Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Русская кинодвадцатка Радио Свобода"Два бойца"Ведущий Cергей Юрьенен
Сергей Юрьенен: В передаче принимает участие Лилия Михайловна Бернес-Бодрова. Лилия Бернес-Бодрова: Я очень долго не могла смириться, что Марка нет. И очень долго не могла смотреть по телевизору фильмы и даже слушать его песни. Должно было пройти много времени, прежде я смирилась с тем, что его нет. Сергей Юрьенен: "Два Бойца". Снят на Ташкентской киностудии. На экраны тыла и фронта вышел в 43-м. Режиссер - Леонид Луков; сценарий - Габрилович по повести Льва Славина "Мои земляки"; оператор - Александр Гинцбург; художник - Владимир Каплуновский. В главных ролях: Марк Бернес, Борис Андреев, Вера Шершнева. Текст песен - "Шаланды полные кефали" и "Темная ночь" - поэт Владимир Агатов; "Песня о Ленинграде" - Михаил Голодный; музыка - Никита Богословский - в этом году Народному артисту СССР исполнится 84, тогда Никите Владимировичу было тридцать... (Сцена из фильма) Никита Богословский: Как-то ко мне поздно вечером приходит Луков и говорит: "Слушай, никак у меня не получается сцена в землянке без песни". И так ярко, красочно, образно не только рассказал, но и показал, какая должна быть песня, что тут произошло чудо: я сел к роялю и сыграл всю мелодию "Темной ночи" с начала до конца без остановки, и в последствие она такой и осталась, ни одной ноты там не было изменено. Это первый раз в моей жизни, что песня сочинилась ровно за столько времени, сколько она звучит. Лукову мелодия понравилась, раздобыли поэта Владимира Агатова, который, присев к краешку стола, написал почти без помарок стихи, разбудили Марка Бернеса, который отсыпался после бесконечных съемок. Где-то ночью достали гитариста, поехали на студию, совершив противозаконный поступок - взломали печать на звуковом цехе. И Марк, который учил всегда песни месяцами, изучил это дело буквально за 15 минут. Записали его, и утром уже снимали эту сцену в землянке под фонограмму этой песни. Олег Ковалов: Что было в этом фильме? В этом фильме была рассказана незамысловатая история о том, как два бойца полюбили девушку Тасю. И в общем интересно было то, что из этого ничего не случилось. Новизна фильма была в том, что сюжета как такового в фильме не было, была череда военных будней, свиданий, разговоров друзей. И сам военный подвиг, который был обязателен для фильмов военных лет, он не был чем-то главным, чем-то несущим, и он не был апофеозом их жизнедеятельности. И главным была странная вещь: фильмы военного времени говорили о ненависти к врагу, немцы были карикатурные, злобные, жестокие, коварные. Режиссеры не жалели красок для того, чтобы показать омерзительное лицо противника. А в этом фильме противника не было, а было спокойное, ровное, естественное неприятие войны как таковой, ибо Саша с Уралмаша говорил неожиданную фразу: "Для кого война - а для кого мать родна", и с этим соглашались бойцы, с этим соглашались герои фильма. Это была неожиданная краска, потому что фильм, созданный в годы войны, был лишен того, что и окрашивало, в основном, военную публицистику - был лишен ненависти. Сергей Юрьенен: Октябрь 41-го. Месяц уже как Питер осажден стремительно прорвавшейся группой армии "Север". Впереди 900 блокадных дней и стабилизация фронта, а сейчас идут, памятные всем защитникам бывшей столицы Империи, 80 суток германского натиска. Пулеметный расчет, где первым номером Марк Бернес, а вторым Борис Андреев, держит оборону у трамвайного кольца... (Сцена из фильма) Олег Ковалов: В сознание людей, которые занимаются историей советской культуры, прочно вошло понятие "оттепель". Каждый знает: "оттепель" - это эпоха Хрущева, это время, когда произошла десталинизация культуры, науки, общества искусства, это время надежд, время перемен. Однако мало кто знает, что в жизни нашей страны была еще одна "оттепель", куда менее известное явление, куда менее изученное, но не менее интересное - это оттепель, которая произошла в нашем обществе с 41-го по 43-й годы. Обычно начало войны ассоциируется с ограничением гражданских прав, с введением цензуры, со строгой централизацией в государстве. Но в сталинской империи этих прелестей было и так предостаточно, и поэтому власти, скрепя сердце, пошли на децентрализацию. Чтобы победить врага, нужно было сделать некую либерализацию в обществе, нужно было пойти на некие либеральные реформы и отчасти допустить инициативу снизу. Это коснулось и культуры. Кинематограф Великой Отечественной мало изучен, меж тем, в нем происходили интереснейшие процессы. Сергей Юрьенен: Звучит отбой Воздушной тревоги. Олег Ковалов продолжает. Война с человеческим лицом. Олег Ковалов: Лучшие режиссеры были эвакуированы в Среднюю Азию, в Алма-Ату, на Ташкентскую киностудию, и поскольку начальство было далеко, неразбериха первого этапа войны захватила и руководство кинематографии. И режиссеры, пользуясь этим, надеялись на то, что война даст свободу навсегда и испепелит возможность повторения того страшного, что было в 30-е годы - достаточно почитать письма Эйзенштейна начала войны, где Эйзенштейн, обычно скептичный, ироничный, циничный, вдруг с пафосом говорил о том, что наконец идет война за наступление эры демократических свобод. Это было поразительно. Эти настроения хорошо зафиксированны в прозе, мы помним о том, что Пастернак писал как война в сознании людей ограничила власть мертвой буквы, о том, что лучше реальный враг, чем враг мифический страшный, метафизический, который приходит неизвестно откуда, что благородней гибель в бою, чем гибель человека, задушенного в полутьме, голос которого не слышен. Пользуясь этим, режиссеры попытались выразить на экране то, что действительно тяготило. В начальный период войны с 41-го по 43-й год были созданы удивительнейшие картины, большинство из которых были положены на полку. Позже, когда наступила Сталинградская битва, и перелом в войне был четко обозначен, контроль за кинематографией был жестко усилен, и развитие искусства пошло уже по иному идейному руслу. Фильм "Два бойца" Леонида Лукова, он появился в знаменательном 43-м году. Это был фильм - явление закономерное, явление военной оттепели. Фильм, который был снят уже на ее излете, когда плодотворные картины уже фактически почти были все сняты, когда уже шла иная тенденция - тенденция официозного, пропагандистского кинематографа. Эта картина стала и выражением, и самым ярким, может быть, выражением военной оттепели, самым знаменательным, потому что она была самой любимой картиной бойцов, она была самой любимой военной картиной советского народа. Сергей Юрьенен: О Лукове и его героях Никита Богословский. Никита Богословский: Луков был крайне добрый человек и сделал огромное количество добра. Ему немножко не хватало общей культуры, цивилизации, он же в общем начинал свою кинодеятельность где-то на Харьковской студии, деятели которой крупным интеллектом не славились. И, можно сказать, что самообразование у него было какое-то такое, и, конечно, настоящий человеческий талант, потому что его персонажи всегда были живыми, естественными и нашими просто. Я должен вам сказать, что двух артистов он выручил из, казалось бы, невозможно сложного положения. В Киеве, когда начали снимать "Два бойца", Петр Алейников и Борис Андреев поздно вечером пошли погулять по Крещатику (там рано ложились спать в Киеве, такой добропорядочный был город), видят освещенную витрину, в которой выставлена спальня для продажи, а они были в соответствующем состоянии, Боря Андреев кулаком разбил витрину, и они улеглись спать на этой двуспальной постели, пренебрегая тем, что это все освещено. Тут появился милиционер, забрал их в милицию, собрался начальник тамошний и говорит: "Сейчас буду на тебя протокол писать" - сказал Андрееву, а он сказал: "Нет, не будешь", - он говорит. "Почему это так - не будешь?" - "А вот почему!" - взял и выпил чернила из чернильницы. Их продержали до утра и выпустили, так и быть, он уже был знаком с предыдущим фильмом. Потом с ним была такая штука довольно сложная, вы представляете: начало войны, взрыв патриотизма, а он в первый же день объявления войны в метро дал по морде генералу какому-то, что-то они там поцапались - это уже было довольно сложное дело. Надо было его выцарапывать, но Луков, все-таки, живот на это положил, но вытащил его, а то была бы большая катастрофа, он мог бы загреметь на много лет. (Сцена из фильма) Олег Ковалов: При всем моем уважении к замечательному актеру Борису Андрееву, мощному, органичному, талантливому национальному актеру, в этом фильме, по-моему, он не привнес ничего принципиально нового, по сравнению с тем, что он сделал до войны. Такой же незамысловатый, незатейливый, простодушный, по-детски наивный и могучий народный богатырь. Но вот Марк Бернес именно после этой картины стал действительно всенародным любимцем. На него ходили по нескольку раз. Те части, где он исполнял свои знаменитые песни, бойцы смотрели отдельно от фильма, они стали частью народного фольклора, и были случаи, когда бойцы писали письма этому персонажу, узнав из фильма номер этой части, писали письма человеку, которого, по сути дела, не было в реальности. Образ был совершенно необычный для советского кино и в природе его стоит разобраться. Бернес играл парня из Одессы, он пел песню "Темная ночь", замечательная песня, которая опять же говорила о переживаниях простого человека на войне. И, опять же: -кощунственно, может быть, делать такую параллель, но единственное видное произведение, которое родил, может быть, гитлеровский рейх - это была запись песни "Лили Марлен", которую распевали так же немецкие солдаты, где шла речь о простой немецкой девушке, которая под фонарем ждет своего воюющего солдата. Песни "Темная ночь" и "Лили Марлен" исполнялись по разные стороны фронта, но они были внутренне сходны: та же интимная доверительная интонация, то же спокойное признание приоритета частных ценностей, интимных ценностей, человеческих ценностей над тем, что составляет содержание большой политики и больших войн. (Сцена из фильма) Сергей Юрьенен: Картина замечательных крупных планов и замечательных портретов оператора Гинцбурга. Стриженный под полубокс и прямо глядящий на нас невидящим взглядом Бернес с гитарой предвосхищает классические снимки Высоцкого. А портрет оцепеневшего от этой песни под дождем у входа в землянку солдата в плащ-палатке с автоматом и немигающими, остервенело сосредоточенными глазами, по-моему, один из самых пронзительных кадров той войны... (Сцена из фильма) Лилия Бернес-Бодрова: Мы были с Марком во Франции в туристической поездке, и Канны были запланированы в нашем турне по Франции, а в Каннах был в это время фестиваль, и мы были приглашены на большой прием. Молодой человек подошел к нашему столику и сказал: "Марк Наумович, с Вами хочет познакомиться один человек", и подвел довольно пожилого человека, который схватил Марка в объятия и начал рассказывать, что он прокатывал во время войны фильм "Два бойца" в Америке, и что он всю жизнь мечтал познакомиться с Марком, хотя бы увидеть его. Марк, конечно, со слезами на глазах, с ним обнимался. Трудно было разговаривать, потому что Марк не говорит по-английски, а этот не говорит по-русски, но где-то на пальцах и в лобзаниях, в обнимку они объяснились в благодарности и любви друг к другу. ГОД 1943. Владимир Тольц:
(Сцена из фильма) Сергей Юрьенен: Автор "Двух бойцов" Леонид Давыдович Луков получил в 41-м году Сталинскую премию за предвоенную картину о шахтерах "Большая жизнь". Олег Ковалов: Борис Андреев и Петр Алейников играли двух рабочих парней-забулдыг, парней вольничающих, которые перевоспитывались под благотворным влиянием стахановского движения, трудового коллектива и родной коммунистической партии. Естественно, народ любил картину "Большая жизнь" за то, что в ней были показаны неправильные герои, он любил именно анархические выходки этих живых, естественных парней, и прекрасно понимал, что история с перевоспитанием была сделана для некоей цензурной галочки. В фильме "Два бойца" Луков делает невероятную вещь - он берет типологически тех же героев: могучего Сашу с Уральского завода и одессита Аркадия. Поразительно, что они в фильме самодостаточны, над ними не довлеет ни партия, ни политработник - они сами выбирают свою судьбу, они сами защищают свою родину, и они совершенно чужды всякого пафоса, они не кричат "За родину! За Сталина!", в фильме нет ни одного слова о партии. Это свободные люди, которые свободно творят свою судьбу. Момент новый, момент неожиданный для советского кино, и момент, который принес фильму грандиозное народное признание, потому что это было сказано впервые. Впервые было сказано о том, что народ сам может выбирать свою судьбу, и впервые это было сказано в материале интимном, камерном, непретенциозном и так, что придраться формально было не к чему в этом фильме, никакой такой опасности и подрывной силы в нем не наблюдалось. Сергей Юрьенен: Снятая после войны вторая серия "Большой жизни" вызвала гнев на Кремлевском холме. Через три недели после начала "ждановщины" - брутальной атаки на Ахматову и Зощенко, через неделю после того, как был осужден "аполитичный" и изобилующий западными пьесам театральный репертуар страны, 2-го сентября 46-го года грянуло постановление ЦК ВКП(б) о кинофильме "Большая жизнь". Вторая серия была объявлена порочной и запрещена. Небрежение к роли партии, излишняя реалистичность и непростительно повышенное внимание к миру личности - вот эти три идеологических ее порока в полной мере свойственны и "Двум бойцам" - непритязательной ленте, которая за десять лет до смерти Сталина возвестила зрителю о начале новой эры человечества - повороте от идеологии к личности. Майя Туровская: Сила и смысл этого фильма заключались совсем не в истории, как в большинстве вообще советских фильмов. Эта сторона советских фильмов поразительно мало разработана по сравнению с американцами, которые умеют делать зрительское кино. Сказать, что там было какое-то изображение войны особенно интересное, нельзя. Ленинградский фронт снимался в Ташкенте, фильм абсолютно павильонный, образы, хотя они были заимствованы из реальной действительности, конечно условные, и, конечно, доминанта этого фильма - мужская дружба. Я думаю, что бессмертная популярность фильма в значительной степени зависела от личностей: от личности автора повести, от личности автора сценария и больше всего от личностей двух актеров, которые там играли. Есть такие актеры, которые кинематографичны на 100%. То есть, вот такой актер появляется на экране, и он абсолютен. К таким актерам принадлежал Хамфри Богарт в американском кино, Жан Гобен во французском. Вот к таким актерам принадлежали и Андреев, и, в особенности, Марк Бернес, когда он появлялся на экране, то присутствие его было абсолютным, а уже когда он брал в руки гитару... (Сцена из фильма) Олег Ковалов: Настоящий фурор в советском обществе вызвала "Шаланды полные кефали", это стилизация под одесскую уличную песню, по сути дела стилизация под песню блатную. И впервые советский положительный герой запел с экрана блатную песню, и он не осуждался при этом. Мы знаем, как искореняли беспризорщину, как боролись с блатной романтикой на экране и в жизни, а здесь герой берет гитару, спокойно поет ту песню, которую пела улица. Это был шок, это был демократический язык улицы, который стал нормальным языком экрана, это была самая настоящая революция. Бернес, спев песню "Темная ночь", и спев песню "Шаланды полные кефали", он достиг такого успеха, которого не знал ни один, пожалуй, советский эстрадный певец до этого момента. Это был звездный час актера, и это был триумф не сценический, а это был триумф в сердцах людей. По сути дела, то, что делает Бернес на экране - это было предвосхищение тех самых форм, которых еще не знали советские зрители. Такие же простые, доверительные, интимные песни пел на эстраде Ив Монтан позже, пел в период "оттепели" Булат Окуджава, но Бернес это сделал раньше и в годы войны, намного опередив поэтику своего времени. Кого играл Марк Бернес? Борис Андреев играл пролетария, а Марк Бернес, несмотря на то, что он пел уличную блатную балладу, он был, как ни странно, интеллигент, ибо, баллада, которую он поет "Шаланды полные кефали" - это интеллигентская стилизация фольклора. Человек с тонким лицом, глубоко чувствующий, артистично поет уличную песню на вечеринке у девушки Таси. Грандиозный момент, где впервые был показан воюющий интеллигент, который предвещал уже образ лейтенанта Фарбера, некрасовского лейтенанта Фарбера, того лейтенанта Фарбера, которого сыграл блестяще Смоктуновский в фильме Иванова "Солдаты". В этом отношении то же: фильм Лукова намного опережал движение искусства своего времени. Сергей Юрьенен: "Два бойца" дал толчок тектонический. В одно и тоже время свободу,независимость, достоинство личности, абсолют индивидуальных ценностей Хамфри Богарт утверждал в голливудской "Касабланке", а Марк Бернес в Ташкенте - городе в 43-м году отнюдь не хлебном. Лилия Бернес-Бодрова: Была декада русского искусства в Ташкенте, и он ходил по тем местам, где снимался этот фильм. Он нашел хозяев, у которых он жил, он же был покрыт весь фурункулами, когда он снимался в фильме "Два бойца" - от голода, от нужды просто, от настоящей человеческой нужды. И поэтому этот фильм был выстрадан им не только в смысле сделать фильм хорошо, но и еще и по-человечески: он на нем страдал. Ему было трудно сниматься, потому что у него не поднимались руки, не опускались - он был покрыт весь вот этими "голодными" фурункулами. Этот фильм был им пережит по-настоящему. (Сцена из фильма) Сергей Юрьенен: По телефону с гастролей один из ведущих комических артистов России Роман Карцев. Роман Карцев: Я думаю, что эта песня - визитная карточка Одессы. Но, во-первых, было очень много рыбы в Одессе после войны. Я помню, еще ребенком в Одессе, как хозяйке мама моя волокли камбалу по земле, потому что поднять ее было не возможно, они держали ее за жабры, а хвост волочился по земле - такие огромные камбалы были. Была потрясающая скумбрия в Одессе, бычки - огромное количество рыбы. Потом все это постепенно исчезало, исчезало, исчезало, и когда пелась эта песня "Шаланды полные кефали", то все вспоминали эту кефаль и не могли вспомнить как она выглядит. Все было: свадьбы в Одессе гуляли во дворах по 100 по 300 человек, гуляли неделю, наверное. Это все описано в песне точно абсолютно. И я ее слышал в очень многих вариантах. Мне, кстати, очень понравилось один раз как пели ее в "Бенефисе", Лариса Голубкина пела очень красиво эту песню. Сергей Юрьенен: В фильме есть и третья песня, где, кстати, тоже нет ни Сталина, ни партии. Олег Ковалов: Никита Богословский - автор замечательных песен к этому фильму, сказал, что две песни были написаны как бы неформальные и нужно было для галочки, для цензуры, для отчета написать настоящую патриотическую песню, которую бы пели ее герои. Он написал ее, ее никто не помнит: в момент боя герои, попав под обстрел врага, запевают патриотическую песню. И поразительно, что в самом фильме Аркадий Дзюбин говорит о том, что такие песни помогают в кинематографе победить врага. Ироническая оценка патриотической песни есть в самом фильме "Два бойца". (Сцена из фильма) Сергей Юрьенен: Михаил Голодный - автор текста прозвучавшей и забытой песни, известен еще двумя - о Щорсе и партизане Железняке. В Русской Кинодвадцатке "Два бойца": вернемся к песням бессмертным. Молва, особенно лагерная, приписывала авторство их текстов сидельцу конца 60-х - начала 70-х Александру Агатову-Петрову. Закроем эту легенду: автор их - поэт Владимир Агатов. Арестованный после выхода картины, он отсидел свое при Сталине, был реабилитирован и умер в Москве в начале 60-х. Соавтор Агатова композитор Никита Богословский. Никита Богословский: Луков вдруг сказал, что ему нужно для колорита утверждение Марка Бернеса как одессита, нужна такая песня одесского склада. Но я не знаю, я петербуржец, я этих одесских песен не знал. И тогда мне студия пошла на встречу, дала в газете объявление, что всех граждан, которые знают одесские песни, просят явиться на студию в такой-то день. Привалила гигантская толпа одесситов, патриотов своего города, начиная от седобородых профессоров и кончая людьми, которые, я даже никак не мог понять, почему они еще на свободе. И все наперебой начали петь свои любимые песни. И в результате, "Шаланды ..." - это не фольклорное сочинение, это, основанная на разнообразных одесских интонациях, песня оригинальная. (Песня из фильма) Сергей Юрьенен: Никита Богословский. Первая пластинка с песней из кинофильма. Никита Богословский: "Темная ночь"... естественно, как у нас в России всегда бывает, начинали переделывать слова: "Ты меня ждешь, а сама с капитаном живешь...", вообще много разных вариантов, даже где-то у меня есть записанные. Были и непристойные тоже. Когда вышла пластинка, то весь первый тираж был забракован по техническим соображениям, ОТК не пропустило. Стали выяснять в чем дело, и выяснилось. Знаете, пластинки: сначала изготовляется восковая матрица, а потом уже с нее печатают основные экземпляры, тираж. Та работница фабрики граммофонной, которая пластинки выпускала, слушала песни и плакала, и одна слезинка попала на матрицу, на какое-то место, на звуковую дорожку, и там слышался шорох, и из-за этого забраковали весь тираж. Это было, правда, убыток для государства, но мне это, как автору, было очень приятно. Сергей Юрьенен: Реакция Сталина была другой... Олег Ковалов: В 46-м году Сталин начал новый поход на культуру, было издано одиозное постановление о кинофильме "Большая жизнь" - Вторая серия. Наверняка недовольство Сталина вызвала не столько картина "Большая жизнь" - вторая серия, сколько, может быть, всенародный несанкционированный успех фильма "Два бойца". Сталин вообще не любил несанкционированные успехи, поэтому есть своя закономерность в том, что Леонид Луков, автор замечательного фильма "Два бойца" попал в высочайшую немилость. После войны появилась замечательная книга Виктора Некрасова "В окопах Сталинграда": я уверен в том, что скромный казалось бы фильм Лукова "Два бойца" помог появиться этой самой "окопной правде", которая сказала правду о том, что чувствовал народ во время войны. (Сцена из фильма) Майя Туровская: В Америке мне попалась такая книжка - "Любимые фильмы". "Два бойца" - это классический фильм из серии любимых. Мой соавтор по "Обыкновенному фашизму" и мой друг Юра Ханютин написал книгу о военных фильмах. Там "Двум бойцам" посвящено буквально несколько строк. Но уже в "Истории советского кино" глава, которую он же писал в институте, этот фильм занимает две страницы, потому что прошло время, и с точки зрения зрительских предпочтений, оказалось, что этот фильм относится к категории бессмертных. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
