Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Русские ВопросыАвтор и ведущий Борис ПарамоновПсы и рыцариЯ недавно посмотрел худший фильм в моей жизни; к чести моей, недосмотрел, бросил минуте на двадцатой. В русской видеолавке мне всучили перестроечный еще телефильм "Собачье сердце". Я не сильно верю вкусам наших зазывал, но пленил на обложке Евгений Евстигнеев, замечательный актер, посмотреть которого -никогда не ошибешься. На это раз ошибся он сам, снявшись в этом образцовом по бездарности фильме. Сочинение это ранне-перестроечное, в титрах -"снят по заказу Гостелерадио СССР". На экране отдельной надписью, крупно - "По повести Михаила Афанасьевича Булгакова". Человек понимающий уже должен был насторожиться; я и насторожился. Так прописать, со всеми патронимами, покойного писателя - значило, в тогдашних критериях, воздать ему высшей мерой (двусмысленность этого выражения отнесите на счет советской власти и ее революционного правопорядка). Булгакова уже тогда, в самом начале перестройки, посчитали классиком, то есть, проще говоря, начальством; а начальство положено именовать с максимальной полнотой. Помните: "генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Леонид Ильич Брежнев". Так Маяковский вспоминал, как в провинциальных городах полицейские чины предупреждали футуристов, объявлявших поэтический вечер: "Пушкина и вообще начальства не касаться!" Вспоминается и собственный мой скромный опыт. Однажды некто профессор Портнов в газете "Советская Россия" счел нужным оскорбиться на мою трактовку Лермонтова, не совсем совпадающую с той, которою ему преподносили в областной партшколе; смешивая меня с грязью, Лермонтова он именовал всегда и только - М.Ю.Лермонтов: ничего не скажешь, номенклатурный поэт. Чем был ужасен фильм "Собачье сердце"? Полной стилевой мешаниной. Вернее - полным непониманием стиля самой вещи, которая была перенесена на экран в самой что ни на есть простецкой реалистической манере: так в провинции воспроизводили стиль МХАТа: не торопясь, с чувством, с расстановкой - но без всякого толка. В свое время Евгений Замятин в статье о новой, пореволюционной русской литературе (тогда ее еще не называли советской) писал, что самую правильную стилистическую установку выбрал Михаил Булгаков: новую действительность не изобразить иначе, нежели в форме фантастического гротеска. И вот этот гротеск поднесли как позднесталинскую бесконфликтную пьеску о борьбе хорошего с лучшим, о передовиках производства, двигающих советскую науку. Какая-нибудь "Зеленая улица", какой-нибудь Суров. "Хорошими", не понимающими "лучшего", предстали в фильме Швондер и его компания, киношники и тут не потянули на гротеск. У этих комуняг постарались выделить положительные черты: они дружно, в лад поют революционные песни и на "октябринах" дают новорожденным девочкам вполне человеческие имена Роза и Клара, в честь Клары Цеткин и Розы Люксембург. Причем фильм было решено растянуть на две серии, и он утратил какой-либо темп, а ведь в жанре гротеска, даже водевиля темп - первейшее условие: всё должно нестись, спотыкаться, падать и разбиваться. Тут не должно было быть никакого реализма. Из фантазии о превращении собаки в человека и обратной трансформации сделали политически взвешенную, со всеми тогдашними перестроечными акцентами лабуду и нудь. Утешение одно: сейчас таких фильмов в России не делают, никакой политической корректности не блюдут и неприличий, вплоть до похабщины, не боятся. Так что уже сказанное неактуально, по крайней мере для России. Но ведь это у нас была только присказка. Сказка вообще не о России будет. Хотя повесть "Собачье сердце" сыграет у нас роль некоего, как сейчас говорят, медиатора. Один из новейших уже эмигрантов, попавший в Америку при Горбачеве, устроился преподавать что-то русское в один из американских университетов. Человек он был либеральный, но не по-американски либеральный, а по-советски: этакий типичный, едва ли не потомственный шестидесятник. И решил он со своими студентами прочитать повесть Булгакова "Собачья сердце" для демонстрации этим баловням судьбы, на простом и понятном примере, что такое советская власть. Не с "Архипелага" же начинать. Прочли. А потом он задал им домашнюю работу в форме вопросов: как вы поняли вещь, кто в ней положительный герой, кто отрицательный и прочее. К ужасу нашего шестидесятника, громадное большинство студентов посчитало отрицательным персонажем профессора Преображенского, а положительным - Шарикова. При устном обсуждении тех же вопросов в классе американцы высказались в том смысле, что Преображенский - деспот, тиран и тоталитарный диктатор, не имевший никакого права производить эксперименты над живым существом. К тому же оказалось, что большинство группы вообще против вивисекции. Диссидент попытался объяснить аллегорический смысл повести: Шариков, человек, сделанный из собаки, символизирует власть хамов, добравшихся до вершин, это, мол, победивший пролетариат, громящий высокую культуру. Студенты на это возразили, что пролетариат, вообще людей с низших ступеней общественной лестницы не следует считать, а тем более называть хамами и что Шариков был в своем праве, коли он любил балалайку и не терпел оперу. Стоило бы спросить у этих колледж-бойз энд гёрлз, сколько среди них любителей оперы. Этот случай, кажется, уже вошел в хрестоматии российского антиамериканизма - да не с него ли таковой и начался? Всё это говорится к тому, что так называемый культурный разрыв действительно существует и что все возможные союзы России с Западом вообще и с Соединенными Штатами в частности не раз столкнутся с этой проблемой. Даже чисто военная стратегия будет определяться культурными приоритетами. Начнут, например, русские в рамках новых договоренностей о борьбе с мировым терроризмом производить какую-нибудь "зачистку", а в НАТО им скажут: "Позвольте, вам не кажется, что вы нарушаете права человека?" И ведь без всяких аллегорий: если права животных блюдутся на высшем культурном уровне (каковой предположительно имеет место в американских университетах), то как можно не считаться с людьми? Нет на Западе таких априори, которые определяли бы заведомо негативное отношение хоть к Шариковым, хоть к Швондерам. А вот профессора Преображенского запросто можно к суду потянуть - хотя бы за так называемую мэйл-практис. По нынешним стандартам он мало чем отличается от доктора Менгеле. Это в Советском Союзе докторов-убийц не в том месте искали - в Кремлевской больнице, а в Америке их быстро найдут в самом что ни на есть нужном месте, в горячих точках: например, гинекологов, работающих в абортариях. Сейчас некто Кропп, убивший врача-аборциониста, сбежавший во Францию и там через два года пойманный, отказывается опротестовывать процедуру его экстрадиции в США, а добровольно согласен туда ехать, ибо считает себя невиновным. (Непонятно тогда, почему он все-таки сбежал.) А животных ценят и жалеют - братьев наших меньших. И не бьют по голове. Вот некоторая хроника. "Нью-Йорк Пост, 23 мая: В городе Лиллиан, штат Алабама, арестован Роберт Родс, 68 лет, - за убийство 3000 гончих псов. Он получал деньги от владельцев этих псов, избавлявшихся от них по причине их старости и неспособности к гонкам. Статья, ему предъявляемая, - жестокое обращение с животными". Вот еще более нашумевший случай, о котором уже с неделю пишут нью-йоркские газеты: "Джон Джефферсон, поссорившийся со своей бывшей подругой Юджинией Миллер, стал угрожать ей ножом. Испуганная Миллер выбежала из квартиры. Тогда Джефферсон вышел на балкон с ее собачкой терьером Рибси и выбросил ее с двадцать третьего этажа. На месте смерти Рибси сочувствующие соседи и прохожие устроили раку с цветами и свечками". А вот сходный сюжет, но уже с участием знаменитости: "Бывшая кинозвезда, нашедшая новое призвание в защите животных, Брижитт Бардо устроила скандал, увидев в одной из программ французского телевидения, как рэппер Джои Старр (настоящее имя Дидье Морвилль), сделавший обезьяну участником своего шоу, дал ей на сцене несколько пощечин. Его будут судить за грубое обращение с животными и незаконное владение редкой породой". Было б крайне интересно посмотреть, как американские студенты отреагировали бы на другую знаменитую советскую собаку - верного Руслана. Смогли бы они с ним идентифицироваться, как, несомненно, идентифицируются советские люди? Культ животных, зародившийся, думается, в Англии, как всякий культ, смещает перспективу и способствует искажению действительности. Я не хочу употреблять сильных выражений, вроде "мухолюбы-человеконенавистники", как писали в сталинские годы об ученых-генетиках и их дрозофилах, но все-таки считаю нужным заметить, что животные не понимают сентиментального к ним отношения, не нуждаются в нем. Не надо подвязывать им бантики и прыскать их духами. Собака должна пахнуть псиной. Есть классическое произведение русской литературы, дающее проникновенное понимание собачьей психологии, - "Каштанка", конечно. Ей открывалась блестящая артистическая, так сказать, культурная карьера, но она предпочла сбежать к пьяненькому столяру и сыну его Федюшке, производившему над ней садистские фокусы. Вообще мне кажется, что комиссар Фурманов проявил полное незнание предмета и типичную интеллигентскую сентиментальность, когда отметил как черту невежественности в Чапаеве его убеждение, что лошадей надо бить, иначе они портятся. Трудно спорить с тем, что крестьянин и кавалерист Чапаев знал коней лучше, чем просвещенный комиссар- горожанин. И уж коли у нас тут мелькнуло слово "просвещение", то просит сказаться одна вполне элементарная мысль: коренной недостаток просветительской идеологии, просветительского дискурса - убеждение в существовании единых культурных норм, укорененных якобы в глубинах всякого мыслящего существа, хомо сапиенс; убеждение в том, что мир можно сделать культурно единым. Конечно, в нынешние времена сюда внесена серьезная коррекция: мультикультурализм. Но и тут исходят из того предположения, что люди, сохраняющие свои специфические обычаи (то, что и называют сейчас "культурой"), смогут ужиться без конфликтов в рамках единого общества. Что оснований для конфликтов в сущности нет. Этот просветительский оптимизм терпит крах на каждом шагу, но соответствующие конфликты политически корректно стараются не замечать, а если и замечают, то толкуют опять же политически корректно, закрывая глаза на суть проблем. А проблемы возникают совсем уж, можно сказать, неподобные. В книге Ильи Эренбурга "Виза времени" есть цикл статей о Швеции, написанных в середине двадцатых годов. Появляется, в частности, такая фраза: "Не вздумайте также, обращаясь к господину Якобсону : сказать "господин Якобсон". Разве вас не предупредили, что он здесь представитель Персии? Это не шутка, это чин. Правда, персов в Люлео нет, никогда не было и скорее всего не будет, но персидское правительство ценит шведские кроны, а господин Якобсон - уважение своих соотечественников". Реалия здесь та, что в те давние времена дипломатические штаты не были так раздуты, как сейчас, в эпоху ООН, и иностранные консулы не сидели в каждой деревне: представлять интересы той или иной страны предлагали местным солидным гражданам. Но сейчас реалии другие, и фраза о том, что персов в Швеции нет и не будет, кажется насмешкой. Если не персы, то уж черногорцы точно в Швеции есть. Лет десять назад был показан фильм, так и называвшийся "Монтенегро", то есть Черногория. Не помню, шведский он был или американский, но действие происходило в Швеции, в которой по сюжету фильма путешествующая американка попала под чары неких цыганистых красавцев и их образа жизни. Американку играла актриса, которая снималась с Джеком Николсоном в фильме "Пять легких пьес", забыл ее имя. Тема фильма "Монтенегро" была - культурный (даже не распад, а) отпад. Представим себе Пушкина, который пошел побродить с цыганами, да так и не вернулся. При этом американка была счастлива - кажется, впервые в жизни. Конечно, этот фильм - реликт шестидесятых хиппарских годов, с ощутимым элементом иронии в отношении славной эпохи. Но шестидесятые годы прошли, а черногорцы в Швеции остались. И, кажется, один из них убил премьер-министра Пальме. Но кто убил Пима Фортэйна в Голландии? Отнюдь не один из тех мусульман, которых нынче пруд пруди в Голландии. Его убил эко-террорист, защитник прав животных. На этом закончим о псах и перейдем к рыцарям. В одном из недавних номеров Нью-Йорк Таймс Бук Ревю появилась рецензия Скотта Апплби, профессора истории в католическом университете Нотр Дам, на книгу Филипа Дженкинса "Новое христианское царство: пришествие глобального христианства". По словам рецензента, автор книги, профессор религиозной истории в штатном университете Пенсильвании, "очерчивает контуры нового христианского царства, возникающего на перекрестье демографического взрыва в странах Третьего мира, мусульманского и христианского прозелитизма и чаяний новых многомиллионных масс городской бедноты о сверхъестественном спасении". Филип Дженкинс приобрел известность несколько лет назад книгой о зреющем скандале в недрах католической церкви Америки, связанном с пресловутой педофилией. Рецензент говорит, что скандал даже превзошел предсказания автора - но тем более способствовал его авторитету своеобразного футуролога. Тем более имеет смысл прислушаться к нынешним если не пророчествам, то выкладкам Филипа Дженкинса. Излагая его мысли, Скотт Апплби пишет: "Сделайте заметку на вашем календаре. К 2050 году шесть государств - Бразилия, Мексика, Филиппины, Нигерия, Конго и Соединенные Штаты - будут насчитывать каждое сто и более миллионов христиан. Экваториальная Африка сменит Европу как ведущий центр христианства в мире, тогда как в Бразилии будет 150 миллионов католиков и 40 миллионов протестантов. И более чем миллиард пятидесятников распространят по лицу земли беднейшую из ветвей христианского супранатурализма. В Южном полушарии появится новое поколение недемократических стран с теократическими претензиями, часто открыто репрессивных. Если они не будут воевать одно с другим, то будут вести войну против общего врага Ислама. В 2050 году 20 из 25 крупнейших государств будут преимущественно или полностью христианскими или мусульманскими; по меньшей мере десять из них будут в состоянии непрекращающегося конфликта. Хотя христиане будут по-прежнему численно превышать мусульман, Ислам будет превалировать в Третьем мире и его войнах. Решающим фактором останется поддержка богатых нефтью мусульманских режимов странами индустриального Севера, чье христианское наследие не изменит их позиции в этих конфликтах. Экстремисты обеих религий будут господствовать в обществах, лишенных базовых прав человека, угнетающих женщин и нетерпимых к иным вероучениям. Эти процессы будут идти на фоне гонки вооружений в странах Азии и Африки, которые одна за другой будут обзаводиться оружием массового уничтожения, в том числе химическим и биологическим. Короче говоря, грядущие бедствия приобретут такой масштаб, по сравнению с которыми кровавые религиозные войны прошлого покажутся всего лишь утренней гимнастикой". Итак, главное в намечающемся развитии - новое появление христианского фундаментализма и экстремизма в странах, не имеющих богатых демократических традиций и втягивающихся в конфликты с экстремизмом мусульманским. Скотт Апплби продолжает: "Несмотря на существование Аль Каиды, Талибана, Хезболла, Хамаса и десятков других экстремистских групп, Ислам будет отнюдь не единственным регионом религиозного экстремизма. Дженкинс, если не полностью симпатизирует появлению нового христианского порядка, то не может отказать христианам в праве идти в сторону религиозного экстремизма, как это сделали или делают мусульмане, индуисты, иудеи и даже буддисты, пересмотревшие свои традиции в сторону растущей религиозной нетерпимости. Он утверждает, что проблемы, ныне осаждающие мусульманский мир, - влечение к теократии как средству политического господства, подавление меньшинств и преследование за отход от традиционно господствующей веры - будут разделять и трансформировать будущий христианский мир так же, как это происходит сейчас в странах Ислама". Уже сейчас этот процесс вовсю идет в таких странах, как Нигерия, Судан, Индонезия, Филиппины, Бразилия и Гватемала - происходит религиозный раскол, и каждая из вновь образующихся сект борется не в последнюю очередь за политическое влияние, стремится к светской власти, в свою очередь основанной на предписаниях архаических верований. Возникают такие, казалось бы, навсегда изжитые явления, как эсхатологические настроения, миллениаризм, супранатуралистические верования в спасение мира, раздираемого всеми бедствиями, от голода до спида. Появляются тысячи новых шаманов, знахарей, хилеров, врачевателей, приобретающих высокий и все растущий духовный авторитет. Причем прозелитизм их чаще и чаще направляется на "язычников" нынешнего христианского севера. Картина, конечно, мрачная, напоминающая сумерки Римской империи, с такими явлениями, как религиозный разброд и отступление господствующих организованных религий. Но Скотт Апплби, рецензирующий книгу Филипа Дженкинса, сохраняет определенный оптимизм. Он кончает свою рецензию следующими словами: "О чем всё это говорит? Статистика - главное оружие футурологов, и Дженкинс охотно использует некоторые сомнительные методы этих секулярных пророков: он решается предсказывать будущее, экстраполируя нынешний социальный хаос и катастрофичность на будущее по мере роста мирового населения. Получается, что в третьем мире, будь он хоть христианским, хоть исламским, чем больше, тем хуже. Может быть, и так. Но Дженкинс должен был бы помнить, что история христианства это история инноваций и непредсказуемых перемен. Христианство всегда шло вдоль линий социальных и культурных влияний, но никогда не определялось ими до конца". Последние слова рецензента - не более чем хорошая мина при плохой игре. Он делает вид, что христианство как религию можно брать вне сопутствующей культурной атмосферы, что его имманентный смысл способен превозмочь любые сторонние внушения и, так сказать, одолеть врата адовы. Если б это было так! Но возьмем ближайший пример - Россию, русское православное христианство - и сопоставим его с западным, хоть католическим, хоть протестантским. Нельзя говорить о западной христианской культуре вне мощной античной культурной традиции. Еще о католицизме говорили, что это эллинизированное христианство, а что уж говорить о протестантстве. Между тем в России на почве православия культуры создать не удалось - если только вы не считаете венцом культуры порядок Московского царства. Само по себе православие тяготеет к самой настоящей теократии - как всякий фундаментализм, и только мощная традиция светской власти в России не дала ему развернуться в соответствующем направлении. И обратим внимание: как только светская власть в том или ином смысле начинает слабеть, так православные отцы-пустынники тут как тут с проектами идеологического единомыслия на православной основе. Самый свежий пример: составление и внедрение в школы учебника "Основы православной культуры" - средневекового обскурантистского бреда. Но Россия в нашем сегодняшнем сюжете - частность. В построениях Филипа Дженкинса о грядущих христианских теократиях и религиозных войнах, которые они поведут с исламом, отсутствует, на мой взгляд, очень важная, может быть самая важная тема. Он, как кажется, исходит из того, что северные христианские страны сохранят статус кво, и отношения их с мусульманским миром будут строиться всё по тем же схемам: вы нам нефть, мы вам терпимость. Проблема берется исключительно как внешняя, экстериоризируется. И Дженкинс упускает одну, но поистине кошмарную возможность: а не будут ли внутри передовых стран Запада нарастать фундаменталистские христианские течения как реакция на нынешнее этническое и религиозное смешение? Ле Пен стар и политического будущего не имеет по определению, Пим Фортэйн убит - но снимается ли тем самым некая жгучая проблема? Не породит ли Запад некий новый вариант если не Ку Клукс Клана, то рыцарских орденов в защиту веры? Что если религиозная война, которую пророчит Филип Дженкинс для стран Третьего мира, разгорится повсеместно? Об этом думать не хочется - но думается. Даже без Филипа Дженкинса. Не надо непременно читать его книги - достаточно заглянуть в газеты. Глядишь и думаешь: а не пора ли новому Ною строить ковчег? А коли так, то уж, конечно, пару собачек на разводку туда заберем непременно. Каштанку с Шариком. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
