Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
 Полвека в эфире. 2000Цикл подготовил и ведет Иван Толстой
Иван Толстой: На нашем календаре год 2000-й. Еще один, на этот раз настоящий последний год века и тысячелетия. Так получилось, что последний день 99-го своим неожиданным событием - уходом Бориса Ельцина в отставку - отменил на Радио Свобода задуманный программный день. И итоговая передача, взгляд на уходящее столетие, в эфир не пошла. Ее пришлось передвинуть на первый день 2000-го. С нее и начался наш год. Андрей Шарый: В течение этого часа мы не будем говорить о политике, досрочной отставке президента Ельцина и даже не будем говорить о войне в Чечне. В течение этого часа мы попытаемся подвести итоги уходящего ХХ века, какой бы глобальной ни казалась эта задача. Впрочем, подведение итогов, этот своего рода, социологический опрос Радио Свобода - дело, конечно, личное, субъективное и отражающее только, и исключительно, позицию редакторов Русской службы нашего радио. Итак, какое событие вы считаете самым важным в 20 веке? Какой человек больше всего повлиял на судьбы человечества в 20 веке? На эти вопросы отвечают мои коллеги, сотрудники Русской службы Радио Свобода в Праге, Москве, Вашингтоне, Нью-Йорке, Париже и Лондоне. Первый у микрофона - редактор программ Поверх Барьеров поэт и прозаик Алексей Цветков. Алексей Цветков: ХХ век погубил миллионы жизней и стер с лица земли великие империи. В этой библиотеке событий каждый найдет любимое и нелюбимое, великое и страшное. Но некоторые события символичны в своей ужасающей случайности, и именно они, как правило, самые фундаментальные. У замечательного английского поэта Томаса Харди есть стихотворение о Титанике и айсберге, блуждающих в океане накануне предотвратимого столкновения, как два полушария критической массы урана. Еще более мощный символ - это упрямый австрийский наследник в открытом автомобиле на улицах Сараево и, одинаково упрямый, сербский студент с револьвером наготове. Простой насморк или осечка могли повернуть причинно-следственную цепь совсем в другую сторону. Эти семь выстрелов раскололи Вселенную. Человеческая воля - великий двигатель истории и, как правило, это воля глупого человека. Андрей Шарый: Писатель Сергей Юрьенен, ведущий программы "Экслибрис" и автор циклов "Кинозал Радио Свобода" и "Кинодвадцатка Радио Свобода", главным событием ХХ века избрал то событие, которое, в итоге, так и не произошло. Сергей Юрьенен: Мне было 14, когда разразился Карибский кризис. Всю последующую жизнь я возвращаюсь к этому событию, пытаясь заполнить ту информационную пустоту, внутри которой впервые задумался о смерти. Конечно, о смерти я думал и раньше, но в те октябрьские недели 62-го смерть превратилась в томление на сковороде. Появившись на свет вместе с атомной бомбой, я был человеком другого поколения, нежели родители. Они, люди победоносной войны моторов, запасались солью и спичками, надеясь выжить. Тогда как у нас в школе среди сколько-нибудь мыслящих сверстников царила безнадежность. Завернуться в простыни и ползти по направлению к кладбищу - такой был рецепт. Третей мировой я, впрочем, ждал по-другому. Пока Хрущев состязался с Кеннеди, я искал женщину, чтобы не погибнуть в целомудрии, как юный Вер Вольф в модной тогда книжке "Мост". Женщину я себе нашел, но она отказала. Как я ни уговаривал, не поверила в неминуемость муэрте. И оказалась права: Хрущев отозвал ракеты. С другой стороны, и у нас, невинных, появился шанс. Исходя из сказанного, я считаю, что самое важное событие 20 века то, которое, слава Богу, не произошло. И это грандиозное несобытие, то, что не случилось Третьей мировой, предпосылка всех прочих самых важных, которые произошли. От изобретения персонального компьютера до крушения мировой системы коммунизма. Андрей Шарый: На вопрос о главном событии ХХ века отвечает руководитель русской службы Радио Свобода Марио Корти. Марио Корти: Крушение коммунизма - революция порадикальнее Октябрьской. Помню советские делегации на Западе. Таких было совсем мало. Туристов - единицы. Пугливые, плохо одетые, ходили стадом, боясь друг друга, говорили советскими штампами и всегда в присутствии товарища по группе. Теперь русская речь слышна везде - в Париже, Лондоне, Риме, Нью-Йорке. Но мы имеем дело уже не со стадом, а с индивидуальностями. При советском режиме 99 процентов голосовали за компартию. Длинные очереди перед магазинами. Масло и сахар продавали по талонам. Сегодня на улицах лица другие. Народ заметно хорошеет, в магазинах даже стали улыбаться. Да, цены такие, что не всем по карману. Но магазины есть везде, и там все есть. Значит, есть и потребители. Для пессимистов скажу: цена, которую россияне платят за крушение коммунизма, ничтожна по сравнению со страданиями десятков миллионов людей после Октябрьской революции. Скажу больше: не за крушение коммунизма расплачиваются до сих пор россияне, а за 70 лет советской власти. Андрей Шарый: Вы слушаете специальный новогодний выпуск программы Либерти Лайв "Радио Свобода подводит итоги 20 века". Мнение Марио Корти завершило наш предновогодний опрос о событии века. Александр Генис - человек парадоксального мышления. Те слушатели, которые знакомы с его программами, со мной, очевидно, согласятся. И вот очередное тому подтверждение. Александр Генис: Перебирая героев, злодеев и мучеников столетия, я искал такого, кто способен сказать ХХ1 веку не меньше чем ХХ. Это непросто. Ибо нам кажется важным тот, кто ближе. Один мой родственник искренне считает, что мир содрогается каждый раз, когда на телеэкране появляется Жириновский. Но вряд ли наши дети, не говоря уже о внуках, вспомнят, кто это. Исходя из этих соображений, я поостерегусь назвать человека века. Уж лучше это звание передать животному - первому клону, овце Долли. Мне кажется, еще не все отдают себе отчет в том, что с нами сделала эта невинная тварь. Как известно, Долли родилась на свет без помощи самца. Мама у нее есть, даже две, а папы нет, и не было. Наученная шотландской овцой, женщина скоро сможет выбирать сама себе способ размножения. И я не удивлюсь, если она предпочтет почковаться или класть яйца. Отсюда следует, что в некотором смысле, Долли оказалась мощнее атомной бомбы. Самим своим появлением это смирное животное способно упразднить уже не определенную часть человечества, а сразу ее половину. По-моему, это вполне достаточное основание, чтобы назвать Долли если не человеком, то хотя бы овцой века. Андрей Шарый: Какой человек больше всего повлиял на судьбы человечества в ХХ веке? На вопрос отвечает Анатолий Стреляный. Анатолий Стреляный: Человеком, который больше всех повлиял на судьбу человечества в этом веке, приходится назвать Михаила Горбачева. Он не хотел угробить ни социализм, ни, тем более, Советский Союз. Он хотел облагородить и, таким образом, укрепить как социализм, так и Советский Союз, уверенный, что это возможно. Совершенное им дело оказалось таким великим, что свершить его по-другому, видимо, и нельзя было. Только бессознательными усилиями вполне обыкновенного, по существу, случайного человека. Андрей Шарый: Владимир Тольц. Владимир Тольц: Героем двадцатого века стал маленький человек. Человек толпы, человек массовый. Это он совершал в уходящем веке революции, в том числе, национал-социалистическую и Октябрьскую, и боролся с ними. Осуществлял раскулачивание себе подобных и деколонизацию. Строил каналы и концлагеря и сам себя удивлял перестройками. Уничтожал и созидал храмы. Это для него изобретали картофельные чипсы и электрогитары, колготки и персональные компьютеры. Для него пели Битлз, его изображали Чехов и Чаплин, его поучал и обличал Солженицын, эпатировал Дали. За него заступался Сахаров, ему льстили политики. И обманывали они тоже, прежде всего, его. Это для него масскультура и массмедиа, интернет и телевизионные куклы, миллионы банковских автоматов и миллионы тонн противозачаточных пилюль. Он, как никто другой, изменил и определил лицо века. И, тем самым, свою судьбу в начале следующего тысячелетия. Иван Толстой: Год 2000-й. Дело Андрея Бабицкого. Наш корреспондент находился в Грозном во время январского обстрела и при выходе из города был арестован федеральными частями. Больше десяти дней о факте ареста никто ничего не знал. Первое сообщение поступило 31 января. Выпуск Либерти Лайв вел Дмитрий Волчек. Дмитрий Волчек: Корреспондент Радио Свобода Андрей Бабицкий арестован по подозрению в участии в незаконных вооруженных формированиях и содержится в следственном изоляторе на территории Чечни, находящемся под контролем российских войск. По словам Сергея Ястржембского, Бабицкий был задержан при выходе из Грозного 18 января. На очередном брифинге Сергей Ястржембский поделился информацией об Андрее Бабицком с корреспондентами. Рассказывает Андрей Трухан. Андрей Трухан: Со слов помощника исполняющего обязанности президента России Владимира Путина, можно сделать вывод, что судьба Андрея Бабицкого будет решаться на самом высоком уровне. Сергей Ястржембский: Я пока не могу вам дать дополнительной информации об оценке произошедшего со стороны исполняющего обязанности президента Российской Федерации, поскольку до нашей с вами встречи у меня не было возможности переговорить с Владимиром Владимировичем Путиным. Андрей Трухан: Пока же, все в руках исполняющего обязанности Генерального Прокурора. Сергей Ястржембский: Завтра, самое позднее, в среду, и.о. Генерального Прокурора РФ Владимир Устинов отправится на Северный Кавказ для решения ряда задач, в том числе на месте, если никаких иных решений не будет до этого принято, познакомится с делом Бабицкого с тем, чтобы, возможно, принять соответствующее решение непосредственно на месте. Иван Толстой: Становится известно о странном обмене Бабицкого. Телевидение показывает короткую пленку. Кому и на каких юридических основаниях передан наш корреспондент? Либерти Лайв, 7 февраля, у микрофона Петр Вайль.
Петр Вайль: Сегодня в прямом эфире телекомпании НТВ в программе "Герой дня" выступила жена Андрея Бабицкого Людмила Бабицкая. Она не нагнетала страстей, держалась очень просто, и тем яснее стало ясно, что, в первую очередь, перед нами человеческая трагедия, человеческая драма. Драма семьи - мужа, жены и двоих детей. И конечно, эту ситуацию может разрешить при нынешней системе российской власти только один человек, а именно Владимир Путин. Судьба Андрея Бабицкого беспокоит очень многих во всем мире. О том, как реагируют на это в США, у нас в прямом эфире расскажет мой коллега, вашингтонский корреспондент Владимир Дубинский. Владимир, добрый вечер, вам слово.
Владимир Дубинский: Добрый вечер, Петр. Не проходит и дня, чтобы американские официальные лица самого высокого ранга не выступали с заявлениями о ситуации вокруг Андрея Бабицкого и не выражали обеспокоенности за его судьбу. Вчера глава аппарата сотрудников Белого Дома Джон Падеста говорил об этом во время выступления в программе телекомпании "Фокс". Идея обмена журналистов на участников вооруженных конфликтов не просто представляется странной. "С нашей точки зрения, - сказал Джон Падеста, - задерживать журналистов нельзя, и этот обмен - из ряда вон выходящее событие, и поэтому мы выразили российской стороне протест". Иван Толстой: Мнения российских политиков о деле Бабицкого записал наш парламентский корреспондент Михаил Соколов. Михаил Соколов: Владимир Лукин шокирован происходящим. Владимир Лукин: Наш министр госбезопасности господин Патрушев сказал, что он знает, что Бабицкий жив, но не знает, где он находится. Как эти два тезиса сочетать вместе, мне не очень понятно. Если я не знаю, где находится человек, я, тем самым, не могу утверждать, что он жив. Михаил Соколов: Борис Немцов сделал жесткое заявление. Борис Немцов: Власти явно вляпались в гнусную историю. Какая у них цель была, можно только догадываться. Одна из идей состоит в том, чтобы запугать журналистов. Чтобы журналисты вели себя смирно и понимали, что если они малейшим образом критикуют власть или идут против ее решений, то они могут оказаться в ситуации Андрея. Дело в том, что власть чувствует себя безнаказанной до тех пор, пока, по выражению и.о. президента, "не получит по морде". Вот не хватает удара по морде. Иван Толстой: Проходит еще полмесяца. В багажнике "Волги" неизвестные переправляют Бабицкого с территории Чечни в Дагестан, вручают ему фальшивый паспорт, и почти сразу нашего корреспондента арестовывает махачкалинская милиция. Дело, шитое белыми нитками, у всех на виду. Властям пора отступать. С точки зрения Москвы, Бабицкий уже поставлен в сложное положение: его запятнали подложными документами. Можно отпускать. 28 февраля Бабицкому разрешают встретиться с женой. Либерти Лайв, у микрофона Владимир Бабурин.
Владимир Бабурин: Адвокат Александр Зозуля, представляющий интересы корреспондента Радио Свобода Андрея Бабицкого, опротестовал сегодня решение прокуратуры Дагестана взять журналиста под стражу. Бабицкому предъявлено обвинение по статье 327 - подделка документов. По словам адвоката, мера пресечения избрана необоснованно и противоречит принятой практике. Сегодня, после встречи с Андреем Бабицким, Зозуля сообщил, что люди, доставившие Андрея в Махачкалу, отобрали у него паспорт и вручили документ на чужое имя. После беседы с адвокатом, Бабицкого доставили в здание МВД для встречи с женой Людмилой. Эта встреча только что закончилась. Передает наш собственный корреспондент на северном Кавказе Олег Кусов.
Олег Кусов: Сегодня в 17.30 из здания МВД Дагестана вышла Людмила Бабицкая, супруга Андрея. И вот спустя два с половиной месяца, которые она не видела своего супруга, Людмила впервые встретилась с ним в кабинете руководителя Пресс-службы МВД Дагестана. Людмила, и каким вы нашли своего супруга? Людмила Бабицкая: В нормальном состоянии, потому что я ожидала худшего, все эти дни переживала, но ничего, все нормально. Сейчас только остается надеяться на лучшее. Олег Кусов: Что вы передали Андрею? Людмила Бабицкая: Я ему сказала, чтобы он держался, что все очень переживают за него, что все волнуются, и он вообще не ожидал, что так о нем будут много говорить. Он всем очень благодарен, что его не забыли. Только спасибо всем. Иван Толстой: 2000-й год. 8 апреля в Праге скончался наш коллега Александр Батчан, Алик Батчан, как его все звали. Свой последний эфир он начал в шесть вечера по московскому времени.
Александр Батчан: Говорит Радио Свобода. В Москве 18 часов. В первой половине часа последние новости, репортажи наших корреспондентов. Во второй половине выпуска программы Либерти Лайв наш круглый стол, посвященный назначенным на воскресенье президентским выборам в Грузии. Добрый вечер, у микрофона в Праге Александр Батчан. Начнем передачу с краткой сводки новостей. Иван Толстой: Поминальное слово - Петру Вайлю. Петр Вайль: В субботу, в Праге, в возрасте 47 лет от сердечного приступа скоропостижно скончался журналист Александр Батчан. Он родился в Одессе, эмигрировал в 18 лет, жил в Италии, затем в США. Долгое время работал на Голосе Америки в Вашингтоне и Нью-Йорке. С 1991 года был собственным корреспондентом этого радио в Москве. С осени 1999-го перешел на Радио Свобода. Я не случайно назвал его неполным именем Алик. Потому что из всех мыслимых производных от имени Александр, у Батчана было безошибочно самое детское - Алик. Он не был ни Сашей, ни Шурой, а именно Аликом. До 47 лет, до того возраста, до которого ему было суждено дожить. Он и был таким, можно сказать, детским человеком, трогательным. Из того редкого числа, которые не устали удивляться. Его очень многое беспокоило, иногда казалось даже слишком многое. Я помню, что когда мы с ним познакомились 20 лет назад, его интересовало почти исключительно кино, и он часами мог что-то такое говорить о тенденциях кино венгерского, если уж не польского. Он закончил Нью-йоркский университет и аспирантуру этого университета по части кино, занимался этим. Он, действительно был увлекающийся человек и безудержно и часто влюблялся, и его очень любили. Любили, в основном, женщины сильные, с сильным характером, которым он охотно покорялся. Это тоже такая детская черта была. Надо сказать, что в российскую политику он внедрился довольно случайно. Я хорошо помню, как его направили собственным корреспондентом Голоса Америки в Москву, и мы собрались у него дома, он тогда жил в Нью-Джерси, на отвальную гулянку. И там все друг с другом разговаривали, и я Алику говорил, что тебе, дескать, надо осмотреться, пока не работать. Он говорит: да, я с начальством договорился, две-три недели, говорят, ничего не делай, пока только осваивай быт, узнавай, где химчистка и где покупать продукты. Но приехал Алик в Москву 19 августа 1991 года. Утром проснулся, увидел на улице танки. И ни о каком осматривании и внедрении в жизнь речи быть не могло. Он сразу занялся своей профессией. Иван Толстой: 8 апреля Алик заканчивал выпуск Либерти Лайв. Александр Батчан: Наша передача подошла к концу. Ее подготовили московский редактор Михаил Соколов, продюсеры Наталья Флоринская, Антон Вылков и Наталья Пахомова. Вел передачу из студии Радио Свобода в Праге Александр Батчан. Вас еще ждет итоговый за неделю выпуск информационной программы Либерти Лайв с Савиком Шустером. А я с вами прощаюсь до понедельника. Всего доброго. Иван Толстой: Это были его последние слова в эфире. Меньше, чем через час, его не станет. На нашем календаре год 2000-й. Его основные события. Наш хроникер Владимир Тольц. Владимир Тольц:
Иван Толстой: Ведущий программы "С христианской точки зрения" Яков Кротов среди посетителей интернета известен своей электронной библиотекой. Рассказывает ведущий "Седьмого континента" Александр Костинский.
Александр Костинский: Сегодня мы расскажем о примечательной частной интернет-библиотеке историка религии Якова Кротова - www.krotov.org, которая лишена обычных недостатков и, несмотря на солидный объем, по качеству подачи материалов и библиографической культуре значительно превосходит другие электронные сетевые ресурсы. К каждому тексту библиотеки можно получить доступ пятью способами. Через именной, систематический, предметный, хронологический, географический указатели, не считая перекрестных ссылок. Почти каждый текст сверен с оригиналом, корректно описан и поэтому с ним можно работать, и на него ссылаться так же, как на бумажный оригинал. Сам Яков Кротов так обосновывает идеологию комплектования библиотеки.
Яков Кротов: Для меня электронная библиотека - это замена моего рабочего архива, архива историка. Поэтому книги предоставляются с выверенными текстами, указываются страницы печатных изданий, листы рукописей, и это позволяет их цитировать так же, как обычную книгу. Вторая особенность: развитая система указателей. Они составляются вручную. И такие указатели нельзя заменить никаким поисковым мотором, никакой поисковой электронной системой. Причем, к моему удивлению, в очень многих интернет-библиотеках помещают книги, опуская их справочный аппарат. Что абсолютно, с точки зрения специалиста, гуманитария, лишает весь текст какой бы то ни было ценности. У моей библиотеки девиз есть: связи для свободы. И это означает, что создание связей между документами, между текстами, между указателями и текстом книги, такая связь освобождает меня от необходимости помнить множество второстепенных технических подробностей, и линки, с моей точки зрения, - это идеальный справочный аппарат. На их создание уходит очень много времени, но освобождается, все-таки, еще больше. И я надеюсь, что это время освобождается не только у меня, но и других людей, которые времени не затрачивали на составление этих линков, а просто зашли на мой сайт. И что тоже очень важно, на мой взгляд, выявляются многие связи между явлениями и событиями, которые иначе просто нельзя было обнаружить. Иван Толстой: 2000-й год. Эпоха правления Слободана Милошевича в передаче Айи Куге и Андрея Шарого "После десяти лет страха". Андрей Шарый: Говорит Радио Свобода. Голос: После 10 лет страха мне тоже легче стало дышать. Я не боюсь теперь, что полицейские ворвутся ко мне домой или в офис. Страх пропал. Второй голос: Я - нормальный, а таких здесь немного. Нормальные здесь мозолили глаза. Айя Куге: Это программа о людях, которые могут не стыдиться за свои 90-е, которые в Сербии проклятого десятилетия сохранили чувство внутренней свободы. Андрей Шарый: Перемен здесь ждали давно, но наступили они неожиданно. Слободан Милошевич бездарно властвовал и власть потерял бездарно. Осень 2000-го стала рубежом, за которым Сербия оставила 10 лет страха. За те два с лишним года, что я не был в Белграде, город еще больше поизносился и потускнел. Грязь даже на центральных улицах. Бедность, облупленные дома, бензин продается в банках на обочинах дорог. О преуспевающей Балканской столице 13-летнее правление Слободана Милошевича оставило одни воспоминания. Прямые последствия этого правления - международная изоляция, потеря территорий, экономические санкции, бомбежки натовской авиации. Если вообще бывает в жизни логика, то драматическая октябрьская развязка в Белграде - штурм толпой здания и парламента и телевидения - чудноватая мирная революция и формальный переход власти в руки оппозиции оказалась логичной. Милошевич бездарно властвовал, но и власть потерял бездарно. Ему не хватило мужества честно признать поражение на выборах, ему не хватило смелости и покорности соратников для того, чтобы до конца сопротивляться. Айя Куге: 90-е годы в Белграде и в моей памяти тоже останутся 10-летием национального унижения, временем, когда страна лишилась надежды и перспективы, а бедность стала повсеместной. Недавно прочитала об одном социологическом опросе. Оказывается, средний обычный серб носит обувь, купленную 10 лет назад. А средний возраст автомобиля в Сербии - 14 лет. Психологам еще только предстоит определить, какой тяжести душевную травму нанесло сербам время Милошевича. Как глубоко извратило оно общественное сознание. Ведь сейчас вместе с бардом Джордже Балашовичем страна клянет не только павшего вождя, но и само время, в которое выпало жить. Будьте вы прокляты, 90-е, Иван Толстой: Россия принимает свой гимн, слова обновленные, музыка прежняя. Мнение Бориса Парамонова. Борис Парамонов: Российская власть готовит гражданам новогодний подарок. Предполагается внесение и незамедлительное прохождение законопроекта о государственной символике Российской Федерации. Что за символика, - ясно. Герб, флаг и гимн. Самое интересное, конечно, гимн. Предлагается восстановить старый, советский, сталинско-александровский. Напомним фактическую сторону дела, обратившись к сообщению Елены Рудневой из электронной "Газеты ру" Диктор: Правые, в лице "Союза правых сил" и "Яблока", уже выступили с совместным заявлением на предмет торжества в России тоталитаризма. Возможность восстановления советского гимна они назвали "пробным шагом к восстановлению отнюдь не символических элементов тоталитарной системы". И заявили, что считают неэтичным перенимать гимн государства, прекратившего свое историческое существование. Нельзя забывать о том, что сталинский гимн неразрывно связан с кровавыми преступлениями против народа. Однако шансов у правых быть услышанными, - продолжает журналистка, - почти нет. В думе они ничего не решают. Решают все в Думе коммунисты и "Медведи". И именно по инициативе последних, гимн СССР может стать новым гимном России. Эту позицию "Единства" в Думе поддерживают многие. И нет никаких сомнений, что при голосовании музыка Александрова получит необходимые 300 голосов. Борис Парамонов: Журналистка сообщает далее, что нет недостатка в альтернативных предложениях насчет гимна. Говорят и о музыке Глинки "Патриотическая песня", и о марше "Прощание Славянки", а четыре с чем-то процента опрошенных выступили за "Боже царя храни". Вывод из всего этого делается такой: Диктор: Какое бы решение ни приняла Дума, в любом случае будет масса недовольных. Причем, вне зависимости от того, какие у музыки Александрова будут новые слова. Хоть от Пугачевой с Киркоровым, хоть от Михалкова с Кончаловским. Борис Парамонов: История сталинско-александровского гимна в советской, да и в пост советской России, чрезвычайно значима и наводит на мысль, скорее, историософского плана. Это вопрос о прерывности истории. Крайне философичный вопрос. В резолюции думских, так называемых, правых, лучше было бы сказать, думских либералов, если б либералом не называл себя Жириновский, говорится, что нельзя восстанавливать гимн государства, прекратившего свое историческое существование. В ответ хочется воскликнуть: так ли? Прекратившего ли? Бердяев писал, что русская история развивается "в прерывах органического развития". Таких прерывов ко времени самого Бердяева можно было насчитать минимум четыре. Киевская Русь, татаро-монгольское нашествие и возникшая оттуда Русь Московская - православное царство, петровская империя - так называемый петербургский период русской истории и большевистская тоталитарно-социалистическая диктатура. Сейчас, само собой разумеется, мы вправе добавить сюда еще один прерыв: падение советской власти и коммунистической империи вместе с ней. Итого, пять периодов. За 1000 лет многовато. Тем более что процесс пошел с ускорением, как все в наше время, то есть в ХХ веке и уже после оного. Можно ли за 200 лет создать устойчивое на 1000 лет общество? В России, во всяком случае, не удавалось. Соблазн этой темы по-настоящему в другом лежит, иной вопрос горький поднимается. А был ли в самом деле прерыв в русской, российской истории? Не наоборот ли следует думать, что ничего в ней не менялось по существу? Вспомним знаменитую поэтическую апофегму: В комиссарах дух самодержавья, В свое время эти строки Волошина были так заезжены новейшими западниками из диссидентов, что цитировать их, просто помнить о них, считалось, как бы неприличным. Вроде как цитировать шуточки из романов об Остапе Бендере. Это оставлялось культурному плебсу. А среди диссидентствующей интеллигенции плебса, считалось, не может быть по определению. В общем, к последним годам советской власти создалось стойкое ощущение, что Россию, или, если угодно, СССР, задерживает на путях общечеловеческого прогресса исключительно коммунистическая диктатура. Что страна целиком и полностью готова к нормальной западно-демократического образца жизни. И вступит, буквально впрыгнет, в этот "трамвай желание", как только и каким-то образом избавится от коммунистической пресловутой надстройки. Ну и что, все-таки, получилось? Известно что, повторять не надо. Рухнувший коммунизм очистил место, если уместно тут такое выражение, поминающее чистоту, не для демократии западного образца, как номинально было декларировано, а для очень старорусской истории. Воспроизвели структуры именно старомосковского царства. Допетровского еще. Что и наводит на мысль, что в нем мы имеем дело с какой-то вечной формой российской государственности, с платоновской, что ли, ее идеей. И с властным произволом, разнузданностью властей, что в центре, что на местах, как главным содержанием, сюжетом, сценарием этой исторической практики. Иван Толстой: Для представления о ежевечерних культурных программах года мы выбрали передачу Игоря Померанцева. Игорь Померанцев: Говорит Радио Свобода. Поверх Барьеров. У микрофона Игорь Померанцев. Вива, Венеция, вива, Сан Марко! В нашей сегодняшней передаче Венеция еще будет звучать. Но ей отведена роль, скорее, фона. Я бы назвал этот выпуск Поверх Барьеров "Семейный портрет на фоне Венеции". Записал я эту передачу в одном из венецианских палаццо, окна которого выходят на большой канал. Два этажа этого палаццо снимает семья Андрея Наврозова, англоязычного литератора, чьи эссе и книги выходят в самых престижных газетах, журналах и издательствах Англии и Америки. В начале 70-х 17-летним юношей Андрей Наврозов вместе с родителями эмигрировал в Америку. Закончил Йельский университет, переехал в Англию, после - в Италию. Мы с вами в венецианском палаццо. У пятилетнего Николая Наврозова сейчас урок музыки. Не будем мешать Коле и его учительнице Жанне. От детской до рабочего кабинета писателя метров 50, не меньше. Там меня ждет господин Наврозов. Андрей, в этой передаче я представил вас как американского писателя, американского литератора русского происхождения. Вы не против такого определения? Андрей Наврозов: Немножко против, потому что Наврозовы всегда кормились парадоксами. Мы всегда на чужбине. В какой-то степени я американский писатель, потому что у меня американский паспорт. С другой стороны, мои отроческие симпатии лежали в британском преломлении англосаксонской культуры. А теперь мы немножко в изгнании в Италии. И даже не в Италии, а в Венеции. Потому что Италия нам показалась недостаточно, как чужбина, не достаточно острая. Игорь Померанцев: Вы сказали: мы, Наврозовы, всегда кормились парадоксами. А что стоит за этими словами? Андрей Наврозов: Вот папенька, известный заядлый парадоксалист и забияка, он выбрал другой способ самоизгнания. Он живет в маленькой квартире в Нью-Йорке и из нее не выходит. То есть мир приходит к нему, и он над ним издевается, как может. В московскую свою бытность мы жили во Внуково в таком самозаточении на даче. При первой же возможности, которая появилась в 1972 году, мы бросились вплавь и сбежали в Америку. Есть такая цитата из Набокова-старшего, который сказал, что мы, эмигранты, как римские легионеры, мы в пустыне разбиваем палатку, и эта палатка становится Римом. Я себя чувствую русским именно в такой палатке, в шатре, довольно импозантном, но на чужбине, и мы живем русской жизнью, как живут старообрядцы в Америке. Мы живем культурной жизнью России, которая давно уже кончилась, но мы живем ее светом, как светом мертвой звезды. Игорь Померанцев: Изгнанники - это, как правило, жертвы. Вы жертва обстоятельств или собственных поступков? Андрей Наврозов: Мне кажется, что писатель - это жертва прогресса, от которого я бегу. Потому что в известном смысле большевизм, коммунизм - это тоже прогресс. Это триумф рационализма. Я бегу не только из России, но и из стран Запада, где рационализм начинает переступать мне приятные нормы. То есть, когда город состоит только из ресторанов Мак-Доналдс, это тоже известная форма такого неудобоваримого рационализма, в условиях которого я не могу существовать. Игорь Померанцев: Николаю Наврозову без пяти минут 6 лет. Он родился в Англии. Коля, так сложилась твоя жизнь? Ты родился в Англии, папа у тебя родился в России, мама - американка из Нью-Йорка. А ты когда-нибудь думал, кто ты? Николай Наврозов: Я, скорее всего, англичанин. Игорь Померанцев: Но по-русски ты говоришь без акцента. Николай Наврозов: То есть, совсем без акцента, или не тот акцент? Игорь Померанцев: Нет, нет, без акцента, хорошо говоришь по-русски. Если бы ты вдруг на парашюте оказался в России или в Москве, то тебя бы признали за своего. Вообще, что для тебя означает слово русский? Николай Наврозов: Русский - это тот, кто родился в России, и хоть один из родителей русский. Но, мне кажется, я не русский. Я только говорю по-русски. Игорь Померанцев: А ты хотел бы поехать в Россию? Николай Наврозов: Вообще, я всегда хочу поехать в Россию, только мама с папой возражают. Они просто боятся Бармалея. Игорь Померанцев: Тебе скоро шесть лет. Ты собираешься пойти в школу? Николай Наврозов: Нет, не буду. Игорь Померанцев: Вот я присутствовал на уроке. Ты занимался со своей учительницей Жанной. Вы все предметы изучаете по-русски? Николай Наврозов: Не все. Идею предметов я по-русски получаю. И потом по-английски я как бы закрепляю их. Игорь Померанцев: А кто с тобой занимается по-английски? Николай Наврозов: Мама. Игорь Померанцев: Значит у тебя то, что принято называть домашнее образование? Николай Наврозов: Конечно. Игорь Померанцев: А ты не завидуешь детям, которые ходят в школу? Николай Наврозов: Совсем нет. Потому что мама с папой не завидуют, и все время объясняют, что им плохо. И я тоже думаю, что им плохо. Вредно ходить в школу. Игорь Померанцев: А ты смотришь телевизор? Николай Наврозов: Иногда мне говорят, что можно. Но редко, редко. Игорь Померанцев: А на каком языке ты смотришь телевизор? Николай Наврозов: На итальянском. Игорь Померанцев: Ты хорошо понимаешь итальянский? Николай Наврозов: Достаточно хорошо, чтобы смотреть телевизор по-итальянски. Игорь Померанцев: У тебя есть друзья, подружки? Николай Наврозов: У меня есть друзья. Игорь Померанцев: Дети или взрослые? Николай Наврозов: Дети и тоже взрослые. Игорь Померанцев: Итальянские дети? Николай Наврозов: Итальянские дети, и не только итальянские. Игорь Померанцев: Когда сеньора Джорджия придет, ты поможешь мне задать ей несколько вопросов по-итальянски. Тема будет кулинарная. Николай Наврозов: Хорошо, но, пожалуйста, объясните, что такое кулинарная? Игорь Померанцев: Про еду. Николай Наврозов: Ах, про еду! С удовольствием. Игорь Померанцев: Говорит Радио Свобода. Поверх Барьеров. У микрофона Игорь Померанцев. Мы с вами в палаццо. На открытой террасе с видом на черепичные крыши Венеции. Время обеда. Я хочу воспользоваться услугами Коли, если он любезно согласится быть моим чичероне, моим переводчиком, и задать несколько вопросов сеньоре Джорджии, кухарке. Сеньора, что у нас сегодня на обед или, если угодно, на ланч? Николай Неврозов (переводит): На первое будет лапша, на второе будет жареный козленок, еще будет козленок... знаешь, такой... Игорь Померанцев: Вкусный. Николай Наврозов: Нет! Не вкусный, а зажаренный в другом типе, другим манером, и потом жареная картошка, и все. Игорь Померанцев: А на десерт? Николай Наврозов: Ничего. Игорь Померанцев: Коля, большое спасибо. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
