека. По этой причине правду и спасение от произвола люди пытаются найти у липецких правозащитников. Началом правозащитного движения в Липецкой области можно считать август 1991 года. Тогда на площади перед зданием местных властей оказались несколько сотен митингующих, лидерами, которых и были первые правозащитники в регионе. Одним из них является Марк Соломонович Гольдман. Он стал основателем и директором Липецкого общества прав человека. Марк Гольдман: Сначала наши коллеги из Курска хотели, чтоб мы стали их отделением, но наши правоведы, почитав их устав, поняли, что это неправильно, необоснованно, и не имеем мы права быть их отделением. Поэтому мы решили сами учредиться. Я был в Москве, встретился с коллегами из дирекции "Правозащитная сеть". Мне сказали, что можно получить грант. И мы решили написать по теме, по проекту "Права липецких фермеров". Мы учредились символично 21 августа 1995 года, в годовщину победы над ГКЧП, годовщину краха Коммунистической партии. Андрей Юдин: Зарегистрировать липецкую правозащитную организацию удалось не сразу. В регистрации областной общественной организации чиновники отказывали дважды. Рассказывает директор Липецкого общества прав человека Марк Гольдман. Марк Гольдман: Возражение было существенное. По этому возражению запросили Госдуму, и какой-то (извините) придурок из Госдумы написал, что статус областной организации нельзя присваивать, если у организации нет в 50 процентах регионов, по аналогии с законом об общественных объединениях. Там российский статус присваивается только тем организациям, которые имеют в 50 процентах регионов свои организации. Я тогда написал протест на имя министра юстиции, на имя главы администрации области и на имя начальника управления юстиции, и направили им. Они тут же перепугались, хотели отозвать второй отказ. Мы им не отдали этот документ. И они нас зарегистрировали. Это свершилось 12 февраля 1996 года. Андрей Юдин: Как считает правозащитник Марк Гольдман, чиновники в большинстве случаев - просто некомпетентны. Марк Гольдман: Большинство судей липецкой области некомпетентны, по крайней мере, очень не профессиональны. И мы частенько обращались в квалификационную коллегию с протестами против их решений. Многократно помогали гражданам писать конституционные жалобы и прочие жалобы. У нас многие правозащитники писали жалобы вплоть до Верховного Суда. Жалобы на непрофессионализм вплоть до председателя уголовной коллегии областного суда. Ответ был, конечно, простой. Отказы смешные. Когда их читаешь, уважающий себя умный человек никогда б такой отказ не писал. По-другому написал бы. Видна неграмотность человека, непрофессионализм его. Это анекдоты. Мы, конечно, подберем все это дело, обобщим и напишем большую такую основополагающую жалобу в квалификационную коллегию Верховного Суда, высшую квалификационную коллегию. Потому что такое терпеть невозможно. Андрей Юдин: В такой ситуации, липецким правозащитникам приходится помогать людям для того, что бы они могли правильно скоординировать свои усилия по защите конституционных прав. Марк Гольдман: Главная опасность в полном равнодушии прокуратуры. Когда к ним обращаются по 10 раз - отказ, отказ, отказ:. Самый необоснованный. Несколько лет ко мне ходила женщина, которую муж избивал, черт-те что там творил. Максимум того, что мы смогли добиться, что он, наконец, ушел из ее квартиры, и она осталась с дочерью. Привлечь его к ответственности мы не смогли. Полное равнодушие прокуратуры. Ни один, чиновник ни прокуратуры, ни милиции, ни суда, администрации никогда не снизойдет до того, что бы объяснить человеку его права или показать тот нормативный акт, закон, постановление, который эти права обеспечивает. По вполне понятным причинам. Это сразу обернется против них. Поскольку большинство чиновников люди не очень образованные, достаточно безнравственные: Андрей Юдин: Липецкое общество прав человека, или, сокращенно, ЛОПЧ постоянно ведет прием граждан. Правозащитники фиксируют происходящие процессы, консультируют людей нуждающихся в защите и сотрудничают с различными правозащитными организациями. В числе постоянных партнеров ЛОПЧ - Московская Хельсинская группа. Марк Гольдман рассказывает о сотрудничестве с МХГ. Марк Гольдман: Однажды мы получили приглашение от МХГ принять участие в семинарах, и потом разгорелось наше сотрудничество. Они нас все время приглашают на все свои семинары, они нас используют для составления докладов о состоянии прав человека в Липецкой области. Мы таких докладов составили уже 5 - с 1998 по 2002 годы. В этом году тоже будем писать такой доклад. Доклады отсылаем в МХГ. Они их издают, отсылают в ООН, в правительство и президенту России. Это, я считаю, очень полезная работа. Потом, мы еще несколько проектов с МХГ сделали - мониторинг тюрем, мониторинг психиатрических лечебниц и интернатов. Андрей Юдин: Правозащитники Липецкого общества прав человека стараются привлечь власти для защиты интересов граждан. Марк Гольдман: Много очень нарушений и прокуратуре, и в судах. Больше всего нарушений прав человека в судах. Пожалуй, лидирует милиция. Чиновники различных структур власти городской и областной -- они просто стараются ничего не делать. Отпихиваются всеми возможными силами. Вот сейчас мы занимаемся одним делом, где люди уже 9 лет с 1994 года пытаются разделить свой земельный участок под два дома. И им никак не хотят делить. Я думаю, что вопрос очень просто стоит. Они выжимают из них взятку. Дадут взятку - они все сделают, не дадут - они будут "прессовать" их еще. Ну, вот мы готовим свое вмешательство, готовим письмо на имя мэра города. Посмотрим, чем это кончится. Андрей Юдин: О деятельности правозащитников рассказывал директор Липецкого общества прав человека Марк Гольдман. Владимир Ведрашко: Обычно конкурсы это соревнование на звание лучшего. Ежегодный конкурс "Человек в истории. Россия, 20 век", в 5-й раз проводимый "Мемориалом", удивительным образом выполняет не столько соревновательную функцию, сколько просветительскую и летописную. В российской истории много пробелов, то есть много скрытых, канувших в Лету подробностей жизни и человеческих судеб. В самые жесткие годы репрессий люди уничтожали свои дневники и личные бумаги, опасаясь стать невольными доносчиками на своих же близких, а то и просто обернуться "иностранными шпионами". И вот, как утверждают организаторы конкурса, многие детские сочинения оказались основанными именно на дневниках и записках, иногда на устно рассказанных фактах, которые удалось буквально выкопать из-под толщи советского культурного слоя. Корреспондент Радио Свобода Любовь Чижова встретилась с руководителем программы поддержки молодых исследователей историко-просветительского и правозащитного общества "Мемориал" Ириной Щербаковой. Ирина Щербакова: Мы читали вслух эти работы. Там, конечно, были совершенно смешные куски, всякие фантастические судьбы. На нас обрушился поток документов из семейных архивов. И всегда ведь в России считается, что у нас ведь очень мало, на самом деле, сохраняется личных архивов, относящихся к истории 20 века. Людей выселяли, переселяли, уничтожали, эвакуировали: люди часто выбегали просто в чем были, так их и сажали: Ну, где там что сохранять? Я уже не говорю о том, что это опасно было. В 1930-е годы просто опасно было хранить какие бы то ни было дневники, записные книжки и тому подобное. Люди просто уничтожали всё это. Посмотрите на дневник Корнея Чуковского, на другие писательские дневники того времени. 1937 год - абсолютная дыра. Понятно, потому что это было реально опасно даже просто кого-то упоминать. И вдруг - оказалось, что многое сохранилось, что сохранились письма, что сохранились дневники, что сохранились какие-то написанные воспоминания в семейных архивах. В общем, мы получили просто поток текстов со всей России. Причем, мы-то думали, что будут в основном Москва, Питер, Екатеринбург, ну Нижний Новгород, ну Волгоград: Любовь Чижова: А чего совсем не ожидали? Ирина Щербакова: Мы не ожидали, конечно, деревень и сел, которые оказались основными участниками нашего конкурса. У нас, вообще-то, 30 процентов участников нашего конкурса -- это просто маленькие деревни, крошечные поселки, где мы там получали такие смешные письма: "Извините, что мы задержали присылку нашей работы на неделю, но архив наш деревенский хранится в соседней деревне, а пошел такой снег, что добраться было совершенно невозможно, потому что все завалило снегом:" Или разлилась вода, "и мы не могли, значить, доехать и доплыть". Или: "у нас одна пишущая машинка на три деревни, в которых одна школа". Это, конечно, было совершенно фантастическим первым впечатлением от того, что мы получили. Любовь Чижова: Ирина, а какие требования вы предъявляете к работам школьников? Это должно быть чисто историческое исследование или, скорее, талантливо написанное литературное произведение? Как должна быть описана история человека или какого-то события, чтобы взволновать жюри? Ирина Щербакова: Во-первых, я хочу сказать, что, конечно, от того, что такая махина возникла сразу, что каждый год поток сочинений стал увеличиваться и увеличиваться, у нас возник вопрос: а нужен ли этот конкурс? Каждый раз, когда я ставлю вопрос перед нашим жюри и перед нашими координаторами (у нас 20 координаторов конкурса в самых разных регионах России) я говорю: Давайте тему сузим". А они каждый раз начинают говорить, что "Нет, это в России невозможно. У них должны быть широкие возможности. Мальчикам хочется писать одно, девочкам хочется писать другое. А все-таки мы ставим перед собой задачу действительно, прежде всего, их подтолкнуть к самых разным занятиям российской историей 20 века". И потом, конечно, возникла у нас огромная группа экспертов, больше 60 человек у нас в нашем экспертном совете. А работ в этом году было почти 3 000. Изменяется и характер работ, отношение к работам, отношение к тому, что они пишут. Мы поставили, вообще-то, очень широкие, свободные условия. Ну, во-первых, совершенно не обязательно придерживаться какой-то определенной формы, скажем, сдавать в двух экземплярах, да еще и файл на дискетах и так далее: Мы понимаем, что это нашей задаче не соответствует, что нам не надо получить от них, так сказать, красивый текст, а нам надо, чтобы они подумали над прошлым. И это -- главное. Главное, что стоит во главе угла нашего конкурса, это чтобы дать детям хоть какой-то толчок и стимул, чтобы они хотя бы задумались над историей. Главный критерий определения качества сочинений -- это самостоятельность подхода к какому-то кусочку истории, к какой-то человеческой судьбе, к тому, что они нашли, например. Конечно, это требует не 2 страничек и не 3 страничек, а это требует, конечно, довольно-таки осмысленной работы. И, конечно, мы очень ценим, если ребятам удается раскопать хороший источник: Мы получали фантастические отрывки из каких-то воспоминаний, какие-то кусочки дневников, которые, мы просто не можем опубликовать, к сожалению. Я все время призываю как-то нам помочь - социологов в это включиться, потому что в "Мемориале" собрался огромный архив. Больше 10 000 работ с фантастическими документами, с отрывками из воспоминаний. Мы, конечно, можем обрабатывать его в очень малой степени, наших сил не хватает. И это тема для диссертаций и для дипломных работ, безусловно. Но, конечно, мы не даем премию только за источник. Это должно быть, я повторяю, какие-то собственные выводы по поводу этого источника. Есть огромные семейные саги, которые сделаны на основании собиравшихся в семье сведений: Есть такие фантастические соединения разных судеб! Там один дедушка -- украинский казак, другой -- крымский грек, третий -- еврей из местечка, значит, четвертый -- какой-то русский крестьянин из глубинки России: Я повторяю, что вот эти семейные истории, на самом деле -- это просто картина российской истории 20 века. Как смешивалось, как в этом котле нашей истории плавилось всё, и что в результате из этого получилось. Один мальчик написал: у меня, значит, 4 деда, и все репрессированные были прадеды и деды по разным, так сказать, категориям. Значит, казак расказачен; украинец там -- за плен; русский - за какое-то участие в Гражданской войне не на стороне большевиков, еврей в 1937 году - как партийный функционер - расстрелян: Значит, вот такая, говорит, у меня семейная история. Чрезвычайно интересно, что у детей, конечно, уже, слава Богу, есть некий эффект отчуждения. Ведь то, что для бабушек и дедушек было невероятной, невозможной (хоть и реальной) живой кровью, о чем было трудно даже говорить - то для нынешних детей уже переходит в область возможного: Владимир Ведрашко: Корреспондент Радио Свобода Любовь Чижова беседовала с руководителем программы поддержки молодых исследователей историко-просветительского и правозащитного общества "Мемориал" Ириной Щербаковой. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
