Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
 Полвека в эфире. 1973Цикл подготовил и ведет Иван Толстой
На нашем календаре сегодня год 73-й. Год документа. Огромную часть своего эфира Радио Свобода посвящало чтению - в отрывках, а чаще всего полностью - самиздатских документов. Документами назывались и открытые письма правозащитников, и свидетельства заключенных, их родственников, подельников, и протоколы судебных заседаний, и многое другое. Число этих документов, поступавших из Советского Союза на Радио Свобода, с каждым месяцем росло лавинообразно. Эфир, по существу, был решительным образом переориентирован на чтение приходящих бумаг. Появились программы очень близкие по задачам, неотличимые по жанрам, единые по своей направленности: "Письма и документы", "Обзор документов самиздата", "Документы нашего времени". Снова, как на заре нашего вещания, можно было не заботиться о художественных вопросах, о драматургии передач, о музыке: документы были настолько важны сами по себе, они несли такую человеческую драму, что, казалось, и радиоискусства больше не надо. Мальва Ланда (читает диктор): Вместо последнего слова. Предварительное замечание. Иван Толстой: Звучит заявление Мальвы Ланды. Правозащитницы, геолога по профессии. Заявление написано в ожидании ареста. За год перед тем Мальва Ланда написала очерк "Кто кого оклеветал?" в поддержку Владимира Буковского. Мальва Ланда (читает диктор): Записать свое последнее слово заранее, еще до ареста, меня побудили следующие обстоятельства. Первое. Ведется следствие об антисоветских литературных материалах - самиздат. Следствие считает, о чем мне сообщено на допросах, что некоторые из этих материалов изготовлены мной, на моей пишущей машинке. Во время обыска, более года тому назад, у меня изъяты пишущая машинка, некоторое количество самиздата, личные рукописи и письма. Второе. Если меня арестуют, то, как обычно в таком положении, я буду полностью изолирована, лишена возможности сказать или написать то, что я хочу. Судебное разбирательство, по всей вероятности, судя по многочисленным прецедентам, будет происходить при закрытых дверях. Не исключено, что меня так же, как некогда других практически психически здоровых инакомыслящих, признают психически невменяемой, и я вообще не буду присутствовать на суде надо мной. Третье. Мои убеждения, моя позиция являются достаточно сложившимися. Противоречащее им поведение, ежели таковое все-таки будет иметь место, может быть обусловлено только применением со стороны следствия средств, разрушающих мою волю и мою психику. Четвертое. Чтобы мои взгляды, убеждения не оказались причиной преследования людей, с которыми я была близка, я заявляю, что о них, как правило, не рассказывала и моих рукописей на эту тему читать не давала. Иван Толстой: Радио Свобода отражало не только московскую или российскую жизнь, но и проблемы всех республик Советского Союза. Вот фрагмент передачи о нарушении прав верующих в Литве и, как это ни странно, с переходом русского вещания на литовское. Диктор: Сегодня мы начинаем чтение на литовском языке материалов из 4-го номера Хроники литовской католической церкви, вышедшей в самиздате. За границей английский перевод 4-го номера Хроники литовской католической церкви был опубликован в нью-йоркском журнале "Элта Информейшн Сервис" в 4, 5 и 6 номерах за май-октябрь 1972 года. В сегодняшней передаче вы услышите чтение на литовском языке статьи "Настоящее положение литовской католической церкви". Продолжительность этой передачи приблизительно 27 минут и начнется она через 15 секунд. Иван Толстой: Даже малую часть передававшихся документов воспроизвести невозможно, разве что ограничиться оглавлением передачи. Диктор: Сегодня в нашей передаче из цикла "Письма и документы" вы услышите тексты следующих пяти материалов. Первый: заявление комитета прав человека в составе Сахарова, Подъяпольского и Шафаревича об использовании психиатрических учреждений в политических целях. Оно датировано 1 октября 1973 года. За рубежом текст этого заявления был опубликован в газете "Нью-Йорк Таймс" 4 октября этого года. Второй документ: Заявление 11 московских интеллигентов в Международную амнистию с просьбой зарегистрировать их ассоциацию в качестве советской секции Международной амнистии. Текст его был помещен в парижской газете "Русская мысль" 8 ноября 1973 года. Третий документ: Письмо-протест семьи Фельдмана, направленного генеральному прокурору СССР Руденко, текст которого был напечатан в тель-авивской газете "Наша страна" 14 ноября этого года. Четвертый документ: Обращение 13 московских евреев в Президиум Верховного совета СССР и МВД СССР с требованием ответа на их ходатайство о выезде в Израиль. Письмо датировано 12 ноября сего года. За рубежом текст его был опубликован в газете "Наша страна" 14 октября. И последний документ: Письмо Захара Тескара заведующему Сектором Отдела административных органов ЦК КПСС Иванову, написание которого можно отнести к осени 1973 года. Иван Толстой: В понимании Свободы тех лет документом могло быть и неофициальное исполнение, например, романс магаданца Вадима Козина на стихи Анны Ахматовой. Вадим Козин:
Иван Толстой: Арабо-израильский конфликт и проблемы еврейской эмиграции. Немного новостей 73-го года. Читает Татьяна Вербицкая. Татьяна Вербицкая: А теперь я ознакомлю вас с передачами Радио Свобода, которые пойдут в эфир после этого объявления. Слушайте передачу "Еврейская культурно-общественная жизнь в разных странах мира". Сегодня вы в ней услышите специальный, тематический подбор новостей, - новостей из Лондона, Вашингтона, Гааги, Москвы, Вены. Иван Толстой: Программа о еврейской культурной и общественной жизни. Ведущие - Людмила и Юлиан Панич. Под радиопсевдонимами. Анна Тучкова: Всем, кто слушает наши передачи "Еврейская культурная и общественная жизнь в разных странах мира", - Шалом Алейхем - мир вам. У микрофона Анна Тучкова и Александр Виноградов. Александр Виноградов: Начнем, как всегда, с тематического подбора новостей. Вашингтон. Государственный секретарь США Киссинджер заявил, что американское правительство, в принципе выступая против дислокации советских и американских войск на Ближнем Востоке, в настоящее время готово пойти на рассмотрение такой возможности как одной из гарантий выполнения будущего мирного договора между Израилем и арабскими странами. Выступая на пресс-конференции, Киссинджер сказал, что США готовы изучить вопрос о гарантиях в самом широком смысле этого слова, а также рассмотреть любые предложения заинтересованных сторон, направленные на обеспечение таких гарантий. Анна Тучкова: Москва. Число евреев, получивших выездные визы в Израиль за период с 1971 по 1973 год включительно, составит 82 000 человек. Александр Виноградов: Министр иностранных дел Англии Дуглас Хьюм, будучи в Москве на переговорах с советскими руководителями, обратился к советским властям с просьбой разрешить выехать в Израиль бывшим солистам Театра оперы и балета имени Кирова Валерию и Галине Пановым. Анна Тучкова: Вена. Представитель администрации транзитного лагеря Шонау сообщил, что австрийские власти согласились отсрочить закрытие лагеря. Александр Виноградов: Гаага. Министр иностранных дел Голландии Ван дер Стул заявил, что позиция его правительства по отношению к арабско-израильскому конфликту остается неизменной. Анна Тучкова: Москва. Член-корреспондент Академии Наук СССР Вениамин Левич заявил, что обвинение киевского еврея Александра Фельдмана в злостном хулиганстве, в результате которого его приговорили к трем с половиной годам заключения, было сфабриковано. Защитник Александра Фельдмана приговор обжаловал. Александр Виноградов: Лондон. С фотографии смотрит на нас немолодой, серьезный человек. Высокий лоб, горестные морщины в уголках рта. На фотографии надпись: "Месяц советских заключенных". Под фотографией: "3 года + 3 года ссылки. Это Илья Глезер, 42-х лет, биолог из Москвы. Он был арестован в феврале 1972 года. Был посажен в Потьминские лагеря на три года и три года последующей ссылки. Его преступление - хотел эмигрировать в Израиль. Помогите еврейским заключенным". Такое объявление поместила лондонская Таймс 30 ноября 1973 года. Такие объявления помещаются в этой газете в программе месячника помощи советским заключенным. Иван Толстой: Еще один сюжет в продолжение темы. Возвращаемся в Литву. Диктор: Сегодня мы начинаем рассказ о подвиге узников Девятого форта в Каунасе. Подвиге, имевшем место ровно 30 лет назад в ночь под Рождество 1943 года. "В Девятом форте томились и совершили в декабре 1943 года побег русские и литовцы". Так написано в брошюре, которую можно купить у входа в мемориальный музей на окраине Каунаса. Та же мысль в фильме "Шаги в ночи" производства Литовской киностудии. Итак, евреи не при чем. Погибли и совершили побег оставшиеся в живых русские и литовцы. Моник Гольдсберг - автор стихотворения "Баллада о Девятом форте" - свидетельствует. Диктор: "В конце 1963 года меня вызвали в КГБ. - Почему вы говорите только о евреях? - Потому что убитые в Девятом форте были евреями и только евреями. - Это сионизм, мы не позволим проводить здесь сионистскую пропаганду". Диктор: Как же это было? Что такое Девятый форт? Свидетельствует Арон Виленчук - один из узников Девятого форта. Диктор: Людей гонят к проему в крепостной стене. Люди скачут, будто встревоженные кони, звеня цепями кандалов. Вместе с людьми врывается в проем запах трупов. Всех выстраивают. Гитлеровец проворно обшаривает людей, ссыпая добычу в металлический ящик. Потом кузнец-заключенный сбивает привычным движением кандалы с ног. Дальше камера и, рано или поздно, смерть. Диктор: В начале ноября 1943 года место массовых казней обнесли частоколом. Приказ - кто приблизится на километр - смерть. За частоколом запылали костры. Сюда были согнаны евреи из Франции и Бельгии. Сохранились надписи на стенах, документы казненных. Евреи Польши и Германии, почти все еврейство Литвы. Трупы, трупы: Костер из человеческих тел. Гитлеровцы торопились. За уничтожением следов убийства ни в чем не повинных людей следила специальная комиссия из Берлина. Костры разжигали и сбрасывали туда трупы сами узники. Немцы же вели точный учет. Красная Армия приближалась к Литве. Спешили. Израиль Гитлин, один из тех немногих, кто пережил этот ад, рассказывал незадолго до своей смерти. Диктор: "Был среди немцев-охранников один, его прозвали Толстый Ганс. Я спросил его: - Кто эти люди? - Их убили в 1940 году русские, - ответил Ганс. - Но я узнал среди трупов моего товарища Щавельского, и он был жив в 1943 году. Я нашел его документы. Его привезли из каунасского гетто. - Здесь лежат международные преступники, - Ганс улыбался. Я потерял власть над собой. - Это преступник? - я поднял из ямы труп маленького ребенка. - Самый большой международный преступник, в огонь его! - толстый Ганс ухмылялся и приказывал. - Быстрее его в огонь! Костры горели долго. А когда гасли, пепел приказывали срочно развеять по ветру. Мы понимали, что наши дни сочтены". Иван Толстой: Редко в архиве за 73-й год найдешь пленку не с документами. Но все-таки эфир к самиздату не сводился. С развлекательным сюжетом - Леонид Махлис.
Леонид Махлис: Брижитт Бардо - кинозвезда. Кто не знает этого имени? Десятки фильмов с ее участием сделали ее известной во всем мире. Биографические данные о ней имеются в справочниках. Однако они лаконичны. Родилась в 1934 году в Париже в богатой, буржуазной семье. Три раза была замужем: за французским режиссером русского происхождения Племянниковым, известным под именем Роже Вадим, за актером Жаком Шарье, за немецким промышленником Гюнтером Заксом. Училась в Национальной консерватории драматического искусства. Когда-то была манекенщицей. Затем играла в театре. С 1952 по 1956 год снималась в кино, но на второстепенных ролях. Слава пришла к ней в 1956 году, когда она исполнила главную роль в фильме Роже Вадима "Бог создал женщину". Была награждена хрустальной звездой Академии киноискусства. Коллекционирует плюшевых зверушек. Вот и все. Разумеется, по таким сведениям невозможно ни понять ее личность, ни объяснить причины ее успеха. За 20 лет кинокарьеры Брижитт Бардо вокруг нее возник почти легендарный ореол. Ее имя не сходит с первых страниц бульварных газет. Ей посвящаются песни. Он позирует для художников, изображающих Марианну - олицетворение Французской республики. Иван Толстой: Год 73-й. Его основные события. Наш хроникер - Владимир Тольц. Владимир Тольц: - В Париже подписан договор между Соединенными Штатами и Вьетнамом о прекращении военных действий. - Политический скандал в Вашингтоне: Уотергейтское дело - подслушивание политических противников сторонниками президента Никсона. - Переворот в Чили. Убит президент Сальвадор Альенде. - В Нью-Йорке закончено строительство двух башен-близнецов Всемирного торгового центра. - Американская ассоциация психиатров постановила, что гомосексуализм не является психическим отклонением. - Египетские танки, перейдя Суэцкий канал, захватывают большую часть восточного берега реки Иордан. Крупнейшая военная операция после 67-го года заканчивается быстрой и полной победой Израиля. - В Советском Союзе создается Всесоюзное Агентство по Авторским Правам. Оно наделяется правом получать все заграничные гонорары советских творческих работников. - 34733 человека эмигрирует из СССР, среди них поэты Василий Бетаки, Виолетта Иверни, Наум Коржавин, Анри Волохонский, Вадим Крейд, прозаики Андрей Синявский, Юрий Милославский, Виктор Перельман, Анатолий Якобсон. - В Подмосковье проходит судебный процесс по делу Петра Якира и Виктора Красина, арестованных за распространение самиздата. - Выходит роман Курта Воннегута "Завтрак чемпионов", на экранах - "Последнее танго в Париже" Бернардо Бертолуччи, в декабре "ИМКА-Пресс" печатает тираж "Архипелага ГУЛАГ". - Умирают Пабло Пикассо, Уистен Оден, Джон Толкиен, Пабло Неруда, кинорежиссер Джон Форд, первый израильский премьер-министр Бен Гурион. - В эмиграции уходят из жизни историк Георгий Вернадский, филолог Борис Унбегаун, главный редактор "Нового русского слова" Марк Вейнбаум. - Музыкальный хит года - песня "Good-bye Yellow Brick Road" Элтона Джона. Иван Толстой: 73-й год. Рубрика года - Календарь исторических событий. До тех пор, пока прошлое страны замолчано и вывернуто на изнанку, документальные передачи на эту тему - одни из самых популярных. Диктор: Начинаем очередную передачу из цикла "История партийных съездов". Диктор: В предыдущей передаче мы привели выдержки из протоколов 8-го и 9-го съездов, съездов эпохи военного коммунизма. В сегодняшней передаче - 10-й, переломный съезд. Мы на основании официальных протоколов и свидетельств партийной и оппозиционной печати расскажем о наиболее интересных деталях этого трагического съезда. Диктор: 10-й съезд партии, заседавший с 8-го по 17-е марта 1921 года в Москве, был по-парадному многочисленен. 1135 делегатов, из них 717 с решающим голосом. Большинство делегатов, как уже повелось с 9-го съезда, были статистами, мертвыми душами, купленными в провинциальных парторганизациях за партийный паек. В самых решительных голосованиях участвовало меньше половины делегатов съезда. В голосовании резолюции о партийном единстве - всего 428 делегатов. В резолюции об анархо-синдикализме, говоря просто - о рабочей оппозиции - всего 368 за. И все же съезд был парадным. Несмотря на красноречивый гром кронштадтских пушек, которых в Москве, к счастью, не было слышно, парады устраивались и вне помещений съезда и вне Москвы. Пролетариат Харькова, например, с энтузиазмом, как писала партийная пресса, встречал иностранных делегатов 2-го конгресса Коминтерна, приуроченного к 10-му съезду партии. Об этом энтузиазме харьковских рабочих сохранился интересный документ, опубликованный в первом номере "Социалистического вестника" за 1921 год. Приводим главные места из этого примечательного свидетельства истинного энтузиазма трудящихся. Диктор: "Срочно. Всем рабочим и служащим коммунальной канализации города Харькова. Комитет коммунальной канализации доводит до всеобщего сведения, что завтра, в воскресенье 15 августа сего 1921 года назначается встреча международных гостей Второго конгресса Третьего коммунистического интернационала. Для чего должны явиться в управление канализации:" Диктор: Дальше идет указание маршрута шествия харьковских канализаторов, указание, под каким знаменем пойдут встречать дорогих гостей иностранцев, и следующее очень важное сообщение. Диктор: "Комитет предупрежден в самой категорической форме, что в случае неявки рабочих и служащих канализации на место встречи с международными гостями Второго конгресса Коминтерна, по постановлению коммунистической ячейки будет обращено особое внимание по отношению к рабочим и служащим канализации в смысле снабжения разными предметами и продуктами. Председатель местного комитета Овчинников. Секретарь - подпись неразборчива". Иван Толстой: Историю России ХХ века обозревают не только редакторы Радио Свобода, ее пишет в Москве самый запрещенный писатель - Солженицын. Диктор: Начинаем обзор документов Самиздата. В Самиздате вышел сборник статей и отзывов о последнем романе Александра Солженицына. Он озаглавлен "Август 14-го читают на родине". Начнем с предисловия. Оно безусловно заслуживает внимания, уже хотя бы как некоего рода свидетельское показание о влиянии на умы последнего романа Солженицына. Свое предисловие авторы его начинают следующими словами: "Писательский труд всегда отражается в читательском восприятии. Оба плюса друг без друга немыслимы. В свое время, пока живы были русские богатыри-писатели, русское читающее общество сохраняло чутье литературы, ее прелести, ее тайны. Писатель, до известной степени сам формировал свою публику. Что же писатель теперь? Остается ли он в наши дни непонятным одиночкой, эхом без отзвука? Или же вовсе разбито и искажено читательское зеркало? Настоящий сборник стремится дать посильный материал для ответа на этот вопрос. Голос русской литературы в "Августе 14-го" снова и по-новому прозвучал на весь мир. В этом сборнике мы даем прозвучать голосу советского читателя, мы стремимся показать лицо русского читающего общества". Иван Толстой: Полвека в эфире. Год документа. У микрофона Галина Рудник и Юрий Мельников. Диктор: Документы, под которыми стоит подпись академика Сахарова, получают наибольшее распространение. Часто они попадают в ведущие газеты Запада раньше, чем на радио. Иногда авторы открытых писем просят радиостанцию не давать документов в эфир до их появления в американских, немецких, французских газетах. Диктор: Открытое письмо Председателю Комитета Государственной Безопасности товарищу Андропову. Диктор: Ваш подчиненный полковник Сыщиков из управления КГБ по Орловской области ведет дело, как он выражается, о преступных действиях Хаустова, Суперфина и Боннэр, попадающих под действие статьи 70-й, часть 1-я, УК РСФСР. При этом, мою жену Елену Боннэр он допрашивает в качестве свидетеля. Она отказывается от дачи показаний, делая это категорически на каждом допросе. Их было уже пять. Однако Сыщиков полон решимости продолжать их чуть ли не ежедневно и по много часов подряд, совершенно не считаясь с состоянием ее здоровья. Моя жена - инвалид Отечественной войны второй группы, пожизненно не работающая. Я рассматриваю действия полковника Сыщикова как форму давления на меня. Прошу вас разъяснить вашему подчиненному, что: 1. Неправомерно допрашивать мою жену в качестве свидетеля, если он считает, что она является соучастницей. 2. Бессмысленно допрашивать человека, который обоснованно отказался от дачи показаний. 3. Безнравственно подвергать многочасовым изнурительным допросам, сопровождающимся угрозами, больного человека, инвалида войны. Андрей Сахаров. Академик. 28 ноября 1973 года. Москва. Иван Толстой: В 73-м году скончался наш многолетний сотрудник Виктор Семенович Франк. Мемориальная передача, запись которой была сделана в 71-м году. Условия не студийные, домашние. Виктор Франк в гостях у Георгия Адамовича, они делятся своими впечатлениями о встречах на Западе с Анной Ахматовой. Виктор Франк: Георгий Викторович, в 1965 году и вам в Париже, и мне в Лондоне довелось видеться и беседовать с Анной Андреевной Ахматовой. И мне хотелось бы сегодня обменяться впечатлениями об этом большом русском поэте. Ведь прошло уже 5 лет с тех пор. Она скончалась и, пожалуй, теперь мы можем говорить о ней более свободно, чем тогда или непосредственно после ее смерти. Вы знали ее еще в молодости, в ее молодости и, если мне позволено будет, в вашей молодости, в далекие времена в Петербурге. Какое ваше главное впечатление от встречи с Анной Андреевной недавно, в 1965 году. Георгий Адамович: Вы знаете, мне трудно в нескольких словах передать, какое она на меня произвела впечатление. Прежде всего, я не знал, хочет ли она со мной встретиться. Потому что прошло больше 40 лет с тех пор, как я уехал из России. Я не знал этого и поэтому был очень обрадован, когда услышал ее голос по телефону из Лондона, что она будет в Париже и хотела бы меня увидеть. Какое впечатление? Физически она, конечно, резко изменилась. Она была необычайно хороша в молодости. А теперь это была красивая, видная старуха, и когда я в разговоре упомянул, что недаром ее сравнивают с Екатериной Великой, она, очень мило усмехнувшись, сказала: "Я была лучше, чем Екатерина". Она действительно была очень красива в молодости. Теперь, какое впечатление от нее как от человека? Она была в молодости очень молчалива, очень сдержана, говорила очень мало. Даже когда в "Цехе поэтов" шло обсуждение стихов, она оставляла почти всегда говорить Гумилева. В возрасте уже в том, в каком она была в Париже, - ей было больше 70-ти лет ,- она стала очень разговорчива, очень авторитетна, очень уверена в каждом своем суждении. Это первое, что меня удивило. Не в хорошую и не в дурную сторону - просто, как изменение человека. И чувствовалось, что этот человек очень много пережил. И одна из последних фраз, которую я от нее слышал незадолго до того, как она уезжала из Парижа в последнее мое посещение в отеле "Наполеон", она сказала: "Все, что может судьба послать тяжелого человеку, все это я испытала". Виктор Франк: Вы говорите, она стала гораздо более авторитетной, гораздо более уверенной в своих суждениях, чем была ранее. Но, во-первых, тогда, в далекие петроградские времена, она была почти девочкой, совсем молодым человеком, во всяком случае. А во-вторых, не думаете ли вы, что она к 1965 году сознавала себя уже носителем, почти единственным носителем большой традиции русской поэзии и поэтому говорила уже как власть имущая, по праву, может быть? Георгий Адамович: Бесспорно, вы в этом отношении правы. Но тут сказалась и какая-то черта характера. Я думаю, что Александр Блок, которого я знал мало, правда, но все-таки знал и несколько раз слышал его замечания, он не производил впечатление человека в себе уверенного, наоборот, он был сдержан, хмур, ни в чем не уверен. Значит, это была черта Анны Андреевны в старости. Виктор Франк: Она меня поразила своим мужским умом, несколько сардоническим, сухим, сухой иронией. И суждения ее меня поразили своим умом. Георгий Адамович: Конечно, она была очень умна и судила: Я кое в чем с ней разошелся в разговоре. Например, в суждениях о молодых советских поэтах. Она очень отстаивала Бродского, очень неодобрительно отзывалась о Евтушенко и Вознесенском, хотя признавала дарования того и другого. Но я хочу еще вернуться к ее манере в молодости. Вы говорите, что она была девочкой. Я ее не знал девочкой, я с ней познакомился года за два-три до революции. Ей было 25-26 лет. Это уже не девочка. Я помню собрание в "Цехе поэтов", сидели поэты в круг, и один за другим читал стихи. Неизменно первым говорил Гумилев. Говорил очень уверенно. Вот уж был человек, уверенный в своем суждении. Это был человек, обладавший необычайной способностью сразу улавливать в стихах недочеты и удачи. Вот сравнение, которое мне только что пришло в голову: я когда-то читал, что когда Жорес, известный французский политический деятель, произносил в палате блестящие и длинные речи, то Клемансо молчал и потом одной фразой будто прокалывал большой шар, и шар оказывался ничем. Что-то подобное было в молчании Ахматовой. Она слушала Гумилева и немножко иронически тогда уже относилась к нему, хотя потом она после его смерти изменила к нему отношение. И одной фразой будто говорила что-то такое, что подрывало очень тонкие и верные замечания, сделанные Гумилевым. Виктор Франк: А в это время, в те годы, когда вы виделись, она была еще женой Гумилева, это было еще до ее развода или расхода? Георгий Адамович: Я ее знал и женой. Я не помню, какой это был год. Я первый раз был у нее в Царском Селе, у нее на коленях сидел ее сын Лев Николаевич Гумилев, которого кто-то выучил, ему было года три. Его кто-то научил, он не понимал, что он говорил, и он говорил: "Папа формотворец, а мама истеричка". И он это повторял при общем хохоте, конечно. А потом я ее знал, когда она с Гумилевым разошлась и сошлась с Шилейко, который был ее вторым мужем. Иван Толстой: Еще один документ - бардовская песня, магнитиздат. Рубрику готовит и ведет Галина Зотова. Галина Зотова: Они поют под струнный звон. Говорит Галина Зотова. Есть у Владимира Высоцкого цикл песен-сказок. Сегодня я выбрала для вас одну песню из этого сказочного цикла, которая называется "В заповедных и дремучих старых муромских лесах, или Страшно, аж жуть". Владимир Высоцкий:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
