Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[24-01-04]
Поверх барьеровБог и политикаАвтор программы Александр Генис Александр Генис: Первичные выборы кандидатов от демократической партии в Айове считаются официальным началом президентской кампании 2004-го года. На этом этапе борьбы, когда до политических частностей еще далеко, самое важное - самое главное: мировоззренческие вопросы. Центральным сюжетом предвыборной драмы в 2004-м году обещают быть отношения между Белым домом и верой. Бог и политика, говорят американские обозреватели, никогда не были так тесно связаны, как сегодня. Вот этой теме мы и посвятим нашу передачу. Но прежде чем перейти к делу, я хотел бы поделиться данными одного опроса общественного мнения, который, как это часто бывает, превращает сухую статистику в многозначительную притчу о последнем табу в американской политике. Та самая американская политическая корректность, над которой любят потешаться во всем мире, все-таки сделала свое дело. Никогда еще американские избиратели не проявляли такой безоговорочной терпимости, как в наши просвещенные времена. Об этом можно с уверенностью судить по опросу, который устроила "Нью-Йорк Таймс". Газета обратилась к публике с одним тщательно сформулированным вопросом: "Проголосуете ли вы за достойного во всех отношениях кандидата, если он окажется:" Дальше идет перечень обстоятельств, которые могли бы служить препятствием. Так иудейское вероисповедание (как известно, один из нынешних кандидатов Джозеф Либерман - ортодоксальный еврей) не мешает девяносто двум процентам опрошенных, католическое - девяносто четырем. 92% не против того, чтобы президентом стала женщина, 95% - афро-американец. Поскольку всего поколение назад бОльшая часть американцев ответили бы на эти вопросы отрицательно, можно сказать, что в массе своей Америка сумела преодолеть предрассудки, связанные с расой, религией и полом. Даже такая, с точки зрения многих, экстравагантность как гомосексуализм, не помешала бы 60% избирателей проголосовать за достойного кандидата с иной сексуальной ориентацией. Тем резче на фоне такой либеральной терпимости выделяется неисправимый изъян, который мешает политику рассчитывать на успех в президентской гонке. Какое же последнее табу в американской политической жизни? 51 процент (то есть, больше половины опрошенных) откажется отдать свои голоса кандидату-атеисту. Как сказано у Достоевского, "Если Бога нет, то какой же я капитан": Для кандидата в президенты, как, впрочем, и для всех нас, отношения с Богом - почти неразрешимая проблема. Разница в том, что политики должны решать ее публично, в рамках конституции, которая предписывает безусловное разделение власти и религии. Отсюда - компромисс, без которого была бы невозможна американская политика: о Боге нельзя молчать, о церкви нельзя говорить. Вера - всегда личное дело, но благочестие может - и должно! - быть публичным. О том, как устанавливается этот тонкий баланс, нашему корреспонденту Владимиру Морозову рассказывает Эд Килгор, сотрудник вашингтонского Института прогрессивной политики. Владимир Морозов: Мистер Килгор, какова роль религии в большой американской политике? Эд Килгор: Американцы легче и естественнее используют в речи религиозные термины, иногда даже не думая об этом. В Западной Европе, для сравнения, это делается гораздо реже. Религия играет у нас гораздо большую роль. Религиозные организации активнее участвуют в решении социальных и общественных проблем. Почему мы отличаемся в этом отношении от Западной Европы? Дело в том, что у нашей страны другая история. Первые административные учреждения - полиция, суд, почта - сначала создавались на местах, а не в центре. Точно так же, то есть независимо от федеральных властей, возникали и церкви. Гражданское общество формировалось и укреплялось без циркуляров из столицы. Когда федеральное правительство стало пытаться заявить о себе на местах, это вызвало недовольство. Американцы по традиции относятся с недоверием к центральному правительству. Люди привыкли полагаться на себя или на гражданское общество, важнейшей частью этого общества является религия. Владимир Морозов: Но Америка считается одной из наиболее свободных стран в мире. А, как известно, когда люди освобождают себя, они часто освобождаются и от власти религии? Эд Килгор: В отличие от европейских стран у нас никогда не было государственной религии. Церковь и государство всегда были разделены. Поэтому церковь, за редкими исключениями, не имела возможности как-либо серьезно давить на человека. Люди не боятся церкви и не чувствуют необходимости освобождаться от влияния религии. Кроме того, протестанты, католики, православные, евреи, мусульмане - все они имеют большой выбор. Предложение превышает спрос: Владимир Морозов: Как изменилась роль религии в американской политике после 11 сентября? Эд Килгор: Я не думаю, что она кардинально изменилась - ни в политике, ни в жизни. Просто в моменты кризиса люди чаще обращаются к религии, чаще вспоминают имя Бога. Религия помогает людям почувствовать свое единство, сплотиться в период опасности. Это было очень заметно после 11 сентября, когда число людей, посещающих церковь, быстро выросло. Владимир Морозов: Верно ли утверждение, что сторонники республиканской партии более тяготеют к религии, а сторонники демократической - к атеизму? Эд Килгор: Нет! Вторая часть этого утверждения совершенно неверна. Большинство демократов и республиканцев - люди верующие, хотя и в разной степени. Правда, опросы показывают, что те, кто посещает церковь чаще одного раза в неделю, как правило, голосуют за республиканцев. А те, кто ходит в церковь реже одного раза в неделю или вообще не ходит, тот склонен голосовать за демократов. Но было бы неверно сказать, что большинство демократов нерелигиозны. Владимир Морозов: Мистер Килгор, личный вопрос. Вы работаете в организации, которая ближе к демократической партии. Вы редко ходите в церковь или совсем не ходите? Эд Килгор: Кто? Я? (Смех). Я хожу в церковь и очень часто. Демократы - это весьма разношерстная группа. Есть атеисты, есть верующие и среди верующих - люди, принадлежащие к самым разным вероисповеданиям. Владимир Морозов: Как, по-вашему, может ли неверующий кандидат стать президентом США? Эд Килгор: Опросы общественного мнения показывают, что даже атеисты предпочитают голосовать за религиозного человека. Так что у атеиста шансы невелики. Среди развитых стран Америка наиболее религиозна. Понятно, что кандидату в президенты не нужно каждую минуту поминать господа Бога. Но при всех прочих равных достоинствах американцы предпочитают религиозного человека. Владимир Морозов: А почему даже атеисты голосуют за религиозного президента? Эд Килгор: Многие американцы считают, что религиозный человек имеет более ясное представление о том, что хорошо и что плохо, что правильно, а что нет. И поэтому такой человек следует своим принципам, а не только своим интересам. Александр Генис: Чтобы сопоставить светское мнение с церковным, примерно те же вопросы - о соотношении политики и религии в Америке - наш корреспондент Владимир Морозов задал священнику нью-йоркской церкви пилигримов Рэнди Парксу. Владимир Морозов: Мистер Паркс, принимаете ли Вы во внимание религиозные взгляды кандидата, когда голосуете? Рэнди Паркс: Да, для меня это важно. Кандидату вовсе не нужно быть протестантом, как я. Но он должен быть религиозным человеком. Понятно, что этот фактор для меня не главный. Я, как и другие избиратели, прежде всего, учитываю послужной список того или иного политика. Но когда я решаю, за какого кандидата голосовать, я, конечно же, учитываю его отношение к религии. Владимир Морозов: Как Вы относитесь к проблеме "Бог и политика"? Рэнди Паркс: Я думаю, что Бога и религию используют в своих политических целях обе наши партии. Порой без нужды - всуе - поминают имя Господа. Но, с другой стороны, религию трудно отделить от политики. Религиозные взгляды политика в значительной степени определяют, как он решает самые разные вопросы - например, как относится к малообеспеченным семьям, считает ли, что им надо помогать и как помогать. Религиозные убеждения сказываются и при решении вопросов о войне, влияют на отношение к проблеме абортов. Владимир Морозов: В чем специфика американского отношения к религии по сравнению с Западной Европой? Рэнди Паркс: Я был в Западной Европе только раз в жизни. Поэтому мой ответ не самый квалифицированный. Мне кажется, религия занимает в Америке большее место в жизни и в политике, потому что многие наши предки бежали в Америку от религиозных преследований. Они покидали родные места, бросали насиженное гнездо, потому что свобода совести была для них дороже земных благ. Мне думается, эта традиция жива у нас до сих пор. В отличие от Европы Америка имеет другую историю религиозного мировоззрения. Владимир Морозов: Может ли, по-вашему, неверующий кандидат стать американским президентом? Рэнди Паркс: Я не думаю, что это возможно. Во всяком случае, в ближайшем будущем. Хотя губернаторами различных штатов иногда бывали и атеисты, они этого, как правило, не афишировали. Но в целом Америка - религиозная страна, большинство избирателей верующие. Они хотят видеть в Белом Дома политика, похожего на них, который каким-то образом связан с религией. Александр Генис: Алексис де Токвиль, наиболее проницательный из заграничных поклонников Америки, видел секрет ее успеха в формуле: верующий народ в безусловно светском, секулярном государстве. Иначе и быть не могло в стране, основанной сектантами, религиозными диссидентами. Ведь Америка только тогда и стала Новым Светом, когда соблазнила Старый главной из своих свобод: искать себе Бога по душе. Искать и находить! 19 из 20 американцев считают себя верующими людьми. И это значит, что подавляющему (это еще - мягко говоря) большинству избирателей далеко не безразличны религиозные убеждения их президента, тем более - отсутствие таковых. При этом американцы в целом лишены конфессиональной ограниченности. За этим тоже стоит история. Новый Свет, в отличие от Старого, никогда не знал ни религиозных войн, ни государственной религии. Америка, страна тысячи вер, всегда была плодотворной нивой для религиозного творчества. Для американца, как пишет в "Нью-Йорк Таймс" Дэвид Брукс, естественно переходить из одной церкви в другую. Не семейная или этническая традиция, а свободный поиск определяет его духовную жизнь. На разных этапах, считают американцы, человеку может понадобиться разная форма религия. Жизнь - это духовный эксперимент, главное в котором не догматы, а вера. Диктор: Ни в одной стране мира нет политических лидеров, которые так бы часто меняли свою конфессиональную принадлежность. Скажем, Буш родился в епископальной семье, был воспитан в пресвитерианской церкви, но сейчас посещает службу методистов. То же - и с его противниками из демократической партии. Отец Кларка был евреем, мальчиком будущий генерал был методистом, в юности стал баптистом, затем обратился в католичество, сейчас - ходит в методистскую церковь. Другой претендент - Ховард Дин - крещен по католическому обряду, вырос в лоне епископальной церкви, которую покинул ради конгрегационалистов. Кстати, дети Дина называют себя иудеями. Эту, так сказать, религиозную пестроту объясняет простой факт: американцы склоны считать любые конфессиональные различия временными. Для всех людей доброй воли Бог один. Поэтому в Америке легче встретить догматизм в политике, чем в религии. Александр Генис: Такой, я бы сказал, интуитивный экуменизм приводит к тому, что американским избирателям, в сущности, не важно, как верит их президент, лишь бы в его жизни было место Богу. Второй вопрос, какую роль эта вера играет в его политике. Все тот же баланс между секулярной, светской властью и глубоко верующим народом требует постоянного политического маневрирования, что еще отнюдь не подразумевает лицемерия. В Америке никогда не было, и, судя по приведенным в начале этой передачи результатам опроса, не будет неверующего президента, но каждый раз Белый Дом по-своему решает проблему соотношения религии и политики. Для нынешнего президента обращение к Богу - непременная часть политической риторики. Буш глубоко и искренне, чего не оспаривают и его противники, верит в Бога, который спас его в трудные годы. (В сорок лет религия помогла будущему президенту покончить с алкоголем). Буш не думает, а знает, что Бог есть, что вера делает людей сильнее, а мир лучше. Эти убеждения, как замечает колумнист "Нью-Йорк Таймс" Билл Келлер, даже влияют на международную политику президента: Диктор: Буш лучше всего понимает тех зарубежных лидеров, с которыми может говорить о вере. Не случайно у него сложились такие теплые отношения в Блэром, которого в Англии называют самым благочестивым премьером со времен Гладстона. Да и с Путиным Буш нашел общий язык после того, как российский президент рассказал о подаренном ему матерью распятии. С другой стороны, в похолодании отношений с Германией сыграло свою роль то обстоятельство, что Шредер стал первым немецким канцлером, отказавшимся завершить присягу традиционной фразой "да поможет мне Бог". Александр Генис: Столь тесная связь нынешней американской политики с религией неизбежно вызывает резкую критику в либеральных кругах. Поскольку граница между личной верой и общественным ее выражением всегда расплывчата, споры о том, где именно должна проходить эта самая граница, ведутся пристрастно и ожесточено. Так, влиятельный обозреватель Фрэнк Рич, который часто выступает возмутителем спокойствия, только что напечатал гневную статью о засилии религии в политике. Рич пишет: Александр Генис: Америка переживает сегодня настоящий приступ духовного маккартизма. В этой атмосфере нынешняя президентская кампания превращается в охоту на ведьм. От кандидатов, если они не хотят прослыть безбожниками и провалиться на выборах, ждут не дельной программы, а показного благочестия и религиозного пыла. Александр Генис: Что-то в этом есть. Во всяком случае, после того, как Ховарда Дина уличили в том, что он ведет свою кампанию, не вспоминая о Боге, вермонтский губернатор стал делиться с избирателями своими религиозными переживаниями. Предмет этот, однако, рискованный, и Дин сделал опасную ошибку. Рассказывая избирателям о роли ежедневной молитвы в его жизни, он на свою беду добавил, что больше всего в Новом Завете любит "Книгу Иова". Беда в том, что, Иов, как хорошо знают крепко подкованные в Библии американцы, - персонаж не Нового, а Ветхого завета. Может быть, об этом неловкой промашке вспомнили избиратели штата Айова, где лидировавший до тех пор кандидат от демократов неожиданно оказался только на третьем месте. Когда полемика о роли религии в сегодняшней политике достигает, как это сейчас бывает, истерического накала, в прессе звучат трезвые голоса. Они призывают вспомнить, что вера в Бога всегда играла решающую роль в американской истории: in God we trust. Действительно, все судьбоносные перемены в стране проходили под эгидой религии - от образования колоний пуританами до революции, от освобождения рабов до борьбы за гражданские права под руководством священника Мартина Лютера Кинга, чей день рождения стал национальным праздником. Другими словами, ничего нового в этой проблеме, казалось бы, нет. Но на самом деле есть - 11 сентября. Потрясения этого дня как бы проявили религиозность американцев, сделали ее актуальной и наглядной, вынесли на поверхность политической жизни. Трагедия потребовала именно религиозного осмысления. Объясняется это просто: в окопах не бывает атеистов, а война с террором, не признающая тыла, всех нас перенесла на линию фронта. Надо сказать, что в первую очередь ситуация изменилась не для рядовых избирателей, которые, в общем-то, никогда далеко не отходили от церкви, а для интеллектуальной и политической элиты. Ей пришлось заново учиться говорить о Боге. Об этом уже некоторое время назад написана крайне примечательная статья того же Дэвида Брукса, которого мы сегодня уже цитировали. Один из крупнейших американских журналистов-аналитиков и популярный телеобозреватель, он напечатал в "высоколобом" журнале "Atlantic Monthly" эссе в форме манифеста. Он призывает либеральную элиту избавиться от опасного соблазна - так называемой "секулярной теории". Брукс пишет: Диктор: Как многие сегодня, я причисляю себя к выздоравливающим "секуляристам". До 11 сентября я разделял популярное убеждение: по мере того, как мир становится более богатым и более образованным, он становится менее религиозным. Наука постепенно вытесняет догмы, и рациональный разум заменяет слепую веру. Сегодня всем должно быть ясно: секулярная теория просто не верна. Александр Генис: Тут Брукс вспоминает любопытную статью, напечатанную в том же журнале "Atlantic Monthly" в 1942-м году. Называлась она так: "Выживет ли христианская церковь?" Диктор: Ответ на этот вопрос дала история. 60 лет спустя в мире насчитывается два миллиарда христиан, а через полвека их уже будет три миллиарда. Только в Африке за сто лет число христиан выросло с 10 миллионов до 360. Пятидесятники, бывшие небольшой, малозначительной сектой, родившейся век назад в Лос-Анджелесе, сейчас насчитывают 400 миллионов приверженцев. То же происходит и с другими религиями, к которым, конечно же, относится и ислам. Все это значит одно: секулярная картина мира принадлежит прошлому, а не будущему. ХХI век - бурная религиозная эпоха. Мы должны принять этот непреложный факт и научиться жить в таком мире. Александр Генис: Дальше Брукс перечисляет конкретные шаги, которые должны помочь нам увидеть реальность сегодняшнего дня такой, какая она есть, а не такой, какой мы привыкли ее видеть. Первый из этих шагов ведет к тому, чтобы заметить несуразицу происходящего: Диктор: Не секулярное университетское меньшинство должно изучать религию, а наоборот, религиозное большинство должно объяснить феномен - присутствие в нашем обществе людей, способных обходиться без ритуалов, молитвы и постоянного присутствия Бога в их жизни. Только тогда все станет на свои места, и мы сумеем избавиться от искушения искать всему на свете материалистское объяснение. Только тогда мы научимся понимать, на чем зиждется мир и что приводит его в движение. Александр Генис: Заканчивает свою остро полемическую статью Брукс на патетической ноте: Диктор: Америке легко излечиться от секулярных иллюзий, потому что она, в сущности, никогда не была секулярной страной. Для европейцев благополучный "конец истории" подразумевает умиротворение религиозных страстей. Но американцы, в подавляющем большинстве, видят цель истории в таком триумфе свободы, демократии и закона, который не отменяет и не подавляет религию, а напротив, позволяет ей обогатить нашу жизнь. Александр Генис: Я думаю, эти слова лучше всего объясняют, какую роль отводит Богу предвыборная президентская кампания в Америке и почему кандидатам, избирателям и всем остальным так трудно без Него обходиться. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
