Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Три дневника. По маршруту Стейнбека полвека спустяАвтор и ведущий Владимир ТольцПИСЬМО За несколько дней до выхода в эфир этой передачи я получил ругательное письмо из Киева. Отдавая должное качеству используемых в "Трех дневниках" архивных материалов, анонимный автор называет меня "праздным эстетом", которому нет дела до страданий народных, а лишь бы описывать разносолы и посмеиваться над Стейнбеком. Оправдываться было бы глупо. Но вот сегодня как раз речь пойдет об этих народных страданиях, которые от Стейнбека сумели скрыть - о голоде на Украине. Ну, а разносолы - это как "слово из песни": ни из "Русского дневника", ни из дневников тех, кто следил за Стейнбеком, этого не выкинуть. Будут они и в сегодняшней передаче. КАК РЕШИЛИСЬ? Когда я, лет 10 назад, впервые прочитал "Русский дневник", я никак не мог понять, почему же так рискнули советские власти: повезли американца, хорошо понимающего сельскохозяйственные проблемы, знакомиться с колхозной системой именно на Украину, переживавшую голод, истерзанную войной и послевоенными поборами? Теперь, после того, как я проехал по тем местам, куда 50 лет назад возили, по сути дела, обдуривать Стейнбека, когда я выслушал рассказы людей, знающих ту далекую уже пору не по книжкам, а по собственной жизни, теперь, когда я прочел жалкие, в общем-то, секреты людей, приставленных к американскому писателю, чтобы его дурить (их планы и отчеты по осуществлению этого обмана), мне кажется, я начинаю понимать, почему именно голодающая Украина была избрана в качестве плацдарма, с которого в сознание "отсталых американцев" надлежало всаживать пропагандистский снаряд "преимуществ колхозного строя". Ну, во-первых не было выбора: голод в 46-47 гг. царил не только на Украине, но и в Молдавии, и в областях Центрального Черноземья, где долгие годы позднее его пытались объяснить засухой 46-го. Но и в нечерноземных областях, и в Среднем и Нижнем Поволжье, где последствия засухи были не столь губительны, и даже в Сибири, на Кубани, в Казахстане и Киргизии, где в 46-м и 47-м был получен сравнительно неплохой урожай, тоже голодали. Украина как сцена, на которой можно было продемонстрировать американцам "успехи социализма" в сельскохозяйственной сфере, была предпочтительна прежде всего потому, что аграрная культура и урожайность зерновых там была исходно выше, нежели во многих других союзных республиках. Много позднее Никита Хрущев (в 1946-47 гг. он был Предсовмина на Украине), вспоминая об этих страшных послевоенных годах, рассуждал: Я сам русский и не хочу обижать русских, а просто констатирую, что на Украине выше культура земледелия. С другой стороны, американцы знали, что Украина в недавнем прошлом была зоной активных боевых действий; и про засуху 1946 года тоже, в общем, знали. Поэтому все нежелательное для советских властей, что Стейнбек и Капа могли увидеть в украинских колхозах, можно легко было списать на "зверства немецко-фашистских оккупантов" и климатические несчастья 1946-го. МАСКИРОВКА Действительно, как пишет ныне российский историк - исследователь послевоенного голода, "советское правительство всячески стремилось скрыть масштабы трагедии 1946-47 гг. от собственного народа и от Запада. В средствах массовой информации упорно создавалась иллюзия, успешного преодоления трудностей, улучшения положения в стране". Весной 1947-го, в то самое время, когда Стейнбек с нетерпением ждал своей визы в СССР, "Правда" ликующим тоном сообщала миру: Советский народ с радостью узнает о том, что колхозники районов, особо сильно пострадавших от засухи, успешно преодолевают трудности, самоотверженно борются за высокий урожай. Курская область засеяла на 400 тыс. га больше, чем в прошлом году. [...] На 500 тыс. га больше в сравнении с прошлым годом засеяли колхозы Воронежской области. [...] Колхозы Украины, борясь за осуществление своих обязательств, принятых в письме тов. Сталину, выполнили на 105% план сева яровой пшеницы. [...] Молдавская ССР, сильно пострадавшая от засухи, в нынешнем году выполнила план колосовых культур на 109% . Думаю, недавнее замечание российского историка, что в процитированной публикации "специально были названы области, составлявшие в то время центр массового голодания сельских жителей и, в первую очередь, колхозников", вполне основательно. ЛЮДОЕДСТВО А голод 1946-го - 1947-го годов на той же Украине был ужасающе страшным. Только много лет спустя низвергнутый уже Хрущев решился записать на магнитофонную ленту свои воспоминания о той далекой поре : Стали поступать сигналы, что люди умирают. Кое-где началось людоедство. Мне доложили, что нашли голову и ступни человеческих ног под мостом у Василькова (городка под Киевом), то есть труп пошел в пищу. Кириченко (он был тогда первым секретарем Одесского обкома ВКП/б/) рассказывал тому же Хрущеву, о своем посещении хаты одной из колхозниц: Ужасную я застал картину. Видел, как эта женщина разрезала труп своего ребенка, не то, мальчика, не то девочки, и приговаривала: "Вот уже Манечку съели, а теперь Ванечку засолим. Этого хватит на какое-то время". Эта женщина помешалась от голода и зарезала своих детей. Можете себе это представить? А что же, Хрущев - тогдашний глава совета министров Украины, где Стейнбеку предстояло убедиться в растущем благоденствии колхозного крестьянства? Я докладывал обо всем Сталину, но в ответ вызвал лишь гнев: "Мягкотелость! Вас обманывают, нарочно докладывают о том, чтобы разжалобить и заставить израсходовать резервы!" В этих, запомнившихся Хрущеву словах вождя - одна из скрытых пружин голода 1946-47 годов. Он был не только государственной тайной (первое открытое упоминание о нем было дозволено в Советском Союзе лишь 4 с лишним десятилетия спустя), но и, как сейчас выспренне пишут, рукотворным. Ведь причинами трагедии, стоившей жизни миллионов людей, были не только неурожай, засуха, послевоенная разруха и органическая дефективность социалистического сельского хозяйства, но и совершенно сознательное репрессивное ограбление крестьян. ГОЛОД И ПРОДРЕЗЕРВЫ Может быть, это звучит парадоксально, но Сталин, в условиях нагнетаемой им самим военной истерии, похоже, испытывал недоверие не только к крестьянам вообще, но и к своей любимой колхозно-совхозной системе, а потому полагался лишь на постоянно наращиваемые, огромные, скрытые запасы продрезервов. - Пусть эти хлеборобы хоть подохнут, но тайные, бдительно охраняемые запасы хлеба в государственных зернохранилищах должны только расти! И они росли: в голодном 1947-м, когда приезжал Стейнбек, из колхозов, совхозов и единоличников было выколочено (с учетом переходящего остатка от предыдущего засушливого и выморочного года) более 31 миллиона тонн зерна, а на внутреннее потребление страны направлено лишь 19 миллионов тонн; остальное - госрезервы и экспорт. Госпоставки только возрастали: в следующем, 1948-м году они почти на 3 миллиона тонн превысили уровень довоенного 1940-го года. И это при том, что производство зерна в 48-м было на треть меньше, чем в 40-м. А вот потребление зерна в эти голодные годы лишь сокращалось: в 1947-м - на 1,7 раза меньше, чем в засушливом 1946-м. В результате в год, когда Стейнбека решили поразить щедрым хлебосольством, хлеба в СССР было выпечено втрое меньше, чем до войны, в 40-м.(1) СЕЛЬСКИЙ ПЛАН ДЛЯ СТЕЙНБЕКА Если судить с высот нашего сегодняшнего знания, план по околпачиванию оказавшегося "в степях Украины" одного из всемирно признанных американских интеллектуалов выглядел довольно примитивно. Не стану утомлять вас нудным цитированием его по многочисленным секретным отчетам, перескажу коротко: Поскольку по приезде в СССР Стейнбек заявил, что главное, что он хотел бы видеть здесь - уборка урожая, подготовить сразу 2 колхоза, в которых можно было бы предоставить Стейнбеку такую возможность. (Два нужны для того, чтобы в одном сделать упор на ужас разрушительных последствий оккупации, а во втором - на трудовые достижения колхозного крестьянства; ну, и вообще, чтоб не подумал, что ему демонстрируют единственный показательный...) "Подготовить" - в данном случае означает, во-первых, отобрать такие колхозы, где последствия голода не однозначно очевидны; все "персонажи", которые могут навести американцев на мысль об этом несчастье, должны не попасть в поле их действия и - уж, Боже упаси! - в объектив фотоаппарата Капы. Во-вторых, поскольку Стейнбека интересовали разговоры с рядовыми тружениками, заранее отобрать и проинструктировать тех, кто к такому общению будет допущен; в случае нехватки подходящих для этого кандидатов, загодя пополнить их проверенными товарищами из числа партийных кадров. В-третьих, заранее нужно было решить, о чем можно и должно говорить пейзанам и исполняющим их роли парттоварищам с американцами. Здесь проще все же будет прибегнуть к цитированию одного из секретных дневников: учитывая, что Стейнбек продолжал коснеть в своем заблуждении, будто простой народ в СССР хорош и "занят по горло восстановительной работой", а вот "советское правительство ведет свою линию - подготовки войны и "оклеветания" американского народа - дескать, рядовые американцы, по заявлению нашей, советской прессы - империалисты" , Полторацкий и Хмарский решили: Мы постараемся устами колхозников и тех, кто еще будет встречаться со Стейнбеком и Капой, заявить им, что у нас народ и правительство - это единое целое, и что ни наша пресса, ни наше правительство - вплоть до т. Сталина в его известных ответах на вопросы американским корреспондентам не натравливают советских людей против американцев, а наоборот, с большой симпатией говорят об американском народе, подчеркивают, что американский народ не хочет войны, как и наш, о чем говорил американцам, в известных интервью т.Сталин. Ну, и еще одна немаловажная деталь "подготовки": чтобы у Стейнбека не возникло и мысли не то что о всеобщем, но и о его личном голоде, надлежало заранее завезти в эти колхозы в достаточном количестве продукты, необходимые для дружественного обеда, и, учитывая масштабность американского писателя и его пристрастий, - в больших количествах спиртное. ЗАВЫШЕННАЯ НОРМА Когда уже в Москве я рассказывал своим знакомым об этих пиршествах Стейнбека в украинских колхозах, меня вдруг спросили: "Где же они еду-то брали? Ведь был же голодомор..." Задавшая этот вопрос Оксана родилась в Казахстане. Туда вместе с родителями привезли где-то в 50-х ее мать; она еще девчонкой была. Родом они с Тернопольщины. В колхозе не состояли. А в 1947-м попали под постановление возглавлявшегося Хрущевым украинского правительства "О порядке заготовок сельскохозяйственных продуктов у кулацких хозяйств". Дед говорил Оксане, что кулаком он не был, но тогда всех середняков приравняли к кулакам и обложили хлебопоставками по завышенной норме. Не выполнил (а дед еще и подрался с кем-то из районных) - 58 статья, часть вторая: от 5 до 10-ти с конфискацией... Про голод 47-го он Оксане и рассказывал. И бабка-покойница тоже; как вспоминала, всегда плакала... ГОЛОД И РАЙКОМ И вот теперь Оксана изумленно слушает меня: про то, что в райкомах, отвечавших за продовольственное обеспечение Стейнбека, когда он ездил в колхозы, голода в 47-м не было. Да, "микояновский паек" 1933 года для совпартактива, состоявший из 20 различных наименований продуктов питания, в 47-м несколько сократился: 1-му секретарю райкома или предрайисполкома давали лишь 16 наименований еды и промтоваров, включая 3 бутылки водки в месяц, папиросы и мыло...(2) Так что эти при любом голодоморе как в пословице: и сыт, и пьян, и нос в табаке... ДРАЧ Но меня больше интересовали нормальные люди. Об их жизни в 47-м мне 50 лет спустя рассказывал в Киеве известный на Украине поэт и общественный деятель Иван Драч. (В 47-м ему было 11 лет и жил он на юге Киевской области, в колхозе имени 17-го партсъезда): - У нас в селе во время войны погибло примерно 150 человек, а от голода - более 300. - Голод забрал больше. (Правда, не голод 37-го, а 33-го. Так что все это за счет съездов, тех самых, который 17-й.) При всем при том это было прекрасное время, время детства. Детство - самое счастливое время для каждого человека. С хлебом было действительно тяжело. Хлеб надо было воровать. Воровать в колхозе. - Вы воровали, Ваня? - Обязательно, как же? Без этого мы бы не выжили. Вот рядом со мной жила титка Ярына, она уворовала шесть кг зерна, ее посадили на шесть лет. Я помню, все время ходил с мамой вместе на поле, когда собирал все эти колоски. Один раз мы насобирали этих колосков, за нами объездчик погнался, - чуть я, было, не утопился в этой речке. Потому что сначала меня эти колоски держали, а потом это все пошло на дно... Это все 47-й год.Тяжелый год был. Без хлеба. НЕУДАЧНОЕ НАЧАЛО Колхозная эпопея началась для Стейнбека неудачно. С утра ему сообщили, что Корнейчук, с которым они намерены были вместе выехать в колхоз, внезапно "простудился". На самом деле, как я уже говорил в предыдущей передаче, ему просто вдруг запретили ехать: похоже, кто-то "стукнул" на него ночью в ЦК и там его ресторанное братание со Стейнбеком не было одобрено. Рассчитывавшие на развитие их - драматурга и писателя - отношений в колхозе приставленные к Стейнбеку Полторацкий и Хмарский были огорчены. Хмарский особенно. Ему нужно было возвращаться в Москву, а вместо этого пришлось тащиться в колхоз; ведь нельзя же оставлять двух иностранцев на одного Полторацкого. Судя по его донесению начальству, Хмарский в качестве источника этих своих неприятностей заподозрил старшего референта УОКСа Ушомирскую, накануне вечером присутствовавшую в ресторане в качестве переводчика Корнейчука и потому под благовидным предлогом постарался от нее отделаться: ... я порекомендовал тов. Ушомирской не ехать, узнав, что она готовила колхоз для посещения Стейнбека, и это может обнаружиться.(3) Стейнбека, рассчитывавшего ехать в колхоз в компании с Корнейчуком и Ушомирской, а вовсе не с Хмарским (тот его своими политическими беседами и наставлениями все более раздражал), отсутствие означенной дамы дополнительно огорчило, а присутствие Хмарского настроило на полемический лад. ДОРОЖНЫЕ ДИСКУССИИ И Хмарский тут же дал повод для дискуссии: По дороге мы заговорили со Стейнбеком о безработице в США. Стейнбек и Капа, как всегда вмешивавшийся в разговор, утверждали, что в Америке всякий желающий может получить работу, что существует нехватка рабочей силы как и во всех остальных странах. Я спросил, почему же в таком случае в США существует безработица. Означает ли это, что условия труда и оплаты не удовлетворяют рабочих. Стейнбек ответил, что существует сезонная безработица, связанная с прекращением полевых и других работ, и перевел разговор на другую тему. Пока тряслись по мощеной булыжником дороге, темы дорожной беседы несколько раз менялись: говорили и об американских шоссе, и о положении в Англии, и о налоговом законодательстве Соединенных Штатов, способствующим, по мнению Стейнбека, стиранию граней между имущими и неимущими. Хмарский всякий раз пытался навязать политическую дискуссию, а Стейнбек умолкал: надоело. Я сказал, что несмотря на высокие налоги на наследство богачей, никто из наследников от него не отказывается. Это доказывает, что наследовать большие состояния в Америке все же выгодно, что подтверждается накоплением огромных богатств в руках некоторых людей, которые сами не работают. Стейнбек иронически усмехнулся и промолчал. Я заметил, что в тех случаях, когда факты опровергают его представление об Америке, Стейнбек становится недоволен и делает вид, что все это избитые тезисы "антиамериканской пропаганды". ШЕВЧЕНКО ПОД НОМЕРАМИ Когда, наконец, приехали в колхоз имени Шевченко, писатель сразу же оживился. Правда жизни, за которой он ехал в такую даль, была перед ним! (Между прочим, второй колхоз, который они с Капой посетили через пару дней был тоже имени Шевченко. Чтобы не перепутать, Стейнбек стал именовать их Шевченко-1 и Шевченко-2.) Колхоз Шевченко-1 никогда не относился к числу лучших, потому что земли имел не самые хорошие, но до войны это была вполне зажиточная деревня с тремястами шестьюдесятью двумя домами, где жило 362 семьи. В общем дела у них шли хорошо. После немцев в деревне осталось 8 домов, и даже у этих были сожжены крыши. Людей разбросало, многие из них погибли. [...] Село потеряло на войне 50 человек разного возраста, здесь было много калек и инвалидов. [...] Инвалиды, которые хоть как-то могли работать, получили работу и почувствовали себя нужными, участвуя в жизни колхоза, поэтому неврастеников среди них было немного. Ну, вот так примерно описал он, то, что увидел. Вернее, то, что ему рассказали. У него была хорошая память. ЦИФРЫ И ФАКТЫ И напрасно Полторацкий и Хмарский беспокоились, что Стейнбек не записывает называемых ему цифр и показателей - (Мне непонятно, - сообщал в Москву Полторацкий, - о чем же он будет писать, если он имеет только зрительные впечатления и ни одного факта, ни одной цифры?) - Цифр в описании колхоза Шевченко-1 предостаточно. "Зрительных впечатлений" тоже (у автора "Гроздьев гнева" был цепкий профессиональный взгляд). И богатые познания сельскохозяйственного производства (быстро разобрался и с качеством почвы и с породой колхозных пчел, и с сортом колхозных огурцов.) И... очень слабое понимание того, что же в действительности он видит, а ему изображают! Поэтому не срабатывает заранее составленная им схема: как надо описывать советскую деревню - надо оспорить то, что пишут о колхозах в Штатах... Результат этого спора столь же скромен, как победа в бою с ветряными мельницами. Вот, например: Нас всегда убеждали, что в колхозах люди живут в бараках. Это неправда. У каждой семьи есть свой дом, сад, цветник, большой огород и пасека. Площадь такого участка - около акра. Поскольку немцы вырубили все фруктовые деревья, были посажены молодые яблони, груши и вишни. Никто из жителей с этнографическим старанием описанных Стейнбеком новоотстроенных хат не мог рассказать ему, каким налогом облагаются эти молодые деревья. Они могли говорить лишь то, к чему "подготовила" их старший референт Ушомирская: о дружеских чувствах, которые питает советский народ к американскому народу, о некоторых неясных, по их мнению, местах в последней книге Стейнбека, о Трумэне и Уоллесе, об американских атомных бомбах и мирной политике советского правительства... В голову Стейнбека, осчастливленного состоявшимся, наконец, его свиданием с простым колхозным народом, похоже ни разу не закралось сомнение: а с кем он собственно беседует обо всем этом? КОЛХОЗНЫЙ СПЕКТАКЛЬ А ведь все это было лишь продолжением утренней беседы с Иваном Дмитриевичем Хмарским. И только. Во всяком случае, в своем секретном дневнике Хмарский деликатно записал: Тов. Полторацкий и я умышленно не вмешивались в беседу, но при переводах я формулировал вопросы колхозников и их высказывания более четко. Бдительный переводчик подметил при этом, что порой гости все же начинали догадываться об обмане этой, похожей на пьесу Корнейчука, инсценировки: К обеду пришел секретарь райкома партии т. Головко. Со Стейнбеком и Капа его познакомили как бухгалтера. Во время обеда т. Головко начал было подсказывать вопросы хозяину дома, которые тот задавал Стейнбеку. Я незаметно попросил т.Головко прекратить это. Однако Капа догадался, что т.Головко не бухгалтер и при прощании многозначительно подчеркнул это, Сказав с усмешкой: "До свидания, бухгалтер!" ПУТЬ К СЕРДЦУ ПРОХОДИТ ЧЕРЕЗ ЖЕЛУДОК Но в "Русском дневнике" об этом ни слова. А главное, там ни слова о том, что было для Украины главным в 47-м - о голодоморе. Только подробные описания приятных и обильных выпиваний и закусываний, что в Шевченко-1, что в Шевченко-2. Там он провел пару дней, закармливаемый специально приставленной к нему и Капе стряпухой-"мамочкой". (Первый завтрак - в полтретьего ночи - начинался со стакана водки, соленого огурца и жареной рыбы, и так все дальше и катилось - с танцами, песнями и озорными шутками сельских вдов; только борщи сменялись ухой, галушки варениками, парное молоко вишневкой, а расспросы крестьян, продемонстрировавших поразительные познания и интерес к особенностям американской политической жизни, тостами за мир во всем мире и вечную память президента Рузвельта...) О каком голоде могла идти речь, если "мамочка", как вспоминал позднее Стейнбек, "практически закормила нас до смерти". ПОБЕДА НАД "МИФОМ О ГОЛОДНОЙ ЖИЗНИ" А сопровождавший его и в этой поездке Алексей Полторацкий с удовлетворением сообщал по начальству: И Стейнбек, и Капа подчеркивали, что одного описания завтраков и обедов, которые так легко можно было получить для них в колхозе, достаточно, чтобы разбить миф о голодной жизни в колхозах. Это было одним из самых убедительных аргументов, который ввиду непринужденного характера угощения, настолько понравился американцам, что они не переставали говорить по этому поводу. Этот фон изобилия крепко врезался в сознание Стейнбеку и Капа. Чувствовали они себя все время в исключительно приподнятом настроении. Обстановка была действительно настолько естественной, , что можно не сомневаться в искренности американцев. Стейнбек сказал, что виденное, в смысле выполнения их задачи по подготовке наиболее показательного фактического материала, разнообразия его (труд, быт, развлечения, экономика колхоза) - превзошло их самые радужные надежды. ЛИРИЧЕСКИЙ ФИНАЛ Перегруженный этим "показательным фактическим материалом" и самогонкой Стейнбек уже не в состоянии был любоваться "изобильным урожаем" и "самоотверженным трудом колхозников", а потому большую часть своего последнего дня в Шевченко-2, как сообщил Полторацкий, "отдыхал лежа на траве около дома". Ему и в голову не приходило, что через несколько дней весь этот "изобильный урожай" в соответствии с "первой сталинской заповедью": "собрал хлеб - расплатись с государством" из колхоза исчезнет, как исчезнут и скатерть-самобранка "мамочки", а затем - и некоторые из его собеседников. Моральных и физических сил выдающегося писателя хватило лишь на то, чтобы принять участие в прощальной трапезе. Появившееся в через несколько месяцев ее описание было наполнено теми самыми советскими надеждами, над которыми Стейнбек еще недавно посмеивался: Люди, сидящие за столом, стали говорить о будущем их колхоза. Через год или два его электрифицируют и механизируют. Они очень гордятся своим колхозом. Скоро, сказали они, привезут новые тракторы, и скоро деревенские жители смогут хорошо питаться и хорошо жить, и им не придется так ужасно много работать. - Приезжайте к нам через год, - говорили они,- и посмотрите, как у нас все переменится. Мы начнем строить кирпичные дома, построим кирпичное здание для клуба, крыши из черепицы и жить будет намного легче. "ШЕВЧЕНКО" ПОЛВЕКА СПУСТЯ В бывший колхоз имени Шевченко мы с Пашей Бальковским приехали через 50 лет после Стейнбека. Все выглядело так, как обещано было американцам в 47-м: много кирпичных домов (выделялись несколько, особо богатых, построенных киевскими "новыми украинцами"), черепичные крыши, претенциозное здание клуба и еще старая, очень красивая барочная церковь. Сориентировавшись на выставленную в скверике гигантскую, покрашенную бронзой гипсовую голову печального Тараса Григорьевича, нашли здание правления и сельсовета. Там не было никого, но вскоре прибежала какая-то тетка, из-за внушительного вида пашиного "мерседеса" принявшая нас за важное киевское начальство, и сообщила, что голова сельской рады "сейчас будут". Действительно, через несколько минут на бричке, которую катила пара коренастых лошадок, подкатил вооруженный мобильным телефоном статный 49-летний красавец Чихун Иван Федорович. К иностранным гостям он привык (село небедное, всего в 50 км от Киева - "их привозят"), а потому, поинтересовавшись откуда мы, и выразив сдержанное удовлетворение тем, что Свобода - радиостанция не российская ("не москальска, а амэриканьска") приступил к "докладу", оговорившись, что будет говорить по-украински: - Я можу й по-руськи, але воно получиться нi по-руськи, нi по-украiнськи. Так що лучше по-украiнськи. Ми ж живемо на Украiнi. I на сьогоднiшнiй день Украiна наша свободна, так що ми повиннi, як кажуть, держать свiй етикет. В селе 110 жителей, в "господарстве працюють" 280 человек - механизаторы, животноводы, полеводы... - Живем на сьогоднiшнiй час непогано. Як бачите, до села асфальтнi дороги, по селу асфальтнi дороги. Село наполовину газифiковане. Може, десь iз коштами e якiсь негаразди, та все-таки вулицю Шевченка закiнчуeмо газифiкувать. В дальнiйшому також думаeмо вишукать кошти i будем думать щось продовжувать. I якийсь благоустрiй, i будувать. Будем прикладать, як кажуть, зусилля i вишукувать все неможливе, щоб наше життя i наших громадян покращувалось, процвiтало. На благо, як кажуть, нашоi держави. Я думаю, що все-таки життя лучше, тому що сама духовна, сама моральна обставини, якi все-таки люди роками це старалися, щоб воно було, як кажуть, своя держава. Слушая Ивана Федоровича, я все время вспоминал известного мне из "Русского дневника" Стейнбека и из секретных дневников Хамарского и Полторацкого товариша Скотаренко - преседателя колхоза имени Шевченко: тот также складно "докладал" американцам о колхозных достижениях, объясняя их не только самоотверженным трудом селян, но и заботами советской власти. Теперь, правда, объяснения причин достижений несколько изменились: - Ну шо можно сказать. Поскiльки зараз, тепер ми все-таки незалежнi, от, духовно i можно сказать морально, самi, як кажуть, хазяeви i що робимо, те i маeмо. Ну на сьогоднiшнiй час дiйсно eсть економiчнi проблеми, а це тому, що ще не повнiстю стали на ноги. Значить. Але eсть якiсть iзмeни. О це таке йде щось. Якщо взять, то йде реформування, частнi i iншi господарства рiвноцiннi. По словам Ивана Федоровича, зарабатывают бывшие колхозники неплохо, по 200-300 гривен. (Это уж потом я выяснил, что платят заработанное нечасто. фермеры, - а их выделилось пока 4 хозяйства, - получают не меньше, но пока и не больше работников коллективного "господарства". Ну, а проблемы?- Проблемы только те, что во всей незлалэжной Украине: - Ну, на сьогоднiшнiй день це щось може тiльки... Якщо сказать в масштабi краiни, то трохи неплатежi, достатньо всього, но я, на мою думку, мабуть, це залежить тому, що наше виробництво трохи приостановилося. Мабуть, треба бiльше свого вироблять, менше завозить. Буваe неякiсне, а його завозять, а наше пропадаe. Будем менше ввозить, менше вивозить - будем краще жить. Со сторонником украниского протекционизма заговорили мы и о проблеме культурного досуга: - Вина як такого, то його у нас немаe. Але, як кажуть, виходим зi своiх можливостей. Iз сахару. Ранiше робили iз пшеницi, пророщували хлiб, зараз не роблять. З бурякiв зараз немаe. Бiльше з сахару, нiж з буряка. - А пьют много? - У мiру. Як украiнськi козаки пили, так i ми. Але в мiру. ОТ СЛОВ К ДЕЛУ Сочтя на этом интервью законченным, Иван Федорович проследил, чтобы я выключил магнитофон, отдал по мобильному телефону краткие, но ценные указания своей жене Вере, а затем сообщил, что настало время "практицки" убедится в возросшем сельском благосостоянии и качестве народного напитка, давно уже изготовляемого не из свеклы, а из городского сахара... Через пару часов я покидал бывший колхоз, а ныне коллективное сельскохозяйственное предприятие имени Шевченко примерно в том же состоянии, что и Стейнбек за 50 лет до меня. Хозяин с новой громадной бутылкой из под "Абсолюта", наполненной бурого цвета жидкостью, стоял на крыльце и требовал, чтоб еще по последней - "на ход коня", а затем - "на хвост коня", и совсем уж как полвека назад Стейнбеку говорил: - Приезжай к нам еще, через пару лет, и увидишь, чего мы добьемся... (1) См.: В.Ф.Зима, указ. соч., с.34. (2) См.: В.Ф.Зима, указ. соч., с. 56. (3) ГАРФ, ф.5283, оп. 22с, д.21, л. 162. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
