Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[Архив]
Революция 1917 года и Гражданская война в РоссииМогло ли Временное правительство решить вопросы о мире и земле? Почему так быстро росло влияние большевиков на массы? Почему Временное правительство не подавило их?Автор: Александр Горянин
Анатолий Стреляный: Очередная передача к 80-летию Октябрьской революции. Вниманию наших экспертов-историков предложено четыре вопроса. Один важнее другого. Могло ли Временное правительство, ставшее к лету 1917 года вполне левым, решить вопросы о мире и земле? Почему так быстро росло влияние большевиков на массы? В связи с этим, почему Временное правительство не подавило их, не сделало того, что так настойчиво советовала Керенскому "бабушка русской революции" - Брешко-Брешковская? "Саша"- говорила она ему, по свидетельству писателя Романа Гуля - "посади Ленина с его бандитами на баржу и утопи в Финском заливе". Гуль общался с Керенским в Америке. И, наконец, почему Временное правительство отложило выборы в Учредительное собрание? Чешский историк Иван Савицкий начинает обсуждение первого вопроса. Могло ли Временное правительство, ставшее к лету 1917 года вполне или достаточно левым, решить вопросы о мире и земле, чтобы выбить почву из-под ног большевиков, это имеется ввиду. Иван Савицкий: По-моему, абсолютно не могло. Уже в силу того, что за этот короткий срок, десяти месяцев неполных, существование этого Временного правительства, оно несколько раз менялось в составе, были какие-то коалиционные переговоры, в которых было невозможно решить такие кардинальные вопросы, по которым люди диаметрально расходились. Например, для большинства интеллигенции война была делом чести, национальной гордости. Ведь это было связано с антинемецкими настроениями, с антицарскими настроениями. Это все не позволяло договориться. Второй вопрос, который тоже имеет очень большое значение, это увлечение правовым государством. Большинство даже считало, что нужно сначала подготовить правовую почву, для того чтобы уже осуществлять реформы. Но даже теперь, скажем, во время приватизации, мы знаем, что если как следует выработать все нормы о приватизации и.т.д., то приватизация вообще никогда не произойдет. Потому что этих норм столько, что это невозможно, т.е. приходится в эти переходные периоды на время отступать от жестких требований к правовому государству. И это мешало, по-моему, не допускало того, чтобы Временное правительство решило эти два вопроса. Российский историк Ольга Шашкова: Вспомним, что всего лишь несколько месяцев назад Февральская революция прошла под знаменами: "Хлеба! Долой войну! Долой самодержавие!". Проходит всего несколько недель, и вся страна, воодушевленная падением царизма, поднялась в едином, чисто эмоциональном порыве, войны до победного. Проходит множество крестьянских собраний, съездов, они буквально засыпают Петроград своими резолюциями. Война до победы. А съезд военных и рабочих депутатов армии и тыла Западного фронта, середина апреля, тысяча двести делегатов собралось, принят призыв Церетели о невозможности сепаратного мира. Но к новым окопным стояниям страна была не готова. И первый раз Временное правительство почувствовало это в конце апреля, когда в ответ на так называемую оборонческую ноту "бога бестактности" - Павла Милюкова - на улицы "северной столицы" вышли тысячи жителей города. Ну а дальнейшая цепь неудач - июньское наступление, июльское поражение под Двинском, тем более сдача 21-го августа Риги - подтвердили, что линия народной гордости Александра Керенского (так он сам называл войну до победы) провалилась. И это притом, что Временное правительство всерьез собиралось передать в руки Учредительному собранию страну победившей демократии. Правительство утихомиривало народное море в тылу. Чем? Проектами реформ, которые должно было принять Учредительное собрание. Ну, конечно, среди них ведущее место занимала реформа земельная. Чего проще, взять и отдать всю землю тем, кто ее обрабатывает. Так, между прочим, и было решено еще в конце марта 1917 года, когда Временное правительство опубликовало декрет о будущей земельной реформе. Вопрос в правительстве первого состава был отдан тогда на откуп кадетам (министр Шингарев), но затем им стали заниматься эсеры, сначала Чернов, затем Маслов. Местное самоуправление, по их мысли, сорганизованное на основе почти что восставших из руин общины, брало всю землю в свои руки и безвозмездно, но не в собственность, выделяло ее тем крестьянам, которые сами на ней работали, причем столько, сколько могли обработать. Дважды эсеры выдвигали свои проекты во Временное правительство, но, получив ряд замечаний, откладывали их на будущее. А тем временем на местах шел во всю захват земель. Американский историк Александр Рабинович: Эти проблемы были очень сложными. В то время, союзники оказывали на Керенского давление, настаивая на том, чтобы Россия продолжала войну, и это еще более затрудняло решение проблем мира и земли. Но если посмотреть, что произошло после октября 1917 года, то станет ясно, насколько тяжело было решить эти две проблемы демократическим путем, а именно такого решения хотел Керенский. Кроме того, существовала своего рода договоренность между либералами и умеренными социалистами, предусматривавшая, что решение самой важной задачи - осуществление экономических перемен - будет отложено до начала работы Учредительного собрания. Очень легко задним числом оценивать политические события и выдвигать альтернативные решения, которые якобы могли сработать. Но в ретроспективе, анализируя положение после Октябрьской революции, можно сказать, что была возможность провести земельную реформу. Пусть не совсем справедливую, элегантную, поэтапную реформу, но она была возможной, и можно было бы воспрепятствовать Октябрьской революции. Но в то же время, глядя назад, мы видим и то, что для политических лидеров того времени эта проблема была почти неразрешимой. Поскольку главное внимание кадеты уделяли уже указанным мной ранее трем вопросам. Речь идет о помощи союзникам в военных усилиях, об отсрочке выборов в Учредительное собрание и об отсрочке проведения земельной реформы до созыва этого собрания. Российский историк Валентин Шалохаев: Я хотел бы предварительно привести некоторые данные, которые корректируют существующее в публицистике представление, что коалиционное правительства - первое и последующее - были социалистическими. Известно, что коалиционный состав правительства (первого) был сформирован 5-го мая, характерно, что его возглавлял тот же Львов. В составе это правительства было пять министров-"не социалистов"; считается, четыре кадета и шесть министров-социалистов. Если суммировать, то соотношение будет принципиально иным. Большинство из них, в том числе и социалисты, считали, что нужно ориентироваться на длительный этап эволюционных капиталистических преобразований. Эти преобразования должны проходить на законной основе. Временное коалиционное правительство, оно занималось активно разработкой земельных проектов, других вопросов, экономических и национальных. Здесь их обвинять не приходится, что они ничего не делали. Что касается вопроса второго - о мире, то социалисты (которые входили в состав коалиционного правительства) были "оборонцами", поэтому вопрос о мире во чтобы то ни стало, мгновенно, они так не ставили. Давайте себе на минуту представим, что Временное правительство любого состава, ну, декретом решает вопрос о земле. Это - открыть фронт, т.е. солдаты, узнав о том что, начинается решение вопросов о земле в их деревнях, они покинули бы фронт, а открыть фронт - это дать возможность неприятелю свободно маршировать уже к центру России, в том числе и к Петрограду, или, может, даже к Москве. Анатолий Стреляный: Российские и западные историки отвечали на вопрос: Могло ли Временное правительство решить вопросы о мире и земле, чтобы выбить почву из-под ног большевиков? Все участники обсуждения отдают должное тому достоинству Временного правительства, продолжением которого был недостаток, обернувшийся катастрофой. Все члены этого правительства истово хотели все делать по закону, по букве и по совести, по демократической совести. И очень любили соблюдать все процедуры, придерживаться солидного демократического порядка в принятии всех решений. Хотя более опытные и решительные, более прозорливые люди, просто люди чувствующие, что сидят на вулкане, могли бы, как кажется, многое сделать. Второй вопрос. Почему так быстро росло влияние большевиков на массы в 1917 году? Чешский историк Иван Савицкий: Нужно говорить о том, где этот взлет, где этот подъем. Но, конечно, во всех революциях, я не знаю, начиная, там, с Кромвеля или с Великой Французской, ну, Париж решает, а не Франция. А тут решал Петербург, решала Москва. Ну а там большевикам удалось добиться очень быстрого как бы подъема своей популярности, и я думаю, что это связано с тем предыдущим вопросом, что они четко шли, они ставили и отвечали совершенно четко на вопросы. Эти коалиции все, но и отдельные партии в этих коалициях, все время мямлили, все время оговаривали, а тогда уже люди устали. Они хотели, чтобы им сказали совершенно четко и ясно, что вот будет так, землю поделим, мир заключим, просто четкость нужна была. Нужна была достаточная четкость в некоторых вопросах, например, эсеры, то, что эсеры делали в вопросе о земле, хотя они "вся земля народу", это хорошо, а как народ ее должен получить, это второй вопрос. Это все, конечно, снижало их популярность, и в конце концов, как констатировал, скажем, Чернов, на последнем съезде, состоявшемся еще в России, эсеровской партии, она пришла к моменту Октябрьской революции, как "развалившееся храмина". Ну а это был самый сильный конкурент большевиков. Вероятно, зависит от понимания, а Ленин был очень хорошим социологом, от понимания социологических закономерностей революции. Закономерностей, которые большинство всех составов Временного правительства абсолютно не учитывало. Они считали, что сидят в каком-то парламенте, предпарламенте, демократическом совещании и обсуждают на долгие годы вперед программу медленных реформ, а это было абсолютно не так. Российский историк Ольга Шашкова: Итак, лето 1917 года - переломный момент. Что случилось? Формально случилось то, что большевики, численность которых в феврале 1917 года около 3-х тысяч, в апреле - 15-16 тысяч, начали стремительно набирать политический вес. К лету их партия почти насчитывала уже почти 32 тысячи. В общем-то, это не много, если сравнивать, например, с миллионной эсеровской партией или меньшевиками, почти 200 тысяч, или с кадетами - около 100 тысяч в этой партии было членов, но именно большевики были тогда единственной партией, которая росла и набирала новых членов. Уже к октябрю 1917 года в большевиках числилось почти 350 тысяч человек, а это, между прочим, говорит об особых свойствах идей. В апреле они всем казались абсурдом, еще бы, носителей этих идей доставили в пломбированном вагоне. В стране, которая не хотела воевать, но всеми силами противилась сепаратному миру, это вызвало просто море негодования. Да, были многие доказательства, некоторые документы, но, на мой взгляд, Ленин в данной ситуации скорее сыграл роль "нечистоплотного заемщика", который, беря через посредников деньги на определенные цели, имел совершенно иные планы. Владимир Львович Бурцев, известный следопыт, разоблачивший Азефа и ряд других провокаторов, немало покопался и в большевистском белье. Не называя Ленина шпионом, он доказал что его методы и планы полностью вписывались в планы немецкого Генштаба. Любопытная деталь, первым, кого большевики 25-го октября посадили в Петропавловскую крепость, был именно Бурцев. Продержав его там почти пять месяцев, аккурат до Брестского мира с немцами, выпустили, не предъявив никакого обвинения. Американский историк Александр Рабинович: Я не могу согласиться с тем, что влияние большевиков летом 1917 года так уж существенно уменьшилось. Сразу после июльских беспорядков приостановился рост членства большевистской партии. Многие большевики были арестованы. Волна сторонников радикально-левых, которая до июля была на подъеме, несколько спала, но мне думается, что значение этих данных в чем-то преувеличивается. После июля экономические условия рабочих ничуть не улучшились. В области проведения земельной реформы никакого прогресса не наступило. Участие России в войне продолжалось. Летнее наступление на фронте, предпринятое по приказу Керенского, завершилось не просто провалом, но и гибелью десятков тысяч солдат, а это привело к активизации противников войны и стимулировало корниловский мятеж. Провал попытки путча сыграл на руку большевикам, подтвердив обоснованность их предупреждения о возможном сопротивлении контрреволюции. Это привело к расширению поддержки не столько большевиков, сколько большевистской программы, одним из главных пунктов которой был созыв Учредительного собрания. Мир, земля - это лозунги понятные каждому. В то время даже осуществление лозунга "Рабочий контроль" не означало, что рабочие будут управлять предприятиями, а предполагало, что на этих предприятиях будут созданы влиятельные комитеты, занимающиеся условиями труда и оплаты. Российский историк Валентин Шалохаев: Давайте мы вспомним на минуточку, что происходило в период с апреля до июльских событий 1917-го года. Это рост дороговизны, инфляция, рост безработицы, обострение проблемы с беженцами, и вот это в своей совокупности создавало объективные условия для обострения политической ситуации в России. И этими объективными условиями, конечно, левые радикалы оперативно пользовались. Росло влияние не только большевиков, но росло влияние левых эсеров, меньшевиков-интернационалистов и анархистов, потому что мы должны отказаться от бытующей иллюзии, что большевики совершали Октябрьский переворот. Они это делали вкупе с другими леворадикальными социалистическими партиями. Сложился стереотип, от которого мы никак не можем избавиться. Стереотип, навеянный "кратким курсом", что победу одержали большевики. Мы этот стереотип до сих пор повторяем, но в реальной действительности помимо большевиков в событиях участвовали представители других радикальных левых партий, и они также принимали участие в июльских событиях 1917 года и в последующих событиях осени 1917 года. Маргинальные элементы принимают участие, причем активное, в самых экстремальных ситуациях. Для маргиналов экстремальная ситуация, можно сказать, это тот "бульон", в котором они себя прекрасно чувствуют. Правая часть общества, конечно, была не довольна Временным правительством любого состава, не в меньшей мере, чем левая маргинальная часть. Левые маргиналы начали поддерживать социалистов-радикалов. Анатолий Стреляный: Большевики (как бы они не назывались в разных странах) всегда и всюду усиливались не только недовольными и доверчивыми людьми, но и отбросами общества, иногда и в первую очередь отбросами. Мало кто знает, что к большевикам с мая 1917 года начали перебегать черносотенцы, погромщики. Черносотенство - это грубый, невежественный, показной русский патриотизм, от слов "черная сотня", так называли объединения самых темных, наиболее враждебно настроенных к демократии людей, для которых любить Россию означало ненавидеть инородцев. С тех пор не раз представлялся случай убедиться, что родство большевизма и черносотенства, впервые проявившееся в 1917 году, не было случайным. Нынешняя Компартия России и черносотенцы разных оттенков даже организационно не чужды друг другу. Русский писатель Роман Гуль, живший в Соединенных Штатах Америки, встречался там с Александром Керенским и другими деятелями Февральской революции. В одной из своих книг он приводит совет, который давала Керенскому "бабушка русской революции" - легендарная Брешко-Брешковская. "Саша, - говорила она ему, - посади Ленина с его бандитами на баржу, вывези в Финский залив и утопи их там". Гуль замечает, что это было бы истинно государственное решение. Почему же Временное правительство не приняло тех мер против большевиков, которых они вполне заслуживали, что было ясно уже тогда трезво мыслящим людям? Чешский историк Иван Савицкий: Во-первых, вопрос стоит в том, какие силы у Временного правительства были? Силы Временного правительства, в основном у диктатора Керенского, у него никаких сил, я не знаю, женский батальон может быть, под его командованием. Остальные же силы были в руках у генералов, у определенного военного руководства, и решали эти левые представители во Временном правительстве разного состава, не то что подавить большевиков или не подавить, а подавить с кем? Тут нужно было выбирать: или придет диктатор, я не знаю, Корнилов, или как произошло в Сибири, с Колчаком. Левые как бы Колчака назначили на свою оборону, но он очень скоро взял власть полностью в свои руки. Так что тут стоял вопрос не подавить большевиков или не подавить, а кто их подавит, чтобы их самих при этом не убрали? Вот поэтому я думаю, что Керенский никогда не мог решиться на это действие, потому что реальных сил (и это потом в Гражданскую войну опять обнаружилось), реальных сил вот у этих демократических группировок в армии среди руководства, среди начальников армейских, у них не было, не было опоры. Они поэтому все время боялись больше то правых, то левых; то большевиков, то правых генералов, которые восстановят монархию, а потом поступят с ними так, как бабушка Брешко-Брешковская предлагала поступить с Лениным. Керенского ведь очень ненавидели в офицерских кругах, очень. Уже к середине 1917 года к нему была жуткая ненависть, а в эмиграции он и потом должен был и скрываться прямо, потому что он боялся, что если его не убьют, то основательно прибьют. Российский историк Ольга Шашкова: Все факты сношения Ленина через многочисленных посредников с немцами не были тогда тайной. Добавим к этому пораженчество, едва ли не впервые озвученное в русской истории. Все склонялось к тому, что Временному правительству не было и никакой нужды бороться с большевиками, они вроде сами себя разоблачили. Именно поэтому время для борьбы с большевизмом было упущено. История распорядилась так, что именно Временное правительство выкопало само себе могилу. Здесь вступили в действие уже законы толпы, а точнее какой-то парапсихологии. В конце мая 1917 года председатель первой коалиции князь Георгий Львов говорил: "Мы обречены. Щепки, которые несет поток". И этот "поток" вынес к Первому Всероссийскому съезду Советов. И вот вам очередная аберрация, очередной парадокс. Из более тысячи делегатов, сто пять большевиков. Казалось бы, ничтожное количество, а всего через две недели, 18 июня, уже после того, кстати, как Милюков впервые заявил о необходимости ареста Ленина, организованные по инициативе этого же Первого съезда демонстрации рабочих Петрограда несли большевистские лозунги. Большие демонстрации в те июньские дни состоялись в Москве, ряде других городов России. А в стране между тем начались муниципальные выборы, причем по партийным спискам. И либеральные партии начали стремительно терять свой вес. Решив попугать социалистов, кадеты 2-го июля выходят из коалиции, формально они заявили, что не согласны с предоставлением автономии Украине, которую та получила до Учредительного собрания. И вот в этой обстановке 3 июля началась новая волна демонстраций. И вечером на улицы вышел Первый пулеметный полк, в котором хорошо и долго работали большевистские агитаторы. Большевики, естественно, тут же использовали обстановку и накалили ее до предела. Говорить о том, что у них был особый план, вряд ли правомерно, но они были великие импровизаторы. В те дни, по сути, произошла первая репетиция Октябрьского восстания, но силы большевиков еще были слабые. Ведомые каким-то большевистским полководцем колонны часто разбегались от одного случайного выстрела, но в то же время удавалось захватывать дома и даже целые типографии, устраивать погромы. Конечно, действовали в те дни не только большевики, но и анархисты, максималисты, да просто темные элементы. Добавим, кстати, что в те дни в Петроград прибыло почти десять тысяч матросов из Кронштадта, а это было место, куда со всего Российского флота высылались наказанные в дисциплинарном порядке матросы. Итак, лавина начала свое движение, но остановлено оно было самым нелепым образом, новой коалицией с кадетами, без которых Керенский не мог жить. Причем в этом правительстве третьего состава восемь портфелей получили представители либеральных партий. И тот факт, что новый кабинет возглавил социалист Керенский, положение, скорее, не спас, а усугубил. У него вместо проблем с армией и флотом, появилась новая забота, как всех перемирить. Ленин с 5 июля уже был в подполье, через пару дней был объявлен в розыск. И в это же самое время (с 26 июля по 3 августа) в Петрограде хотя и с некоторой опаской, но открыто проходит Шестой съезд Большевистской партии. Именно там был взят курс на свержение правительства и снят лозунг "Вся власть Советам". После этого возникает вопрос, где же логика в действиях Временного правительства? Американский историк Александр Рабинович: Сразу же после корниловского мятежа, влияние большевиков возросло, я уже говорил об этом. Это же относится к левому крылу партии эсеров и левому крылу меньшевиков. Все эти партии выступали за однородную социалистическую власть, т.е. многопартийное правительство, но состоящее только из социалистов. Создавалось впечатление, что Керенский действовал совместно с Корниловым, и потому его считали частью контрреволюции. Все это совпало с революционными изменениями в сознании военных. Все больше солдат (и что самое важное солдат Северного фронта) вблизи Петрограда, стало поддерживать Советы и идею однородной социалистической власти, скорейший созыв Учредительного собрания и выход из войны. Мне думается, что октябрь стал скорее результатом политического соперничества, нежели вооруженной борьбы, а в политическом состязании Керенский из-за корниловского мятежа провалился полностью. У него уже не было силы подавить большевиков. Накануне Второго Всероссийского съезда Советов он попытался сделать именно это, но его попытка лишь усилила позиции большевиков. Российский историк Валентин Шалохаев: Почему Временное правительство не приняло резких экстренных мер? Много разговоров сейчас ведется в публицистике о том, что большевики - это немецкие шпионы, что революция Октябрьская делалась на немецкие деньги, что Ленин тоже сотрудничал непосредственно с Генеральным германским штабом. Какие же были реальные данные? После июльских событий 1917 года Генеральный прокурор Переверзев решил воспользоваться материалом, который он получил от контрразведки, о том, что Ленин имеет связи с Германией, а большевики финансируются германским Генеральным штабом. Эти сведения были переданы контрразведке прапорщиком Ярмоленко и бывшим большевиком Алексинским. Когда Переверзев получил эти сведения, то прокурор Петроградской Судебной Палаты Каринский, узнав о них, передал эти сведения большевикам. Каринский в свое время был защитником на процессах левых. Сталин сразу позвонил в исполком Петроградского Совета и потребовал от исполкома остановить распространение этих сведений. Стали обзванивать редакции газет, просить, чтобы они отказались вот это публиковать, по их мнению, фальшивку. Несмотря на эти звонки, в газете "Живое слово" 5 июля 1917 года появилась статья "Ленин, Ганецкий и компания - шпионы". Разразился скандал в прессе. Генеральный прокурор Переверзев 6 июля, т.е. через день после публикации этой статьи уходит в отставку. Но эстафету, начатую, поддержали потом следующие прокуроры, Зарудный и Малентович. 9-го июля Временное правительство приняло постановление об аресте и привлечении к судебной ответственности лиц виновных в организации демонстрации вооруженной, обвинив их в измене Родине и предательстве. И была создана Особая следственная комиссия, которую возглавил тот же Каринский. Следователем был назначен Александров. Были выданы ордера на арест Ленина, Зиновьева, Троцкого, Луначарского, Коллонтай, Раскольникова, Каменева и началось следствие. Уже в августе, 4 августа, Александров при молчаливой поддержке Зарудного принимает решение об освобождении первого, Каменева. 5-го августа были освобождены Луначарский, Коллонтай. Затем выпущены на свободу Троцкий и Раскольников, хотя впоследствии большевики не оценили этот поступок, и Александров был расстрелян, и тот же Малентович. Создана впоследствии была в историографии некая легенда о том, что Ленина и Зиновьева шпики Временного правительства не могли найти. Эти сведения были известны, что старалось Временное правительство привлечь большевиков, в этом сомнения нет. Но, увы, дело рассыпалось. Анатолий Стреляный: В том положении, в каком находилось правительство Керенского, государственные деятели, политики вынуждены думать не только о том, как обуздывать таких как Ленин и его сподвижники, но и с кем это делать, с чьей помощью, с кем и на каких условиях заключать для этого союз. Керенский до конца своих дней болезненно относился к подозрениям, что он был за одно с Корниловым, хотя среди тех, кто его в этом подозревал, были люди готовые скорее одобрить его за такой союз, чем осудить. С годами их становиться не меньше, а больше. Четвертый и последний на сегодня вопрос для наших экспертов-историков. Почему Временное правительство не спешило с выборами в Учредительное собрание? Чешский историк Иван Савицкий: Организовать выборы в Учредительное собрание на основании нового... Во-первых, должен быть новый выборный закон, закон о выборах. И организовать его на территории Российской, бывшей Российской империи, к тому же распадающейся Российской империи, потому что возникают какие-то национальные образования, которые то хотят быть автономными, то хотят быть совершенно самостоятельными и.т.д. Это был просто технически, юридически чрезвычайно сложный вопрос. Так что, я бы не сказал, что то, что Временное правительство тянуло волынку, я бы сказал, что более-менее эти выборы были проведены тогда, когда их можно было реально и сносно произвести. Российский историк Ольга Шашкова: Страна продолжала жить в хроническом режиме съездов, собраний, резолюций, и вот именно такая обстановка, а также результаты выборов в органы местной власти все больше убеждали правительство, что выборы в Учредительное собрание, вот случись они сейчас летом, дадут очень неприятный для либералов результат. Вероятно, так бы оно и было. Именно поэтому, пользуясь уловкой, выборы решили перенести, дескать, в сентябре - уборочная страда. Но, вероятно, едва ли не главной причиной была здесь надежда на планы Ставки, где уже давно вызревала идея диктатуры. Впоследствии Ариадна Тыркова писала, что величайшей бедой России было то, что Корнилов так и не смог договориться с Керенским. Но дело в том, что он этого и не хотел. Пока тыл решал свои проблемы, в ставке росло ожесточение, Петроград и его деятели там уже просто не переваривали. Государственное совещание в Москве, созванное в середине августа, во второй столице, кстати, не случайно, там и спокойней и уверенней себя чувствовали. Не только показало величайший разброд мыслей и идей, когда стало ясно, что ничего конкретного и ясного не предвидится, но, по сути, и благословило Корнилова на выступление. А дальнейшие события были уже запрограммированы. Рост Красной гвардии, этаких мобильных погромных отрядов, стремительная большевизация Советов, во главе Петроградского встал Троцкий, во главе Московского - Ногин, хотя не большевик, но человек им весьма близкий. И вот в этой обстановке, как-то тихо, исподволь, большевики пошли в наступление. Да и вправду, сколько можно было проводить разведку боем. Однако выборы в Учредительное собрание отменить они не решились. Выборы состоялись в ноябре. Об обстановке, сопутствовавшей свободному волеизъявлению, говорить не приходится, но тем не менее в выборах участвовало почти 60 процентов населения, при этом почти 22 процента получили большевики, 55-ть - эсеры, более 17-ти - либерально-буржуазные партии. Все знают, как оно было разогнано. Американский историк Александр Рабинович: Я думаю, что решение отсрочить выборы в Учредительное собрание до осени 1917 года было судьбоносным. Почему это произошло? Это, безусловно, очень важный вопрос. В начале считалось, что будет очень трудно провести выборы в хаотической обстановке, сложившейся в России после Февральской революции, но, кроме того, действовал дополнительный фактор. Кадеты стремились к тому, чтобы все усилия были направлены на военную победу, их тогда не очень интересовали перемены в стране, в частности созыв Учредительного собрания. Мне думается, что постепенно либеральные силы, а к ним относились и кадеты, стали все больше опасаться того, к каким результатам могут привести выборы в Учредительное собрание. Росло число сторонников социальной программы большевиков и других левых партий. Кадеты понимали, что они не получат большинства в Учредительном собрании и вряд ли смогут установить демократический парламентский строй. Для российской демократии одним из последствий отсрочки выборов в Учредительное собрание было то, что она, эта отсрочка, позволила большевикам трансформировать идею выборов в Учредительное собрание в свой собственный лозунг. В дни работы Второго съезда Советов одна из статей в "Правде" вышла под заголовком, в котором говорилось о необходимости провести выборы в Учредительное собрание, как можно скорее. Российский историк Валентин Шалохаев: Известно, что совещание по выработке положения о созыве Учредительного собрания было созвано еще в марте, куда вошли лучшие юристы, достаточно назвать Кокошкина, Нольде, Набокова, это люди мирового класса, специалисты мирового класса. И началась разработка положения об Учредительном собрании. Предполагалось, что к сентябрю положение будет разработано, но оказалась масса трудностей чисто юридического порядка, поэтому пришлось отложить. Конечно, составители этого положения находились в контексте той бурной обстановки, которая существовала в России. В откладывании или в оттяжке этого Собрания тоже была заложена, помимо юридической, повторяю, и мысль чисто политическая, дождаться стабилизации политической обстановки. Ситуация к этому времени стала в стране очень левой, полевение произошло и, конечно, подспудно была мысль о том, что в этой экстремальной ситуации можно проиграть, причем проиграть могут и кадеты, и те социалисты, которые вошли в блок с кадетами. Ситуация была обоюдоострой. Анатолий Стреляный: На волнах Радио Свобода историки отвечали на вопрос, почему Временное правительство не спешило с выборами в Учредительное собрание. Нет доказательств, что оно вело себя так, потому что боялось проиграть, и надеялось, что вот-вот подоспеет диктатура. Советские историки, а точнее, советская пропаганда, представляли Временное правительство сборищем заклятых врагов демократии, слугами не народа, а капитала. Но как раз в этом оно повинно меньше всего. Если в России дела будут идти так как сейчас, в ней не скоро появится правительство, в котором будет столько людей, глубоко, не на словах, преданных духу демократической законности, как во Временном правительстве 1917 года. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
