Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[18-02-01]
Россия как цивилизацияВедущий Анатолий Стреляный Автор Елена ОльшанскаяРазвратники тишиныВ программе участвуют:
Андрей ЮРГАНОВ - доктор исторических наук, Российский государственный гуманитарный университет Анатолий Стреляный: "Развратниками тишины" называли когда-то русские своих самозванцев. Впервые они появились в Московском царстве во время Великой Смуты, гражданской войны начала 17-го века. Мировая история помнит немало искателей приключений - лже-Нерона, мнимую Жанну д Арк, лже-Людовика 17-го. Но только в России люди, выдававшие себя за свергнутых царей и за царских детей, стали массовым явлением. Один подручный вождя беспощаднейшего из бунтов рассказывал на допросе: "Пугачев всегда был сам напереди, нимало не опасаясь стрельбы из пушек, ни из ружей. Пушка-де царя не убьет, где ето видано, чтоб пушка царя убила?" Даже в советское время не совсем искоренилось самозванство. Известна не одна сотня старых большевиков, каждый из которых утверждал, что именно он вместе с Лениным нес бревно на знаменитом кремлевском субботнике. Случаи самозваных притязаний на княжеский престол в древней Руси неизвестны. Само имя "царь" было священным, так, кроме Бога, называли только византийского императора и хана Золотой Орды. "В рассуждении титула русские думают, что слово "царь" важнее всех титулов на свете. Оно гораздо более прилично государю, нежели слово "цесарь" и "король", изобретенное человеком и присвоенное, по их мнению, каким-нибудь завоевателем", - писал о москвичах иностранный путешественник. После гибели Византии и падения Золотой Орды первым венчанным на царство русским царем стал Иван Грозный. Андрей Юрганов: Средневековый человек твердо знал, что между царской великокняжеской семьей и всем русским обществом - дистанция огромного размера. Не случайно все называли себя холопами государевыми. Это не уничижение, этого не стыдились, потому что все - рабы Божьи. Поскольку государь наместник Бога на земле, то, соответственно, никто не стыдился того, что каждый одновременно и холоп государев. Государь имел право на все - на жизнь и смерть холопа. Это нормально, в этом была даже какая-то поэтика жизни, службы. Но вот чтобы холоп стал государем - это нарушение правил. Анатолий Стреляный: "Праведный" не значило "справедливый", это слово означало "правильный". Правильными, то-есть прирожденными царями считались потомки древнего Рюрика. Когда умер бездетный царь Федор Иоаннович, сын Ивана Грозного, династия Рюриковичей прервалась. Старшего наследника Ивана убил в гневе сам государь. В 1598-м году на царском престоле оказался умный и хитрый боярин Борис Годунов. Народная молва приписывала ему убийство младшего сына Грозного, семилетнего царевича Димитрия. Защитники Годунова утверждали, что царевич в припадке эпилепсии сам себя заколол ножом. Андрей Юрганов: Судьба Дмитрия Ивановича, погибшего в Угличе в 1591-м году, конечно, вопрос сложный. Насколько Борис Годунов причастен к этому убийству, насколько не причастен., вопрос вечный, потому что никогда мы не сможем до конца понять, насколько Борис Годунов реально был соучастником этого преступления и был ли соучастником преступления. Борис Годунов действует так, как подсказывает ему сама жизнь. И, в конечном счете, он самый умный, самый талантливый, самый разносторонний человек - ну кому еще, как не ему, стать русским царем, если и так уже все нити управления оказываются в его руках? Андрей Богданов: Погибает царевич Дмитрий, приезжает комиссия во главе с Василием Шуйским, проводится расследование. У нас сохранился как бы черновой подлинник этого дела. С помощью палеографических методов изучения бумаги удалось развернуть это дело обратно. Как вы понимаете, любой документ режется-клеится. Выяснилось, что следственная комиссия Шуйского всеми правдами и неправдами, нарушив все без исключения юридические нормы, пыталась доказать, что царевич самоубился, на фоне всеобщего мнения, что царевич был убит. Там есть показания, что царевич был убит. Но это показания только тех людей, на которых комиссия Шуйского смогла уголовные дела навесить. И нет показаний, которые там должны быть обязательным образом. Нам известно по летописям и по отдельным документам, что в Угличе практически вспыхнуло народное восстание. И репрессии после этого происходили не только в Угличе, но и в окрестностях и даже в других городах. А Годунов совершенно спокойно правит до начала 17-го века. Он воцаряется, он заточает, изничтожает конкурентов, он пытается бороться с ужасным голодом, который развернулся с 1601-го года, с народными волнениями, но сидит. Поэтому появление самозванца как Дмитрия Ивановича, сына Ивана Грозного, автоматически означало, что Годунову брошен серьезнейший идеологический вызов, на который он ничем, кроме как военными действиями, ответить не мог. Майя Кучерская: Царевич Димитрий был первым убитым царским отпрыском, и прецедента до сих пор не было в истории русской, чтобы убивали именно наследника престола. Единственное, на что могли оглянуться, когда потом писали житие царевича Димитрия, это случай с Борисом и Глебом. Царевич Димитрий - наследник их, все время говорится о том, что он "как агнец". А кто такой агнец? Это образ Христа. У русских особый извод христианства - православие. Они, может быть, острее всего восприняли именно идею о смирении. И что может быть смиреннее, чем добровольное принятие смерти? Анатолий Стреляный: Отроки Борис и Глеб, сыновья святого Владимира, крестившего Русь, безропотно дали себя убить в 1015-м году по приказу их родного брата, во время борьбы за киевский престол. Как и царевич Димитрий, они принадлежат к наиболее почитаемым русским святым. При венчании на царство Годунов дал клятву, что в его государстве не будет нищих, и мог бы эту клятву исполнить, если бы не началась полоса стихийных бедствий и жестоких неурожаев.
"Голод был какого не видали, - писал спустя триста лет поэт Максимилиан Волошин, свидетель другой, революционной смуты 20-го века. Андрей Юрганов: Когда умер Федор Иоаннович и еще не ясно было, кто станет русским царем, один польский агент сообщал, что в Москве часть бояр, аристократов стоит за кандидатуру Федора Никитича Романова, а дворянство и чернь, купленные Годуновым, стоят за Годунова и хотят, чтобы он был царем. Ну это как бы известно. Но вот дальше этот агент, этот шпион рассказывает историю совершенно поразительную. Оказывается, у Бориса Годунова есть человек, которого он специально у себя держит, который очень похож на убиенного царевича Дмитрия. И на тот случай, если его не сделают царем, сообщает этот шпион, уже готова грамота от подлинного царя, Дмитрия Ивановича. А если учесть, что Гришка Отрепьев был боевым холопом Романовых, и, говорят, что его Романовы воспитывали именно в таком духе, что именно он и есть подлинный царевич Димитрий, то можно сказать буквально следующее: если все это так, - то и Романовы, и Годуновы писали сценарий Смуты. Не просто люди придумывали самозванцев, а главные участники этих событий, по крайней мере, на раннем этапе Смуты, уже знали, что нет ничего сильнее, чем имя Дмитрия Ивановича, великого князя и царя Всея Руси. Андрей Богданов: Помимо пропаганды против Лжедмитрия Первого, мы о нем о самом ничего не знаем. Нам понятно, безусловно, что это не царевич Дмитрий, это просто какой-то человек. За ним идет определенная часть людей авантюрного склада. Начинается война, и все это как бы нормальная авантюра, но на фоне общественного мнения, что на престоле - незаконный царь, а что законный царевич убит, и надежда что-нибудь сделать с незаконной властью отсутствует. Народ довольно спокойно воспринимает Лжедмитрия и все эти военные действия до тех пор, пока Лжедмитрий не терпит сокрушительного поражения от войск Бориса Годунова. И вдруг народ, который уже к этому времени очень крепко оголодал, очень крепко обозлился, видит, что у него отнимают надежду хоть как-то высказать свое отношение к существующей власти. И города ,и целые уезды вдруг встают за Лжедмитрия Первого. Тот пытается бежать, его не пускают, и начинается его триумфальное шествие к Москве. Города один за другим присоединяются к нему, народ выходит вместе со своими пастырями встречать буквально крестным ходом. И уже к Москве Лжедмитрий подходит в окружении представителей знати местной, представителей церковной иерархии, в Москве на его сторону переходят практически все. Он въезжает в Кремль на белом коне. У нас целый год сидит царь Дмитрий Иванович, законный царь. Все без исключения знатнейшие люди - при дворе Дмитрия Ивановича. Одну из высших должностей при нем занимает Василий Шуйский, глава заговора. После свержения, после того, как царь Дмитрий Иванович был убит, он уже стал Лжедмитрием, Гришкой Отрепьевым и самозванцем, так вот, Шуйский занимает при нем одно из ведущих мест. Великий мечник, глава охраны Лжедмитрия, или царя Дмитрия Ивановича, Михаил Васильевич Скопин-Шуйский - знаменитый герой последующей гражданской войны. Кого ни перечислишь, все знатные фамилии присутствуют. Весь Освященный Собор, все церковные иерархи на месте. Даже патриарх Гермоген, который сидит в Казани, вполне признает власть. То- есть у страны есть законный царь, признанный всеми до единого. Этот царь венчается, приезжает Марина Мнишек и совершенно законным образом венчается на царство по чину царского венчания. Кто, вы думаете, распоряжается церемонией? Да Василий Иванович Шуйский! Анатолий Стреляный: Лжедмитрий Первый - одна из самых загадочных фигур в русской истории. Он был молод, влюблен, запросто гулял по городу. Беседовал с народом на площади, лично принимал жалобы и прошения граждан, не верил доносам. "Вы считаете себя самым праведным народом в мире? - говорил он москвичам, - А вы развратны, злобны, мало любите ближнего и не расположены делать добро". "Когда Лжедмитрий был убит, его объявили колдуном и скоморохом. Для большей насмешки кинули на живот убитого государя безобразную и бесстыдную маску, а в рот сунули дудку," - рассказывает свидетель. Тело его сначала похоронили, а затем вырыли и сожгли. Пеплом зарядили Царь-пушку и выстрелили на Запад. Следующим русским царем стал Василий Иванович Шуйский. Андрей Богданов: Неизвестно, как там этот Шуйский воцарился, но ясно, что, кроме москвичей, в его воцарении никто не принимал участия. То, что Шуйский называл себя древним родичем, - он действительно из древнего рода, ничего не сделаешь, но он не имел отношения к прямой линии. Начинается гражданская война при Шуйском уже страшная. И тогда самозванцев появляется бесчисленное количество. Поскольку Шуйский сидит в Москве, и поскольку в оскорбление повергнуты все другие города и земли, то Муром может выставить казака Илью, без фамилии, просто по прозванию Муромец. Появляется "царевич Петр", и появляются, появляются царевичи, родственники. Появляется, наконец, кстати, не сразу, Лжедмитрий Второй, который совсем другой. Но это не мешает значительному числу представителей знатнейших фамилий, которые, вообще-то говоря, знали в лицо и царевича Дмитрия, и, безусловно, Лжедмитрия Первого, ибо при дворе его все были, - половине их сидеть в Кремле, а половине в Тушино под Москвой, в лагере Лжедмитрия Второго. Он другой, ну и что? Зато мы можем восстановить справедливость и утереть-таки нос Василию Шуйскому на законных основаниях. У нас нет живого человека, законного наследника, но мы отстаиваем идею законного наследования. И поэтому он у нас как бы материализуется из ничего. Его физический носитель как бы даже ничего не значит. Марина Мнишек к нему приезжает - и узнает своего мужа! Андрей Юрганов: С одной стороны, можно до конца идти за Дмитрия Ивановича и свято верить, что он существует и что он должен быть русским царем. И вместе с тем, это же самое средневековое сознание допускает простую вещь, что со следующим претендентом или с его лагерем можно одновременно торговать. Люди хотят Дмитрия Ивановича, но, когда видят, что появился второй, и видят, что, может быть, это он, а, может, не он, но жизнь-то продолжается. И вот это продолжение жизни мы видим в истории Тушинского лагеря, когда - удивительно, но факт, - идет активный продуктообмен, торговля, перебегают из одного лагеря в другой. И делают это чаще всего из хозяйственных каких-то, экономических интересов, а не потому, что там в этом лагере находится подлинный царь Дмитрий Иванович. Анатолий Стреляный: "У нас с легкой руки первого Лжедмитрия самозванство стало хронической болезнью государства. С тех пор чуть ли не до конца 18-го века редкое царствование проходило без самозванца," - писал историк Василий Ключевский. Лжедмитрий был "самоцарь". Зато первый после Смуты поставленный на царство Михаил Федорович Романов - уже подлинный монарх, "от Бога избранный и из чрева матерне помазаный". В 17-м, бунташном веке, русским идеалом становятся тишина и покой. Жить хочется "косня и ожидая". Царя Алексея Михайловича, хоть и учинил он церковный раскол, называли Тишайшим, а самозванцев - "развратниками тишины". Андрей Богданов: В 40 - 50-е годы 17-го века, когда на Западе происходили английская революция, французская фронда, Карлу Второму отрубили голову, Людовик 14-й бежал из собственной столицы, из Парижа, несколько лет не мог туда вернуться. У нас происходили городские восстания, два при Алексее Михайловиче в Москве, крупнейших - Медный бунт и Соляной бунт. Восстания в Новгороде и Пскове такие, что их несколько месяцев не могли подавить. И армия даже бессильна оказалась. Восстания охватывали десятки городов, я уж не говорю об отдельных восстаниях в Красноярске, Томске - это далеко. Прямо в центре страны происходили восстания. У нас было восстание 1682-го года, которое правительство Софьи попыталось представить как Хованщину, что это придумал боярин Хованский. А когда Софью свергли, это восстание сторонники Петра пытались представить как заговор Софьи. Все только с одной целью - задушить истину, которая состояла в том, то это было народное восстание, и что народные массы, выбрав из своей среды представителей, захватили на полгода власть в Москве и поставили своих представителей во все приказы, то есть, центральные ведомства. Было восстание Кондратия Булавина - колоссальное, астраханское восстание, да мало ли... То есть, действительно крупнейшие потрясения. Но на престоле все время сидели законные цари ,и ничего с этим сделать было нельзя. И никаких самозванцев не возникало. А тут вдруг на престоле оказывается вообще никому не известная в народе немка, происходящая из какого-то княжества, которого и на карте не обнаружишь даже с помощью увеличительного стекла. Я уж не говорю про то, что - женщина, к женщинам более или менее привыкли после Елизаветы Петровны, все-таки прилично она правила. Но на престоле - узурпаторша, и причем, узурпаторша даже с моральной точки зрения, мерзкая. Мужа, собственного мужа, свергнуть и даже убить! Александр Архангельский: Самое известное русское сочинение, "Капитанская дочка" Пушкина, говорит ведь не об одном самозванце, а о двух. Если внимательно посмотреть на текст, то ясно, что отец Петруши Гринева уходит в отставку как раз, когда Екатерина приходит к власти, потому что он отказывается принести присягу кому? - самозванке. Но только у Пушкина Пугачев - это самозванец, а Екатерина нет. Почему? Потому что Екатерина доказала свое право миловать, то есть, стоять над законом, и поэтому она не самозванка. У Пушкина в этом смысле все глубже. Анатолий Стреляный: Екатерина Вторая была женой Петра Третьего Федоровича, родного внука Петра Первого. Петр Федорович, немец по духу и воспитанию, носил прусский мундир и презирал Россию за дикость и рабство. Едва вступив на престол в январе 1762-го года, он упразднил Тайную канцелярию и отменил пытки. Еще через два месяца его Манифест о даровании вольности и свободы российскому дворянству избавил российских дворян от обязательной военной службы. В народе пошли слухи, что манифест был в пользу крестьян, а дворяне его подменили. Через полгода царствования Петр был убит во время дворцового переворота. На престол взошла его жена, говоря точнее, вдова, ставшая Екатериной Второй, матушкой Екатериной. Переворот был встречен в российском обществе ликованием. Андрей Богданов: Пугачеву на первых этапах очень сильно помогла сеть схоронов и тайных троп по России, которые проложили староверы. Им приходилось защищаться от государства, и вот откуда-то из этих староверческих троп выбирается казак наш Емельян Пугачев, уже под именем Петра Федоровича, и появляется новый самозванец. При этом, у нас, слава Богу, огромная масса документов и сочинений о восстании Пугачева, и мы видим, что в его собственной среде Пугачев даже не очень играл государя, и его сторонники не очень играли сановников, генералов, хотя он назначал Государственный совет и так далее. Им даже не нужно было ничего изображать. Важна была идея: а вот мы сейчас эту самозванку вместе со всеми, кто нас допек!. А кто нас допек? А допекли нас помещики-вотчинники, воинские команды, все эти подьячие-крючкотворы, все эти воры-судьи, все эти откупщики, которые нас дерут налогами. В конце концов, просто богатые купчины, которые сами наживаются, а работники голые ходят. А вот мы сейчас их всех с помощью своего законного государя и оприходуем! И оприходовали. Майя Кучерская: Почему им так верили, этим самозванцам, этим проходимцам? Если посмотреть на биографии, это, как правило, были действительно люди низкого звания, авантюристы. Вера, конечно, была следствием глубочайшего уважения к царской фамилии. Кем вообще был император и его родственники для простого человека? Это были небожители. Вот, я думаю, в этом причина успеха. Соприкосновение, когда вдруг приходит сын Петра Первого, Алексей ( были самозванцы Алексеи), это так поражает, как будто ангел приходит с небес. То есть, тут был чисто религиозный контекст. Александр Архангельский: Одно дело, когда самозванчество используется как некая политическая идея, вот ближайший случай - это Пугачев. А другое дело, когда самозванчество возникает и рождается в народных глубинах, как некая легенда, эта легенда сопровождает личность человека, человек сам начинает верить в то, что он не просто житель Сибири, а, допустим, имеет некие царские знаки на груди и, значит, природой, самим Богом предназначен на истинное царство. Если мы спустимся в глубины народного восприятия истории, это сплошь и рядом, особенно за пределами централизованного государства (Сибирь, Дон). Там самозванцы возникают, без них просто культура обходиться не может, это не жизнь, если нет самозванца. Повторяю, в отличие от политических самозванцев, от тех, кто принял сознательно некую идею и разыграл ее как сценарий, самозванцы из народа чаще всего верили в то, что они предназначены Богом и судьбой занять истинно принадлежащее им место. Анатолий Стреляный: В 1732-м году в Тамбовской губернии появился нищий, который заявил: "Я не мужик и не мужичий сын, я орел - орлов сын, и мне орлу быть. Я царевич Алексей Петрович, сын Петра Первого. Есть у меня на спине крест и на лядвее родимая шпага". Спустя сто лет крестьянин Клюкин рассказывал, что был в бане с человеком, назвавшим себя царевичем Константином Павловичем и "видел у него грудь, обросшую волосами крестом, чего ни у одного человека нецарской крови нет". Когда внезапно умер император Александр Первый, и наследником был объявлен не средний, а младший брат царя, Николай Первый, декабристы воспользовались этим для осуществления заговора. Они вывели солдат на площадь перед зданием Сената. Солдаты кричали "За Константина и жену его Конституцию". Майя Кучерская: Солдаты кричали "Хотим Константина и жену его Конституцию". Их подогревали, уверяли, что Константин на самом деле не отрекался, а хочет быть императором. Во всех воспоминаниях о 1825-м годе мы встречаем и именно эти слова "За Константина и жену его Конституцию". Изобретение декабристов. Это был такой обман, а простой люд верил, что жену Константина зовут Конституция, хотя понятно, что декабристы имели другое в виду. Им было важно, чтобы это слово конституция звучало, когда глотки тысяч его произносят. Манифест был подписан еще задолго до смерти Александра Первого, где Константин отрекался от престола. Этот манифест был спрятан в специальный ковчежец, ковчежец был отнесен в Успенский собор. О нем, если я не ошибаюсь, знали митрополит Филарет, Голицын, сам Александр и Константин - все, больше никто не знал. Время от времени оба брата, и Александр, и Константин, намекали на то, что Константин правителем никогда не будет. Александр Архангельский: Были какие-то условия, почему один государь обрастал своими двойниками, а другой нет. Ну это понятно. Если Государь на своем земном поприще почти не осуществился, возникала какая-то фигура умолчания, и он сам собой обращался в загадку. Александр Первый царствовал четверть столетия. В истории совершил больше, чем кто либо мог на его месте мечтать. Где тут почва для самозванчества? А его и нет. Если мы посмотрим на слухи, которые после смерти Александра, причем смерти неожиданной, вдалеке от столиц, возникли, то почти ни один из этих зафиксированных слухов не говорит о самозванце, не говорит о том, что кто-то должен прийти на место. Говорят: убили государя, отравили государя, не его хоронят, украли государево тело и так далее. Но фигуры умолчания, ожидания самозванца на месте Александра нет. Анатолий Стреляный: Александр первый внезапно умер 19-го ноября 1824-го года в Таганроге. Эта смерть породила слухи, что он не умер и что вместо него привезли в Петербург тело некоего солдата. Возникали и другие версии. Говорили о том, как тяжко Александр переживал свою вину в убийстве заговорщиками его отца, Павла Первого. Александр участвовал в этом заговоре. Александр Архангельский: Когда в 1836-м году в Сибири, точнее сказать, на границе между Уралом и Сибирью появился человек, очень похожий, как считали многие современники, на Александра Первого, человек без паспорта, человек загадочный и странный, вот в этот самый момент никаких слухов о том, что, дескать, это государь-император Александр Первый, который не умер, а ушел, этого ничего не возникло. Не было ожидания, не было нужды в самозванце, и самозванца не было. Более того, если почитать, что о нем писали, о старце Федоре Кузьмиче, который вел праведную жизнь и которого в конце концов начали почитать как государя, что он говорил сам, то никакого самозванчества мы не обнаружим. Никогда никому из тех крестьян, которые его окружали, старец Федор Кузьмич не сказал, что именно он есть Александр Первый. Так сказать, возникло самозванчество без самозванца. От него ждали, а он не отвечал на это ожидание. И более того, все разговоры, все серьезные обсуждения начались, когда он уже умер и начались не в крестьянской среде, а в среде образованного дворянства и разночинства, после 60-х годов 19-го столетия. То есть, тогда, когда возникло новое ощущение власти. Когда от власти стали ждать, что она будет не благословлять и молитвенно сохранять Россию, а что она будет управлять, бюрократически управлять страной. Вот в этот самый момент возникает миф, предание, легенда. И этот миф, предание, легенда и вписываются в традицию, и противоречат ей полностью. Анатолий Стреляный: Когда большевики в июле 18-го года приняли решение о расстреле царской семьи в Екатеринбурге, они боролись с реальными претендентами на престол. Мстящих духов большевики не боялись, они сами умели их вызывать и быть ими. Майя Кучерская: Возникал вопрос - восстановится ли когда-нибудь монархия, и, вообще, что нас ожидает? И здесь на помощь приходила целая устоявшаяся традиция, литература о том, каков будет сюжет последних времен. Известно было, что в "последние времена" воцарится царь, который будет императором над всей землей, и имя его будет Михаил, как Бог благочестивый. При нем наступит благоденствие, последняя вспышка благодати на земле, а затем уже наступит царство Антихриста. И поэтому имя Михаил насыщалось особым смыслом. У Солженицына есть история в "Архипелаге ГУЛАГ" о Михаиле. В 1916-м году пришел в дом простого машиниста незнакомый старик с русой бородой и сказал жене этого машиниста: "Вот, Пелагея, у тебя сын годовалый, береги его для Господа, а я приду опять". И когда этот сын вырос, ему исполнилось 28 лет в 1943-м году, сына звали не Михаил, а Виктор, мать стирала, и вдруг смотрит, опять этот старик на пороге, уже постаревший, поседевший, но такой же крепкий. И этот старик говорит сыну: "Здравствуй, Михаил, благословляет тебя Бог". "Я Виктор," - робко ответил Виктор. "Нет, ты будешь Михаилом, императором Святой Руси," - ответил ему старик и благословил его на служение. И после этого Михаил с удивительным послушанием стал писать манифесты от имени императора Всея Руси Михаила, распространять их среди рабочих. Очень долгое время ни один не выдал. Вот какова была до сих пор вера царю, императору.Но в итоге он оказался на Лубянке, и так история завершилась, но попала к Солженицыну в архив. Юрий Хмелевский: Посмотрите, что делается вокруг царской семьи Николая Второго. В Чили объявился царевич Алексей, спасенный, причем, он рассказывает, как его спасли и так далее. Но у него нет никаких претензий. Уже по телевидению показывали двоих сыновей царевича Алексея. Один из них знал колоссальное количество жизненного материала. "Сын" рассказывал, что когда отец его повез в Петродворец и они ходили по Петродворцу, то он сказал: "Ну что же ручки все переломали, совсем другие поставили!" Ручки на дверях. Откуда человек, живший где-то в Сибири, может знать, какие ручки там были? И умер без каких-либо претензий, без выявления себя и так далее. Это уже сейчас его сын, как бы внук Николая Второго, говорит: я ничего не хочу, я хочу только знать - кто я? Ну и знаменитые истории с Анастасией немецкой, которая такие подробности знала, а теперь выясняется, что Анастасия как раз и похоронена, Марии нет. Александр Архангельский: Вот возьмем Сталина, который прекрасно понимал, что он самозванец, очень хорошо. Именно поэтому так долго продержался, что отдавал себе отчет в том, кто он и чье место занимает. Поэтому он с определенного момента начал стилизовать монаршую власть. И параллели, которые выстраивались между Сталиным и Грозным, Сталиным и Петром, это все идеологическая машина не случайно запускала. Народное сознание оставалось прежним, и Сталин это очень хорошо понимал. Более того, когда он восстанавливал патриаршество во время войны, это не только была попытка поднять дух воюющего народа, но и одновременно с этим попытка, если уж не короноваться, то по крайней мере перенаправить отблеск куполов на свой вполне немонарший лик. Вокруг сталинского чела появлялась незримая корона. Вот есть патриарх, и подсознательно есть ощущение, что есть государь, даже если это не называется так. А потом уже все, как всегда в истории, пошло на понижение. Хрущев прекрасно понимал, что он, в сравнении со Сталиным, самозванец, и метался, бедный, пытался хоть как-то укрепиться. И вообще вплоть до Горбачева все политики советские очень хорошо помнили, что в сравнении со Сталиным они самозванцы, они все время на него оглядывались. Анатолий Стреляный: В комедии Гоголя "Ревизор" использован один из классических русских сценариев самозванства. Хлестаков в пьесе ни разу не заявляет вслух о том, что он прибыл в город N с ревизией. Возможно, он даже толком не понимает, за кого именно себя выдает. Он врет, и умные провинциальные начальники, видя его молодость, глупость, бахвальство, пьянство и нечестность, верят. Верят, потому что именно таким и должен быть крупный столичный чиновник. Он говорит на новом языке, его бессвязные речи расшифровываются как хитрые намеки. Лингвист А.Н. Селищев исследовал в 20-е годы советский язык, тогда еще совсем новое явление. Он пришел к выводу, что непонятность этого языка играла очень важную роль. Партийная речь воспринималась как магическая, колдовская. У Хлестакова, как известно, подорожная была выписана в противоположную сторону, что подтверждало в глазах людей волшебство его государственной должности. Простые граждане, которых советская власть, по своему усмотрению, назначала писателями, военачальниками, министрами, дипломатами, героями, ударниками коммунистического труда, представляли собой одно из чудес сталинской эпохи, один из ее главных фокусов. Он совсем не случаен, последний из кадровых фокусов Ельцина. Грандиозный фокус, может быть, последний. Только когда лопнет, исчерпает себя этот фокус, можно будет, наверное, сказать, что магическая страница в русской истории перевернулась, что открылась новая, не такая интересная, демократическая страница. Александр Архангельский: Сталин проецировал свой собственный опыт, уменьшая его, как матрешку, на всю страну. С исчезновением культа личности оставался еще культ ложных героев, но обессмысливался, и отсюда все нараставшее в 60-70-е годы ощущение механизма, вращающегося в пустоте. Все механизмы были созданы при Сталине, но исчез центр, исчез главный самозванец. А без этой фигуры все остальные самозванцы лишились почвы, на которой стояли, и механизм, повторяю, вращался в пустоте, и все разваливалось. Майя Кучерская: Когда Путин стал президентом, мелькнуло в газетах сообщение о том, что где-то на Кавказе появилась его мать, женщина, которая утверждала, что она является его матерью. Ну кто она, как не самозванка? А еще одно суждение я слышала в клерикальных кругах, где говорилось о том, что Путин это потомок Рас - путина, потомок незаконных детей Распутина. Распутин не был лицом императорской крови, но очень был близок к семье, этого достаточно. Анатолий Стреляный: "Демократия в аду, а на небе царство," - сказал один из знаменитых членов русской православной церкви. Демократия не для России - подтвердили эту мысль во время недавнего опроса 37% современного епископата. Среди остальных групп российского населения демократия набрала гораздо больше голосов. Но все же не устают поражаться в западных странах, как легко дается президенту укрепление властной вертикали и как тяжело - экономические преобразования. Александр Архангельский: Русский человек царей всегда любил и всегда был к ним невероятно суров. И русские цари тоже побаивались народа, хотя были подчас весьма жестоки в отношениях с этим народом. Рейтинг, который как нимб вокруг Путина, вопреки всему, немотивированно, это свидетельство того, что по-прежнему масса ожидает лидера монаршего, лидера, освященного некой сверхличностной мощью. Монархический ветер по-прежнему дует снизу, а сверху дует встречный ветер. Но когда южный и северный ветры встречаются, мы знаем, что из этого рождается электрический разряд. Анатолий Стреляный: Тишина и покой - старинный государственный идеал. Древнерусский человек хотел жить "косня и ожидая". Правда, слишком уж "ленивые и сонливые, и невстанливые" осуждались. Но считалось гораздо предосудительнее проявлять, особенно в важных делах, "тяжкое и зверообразное рвение". |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
