Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
 Полвека в эфире. 1958Цикл подготовил и ведет Иван Толстой
Иван Толстой: Каждый год мировой истории - от смерти Сталина и до наших дней - устами Радио Свобода. На нашем календаре сегодня год 58-й. Сохранившиеся архивные программы выстраивают определенную идею года. Назову ее отражением России - в событиях, в идеях, в звуках, в памяти. Первой памятной датой 58-го, кроме кровавого воскресенья, всегда при советской власти оказывался ленинский траурный день. Что передавало в тот день Радио Освобождение? Диктор: Говорит радиостанция "Освобождение". Мы продолжаем нашу программу. Вы услышите передачу, посвященную так называемому дню памяти Ленина. 88 лет отделяют нас от дня рождения Владимира Ильича Ульянова. 34 года прошло со дня его смерти. Мало кто остался в живых из ближайших сотрудников Ленина, из людей, с ним работавших или просто его лично знавших. В Советском Союзе не только старые революционеры, принадлежавшие к различным политическим партиям, но и большевики-соратники Ленина почти до последнего уничтожены. У нашего микрофона - один из старейших работников российской социал-демократической рабочей партии. Вы слышите голос одного из лидеров русских социал-демократов Рафаила Абрамовича Абрамовича. Рафаил Абрамович Абрамович: Я вступил в партию в 1899 году, через год после основания РСДРП. Конечно, я тогда был еще совсем молодой человек, но через 4 года я уже был членом центрального комитета, и там не только с Лениным, но и с другими старыми большевиками, с Троцким мы были в одном центральном комитете. Тогда еще были живы Плеханов, Аксельрод, Вера Засулич, Лев Дейч. И вот мы все вместе работали до 1903 года. В 1903 году на втором съезде наши линии разошлись, Ленин и некоторые его друзья настаивали на том, что нужно действовать методами диктатуры внутри партии и вне партии. Мы на это не пошли. Но в течение нескольких лет мы пытались поддерживать единство, надеясь на какое-то примирение. В 1912 году наши линии окончательно разошлись. Ленин всегда поддерживал фикцию коллективного руководства. Но когда он был в партии, он был фактическим ее хозяином. Его так и называли -"хозяин". Диктор: Близкое знакомство было с Лениным в Женеве в 1903 году у Николая Владиславовича Валентинова. Диктор: Валентинов пишет, что для Ленина характерны были два психических состояния. Это состояние ража, бешенства, неистовства и крайнего нервного напряжения и следовавшего за ним состояния изнеможения, упадка сил, явного увядания и депрессии. В нормальном состоянии Ленин тяготел к размеренной, упорядоченной жизни, без всяких эксцессов. Он хотел, чтобы она была регулярной, с точно установленными часами пищи, сна, работы, отдыха. Это равновесие, это нормальное состояние бывало у него только полосами, иногда очень кратковременными. В полосу одержимости перед глазами Ленина - только одна идея, и ничего иного. Одна в темноте ярко светящаяся точка, а перед нею - запертая дверь, и в нее он ожесточенно, исступленно колотит, чтобы открыть или сломать. В его боевых компаниях врагом мог быть вождь народников Михайловский, большевик Аксельрод, партийный товарищ Богданов, давно умерший, никакого отношения к политике не имеющий цюрихский философ Авенариус. Он бешено их всех ненавидит, хочет им дать в морду, налепить бубновый туз, оскорбить, затоптать, оплевать. Диктор: В начале 18-го года собралось Всероссийское Учредительное собрание. В свое время в "Искре" Ленин писал. Диктор: Мы требуем созыва всенародного учредительного собрания, которое должно быть выбрано всеми гражданами, без изъятий, и которое должно установить в России выборную форму правления. В 1917 году выборы в Учредительное собрание были проведены, в начале 18-го открылась сессия собрания. Секретарем Учредительного собрания был Марк Вениаминович Вишняк. Сейчас он у нашего микрофона.
Марк Вениаминович Вишняк: В течение всей февральской революции большевики не переставали обвинять Временное правительство, будто оно саботирует и затягивает выборы в Учредительное собрание. Когда же 18 января 1918 года Учредительное собрание открылось и большевики оказались в нем в меньшинстве, получив примерно одну четверть поданных голосов, Ленин немедленно Учредительное собрание разогнал. Матрос Железняков, анархист-коммунист, по инструкции, полученной им от комиссара по морским делам Дыбенко, потребовал, чтобы все присутствующие покинули помещение. В это время большевики и левые эсеры из Таврического дворца уже ушли, объявив собрание контрреволюционным. Но факт разгона первого за тысячелетие русской истории собрания, избранного свободным волеизъявлением народа на основе всеобщего, равного, прямого и закрытого голосования, увы, остался. Диктор: Март 1919 года. Слушайте голос Ленина. Владимир Ильич Ленин: В марте текущего 1919 года в Москве состоялся международный съезд коммунистов. Этот съезд основал Третий коммунистический интернационал - союз рабочих всего мира, стремящихся к установлению советской власти во всех странах. Иван Толстой: В 58-м году, при всех клятвах ленинским именем, Владимир Ильич был уже фигурой вполне призрачной. Гораздо больше реальности чувствовалось в другом зловещем призраке - в водородной бомбе, об одном из отцов которой рассказывает наш тогдашний новичок. Диктор: Прослушайте беседу об отце советской водородной бомбы. У микрофона старший лейтенант советского военно-морского флота Михаил Карташов, недавно перешедший на Запад. Михаил Карташов: Сегодня я расскажу вам, друзья, о человеке, который своими трудами вольно или невольно способствовал появлению в нашей стране этого ужасного орудия разрушения. Отец советской водородной бомбы Петр Капица родился в 1895 году в Петербурге в семье царского генерала. После Октябрьской революции он был вынужден покинуть пределы родины и эмигрировать в Англию. Обладая незаурядными способностями и дарованиями, Капица закончил там свое образование и занялся научной деятельностью под руководством выдающегося английского физика лорда Рутенфорда, уже в то время работавшего над раскрытием тайны атома. На протяжении нескольких лет советское правительство делало ряд предложений Капице возвратиться в Советский Союз и работать там. Но они заканчивались неудачами. В 1934 году, уже имея английское подданство, Петр Капица вместе с группой иностранных ученых приехал доверчиво в Москву для участия в работе конгресса физиков. Он остановился в гостинице Москва, где по указанию советского правительства был задержан. На запросы и требования английского посольства и даже английского правительства по указания Сталина было отвечено: "Пришлите нам Рутенфорда, тогда мы отправим Капицу обратно в Англию". С этого времени начинается подневольная научная деятельность Капицы. Но уже в пределах порабощенной коммунизмом родины. Деятельность, посвященная тому же атому и его тайнам. Уже в 1942 году Капица приоткрыл таинственную завесу и добился значительных успехов в расщеплении ядра атома. Ему было присвоено звание генерал-лейтенанта. За каждым шагом ученого следили десятки наблюдателей. Он избежал участи многих видных военных и ученых, попавших в немилость и уничтоженных коммунистическим режимом. Капица нужен советской власти и абсолютно незаменим. В его работе ему помогли данные, добытые многочисленными советскими шпионами - Фуксом, четой Розенберг и другими. Капица - глубоко верующий христианин. Несмотря на гонения церкви во времена Сталина и на преследования верующих, ему не ставили в вину общение с духовенством. Петр Капица нередко говорит: "Не дай Бог, чтобы те изобретения и смертоносные орудия, созданием которых я руковожу, остались бы не примененными". Диктор: Мы передавали Военный радио-блокнот, нашу специальную программу для военнослужащих советских вооруженных сил. Иван Толстой: Хрущевская экономическая политика конца 50-х трещала по швам. Тысячи людей, побывавшие на целине, могли сопоставить жалкую сельскохозяйственную реальность с фальшивой радостью газетных отчетов. За разговоры среди своих уже не сажали, то тут, то там стали появляться отдельные общественные смельчаки, а, выезжая за рубеж, советские писатели позволяли себе кое-что и пожурить. В 58-м романист Михаил Шолохов был выпущен с поездкой в Чехословакию. Радио Освобождение цитировало шолоховское интервью. Диктор: Процитируем то место беседы Шолохова с чешскими писателями, где он говорил об отражении в литературе темы целинных земель. Диктор: Освоение целинных земель - значительнейшее политическое и экономическое событие в нашей стране. Но как же к этому событию отнеслись наши писатели? Им занялись только немногие. К тому же скоро выяснилось, что большинству из них произведения о целине не удались в результате поверхностного подхода к теме. Писатели и, должен сказать, хорошие писатели поехали на целину в летние месяцы, покинув свои удобные квартиры. Они так и не узнали действительных условий жизни на целине. Положение там представилось писателям в розовом свете. Таким, каким они хотели его увидеть. Писатели так и не заметили... Диктор: ... здесь лучше было бы сказать: не пожелали заметить, но продолжим цитату из беседы Шолохова. Диктор: Писатели так и не заметили, что много молодежи убежало с целины, лишившись в результате комсомольских билетов. Что молодежь мерзла зимой в бараках, что, производя миллионы пудов зерна, сама она ела плохой хлеб. Такое безответственное отношение даже опытных и известных писателей к изображению действительности приводит к извращению фактов. Диктор: Говорит радиостанция "Освобождение". Иван Толстой: Очередная кукурузная песенка Леонида Пылаева была уже наготове. На этот раз отражение России называлось "Песенкой Никиты". Леонид Пылаев поет:
Иван Толстой: В середине лета 58-го скончался Михаил Зощенко. Радио Освобождение не раз передавало зощенковские рассказы в чтении наших дикторов. Стесненные размерами передачи, само чтение мы дать послушать не можем, но вот как начиналась на наших волнах мемориальная передача. Диктор: 22 июля умер популярнейший из сатириков сегодняшней России Михаил Михайлович Зощенко. В нашей стране его все ценили, любили, буквально все. За вычетом партийных держиморд. Эти последние еще 12 лет тому назад устами Жданова сказали о Зощенко: "Ему не нравятся советские порядки". Да, советские порядки не нравились Михаилу Зощенко. И об этом ему удалось доводить до всеобщего сведения на протяжении примерно четверти века, вплоть до 1946 года, когда творцы и организаторы советских порядков, учуяв-таки недоброе для себя в смехе Зощенко, ответили на этот смех рычанием и воем. Они наступили на горло писателю, да еще предложили попробовать смеяться и дальше, но по новому - подхихикивать в угоду партийному начальству. И Зощенко в последней надежде спастись от еще более страшной участи, попытался смеяться по новому. В печати появились 2-3 его новых юмористических рассказа. Но что это был за юмор? Жалкий в своей робости, бескрылости. И вспоминать тяжело об этом. Но вспомним и не забудем о том подлинно блистательном, что создало ему в народе нерукотворный памятник и скажем над свежей могилой Зощенко: спасибо, Михаил Михайлович, за все, за все, что вам удалось для вас сделать. Прощайте! Иван Толстой: 58-й год. Западная литература на волнах Радио Освобождение. Классик американской поэзии Роберт Фрост специально для наших слушателей читает свое стихотворение "Непройденный путь". Читает Роберт Фрост. Иван Толстой: А вот премьера - перевод стихотворения Фроста. У микрофона - оставшийся в те годы анонимным - переводчик, поэт Владимир Дукельский. Владимир Дукельский:
Иван Толстой: На нашем календаре - год 58-й. Его основные события. Наш хроникер - Владимир Тольц. Владимир Тольц: Никита Хрущев сменяет Николая Булганина на посту премьер-министра, оставаясь при этом Первым секретарем партии. Шарль де Голль возвращается к власти. Правительство Франции, парализованное алжирским кризисом, избирает де Голля премьер-министром с "исключительными правами". В Венгрии казнен Имре Надь, дважды занимавший пост премьер-министра этой страны. Советское правительство выдвигает ультиматум Соединенным Штатам, Франции и Великобритании, касающийся статуса Берлина. По словам Хрущева, советская сторона хочет превратить Берлин в демилитаризованный город. В Брюсселе проходит международная выставка ЭКСПО-58, откуда ведет свои регулярные репортажи новый сотрудник Радио Освобождения Юрий Мельников. 23-летний американский пианист Ван Клиберн побеждает на конкурсе имени Чайковского в Москве. 22-летнего парижского модельера Ив Сен-Лорана признают истинным наследником Кристиана Диора. В Америку в качестве эмигрантов въезжает 2114 человек, рожденных на территории России или Советского Союза. Никита Хрущев лично подписывает разрешение на выезд из страны москвичке Виктории Кочуровой, вышедшей замуж за американского гражданина. Поселившись в США, Кочурова вскоре станет писательницей Аллой Кторовой. В Мюнхене начинает выходить литературный альманах "Мосты", его редактирует сотрудник Радио Освобождение Геннадий Андреев. Умирают поэты Георгий Иванов и Николай Оцуп. Один из главных музыкальных хитов года - песня "It's Only Make Believe". Иван Толстой: 58-й год. Вернемся к главной теме - отражая Россию. 60-летие Московского Художественного Театра Радио Освобождение отмечало воспоминаниями, инсценировками, беседами. Наш нью-йоркский корреспондент Борис Оршанский берет интервью у бывшей МХАТовской актрисы Варвары Булгаковой. Диктор: Варвара Петровна, когда вы поступили в Московский Художественный Театр? Варвара Булгакова: Я поступила в Московский Художественный Театр в 1916 году, и я играла на сцене театра до 1922 года. В конце 22-го труппа Станиславского, а вместе с ней и я выехала на гастроли в Европу и Америку. После европейских гастролей мы играли два сезона в Америке. Диктор: А где вы играли после этих гастролей? Варвара Булгакова: После этого я вместе с моим покойным мужем Львом Николаевичем Булгаковым играла в американских театрах. Главным образом, в Нью-Йорке, на Бродвее. Диктор: Можете ли вы сказать, кто, кроме вас, из актеров Художественного Театра живет сейчас в Европе и Америке? Варвара Булгакова: В Европе - Греч, Павлов, Григорий Хмара, Вырубов. А в Америке - Соловьева, Дайгарханова, Бакланова, Тамиров, Белостоцкий, Колин и другие. Диктор: Варвара Петровна, насколько я знаю, сейчас вы преподаете сценическое искусство в нью-йоркской Театральной школе? Варвара Булгакова: Да, я уже несколько лет преподаю в американской Театральной школе драматическое искусство. После смерти моего мужа я всецело отдала себя преподавательской работе. Она меня увлекает. Диктор: Варвара Петровна, вы преподаете по системе Станиславского, не так ли? Варвара Булгакова: Разумеется. И вам, вероятно, известно, что лучшие актеры, лучших американских театров воспитаны на основе системы Станиславского. Диктор: Можете ли вы указать несколько имен таких актеров? Варвара Булгакова: Например, Ким Стенли, Джуди Гаррис, Элай Уоллох и другие. И режиссеры - Элия Казан, Джошуа Логан. Диктор: Варвара Петровна, расскажите нам, пожалуйста, вкратце о сущности театральной системы Станиславского? Варвара Булгакова: Объяснить систему Станиславского в нескольких словах, конечно, невозможно. Но я постараюсь дать вам общую картину этой системы. Это - раскрыть актерскую творческую личность, разбудить фантазию актера, научить его почувствовать глубокую человеческую правду, правду человеческой души, движения человеческой души. Может быть, вам будет интересно, я расскажу пример. Мой муж играл роль Смердякова в братьях Карамазовых. Он уже играл это в Париже, мы уже ехали в Америку. Но он лично сам не был удовлетворен своей работой. Он обратился к Станиславскому. Станиславский сказал: - Да, я знаю, я за вами слежу. Вы играете страдание. Ваш Смердяков страдает, что он совершил убийство. А вам нужно играть радость. - Как же радость? - мой муж сказал. - Какая же радость? - А вы подумайте, - Станиславский ему говорит, - в сцене его с Иваном Карамазовым ведь он говорит Ивану, почти говорит, что убийца-то не он, а Иван. И вы представьте себе, какую тяжесть сбрасывает с себя его измученная совесть. Он торжествует. Вот вы попробуйте, играйте радость, а потом мы поговорим. Мой муж, конечно, начал над этим работать и вдруг нашел роль. Вся роль стала ясна. Станиславский был вполне удовлетворен его работой. Иван Толстой: Из литературных тем 58-го года, разумеется, ничто не могло затмить драматической нобелианы Бориса Пастернака. Вот уж что отразило Россию! Первые сообщения, первая реакция, первые цитаты. Диктор: Говорит Радиостанция Освобождение. Как мы сообщали сегодня в последних известиях, премия имени Нобеля по литературе за 1958 год присуждена Борису Пастернаку. Хотя Нобелевская премия присуждается писателю за все его творчество, тем не менее она обычно выдается после выхода в свет того произведения, которое можно назвать венцом его творения. Роман Пастернака "Доктор Живаго" был встречен за границей читателями и критикой с подлинным восторгом. И нет никакого сомнения, что именно этот роман и был решающим произведением для присуждения Пастернаку премии имени Нобеля.
Иван Толстой: Первую передачу, посвященную новому лауреату, ведет поэт Юрий Джанумов. Диктор: Мы посвящаем сегодняшнюю нашу программу творчеству лауреата. В том, как рукопись романа "Доктор Живаго" попала в Италию, нет ничего таинственного. В свое время Пастернак подписал договор с итальянским издательством "Фельтринелли", получившим также право опубликования романа на всех иностранных языках, об издании его романа по-итальянски. В то время еще "Гослитиздат" намеревался печатать "Доктора Живаго" и в Советском Союзе. Журнал "Знамя" уже до этого опубликовал некоторые стихотворения, взятые из "Доктора Живаго", которые Пастернак в своей книге приписывал своему герою. Затем советское издательство предложило итальянскому издателю отложить опубликование романа Пастернака. Организатором сопротивления против издания "Доктора Живаго" в Советском Союзе называют Алексея Суркова, который высказался против издания книги на русском языке. Потом Сурков поехал в Милан. Здесь он обратился к Фельтринелли с предложением, как потом оказалось, очень настойчивым, отказаться от публикации романа за границей. При переговорах с ним не обошлось и без угроз. Видя, что это не помогает, Сурков заклинал Фельтринелли принять во внимание то, что может в противном случае ожидать Пастернака. Но Фельтринелли, сам член итальянской коммунистической партии, резко ответил: "Я другого мнения о положении выдающегося писателя в Советском Союзе". Сурков бросил последний козырь, заметив, что Фельтринелли должен был бы подумать и о том, что будет с ним, Сурковым, если его миссия не увенчается успехом. Однако, и это не поколебало итальянского издателя. Иван Толстой: Нобелевская премия по литературе. Рецензия британского критика Мервина Джонса. Мервин Джонс: Нет ничего, ничего на свете, что можно было бы сравнить с великими русскими романами. Начинаешь читать их с чувством настороженности, даже раздражения. Слишком в них много действующих лиц, в которых трудно разобраться из-за бесконечных отчеств и уменьшительных имен. Ведут они себя нелепо, и что еще хуже - прекрасно отдают себе в этом отчет. Фабула развивается согласно своей собственной логике, которая не делает никаких уступок вашей логике. На протяжении первых пятидесяти страниц в романе ничего не случается. Но потом вдруг начинает разрастаться трагедия. Причем, разрастаться совершенно естественно - из обыденной жизни, как пламя костра разгорается от спички. И вот совершенно незаметно этот мир становится вашим миром. Да, кроме того, романы эти доходят из мира, безвозвратно ушедшего в прошлое. И мы можем только завидовать тем, кто читал эти великие произведения в то время, когда Вронские и Чичиковы, и то общество, в котором они жили, были реальностью, современной читателю. Ибо таких книг больше написано не будет. Так мы думали до сих пор. Но вот чудесным образом мы теперь получили в дар еще один великий русский роман. Это чудо, равное тому, как если бы нашлась неизвестная до сих пор трагедия Шекспира. Даже большее чудо. Потому что вещь это не старая, а новая. Иван Толстой: Отрывок из "Доктора Живаго" читает Виктория Семенова.
Диктор: На одном из перекрестков, с криком "Последние известия!" его обогнал пробегавший мимо мальчишка газетчик с большой кипой свежеотпечатанных оттисков под мышкой. - Не надо сдачи, - сказал доктор. Мальчик еле отделили прилипший к кипе сырой листок, сунул его доктору в руки и канул в метель так же мгновенно, как из нее вынырнул. Доктор подошел к горевшему в двух шагах от него уличному фонарю, чтобы тут же, не откладывая, пробежать главное. Экстренный выпуск, покрытый печатью только с одной стороны, содержал правительственное сообщение из Петербурга об образовании Совета Народных Комиссаров, установлении в России советской власти и введении в ней диктатуры пролетариата. Далее следовали первые декреты новой власти и публиковались разные сведения, переданные по телеграфу и телефону. Метель хлестала глаза доктору и покрывала печатные строчки газеты серой и шуршащей снежной крупою. Но не это мечтало его чтению. Величие и вековечность минуты потрясли его и не давали опомниться. Иван Толстой: Стихи из романа в исполнении дикторов нашего радио. У микрофона Виктор Франк. Читает Виктор Франк:
Иван Толстой: "Магдалина" в чтении Виктории Семеновой. Читает Виктория Семенова:
Иван Толстой: Благодаря Льву Шилову, московскому собирателю голосов поэтов, у нас есть возможность послушать голос самого Пастернака. Борис Пастернак: "У микрофона русский писатель Борис Пастернак". Иван Толстой: Пастернак читает стихотворение "Ветер" - из романа "Доктор Живаго". Борис Пастернак:
Иван Толстой: 58-й год. Знакомя советских слушателей с западной культурой, радио нередко оказывалось посредником и в обратном направлении, приоткрывая западным людям кое-что из советской жизни. Вот как вспоминал Борис Оршанский свое знакомство с Луи Армстронгом.
Борис Оршанский: Я, дорогие слушатели особенно помню конец 1958 года, когда мне посчастливилось лично познакомиться с Луи Армстронгом и убедиться в его таланте и обаятельности. Это было в Нью-Йорке. Луи согласился прийти в нашу студию и, как говориться, поболтать с нами. Нашим слушателям Луи представил себя так. Луи Армстронг: Говорит Луи Армстронг по радиостанции. Иван Толстой: На случай, если кто-то не разобрал, повторю. Луи Армстронг произнес: "Говорит Луи Армстронг по радиостанции.. .". Непроизносимое русское слово "освобождение" он выговорить был уже не в состоянии. Не потому ли на следующий год нас переименовали в Свободу? Борис Оршанский продолжает. Борис Оршанский: А как раз тогда в Нью-Йорке шла чудесная кинокомедия "Карнавальная ночь". И русский Нью-Йорк распевал песенку из этой комедии - "Пять минут". Луи Армстронг послушал эту песенку один раз, а затем взял трубу, с которой никогда не расставался, и сопроводил песенку своим, так сказать, комментарием. (Луи Армстронг подыгрывает на трубе). Иван Толстой: Луи Армстронг на фоне песенки "Пять минут". Каждый, как видим, по-своему, отражал Россию. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
