Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Поверх барьеров[Архив]
Поющая на деревеАвтор программы Владимир Морозов(Женский голос поет по телефону). Иван Толстой: Это поет Ремеди. Она живет на дереве, на секвое, на высоте 70 метров, в живописном и малолюдном уголке Калифорнии. Владимир Морозов: Алло, Ремеди! Меня зовут Владимир. Я репортер радио Свобода. Ваш телефон дали мне ребята из журнала "Сначала была Земля!" Ремеди: А, клево! Сегодня мне еще не звонили репортеры. Как поживаете? Владимир Морозов: О кей. Ремеди, как высоко вы забрались? И долго ли собираетесь там просидеть? Ремеди: Мое дерево высотой около 70 метров. А я нахожусь на высоте около 50 метров. Я сижу тут полгода, не слезая. И буду сидеть до тех пор, пока компания Пасифик Ламбер не прекратит уничтожение уникальной секвойи. Мое дерево еще не самое высокое. У него сломалась верхушка. В то оно было бы за сто метров. Люди просто не представляют себе, что на свете могут быть такие деревья. До 120 метров. То, что 97 процентов их уже свели, это преступление и трагедия. Пока я сижу на этом дереве, его никто не спилит. Я привлекаю внимание людей к тому факту, что происходит нарушение закона. Компания придерживается тактики выжженной земли! 150 лет интенсивных лесоразработок! Владимир Морозов: Но для защиты секвойи могут быть, вероятно, какие-то менее рискованные шаги? Ремеди: Я звонила в прокуратуру, в управления штата Калифорния по защите окружающей среды, звонила в управление по охране диких животных, оборвала телефон у шерифа. Все согласны со мной, но никто не вмешивается. Бюрократы получают приличную зарплату, которую им платим мы - налогоплательщики, и футболят меня от одной инстанции к другой. Менее рискованные, как вы говорите, шаги, я и мои друзья уже предпринимали. Ничего не помогает. Никто не хочет и не может остановить лесорубов. Компания Пасифик Ламбер уничтожает уникальные деревья. Ведь возраст секвойи тысяча-две тысячи лет! Это самая древняя биомасса на земле. Компания нарушает несколько законов сразу. Закон о защите редких животных и птиц, закон об охране чистой воды, закон о правилах лесоразработок в штате Калифорния. Владимир Морозов: Ремеди, но их же за это штрафуют? Ремеди: Размеры штрафов насколько ничтожны, что компании платят их, не задумываясь. Заработали 3 миллиона долларов и уплатили 3 тысячи долларов штрафа. Это капля в море. По-настоящему никто не требует с них отчета. Мы здесь потому, что все попытки заставить их соблюдать закон окончились неудачей. Поэтому я и сижу на дереве. Владимир Морозов: 50 метров над землей! Вам не страшно? Бывают опасные моменты - сильный ветер, гроза, когда вы опасаетесь за свою жизнь? Ремеди: Я каждый день молюсь и без этого. Не нужно каких-то ужасных событий. Когда бывает сильный ветер и гроза, я доверяю свою жизнь дереву и земле. Я поклоняюсь силам природы. Природа - это для меня одно из переводов слова "Бог". И еще меня спасает мысль, что я должна тут быть. Владимир Морозов: Мы говорили с Ремеди по телефону, потому что к ней на дерево я забраться не мог. И не только потому, что она в Калифорнии, а я в Нью-Йорке. В детстве я отлично лазил по деревьям, потом успешно обучал этому делу сына. Но это были подмосковные, сравнительно невысокие клены и дубы. Нам с сыном без хорошего инструктора и специального снаряжения ни за что бы не одолеть дерево, на которое забралась Ремеди. И потом, секвойя не растет в Подмосковье. Она вообще нигде не растет, кроме горных районов Калифорнии и Орегона. Высота секвойи может превышать 100 метров, диаметр у земли доходит до 11 метров. Но вернемся у нашему телефонному интервью. Ремеди, где вы научились лазить по деревьям? По таким деревьям? Ремеди: Я научилась у ветеранов нашего движения. У нас есть плотники, которые строят платформы для тех, кто будет сидеть на деревьях. Есть опытные инструктора. Сначала мы проходим теорию. Нас знакомят с методами ненасильственного сопротивления. Потом мы изучаем специальное снаряжение, которым пользуются, чтобы забраться на дерево. Тут масса тонкостей. Например, надо тщательно беречь веревки. Их может повредить простое средство от комаров. Или интенсивный солнечный свет. Поэтому веревки надо держать в специальных мешках. Мы учимся вязать разные узлы. Прямо, как настоящие альпинисты. Потом начинаем осваивать небольшие деревья, затем переходим на те, что побольше. Учимся страховаться, укрываться от непогоды. Хорошо, что в этих краях снег бывает редко. И только через несколько недель мы подходим к секвойям. Инструктор постоянно напоминает нам, что ты постоянно должен быть прикреплен к дереву двумя страховочными веревками. Если этого не соблюдаешь, последствия могут быть самыми плачевными. Несколько человек упали с большой высоты, поломали руки и ноги. Не так давно насмерть разбилась Бет О'Брайен. Но это все-таки редкие случаи. Джули Батерфлай Хилл просидела на дереве больше 2-х лет, а потом написала об этом книгу. Владимир Морозов: Ремеди, а кто эти люди, которые, как вы сидят на секвойях? Понятно, что молодежь. Но кого больше - мужчин или женщин? Ремеди: Так, давайте посчитаем. В моем районе 5 человек на пяти деревьях. Все женщины. Одна сидит метрах в 40 от меня. Мы с ней можем перекликаться. Она не слезает вниз уже 4 месяца. Ее дерево повыше моего. Остальные сидят в разных местах леса, с ними связь, как с вами, только по телефону. Большинству из нас двадцать-тридцать лет. Изредка это мужчины, но в основном - женщины. Владимир Морозов: Ремеди, я живу в Нью-Йорке, в окружении феминисток и научился уважать их независимость. Но, послушайте, женское ли это дело - лазить на стометровые деревья. Почему там в основном засели женщины? Ремеди: Я могу ответить за себя. Отчасти, это материнский инстинкт. Я чувствую, что корпорации, которые спиливают эти деревья и отравляют землю здесь и в других районах мира, лишают меня права рожать детей. Я не хочу, чтобы мои дети росли в таком ужасном загаженном промышленностью мире. А вы, мужчины, плохо защищаете нас. Мужчины поговорить мастера, но сегодня они рисковать не любят. А если и рискуют, то как-то по-дурацки. Один из наших активистов умудрился напиться, сидя на дереве. Оступился и повис на страховочной веревке и не может ни спуститься вниз, ни подняться к себе на платформу. Хорошо, что внизу были люди. Они тут же вызвали нашу аварийную команду, два опытных инструктора залезли на дерево и спасли этого идиота, а то бы он висел там до сих пор. Женщины не ведут себя так глупо. Вообще, сам факт, что природу охраняют именно женщины, вызывает гораздо больший интерес к нашему движению. Мы как бы говорим всем вокруг - вот, смотрите, женщины рискуют жизнью. Женщины сидят на деревьях на высоте 13-18-и этажного дома на фанерной площадке размером полтора на два с половиной метра. Женщины защищают землю своим телом. Это, действительно, привлекает внимание. Владимир Морозов: Ремеди, мне стыдно за мужчин. Мне стыдно за то, что у нас в Нью-Йорке сейчас солнечно и тепло и что я сижу в офисе с кондиционером. А какая погода у вас в Калифорнии, в горах? Ремеди: Градусов 15, небольшой дождь. Туман, ничего не видно. Вообще-то, это горный хребет, водораздел. В ясный день я вижу отсюда на десятки километров. У меня мощный бинокль. Сойки по дереву прыгают, белки, вороны летают. Несколько раз я видела саламандр. Это большая редкость. Иногда к дереву приходит медведь. Но нечасто. Владимир Морозов: А без людей вам не одиноко? Ремеди: Иногда да. Но я редко вспоминаю об этом. Я занята делом. Находиться на дереве, защищать его - это моя работа и мое хобби. Это важнее всего. Конечно, иногда бывает тоскливо, но очень редко. Тут на дереве мой дом, и мой офис. Я занимаюсь своим делом 24 часа в сутки. Это придает силы - сознание того, что я делаю доброе дело. Владимир Морозов: Ремеди, вы сказали, что сидите на дереве, не слезая. Но ведь надо же, сходить в душ и, простите, в туалет? Ремеди: Вместо туалета у меня ведро, которое я спускаю вниз. К дереву ежедневно приходят мои помощники. Вместо гимнастики я лазаю по дереву туда-сюда. У себя на платформе я занимаюсь йогой. Мне сюда подают воду. У меня много воды и есть портативная печка c газовым баллончиком. Я могу кипятить воду готовить и мыться. Владимир Морозов: Но что вы делаете на дереве с утра до вечера? У вас там есть радио? Ремеди: Да, у меня есть радио, так что я в курсе последних событий. Есть книги. Сейчас я читаю книгу Джека Керуака "Бродяги Драхмы". Но вообще, беллетристики не много. Я предпочитаю книги по истории. Мне интересно понять, как наш мир дошел до такой точки, что люди стали уничтожать окружающую среду. Мои любимые авторы историки Ховард Зин и Деар Дженсон. Из беллетристики есть еще "Бесы" Достоевского. Интересно узнать о российских радикалах. И тут самое подходящее место о них почитать. Владимир Морозов: Вы состоите в какой-нибудь левой партии? Ремеди: Нет. Я не вхожу ни в какую радикальную партию или группу. Я придерживаюсь философии, что мы, люди, - часть Матери-Земли и, если мы вредим ей, то, значит, вредим себе. То, что мы делаем с планетой, называется экосайд, самоубийство земли, наше собственное медленное самоубийство. Вы знаете, здесь в горах Калифорнии вода и почва отравлены гербицидами. Ими опрыскивают землю, после того, как спилят деревья. Гербициды помогают контролировать, что вырастет на этом месте. Получается уже не лес, а ферма по выращиванию нужных пород деревьев. Корпорации манипулируют природой как хотят. Весь наш образ жизни - это убийство планеты. Владимир Морозов: Ремеди, а как ваши родители, семья, как они воспринимают вашу не совсем обычную деятельность? Кстати, чем они занимаются? Ремеди: Моя семья живет в штате Мичиган. Отец делает разные художественные изделия из металлических прутьев - скамейки, столики, оградки, разные декоративные вещицы. Устраивает выставки и продает свои изделия. Мама - страховой агент. Моя сестра - продавец в магазине, брат - плотник. Каждый день я говорю с кем-нибудь из них по телефону. Они меня полностью поддерживают. Вы же понимаете, ни один нормальный человек не хочет, чтобы спилили эти деревья, возраст которых от тысячи до двух тысяч лет. Их осталось только 3 процента от того, что тут когда-то было: Да, у моего папы есть грузовичок, чтобы развозить клиентам свои изделия. Так вот, пару недель назад мои родители сели на грузовичок, прицепили сзади передвижной домик-кэмпер, чтобы было, где ночевать, и поехали меня повидать. Это же из Мичигана несколько тысяч миль. Четыре дня ехали. Потом они все ходили вокруг моего дерева и удивлялись. Мама с папой никогда в жизни не видели секвойю! Таких больших деревьев в Мичигане нет. Потом папа в кэмпере ночевал, а мама поднялась ко мне на дерево. Владимир Морозов: Что-что? Вы заставили бедную женщину карабкаться по дереву? Ремеди (смеется): Она сама захотела провести ночь у меня на дереве. У нас есть система блоков, и наши ребята подняли ее ко мне. Ей 56 лет, но она такая смелая! Если сюда кто-то первый раз поднимается, то на человека смотреть страшно. Да я и сама в первый раз очень нервничала. Но маме все ни по чем. Она все понимает и ничего не боится. Владимир Морозов: Ремеди, вот вы рассказали мне о своей семье. А почему вы прячетесь за псевдонимом и не сообщаете репортерам свое настоящее имя? Ремеди: Я хочу, чтобы люди лучше поняли, что я тут делаю, в чем состоит моя миссия. Как вы знаете, слово "ремеди" означает лекарство, средство от болезни. Так что, мой псевдоним - это символ. Люди легко запоминают его. Если хотите, это контрмера против пропаганды компаний. Они пытаются отвлечь внимание публики от своих преступлений и называют нас террористами. И, к сожалению, в нынешней обстановке - после 11 сентября 2001 года, это иногда работает. Компания хочет убедить публику, что я сумасшедшая, что я просто опасна. Хотят убедить, что мои друзья тоже не в себе:. Владимир Морозов: Давайте посрамим ваших оппонентов. Расскажите мне про себя. Сколько вам лет? Чем вы занимались до того, как забрались на дерево? Кстати, там, в вашей земной жизни у вас был парень, друг? Ремеди: Конечно! К тому времени мы уже расходились, так что трогательного расставания не было. У меня есть друзья, они часто приезжают меня навестить. Не они, конечно, но кое-кто другой может подумать, будто я жертвую личной жизнью. Но дело в том, что я так много получаю от своей необычной жизни на дереве! Начать с того, что я постоянно нахожусь в компании постоянно растущего существа, которому 1200 лет. Я назвала свою секвойю Джерри. Сейчас у нас медовый месяц. Я наблюдаю жизнь дерева, перемену времена года. Я ведь уже провела на секвойе весну и лето, сейчас стоит осень. Ко мне прилетают птицы, особенно много соек, приходят белки, я кормлю их. Да, я лишена многих привычных вещей. Но одновременно я приобретаю так много. Владимир Морозов: Знаете, в молодости осенью я часто ездил на охоту. С приятелями, с сыном. Но однажды 3 дня провел на лесном озере один. На второй день я стал разговаривать сам с собой:. Ремеди: Да, бывают дни, когда кажется, что у меня тоже слегка крыша поехала. Но вообще-то я гораздо эффективнее работаю одна, а не в группе. У меня тут телефон. В любое время мне звонят. Я сама звоню. Часто говорю с репортерами, вот как с вами. Кстати, спасибо, что позвонили. В общем, я всегда занята - читаю, готовлю себе обед. Все мои мысли о том деле, ради которого я здесь. Эта сосредоточенность помогает мне постоянно быть в форме. Сейчас у меня есть уникальная возможность повлиять на общественное мнение. Владимир Морозов: Но вы молодая американка. Вы привыкли к комфорту, вы, должно быть, разбалованы им: Ремеди: Все это не так важно. Конечно, я привыкла к комфорту. Иногда мне здорово хочется принять ванну. Хочется посидеть в интернете. Он помогал мне понять, что происходит вокруг меня. Но я не занималась интернетом для интернета. Я не привязана к нему, как наркоман. Да, я испорченная американка. Мы, американцы, вообще все слишком испорчены. У нас все есть. Причем, в количествах в сто раз больше, чем нам нужно. Слишком много вещей - компьютеров, машин, одежды. И чтобы иметь все эти часто ненужные вещи, мы, американцы, эксплуатируем людей в других странах. Владимир Морозов: О какой эксплуатации вы говорите? Ремеди: Этим занимаются международные корпорации. Они создают заводы и фабрики в странах Третьего мира и платят рабочим по доллару в день, в сто раз меньше, чем американским рабочим. Это и есть эксплуатация. Этим занимается, например, спортивная фирма Найки и сотни других. В бедных странах нет закона о минимальной зарплате, и мы лезем туда, чтобы эксплуатировать людей. Владимир Морозов: Но без этих корпораций в странах Третьего мира люди вообще не имели бы работы и ничего бы ни зарабатывали. Они бы голодали. А оплата там ниже, потому что значительно ниже и цены. Ремеди: Но, так или иначе : дает ли это нам право зарабатывать миллионы и миллионы долларов на страданиях других людей. И все для того, чтобы несколько руководителей корпорации получали громадные деньги, имели по три дома и по пять шикарных автомобилей! Владимир Морозов: А сколько получали вы? Кем вы работали? Ремеди: Я получала около 10 тысяч долларов в год. Я люблю книги и работала продавцом в книжном магазине. Едва сводила концы с концами. Дело в том, что я никогда не заканчивала колледж, а без образования трудно найти приличную работу. И таких людей миллионы. Владимир Морозов: Знаете, для продавца в магазине 10 тысяч в год - это что-то маловато. У вас был полный рабочий день? Ремеди: Ну, вероятно, я получала 12-13 тысяч в год. Я уже и не помню. Работала я 4 дня в неделю, то есть 32 часа в неделю. Владимир Морозов: Но послушайте. Вы молодая очень энергичная женщина. Вы запросто могли бы закончить колледж и зарабатывать гораздо больше. Я подозреваю, то маленький заработок - это ваш личный выбор. Ведь так! Ремеди: Да, конечно. Я могла бы получить образование, прилично зарабатывать, купить свой дом. Но тогда я бы стала еще одним человеком, который ни на что не обращает внимания, только на свой заработок. Которым все равно, что корпорации отравляют землю. Я не хочу участвовать в этом предательстве планеты. Не хочу принимать участие в таком образе жизни. Да, я сознательно выбрала свой путь. Придти сюда и защищать деревья. Я знаю, что должна посвятить свою жизнь защите планеты. Защитить планету от страданий. И этим я занимаюсь. Я занимаюсь тем, чем хочу. Владимир Морозов: Ремеди, скажите, а что вам снится там, на дереве? Ремеди: Прошлой ночью у меня был кошмар. Мне приснилось, что я на земле и никак не могу добраться до своего дерева. Я пытаюсь бежать к нему. Передо мной какая-то пустая холодная улица и на месте моего дерева ничего нет. Нет и ближайших деревьев. На их месте уродливое безликое здание. Кошмар такой, будто меня избили или вообще убили. Я проснулась в ужасе. Постепенно мои страхи прошли, и вернулось упорство и злость. Они не имеют право, я не дам им спилить это дерево, которому 1200 лет. Больше я не смогла уснуть, а вскоре мне и не дали. Приехали рабочие из компании Пасифик и стали пилить деревья рядом со мной, чтобы меня запугать. Я тут же позвонила нашим. Они приехали и попытались разговаривать с рабочими. Но те ни в какие беседы не вступали. Просто развернулись и укатили. Владимир Морозов: Что первое вы сделаете, когда слезете с дерева? Ремеди: Это трудно сказать, потому что я настроена сидеть здесь до тех пор, пока компания не откажется от своих планов спилить деревья. Могу просидеть еще год. Я хочу быть тут, пока я нужна. Владимир Морозов: Но все-таки я надеюсь, что однажды вы спуститесь на землю. Какой фильм пойдете смотреть? Какую музыку слушать? Ремеди: Фильм Art of Resistance ("Искусство сопротивления"). Это про моих подруг, которые сидят на деревьях. Еще бы я посмотрела приключения Гарри Поттера. Но я слишком люблю книги про него, поэтому боюсь, что фильм мог бы испортить это ощущение. А слушать буду все подряд. Я большой поклонник Мадонны. Она вдохновила миллионы женщин на более самостоятельную жизнь. Владимир Морозов: Предположим, что вот прямо сейчас вы заходите в бар. Там танцуют. Что вы хотите выпить? Я угощаю. Ремеди: Господи, как мне хочется потанцевать. Этого мне действительно не хватает. Почувствовать свое тело! Как спущусь с дерева, сразу отправлюсь на танцульки. Тут не очень подвигаешься. А выпить? Не знаю. Когда-то я много пила, но потом поняла, что это отрава. Возможно, я выпила бы пива. (Смеется). |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
