Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[18-04-05]
Смотрим телевизорГарри и Павел БардиныАвтор и ведущая Анна Качкаева Анна Качкаева: Датное телевидение ко Дню космонавтики в очередной раз сложило для своих зрителей коллаж из новояза документальных работ о трагических тайнах подготовки первых космонавтов и главного советского фильма про космос "Укрощение огня". Новые "Наши" в прямом смысле использовали бренд "Гагарин" для того, чтобы призвать к борьбе с "не нашими", и телевидение закрепило этот факт в сознании. Свежая "Программа Максимум" Глеба Пьяных, действительно, взяла курс на криминально-"желтое" развлечение: недаром название имеет недвусмысленное расширение "Скандалы, интриги, расследования". Дмитрий Дибров пока безуспешно, с точки зрения рейтинга, устраивает целый дорогущий аттракцион с бурными переживаниями вокруг исполнения желаний. То есть на телевидении минувшей недели в прямом смысле проступило смешение двух культурных моделей: старой - советско-массово-мобилизационной и новой, импортированной с Запада - массово-потребительской. Как все это выглядит эстетически, что за новый художественный язык предлагает нам современное телевидение? От какого экранного зрелища нынешний очень разный зритель получает эстетическое удовольствие? Об этой тонкой материи мы сегодня будем разговаривать с представителями двух поколений одной семьи, которая и занимается той самой аудиовизуальной культурой. Гарри и Павел Бардины в нашей студии, я вас приветствую, господа. Начну с того, что на минувшей неделе конец недели ознаменовался "Никой", и "Чуча-3" Гарри Бардина стала победителем в номинации "Лучший анимационный фильм". Я поздравляю вас и великого "Чучу", потому что очень многие его любят, это с 1997 года, и, по-моему, все ждали продолжения. Я должна как-то представить Павла, режиссеров сериалов, как правило, мало кто знает. Они люди конвейерные, трудящиеся незаметные, но чрезвычайно востребованные сегодняшней индустрией. Павел - ведущий программ на радио "Арсенал", но вот недавно выступил и как сорежиссер одного из самых популярных сериалов "Холостяки". Там в главных ролях Башаров и Певцов, сериал с успехом прошел на канале "Ren-TV". Гарри помнит, как телевидение начиналось. Гарри Бардин: Вы имеете в виду самое начало? Анна Качкаева: Нет, не самое начало, но те самые 60-е годы, когда вы уже вполне взрослым человеком увидели, как из этого маленького ящичка: Гарри Бардин: Я первый раз увидел в Киеве, когда приехал к бабушке, и еще была линза с глицерином, и вот этот маленький квадратик через линзу. Анна Качкаева: Значит, вы помните это телевидение, и как оно постепенно превращалось в институцию, в зрелище. А Павел, по сути дела, эту институцию укрепляет всей своей деятельностью. Он уже попробовал себя в разных ипостасях: от "Дорожного патруля" до режиссирования сериалов, и по сути дела включен в эту телевизионную реальность. С этой точки зрения, вы оба и будете такими экспертами по поводу того, на каком же языке разговаривает сегодняшнее телевидение с сегодняшним зрителем. И я бы попросила вас коротко ответить на глобальный, почти философский вопрос: как бы вы определили современный телевизионный язык в нескольких словах? Гарри Бардин: Современный язык скатывается к уличному. Я не допускаю официоз в галстуке, который был в советские времена, но и не принимаю тот сленг, который вошел в наш быт. Хорошо - быт, но когда на плохом русском языке говорят на радио (к вам это не имеет отношения) и на телевидении, меня это шокирует. Анна Качкаева: Я имею в виду язык шире как некий аудиовизуальный, видеоязык, темп ритма, монтаж. Что это такое? Гарри Бардин: Это все как бы скатывается к одному, это язык улицы. Отсюда - пошлость. Павел Бардин: Я бы продолжил про улицу, но в другом направлении. Это язык удара. Этим языком бьют по глазам, по нервным окончаниям, чтобы вызвать не важно какую реакцию, главное - удержать у телевизора сменой картинок, сменой слов. Не очень важен подбор, главное, чтобы это посильнее и побольнее. Анна Качкаева: В любом случае он агрессивен. Павел Бардин: Да. Гарри Бардин: Да, это правда. Анна Качкаева: Вопрос вам, уважаемые слушатели, от какого экранного зрелища программы или канала вы как зрители получаете эстетическое удовольствие? У нас рубрика "Час прессы. Что происходит?" о главном событии этой недели для регионального телевидения России. Из Сочи наш корреспондент Геннадий Шляхов. Геннадий Шляхов: "Мы не делим телевидение на федеральное и на региональное", - говорят в Академии российского телевидения. Поэтому неправильно противопоставлять два профессиональных конкурса: ТЭФИ федеральный, что проводится в Москве, и всероссийский конкурсе "ТЭФИ-регион", участники которого сегодня собираются в Сочи. Они едут со всей России. Дело в том, что в этом году правила проведения конкурса изменились: раньше победителей определяли в зональных финалах. На юге, севере, западе и востоке - в каждом из четырех географических регионов были свои обладатели престижных статуэток. На этот раз решили иначе: победитель в каждой из номинаций должен быть один на всю Россию. Говорит Раиса Беспечная, генеральный директор фонда "Академия российского телевидения". Раиса Беспечная: Предыдущие два года шел эксперимент. Меняется телевидение, нужно было посмотреть, что такое "ТЭФИ-регион". И выяснили, что по зонам очень разный набор компаний и техническое оснащение, и уровень профессионализма и так далее. И получали призы ТЭФИ неравнозначные работы и неравнозначные компании. Нечего скрывать: зона "юг" - в целом более слабая, чем зона "восток". Понятно, там сосредоточены абсолютно другие финансовые ресурсы и другая история развития регионального телевидения. И на этих условиях сложно, чтобы соревновались по зонам, и было принято решение, что по направлениям. Геннадий Шляхов: Три основных тематических направления как три кита регионального ТЭФИ: информационное вещание, публицистические программы и развлекательное телевидение. Районные, городские и краевые, частные и государственные телекомпании прислали так много программ на конкурс, что его разбили на три этапа и решили провести в трех городах. В Самаре профессиональное жюри во главе со Львом Николаевым, президентом телерадиокомпании "Цивилизация" оценивало программы публицистического вещания. В Ханты-Мансийске под председательством Татьяны Митковой, главного редактора информационного вещания НТВ выбирали лучшие новостные и аналитические программы, ведущих и репортеров. Для Сочи оставили развлекательные программы и самое главное - заключительную церемонию награждения. 21 апреля Академия российского телевидения назовет имена лауреатов Всероссийского конкурса "ТЭФИ-регион" во всех номинациях. Их в этом году, кстати, стало больше, организаторы конкурса решили отметить отдельной статуэткой лучшего оператора и лучшего режиссера. Сочинец Игорь Догадов претендует вместе с другими участниками фестиваля на это звание, он снял фильм "Нужен ли России мастер?", и по итогам предварительного тура в Самаре оказался в числе финалистов в номинации "Документальный фильм". В прошлом году на региональном конкурсе он вместе со съемочной группой уже получал статуэтку ТЭФИ за документальный фильм "Аибга: затерянный мир". Игорь Догадов: Победа в ТЭФИ - весомая победа. Для меня ТЭФИ - это, самое главное, общение с теми коллегами, которые приезжают из других регионов. И это, наверное, самое главное, потому что нам мало приходится общаться, и мы замкнуты в своем пространстве, в своем регионе. Геннадий Шляхов: Результаты конкурса станут известны через три дня, но уже сейчас, по итогам предварительных туров, можно говорить о некоторых особенностях регионального телевидения. Документальные фильмы в этом году просто замечательные, считают члены жюри. А вот интервьюеров в провинции не очень, уметь разговорить человека или чиновника, увлечь беседой зрителя не всегда получается. Зато выпуски информационных программ хороши, как и репортеры. И еще одна характерная для всех региональных телекомпаний особенность прослеживается в представленных работах: умеют в больших и малых городах выбрать свою, особую интонацию в разговоре со зрителем. Вот и смотрят местные каналы не меньше, чем федеральные. Анна Качкаева: Вы, Гарри, всю жизнь экспериментировали, во всяком случае с материалом, с технологиями, с музыкой тоже: и опера-пародия, и все эти проволоки, и бумага, спички во всех самых известных ваших выкрутасах и даже конфликте. Как вы полагаете, телевидение в последние годы вообще с чем-то экспериментирует? Гарри Бардин: Я бы на каждом канале поставил дозиметр крови. И вот по количеству крови давал ТЭФИ, у кого меньше крови. Потому что зритель подсел на эти кровавые дела и отупляется от того, что убийство одного человека в сериале не воспринимается как убийство живого человека. А когда идет 10 человек в сериале - это уже интереснее. На третьем канале - 100 человек - это еще интереснее. На НТВ 1000 положили за сериал. И каждый канал поднимает рейтинг, как зазывает зрителя за счет чего? За счет той агрессивности, о которой говорил Павел. Эта агрессия в сериалах растет, для того чтобы подцепить зрителя. И в этом я вижу абсолютно тупиковый путь. Анна Качкаева: Социологи ведь говорят, что это свойство этой неопределенности, в которой пребывает вообще общественное сознание и общество в целом. Действительно, оно мечется между остаточной массовостью и пафосностью советской эстетики и тем, что мы называем потреблением, очень агрессивным, кстати. Гарри Бардин: Но есть еще ложная абсолютно посылка, оттого что мы как бы выбрасываем из себя адреналин, глядя на это, и оставляем себе только мирные атомы. Вот это чушь собачья., на мой взгляд, потому что ребенок, насмотревшись вот такой агрессивной мультипликации, или агрессивных сериалов - молодежь, она идет на улицу и повторяет это, она клонирует себя по этим образчикам, как ни странно. Анна Качкаева: Это никем не доказано. Это такой вечный спор у нас обычно в студии. Гарри Бардин: Это спорно, но я беру не себя смелость сказать. Анна Качкаева: Тем не менее, вам как кажется, что-то родилось от совмещения советской мобилизационной эстетики и потребительской эстетики? Потому что ощущение, что все время сталкивается. Гарри Бардин: Да, конечно, симбиоз возник. Но для меня есть какие-то вещи, не все плохо. Когда делается, например, сериал "Штрафбат", и это пробивается, думаешь: "О! Можно же и так!". Или же на канале "Культура" есть какие-то просветительские передачи, которые не занудные, это не "Ленинский университет миллионов", а это "развлекая, просвещай". Классической музыки вообще нет. Почему-то она исчезла вообще. Ну, а все эти "Аншлаги" и все, что Петросян творит со своей женой: Анна Качкаева: Для вас это понятно, это добавочный шум. А я спрошу Павла, потому что знаю, что он как раз пытается синтезировать все эти виды искусства, может быть, даже больше об этом размышляет, чем вы, извините. Я вспоминаю вот какую фразу одного из нынешних медиативистов, который говорил, что "сегодня "как видеть" равносильно "как жить". Что вы думаете по этому поводу? Павел Бардин: Я бы вернулся к вопросу об экспериментах и о позитивных экспериментах, потому что они, мне кажется, есть. Телевидение отчасти развивает видение сейчас, потому что то, что происходит с оформлением студий, то, что происходит с упаковкой программ, с общим дизайном телевизионного пространства, очень часто это позитивно, это динамично, это свежо, и это развивает видение тех, кто это смотрит. Это, может быть, даже развивает взгляд на жизнь, если говорить о позитиве. Гарри Бардин: Я могу сказать и противоположное. Я заметил тенденцию такую: вот, допустим, "Большая стирка", нелюбимая мной передача. Она начиналась в маленькой скромной студии, потом все пафоснее, пафоснее, пафоснее, и закрывается, как правило. Я сейчас смотрю Архангельского Сашу "Тем временем": маленькая была студия, где упирались коленками друг в друга. Анна Качкаева: Такая домашняя уютность. Гарри Бардин: Потом все пафоснее, я жду, когда мыльный пузырь должен лопнуть. Анна Качкаева: То есть у вас есть ощущение, что когда расширяется: Гарри Бардин: Да. Павел Бардин: Это практически закон жизни Вселенной. Сначала большой взрыв, потом расширение. Анна Качкаева: Ну, слушайте, Соловьев вас опровергает. Он начал сразу в двухэтажной студии, и, кстати, если говорить о крови, именно в стилистике развлечения он вчера обсуждал, например, убийство офицера ФСБ. Это опровергает то, что вы говорите. Гарри Бардин: Посмотрим, когда он лопнет. Павел Бардин: Главное, вовремя отойти. Анна Качкаева: Паша, мне пришла в голову вот какая аналогия, когда я узнала, что "Чуча-3" получила "Нику". Может быть, она не очень корректная, но тем не менее, фильм про "Чучу", про нежную и любимую, из ничего созданную няню для одинокого в нынешней жизни мальчика, собственно, это такая метафора для очень многих зрителей у экрана, практически предвосхитил "Няню", по которой просто сегодня умирает вся страна и тинейджеры, на СТС. Прекрасная "Няня" - это аналог западный, "Чуча" - трогательная и российская версия о том же самом. Тем не менее, я убеждена, что анимация Бардина вряд ли может соперничать на телевидении с мультфильмами типа блокбастеров "Карлик-нос" или "Тугарин-змей", например. Вы, Паша, как человек, уже не чуждый массовому телевидению, и сын своего отца согласны с тем, что талантливым произведениям вашего отца, признанным везде, многими фестивалями международными, никогда не будет места в репертуаре массового телевидения? Павел Бардин: Никогда, может быть, не будет места в репертуаре вот такого гибридного советско-мобилизационного телевидения бывшего и нового номенклатурно-коммерческого телевидения. А если создать подходящую линейку, если ее раскручивать эфирным промо и внеэфирным промо, то, мне кажется, вполне можно качественную анимацию и другие качественные продукты показывать отечественному зрителю. Если идти на поводу у вкуса самого низкого уровня зрителя, а не поднимать вкус, тогда, конечно, места не найдется. Анна Качкаева: А вы как думаете? Доживете? Гарри Бардин: Я вам могу сказать, когда мне стукнуло 60, и я предложил себя нашим каналам, отчет перед советским народом раньше это называлось, представитель Первого канала Максимов: Анна Качкаева: Кстати, хороший профессионал, чувствующий кино. Гарри Бардин: Да, но он оказался достаточно циничен по отношению ко мне. Он спросил: "А сколько у вас времени?". Я говорю: "3,5-4 часа за мою жизнь наберется". Он подумал и сказал: "Понимаете, а ведь на этом месте могла быть реклама". На что я сказал, что "прагматизм имеет тоже свои пределы, когда он запределен, - это цинизм. А с циником мне разговаривать как-то и не о чем", - и положил трубку. Вот это мой ответ на ваш вопрос. Павел Бардин: Я еще хотел добавить. У меня есть знакомый телевизионный менеджер, который занимается именно маркетингом, программированием, и я слышал такие фразы: "Паша, ну ты же должен понимать суть телевизионного маркетинга. Почему ты говоришь, что это должен быть хороший продукт, когда он должен быть просто продаваемым продуктом?" Мне кажется, такая двойная мораль, когда человек любит одно, а делает другое, долго это жить не может, долго статус-кво такой поддерживаться не может. Рано или поздно либо человек скатывается в цинизм и перестает адекватно воспринимать окружающий мир, либо он начинает искать какой-то компромисс. Гарри Бардин: Я вам скажу такую вещь. Тенденция анимации происходит где-то на стыке коммерческого интереса продюсеров (они ждут успеха, чтобы быть востребованы у зрителя), а зритель, уже подсевший на американскую и японскую анимацию, ждет такого же продукта. Анна Качкаева: Такого - какого? Плоского, быстрого? Гарри Бардин: Простого. Жвачки. Жвачка немножко приправлена сюжетом, не обязательно, чтобы это было художественно. Главное, чтобы шевелилось. Анна Качкаева: Ну, это "Турецкий гамбит" я бы сказала. Гарри Бардин: Да. То тогда продюсер требует этого от режиссера. Режиссер делает на потребу уже зрителя, и он уже не выходит на уровень своего собственного исповедального слова, а он уже делает то, чего от него ждут. Павел Бардин: Кстати, если вспоминать "Нику", мне очень обидно за зрителей и за продюсеров. Почему фильм "Свои" пользуется меньшим зрительским успехом, чем, например, "Ночной дозор" или "Турецкий гамбит"? Это для меня глубокая загадка. Анна Качкаева: А вы, Гарри, наверное, поэтому, а не только потому, что у вас была студия, и люди отказались от предложения Диснея работать в Америке? Или вам не хочется быть в конвейере? Гарри Бардин: Это - во-первых. А во-вторых, у меня уже была моя студия, и люди, которые шли за мной и мне верили, как я мог остаться, приглашали меня одного. Анна Качкаева: И все-таки, вы снимаете ту самую рекламу, о которой с некоторым презрением говорите. Гарри Бардин: Нет. Вы меня неправильно поняли. Реклама нужна была Максимову, для того чтобы прорубать мои произведения. А по законам СМИ, анимация не имеет права быть прервана. Поэтому я ему не выгоден. А то, что я хорош или плох, об этом речь вообще не идет. Я ему невыгоден, вот и все. А с этой точки зрения, если мы будем подходить к человеческим отношениям, к произведениям художественным, что в принципе все равно, принцип отношений тогда меняется: вы мне выгодны - я к вам пришел на передачу, не выгодны - не пришел. Вы мне выгодны, Аня. Анна Качкаева: Я хотела вас, Гарри, вернуть к тому, что вы снимали рекламу для "Кока-Колы", какую-то глобальную. Во-первых, любопытно, что это была за работа? И насколько эстетика рекламы влияет на сегодняшний телевизионный язык? Гарри Бардин: Конечно, это картинка. Так как она очень часто повторяется, она запоминается, и слоганы входят в жизнь просто, она влияет очень. Когда мне предложили по моему сюжету снять в Америке, в Голливуде "Кока-Колу" - это все равно что бюст на родине героя. Первый советский режиссер делает "Кока-Колу" у них. Это было очень ответственно, мы справились достойно. Этот 30-секундный ролик гулял по фестивалям мировым, мы сделали это хорошо. Анна Качкаева: Валерий Николаевич из Москвы: "Эстетическое удовольствие от передач получаю при просмотре канала "Культура", почти от всего, что там показывают. На остальных каналах - только от очень редких. Например, на России передачи Вульфа, исторические передачи Сванидзе, исторические передачи на ТВЦ". Вот это эстетика, скорее, разговора. Там от телевидения-то очень мало. "Хорошо, что, в отличие от телекритиков, нам можно не смотреть телевидение, а исключительно футбол. А смотреть телевидение, которое хочет тебя обмануть, недостойно", - пишет нам Дмитрий. "С пользой и удовольствием смотрю "Наш сад" и с интересом "Основной инстинкт" и аналитику на "Ren-TV", - Людмила Петровна. "Получаю эстетическое удовольствие от передач канала "Культура". Вопрос к Гарри Бардину: где можно посмотреть его фильм "Чуча-3", - Ольга Алексеевна. Отвечайте. Гарри Бардин: Пока нигде. Он шел в кинотеатрах, но, к сожалению, фирма, которая взялась продвигать, сделала только 15 копий на всю Россию, и быстро заглохло это все в Москве. Как-то не нашлось места для моих трех "Чуч" в Москве. Анна Качкаева: Это жалко. Гарри Бардин: Ну, на "Культуру" я, наверное, продам. Вскоре по "Культуре" пойдут и первая, и вторая, и третья. Анна Качкаева: То есть все-таки это будет метр полный? Гарри Бардин: Да, конечно. Анна Качкаева: "Я перестала смотреть телевидение только из-за того, что там работает комментатор, который хриплым голосом рекламирует фильмы и программы. И радио начинает говорить на том же языке". Вот это эстетически воспринимается голос или нет. Это Виктор: "Сейчас говорят о языке на телевидении, как вы относитесь к языку Леонтьева и Пушкова? Неужели нет в России телеведущих с грамотным языком?". Как вы относитесь к языку Леонтьева и Пушкова? Гарри Бардин: Я бы его вымыл. Анна Качкаева: А вы, Паша? Павел Бардин: Хорошо, что не вырвал. Но он грешный, действительно, этот язык. Я отношусь плохо, потому что телеведущих профессиональных много. К сожалению, большинство из них на телевидении сейчас не работают. Анна Качкаева: "Я абсолютно во всем согласна с Бардиным. Огромный привет от редактора "Радионяня". Он когда-то спел в моей передаче песенку Карлсона". Я скажу нашим радиослушателям, что Гарри действительно поет, и даже какие-то 16 песен записаны. Гарри Бардин: Это у меня на студии, это самодеятельность. А профессионально записал, вот был у Аллы Суриковой сериал "Идеальная пара", и там на титрах пел я и Елена Камбурова. Анна Качкаева: А я никогда не слышала. Я так поняла, что баритон. Гарри Бардин: Да, наверное. Там на стихи Юлия Кима и Евтушенко. Павел Бардин: Мне больше всего нравится песня Волка из "Волк и семеро козлят". Гарри Бардин: А, ну, это я не своим голосом пел. А это своим голосом. Анна Качкаева: Действительно, Гарри Бардин еще и выкрутасами занимается. Гарри Бардин: И по ночам немножко шью. Анна Качкаева: В общем, так же, как и Павел, который тоже себя пробует в разных ипостасях: от журналиста до пиарщика, от продюсера новостей до режиссера сериалов. Гарри Бардин: И тоже поет. Анна Качкаева: Павел, а кстати, что вы поняли, поработав над сериалом "Холостяки" в абсолютно американской технологии? Павел Бардин: Она не абсолютно американская, потому что она американская по модели, но не по работе на площадке. Не хватает, наверное, американской организованности, четкости, своевременного финансирования и так далее. Работать у меня получилось под конец уже, как у героя Чарли Чаплина. Я все-таки не создан для конвейера. Мало того, мы расстались за неделю до окончания съемок, потому что мне сказали, что режиссер не должен быть профбоссом, а так как профсоюза нет, то мне приходилось качать права за всю группу. Анна Качкаева: То есть это взаимоотношения работодателя и работника. Собственно, много описано в этом смысле об этом поточном производстве. Павел Бардин: И это стало для меня точкой конфликта. А что касается именно профессии. С одной стороны, это было очень интересно - попробовать ее в руках и попробовать снять 9 минут полезных в день, 15 минут полезных в день, и при этом с хорошими актерами, которые требуют к себе все-таки трепетного отношения. И хотелось сделать хороший продукт, и все были на это заряжены. С другой стороны, не было слаженной команды, потому что нас набрали из разных совершенно мест. И, не считая актеров, я был, наверное, самым старшим. Без художника-постановщика мы работали. Анна Качкаева: Самый старший - до 30, все остальные моложе. Павел Бардин: Остальные - моложе, причем многие существенно моложе. Это был очень интересный опыт. Я попробовал профессию в руках. Но я понимаю, что это еще и от той режиссуры, которой хотелось бы заниматься, все-таки достаточно далеко. Это ближе к той режиссуре, чем телевизионная режиссура, которая вообще не режиссура, но все-таки это очень далеко. Нет возможности продумать и сделать адекватно замыслу. Анна Качкаева: То есть вы легко употребляете по отношению к тому, что производится на телевидении, слово "продукт"? Гарри, мне кажется, коробит это слово. Гарри Бардин: Да нет, почему? Ну, что я такой, в белых перчатках? Анна Качкаева: Пишут наши радиослушатели. Марина: "Ничего нет лучше бардинского "Адажио" в мультипликации. Такие фильмы невыгодно показывать, люди возвышаются, очищаются, а показывают только грязь". Это к разговору о том, как воспринимают ваш продукт. Гарри Бардин: Назовите хоть горшком, но смотрите. Павел Бардин: Я не легко употребляю слово "продукт", просто телевизионная режиссура зачастую сводится к тому, чтобы поставить три камеры и смотреть, чтобы более-менее все склеивалось в прямом эфире. Анна Качкаева: Хорошо, господа, а как все-таки приспособить вот это авторское, а значит эстетически ценное, в котором есть и критичность мышления, и развитие вкуса, и добротность по-настоящему, к зрительски массовому? Вообще, возможно это на телевидении? Гарри Бардин: Я думаю, возможно. Анна Качкаева: ну, вот посмотрите, есть "BBC", есть "Discovery". И мы знаем, что у них есть разный стиль. "Discovery" проще, все время с желанием к некой тайне, которой часто нет, более плоское, менее художественное, линейное. "BBC" - гораздо более объемное, если говорить о документальных или художественных фильмах. Павел Бардин: Я как раз об этом хотел сказать. Организационно-правовая форма - это очень важно, потому что "BBC" - это общественное телевидение, у нас общественного телевидения нет. Несмотря на то, что один из каналов называется общественным. Анна Качкаева: Уже не называется давно. Павел Бардин: Мне кажется, общественное телевидение как раз может совместить несовместимое, впрячь в одну упряжку осла и трепетную лань. Гарри Бардин: У нас, кстати, в советские времена были образчики, когда телевидение просто убирало людей с улиц, это "17 мгновений весны" и "С легким паром". Анна Качкаева: Но вот говорят, что "Идиот" приблизительно собирал такую же аудиторию Гарри Бардин: У нас есть на что опираться. Павел Бардин: Опять же "Штрафбат", о котором уже говорили. И все-таки канал "Культура", который приближается к общественному телевидению по наполнению и по идеологии. Анна Качкаева: От какого экранного зрелища вы получаете удовольствие, Наталья из Уфы? Слушатель: Очень большое удовольствие с Иннокентием Ивановым "Сферы" на "Культуре", и мне даже удивительно, почему его до сих пор на ТЭФИ, например, не представили. И последнее, Гарри Бардину хочу выразить мое восхищение. Однажды стоило посмотреть его "Банкет", "Ринг", и все врезалось в память, просто невозможно забыть это. Это ни с чем не сравнишь больше. Анна Качкаева: Виктор из Омска, мы слушаем вас. Слушатель: Как говорят, какое время - такое и телевидение, какая власть - такое и телевидение. Что смотрю я? Ну, куда же денешься от Михаила Леонтьева? Иногда да, смотрю. А вообще смотрю "Ren-TV", НТВ, "Культуру". Я хочу сказать следующее, что вся концепция сегодняшнего телевидения, вот вы говорите, что молодежь идет на улицу ("наши", "не наши"), а вся его концепция от начала и до конца - сделать из человека не думающего человека: не стоит думать, мы сказали - а ты сделал. Потому что нет серьезной аналитики, нет ничего серьезного. Анна Качкаева: Спасибо вам. Вы согласны с тем, что это нормально, что массовое телевидение и не должно воспитывать думающего человека? Или это все-таки не так? Павел Бардин: Мне кажется, телевидение либо управляет выбором, если это авторитарное телевидение, если говорить о новостях, либо продает свою возможность управлять выбором, если говорить о рекламе. Естественно, удобнее управлять выбором людей, которые не думают. А телевидение развитое должно создавать условия для возможностей выбора. А этим заниматься и сложнее, и накладнее. Анна Качкаева: Недавно ВЦИОМ провел исследование, кстати, и об общественном телевидении, готовы ли за него платить. Готовы платить немногие, но большинство ответивших на этот ВЦИОМовский опрос в возрасте от 18 до 25, таких там почти 50%, все-таки склоняются к тому, что должны перестать доминировать универсальные каналы и должны появиться специфические, тематические каналы, специализированные, и только тогда вот этот выбор и будет, собственно, представлен достаточно широко. Я, тем не менее, совершенно не убеждена, что даже на специализированных каналах, которые все равно - коммерческие предприятия, например, присутствие той же рекламы, которая, как вы знаете, - гораздо более манипулятивная вещь, чем любые программы телевизионные, каким-то образом сможет изменить этот подход. Ведь сам принцип реклам - призыв тратить меньше, экономить вроде бы, хотя на самом деле нужно потратить деньги. Или рекламируется эксклюзивный продукт, хотя обращаются к миллионам. Гарри Бардин: А нас разводят, это называется. Анна Качкаева: Да. Павел Бардин: Тут, мне кажется, тоже можно говорить об организационно-правовой форме. Чем четче законодательно будет регулироваться реклама, тем более она будет цивилизованней. Все-таки то, что рекламировалось и как рекламировалось в начале 90-х, с сегодняшней рекламой не сравнить и не сравнить какая реклама у нас с рекламой западной. Мне кажется, невозможно, например, использовать актеров в роли врачей, которые рекламируют какой-то медицинский продукт. И вообще, медицинская реклама - это отдельная история. Почему законодательно это сейчас не регулируется, я не понимаю. Чем более четко в законах будут прописываться какие-то нюансы, тем меньше манипулятивных технологий жестких останется у рекламодателей. Гарри Бардин: Более того, если какой-то интересный сериал или фильм идет, и когда я смотрю блок рекламы на 5 минут, я не в маразме, но я теряю иногда сюжет за это время, потому что мне забивает мозги. Павел Бардин: Опять же это вопрос законодательный. Запрещено делать большие блоки, но в тот момент, когда их перебивают анонсами, считается, что это уже другой пошел рекламный блок. Опять же если это более четко в законе прописать, а потом заставить министерство отслеживать, то проблема может быть решена. Анна Качкаева: Геннадий нам пишет: "К сожалению, телевизор в последнее время не смотрю. Но вспомнилась "Школа злословия". И вообще, интереснее смотреть критические передачи". Это к разговору о воспитании в принципе критичного мышления и вкуса к этому. "Очень жаль, что не показывают театральные постановки, потому что сегодняшнее кино больно примитивное". Театральных постановок, кстати, на "Культуре" довольно много. "Неужели прекрасные фильмы о "Чуче" могут быть невыгодны?", - Александр. Оказывается, да. "Очень хорошие передачи на канале "Культура", документальные фильмы на Первом после 23:00. Нина Ивановна". "Получаем огромное удовольствие и радуемся той словесной глупости, которая звучит с экрана. Привести примеры невозможно, их такое изобилие, достаточно включить телевизор". Народ развлекается. Гарри Бардин: Я понимаю У меня иногда бывает, я подсаживаюсь на какой-нибудь фильм и получаю мазохистское удовольствие, когда я думаю: "А можно глупее?" А мне говорят "можно" и делают еще глупее. Павел Бардин: Я такое же удовольствие получал вчера, глядя телеканал "Россия". После 23 там был документальный фильм о русской глубинке, и в кадре был бывший тракторист-алкоголик. Корреспондент говорит: "Ну чего ж ты, Коль, чего ж ты пьешь, чего бухаешь?" "Да так". "А чего ж ты не работаешь, ты ж сопьешся, сдохнешь". И вот на таком уровне шел разговор. Я был настолько шокирован этим, что я не мог оторваться. Это было захватывающе. Гарри Бардин: Так глупо, что хотелось смотреть дальше. Анна Качкаева: А может быть, в этой глупости тоже есть своеобразная эстетика, такое вот дуракаваляние. Гарри Бардин: Нет. Проще всего стебаться. Анна Качкаева: Кстати, стеб - это, я думаю, характеристика сегодняшнего телевидения. Гарри Бардин: Но стеб - это прикрытие пустоты, как правило. Потому что быть искренним и простым гораздо сложнее. А прикрыть свою пустоту этим стебом - это ничего не стоит. Анна Качкаева: Гарри, я думаю, что он сложнее, потому что ритм, образ, клип, стеб, языковая агрессия - это все понятия одного порядка. Это некая эстетическая реальность действия. Она все время такими потоками излучается. Гарри Бардин: Но вы знаете, стеб имеет разную характеристику. Когда у Ильфа и Петрова это приводится, как старушка купила 300 граммов колбасы, съела и умерла. Заметка называлась "Колбаски захотелось". Когда такой стеб приводится как шутка, а потом в "МК" я вижу то же самое, но уже всерьез, тогда я теряюсь, значит, времена очень поменялись с плюса на минус. Павел Бардин: Опять хотелось бы поспорить, тем более, что я принадлежу к поколению стеба. Но мне кажется, это прошлый век, и надо изобретать что-то новое. Я - за реальность смысла, а не за реальность действия, если действие не осмыслено. Анна Качкаева: Галина из Санкт-Петербурга, мы вас слушаем. Слушатель: Конечно, любимый канал - это "Культура", почти что все передачи. Особенно я получаю удовольствие от художественных чтений, которых в последнее время, кстати, стало намного меньше. По остальным каналам по "России", НТВ я в основном новости слушаю. И тут меня, конечно, шокирует, ошарашивает речь, безграмотный язык. Эти несогласования, нет ни рода, ни числа. Ударения! Я одно время пыталась записывать это все и послать, потом я бросила все это, поняла, что это бесполезно. Дальше, конечно, отвратительная программа Петросяна. На кого она рассчитана? Мы, конечно, ее не смотрим. Что хочу сказать про фильмы. Фильмы все одинаковые, действительно, жвачка. Советские, тогда казавшиеся такими не художественными фильмами, бездарными, сейчас они смотрятся намного лучше и кажутся высокохудожественными. Что хочу сказать про мультфильмы. Мультфильмы импортные - рожи злые, все коты, собаки, волки злые. С нашим "Ну, погоди" не сравнить. Анна Качкаева: Мы поняли пафос вашего выступления. Вы будете как-нибудь реагировать, Гарри? Гарри Бардин: Она абсолютно права. Павел Бардин: Одно странно, кого ни спроси - все не любят Петросяна и любят канал "Культура". А при этом почему-то смотрят Петросяна и не смотрят "Культуру". Анна Качкаева: Да, это такая вот бесконечная какая-то самовоспроизводящая система. Людям, по-моему, не очень удобно признаваться, что Петросяна они тоже смотрят, а "Культуру" смотрят не так много, как об этом говорят. Галина Петровна из Москвы, мы вас слушаем. Слушатель: Я хочу сказать относительно Путина. Когда он появляется с букетом, врываясь в квартиры известных артистов, композиторов, это напоминает про то, как в кустах оказался рояль, только в кустах оказался Путин. Анна Качкаева: То есть вам это эстетического удовольствия не доставляет. Слушатель: Меня это забавляет ужасно. В особенности сейчас, когда он встал с будильником на первом плане, когда-то сказали, что у него очень дорогие часы, и вот теперь он на первый план выставляет огромные часы, на правой руке надетые. Это очень забавно. Анна Качкаева: Я подозреваю, Галина Петровна, что это даже не он выставляет, а перебивка это называется на телевидении. Крупным планом берут руку и показывают. Наверное, когда нужно между фразочками сделать паузу, вот так вот его и показывают. Но это единственное эстетическое неудовольствие, которое вы получаете от телевидения? Слушатель: Наоборот, нет, очень смешно. Анна Качкаева: То есть вы как раз получаете. Слушатель: Его походка - моряк вразвалочку сошел на берег. Ну, у него же есть какие-то люди, которые могут ему подсказать, как ему показываться на телевидении, в жизни. Анна Качкаева: Понятно, может быть, вас услышат где-нибудь в администрации президента и что-нибудь подскажут. Хотя большинству женщин эта походочка вразвалочку нравится. Надежда Олеговна из Санкт-Петербурга, мы вас слушаем. Слушатель: Я, во-первых, хочу поблагодарить Гарри Бардина, он замечательный, мы его всем семейством смотрим с недавних пор. С трудом достали на Горбушке последний экземпляр, плохо рекламируете себя. Вы бы в Америке уже были мультимиллионером. Гарри Бардин: А сын мой был таким наследником. Слушатель: Заставьте его порекламировать собственного отца. Народ вас плохо знает, между прочим. Гарри Бардин: Спасибо вам на добром слове. Слушатель: А хотела ответить на ваш вопрос. По-моему, сейчас время документального кино настоящего. Вот вчера буквально (у нас в Питере недавно возник канал "100"), они о польских повстанцах времен войны сделали документальный фильм, к сожалению, не смотрела его сначала. Если бы центральные каналы подхватили и повторили, было бы замечательно, "Дело Романа Бара" называется. Анна Качкаева: Понятно. Думаю, что руководители этого канала, которые часто бывают в Москве, если это действительно достойный продукт, наверное, предложат его и большим каналам в том числе. "Наибольшее удовольствие получаю от программ "Времена" Познера, - пишет нам Олег Борисович, - от "Культуры", хотя очень мешает восприятию мелькание на фоне в студии у Познера". "С удовольствием смотрю передачи Владимира Соловьева "К барьеру!" на НТВ, "Жди меня" на Первом канале с Игорем Квашой, спортивные передачи", - Армен из Санкт-Петербурга. Евгений из Кургана говорит о том, что "Я смотрю аналитические передачи по ТВЦ, а "Ren-TV" у нас закрыли в сентябре прошлого года. Что же касается того, что не нравится, это программа "Однако" на Первом канале". Предпочитает "Культуру" Наталья Михайловна из Москвы, "Трансляции из консерватории", "Шедевры оперной музыки" и "Плоды просвещения". Это все на "Культуре" есть и, действительно, очень масштабно теперь показывается. "Если наш народ перестанет ругаться матом, бить в морду, это ослабит нашу обороноспособность. Можете посмеяться". "Уважаемая Анна! Спросите у Бардина, любит или не любит Леонтьева и "Постскриптум" и как относится к Познеру". Гарри Бардин: По поводу Леонтьева мы уже прошлись, его языка, я помыл, Пашка вырвал. По поводу Познера. Я его знаю, я с ним знаком. Он - профессионал, но профессионал на Первом канале. Вот так бы я сказал. Анна Качкаева: Вы, Павел? Павел Бардин: Сложно после этого что-то добавить. Я однажды высказался достаточно жестко по поводу Владимира Владимировича на своем радио, о чем потом жалел. И у меня очень двойственное чувство, потому что, с одной стороны, я его действительно очень уважаю, с другой стороны, мне кажется, мера компромисса уже за той гранью, которую может себе позволить даже профессионал такого класса. Анна Качкаева: Мы, к сожалению, вынуждены сворачивать этот разговор, хотя много чего не затронули, не поговорили о компьютерных технологиях, о телевидении высокой четкости, о том объемном телевидении, которое может создать уникальную возможность слушать, чувствовать и так далее. Наверное, все это будет неким синтетическим искусством: и драма, и моделирование среды , и идеология будет вместе на этом телевизионном экране. Гарри Бардин: Организуйте объединение вместо "Наши" "Родные" и приглашайте: вот "Родные", отец и сын приходят к вам на передачу и разговаривают. Анна Качкаева: Поколения о телевидении, поколения о том, как эти технологии переменят мир. Так я понимаю? Гарри Бардин: Да. Павел Бардин: Я даже вчера ночью придумал специально для вас новое телевидение: не общественное, а следующий этап - открытое. С помощью сотовых телефонов, в которых будут видеокамеры. Анна Качкаева: А уже есть такие проекты. И это очень хорошее название. Пусть будет и открытое телевидение. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
