Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[28-05-03]
Продолжение политикиВ погоне за лишним долларом или Алмазный путь Аль-Кайды. Часть втораяВедущая Ирина Лагунина
Первого декабря 2000 года Генеральная Ассамблея ООН единогласно проголосовала за резолюцию о роли алмазов в разжигании вооруженных конфликтов. Это - первый всемирный документ, с помощью которого международное сообщество попыталось оградить поток чистых алмазов, от так называемых "кровавых", или "грязных" или "конфликтных" камней. В то время еще продолжались войны в Анголе и в Сьерра Лионе, и ангольская УНИТА и сьерралионский РУФ - Объединенный Революционный Фронт - контролировали часть территорий с месторождениями алмазов. Именно в этих странах, как и в соседней со Сьерра Лионе Либерией, по данным расследования лондонской неправительственной организации "Всемирный свидетель", и действовали такие террористические сети, как "Хезболлах" и "Аль-Кайда". "Аль-Кайда" переместились на Запад африканского континента в 98-м году из Танзании и Кении, после взрывов бомб в зданиях посольств США в этих странах. Есть ли способ контролировать алмазы боевиков, организованной преступности и террористических сетей? В 94-м году в Лусаке был подписан протокол об ангольском урегулировании. Но крупнейшая оппозиционная группировка - УНИТА - отказалась выполнить его требования и разоружиться. Тремя годами позже Совет Безопасности ООН наложил санкции на передвижение руководства УНИТЫ и членов их семей. Затем последовала резолюция о запрете на прямой или косвенный импорт тех ангольских алмазов, которые не были снабжены сертификатом правительства. Но уже годом позже, в мае 99-го тот же Совет Безопасности вынужден был учредить независимый совет экспертов, которые должны были расследовать нарушение режима санкций ООН против УНИТЫ. В июле 99-го правительство и Объединенный революционный фронт Сьерра Леоне после восьми лет войны подписали соглашение о прекращении военных действий и создании правительства национального согласия. Через год Совет Безопасности ООН, приняв во внимание растущее недовольство гуманитарных организаций по поводу того, что нелегальная торговля алмазами питает гражданское противостояние в Сьерра Леоне, принял резолюцию, которая вводила запрет на прямой или косвенный импорт алмазов, не снабженных сертификатом правительства Сьерра Леоне. И уже через месяц - в августе 2000 - Генеральный Секретарь ООН учредил комиссию экспертов, которые должны были проверить, не нарушается ли эмбарго на поставки оружия РУФ, а если нарушается, то не за счет ли денег от нелегальной продажи алмазов. Лишь в мае 2000 года представители алмазодобывающих африканских стран сели за стол с крупнейшими потребителями алмазов и представителями алмазного бизнеса, чтобы обсудить, как оградить мировую алмазную торговлю от "кровавых" алмазов. Этот новый международный механизм был назван "Процесс Кимберли". Мы беседуем с председателем секретариата "Процесса Кимлерли". Председательствует Южная Африка. Правозащитные и неправительственные организации полагают, что самый слабый момент "Процесса Кимберли" - это то, что за выполнением требований Кимберли следят сами страны, нет независимой внешней системы мониторинга за тем, как проходят алмазы. А действительно, почему не создать группу внешнего наблюдения? По телефону из Йоханнесбурга председатель Эббей Чикане. Эббей Чикане: "Процесс Кимберли" надо рассматривать в развитии. Когда мы начали его, мы были всего лишь группой алмазодобывающих стран, каждая со своими интересами и со своей повесткой дня. Соединить нас вместе уже само по себе было непросто. А когда мы пригласили к дискуссии неправительственные организации, то проблем стало еще больше. Потому что у неправительственных организаций были собственные взгляды и собственные планы насчет этого процесса. И плюс к этому - алмазная промышленность, представленная Всемирным алмазным советом. Так что, прежде всего, нам всем надо было договорить об общих рамках работы, о каких-то базовых рамках, внутри которых мы все могли бы действовать. И мы успешно выработали общий документ, который описывает, что от всех нас требуется. Вопрос о мониторинге сейчас рассматривается с точки зрения внутренних государственных механизмов контроля. Мы полагаем, что для начала надо создать внутреннюю инфраструктуру мониторинга и контроля в странах-участницах процесса. Что я имею в виду? Страны должны принять соответствующие законы, должны обеспечить безопасность, укрепить полицейские силы, таможенный контроль и остальные структуры. Мы не исключаем, что в будущем можно будет ввести и систему внешнего мониторинга. Это может быть ООН или какая-то неправительственная организация. Но пока подобная структура - как бы впереди нашего графика. Мы пока не можем договариваться о независимой системе мониторинга. Ирина Лагунина: Вы сказали, что каждая страна пришла со своей повесткой дня и со своими интересами. Что привело в этот процесс алмазодобывающие страны Африки? Эббей Чикане: Африканские государства в основном беспокоило то, что наши алмазы рассматривались в мире как "кровавые" или "конфликтные" алмазы. А это означало, что международное сообщество готово было изолировать, отбросить алмазодобывающие страны на африканском континенте в пользу других алмазодобывающих стран мира. Это - с одной стороны. А с другой, перед неафриканскими странами встала проблема: если африканские алмазы помечены кровью, то как на международном рынке можно различить, какой алмаз из Африки, а какой - из Канады, из России и так далее? Так что мы начали вот с таких противоположных взглядов и интересов. Но в результате пришли к одному очень важному заключению: "грязные" алмазы привели к многочисленным человеческим жертвам, к вынужденной миграции людей, оставшихся без крыши над головой, к страданиям невинных детей и женщин. А это - предмет беспокойства международного сообщества. Это касается не только африканских государств. Если государство - член Объединенных Наций, если оно верит в права человека и человеческое достоинство, то оно не может относиться к проблеме равнодушно. Мы все полагаем, что проблему надо рассматривать именно в этом контексте. Ирина Лагунина: Кампания за ужесточение контроля над потоком алмазов развернулась и в странах-импортерах, потребителях этих камней. 25 апреля президент США Джордж Буш подписал "Закон о чистых алмазах". Конгресс, рассматривавший до президента этот законодательный акт, выявил такую статистику. 2 миллиона 400 тысяч человек в Сьерра Леоне, Демократической республике Конго и Анголе погибли из-за войн последнего десятилетия. США за те же десять лет направили страдающему от войн мирному населению гуманитарной помощи на 2 миллиарда долларов. А оборот нелегальной торговли алмазами составил 10 миллиардов. И большая часть этих средств пошла на оружие и боеприпасы, с помощью которых эти войны продолжали вестись. Закон о чистых алмазах вводит жесткие ограничения на импорт камней в страну. Это - то, что вы ожидаете от государств, покупающих алмазы? Эббей Чикане: Это именно то, что мы ожидаем от всех стран - как производящих, так и покупающих алмазы. Я рад, что вы привели в пример Соединенные Штаты. Чем полезно это законодательство? Тем, что в тот самый момент, когда мы с вами говорим, этот закон уже действует, и действует намного более эффективно, чем любая система международного независимого мониторинга. Я имею в виду, что уже в этот самый момент закон провозглашает, что алмазы не будут приняты на территории Соединенных Штатов, если на них нет сертификата "Процесса Кимберли". А это - очень серьезный момент, поскольку Соединенные Штаты потребляют 60 процентов всей мировой продукции алмазного бизнеса, и в частности, самих алмазов. И я лично уверен, что внутреннее законодательно стран имеет критически важное значение. Потому что если в стране есть закон, регулирующий ввоз и вывоз алмазов в рамках "Процесса Кимберли", то в ней уже создается механизм наказания тех, кто нарушает закон, и механизм принуждения следовать правилам, утвержденным в рамках "Процесса Кимберли". А наказывать и принуждать можно и отдельных людей, и компании и даже страны. В рамках "Процесса Кимберли" есть механизм, который предусматривает наказание отдельных государств. Если мы, страна, председательствующая в процессе, уверены, что какое-то государство нарушает договоренности в Кимберли, то мы можем послать в это государство миссию и проверить подозрения. Если подозрения оправдываются, мы можем принять меры внутри нашей группы стран. Например, исключить это государство из общего процесса, так что оно уже не сможет продавать алмазы в мире вместе со всеми остальными. Ирина Лагунина: Действительно, по американскому Закону о чистых алмазах к нарушителям могут быть применены довольно жесткие санкции, вплоть до лишения лицензии, не говоря уже об иной ответственности. И президент должен в течение полугода отчитаться перед Конгрессом о том, что он сделал для укрепления мер контроля за ввозом алмазов. Аналогичный законодательный акт принят и Европейским Союзом. А европейское сообщество - крупнейший торговец алмазами. Через территорию ЕС проходит ежегодно 60 процентов всего объема торговли этими драгоценными камнями. Это оценивается в сумму в 11 миллиардов евро ежегодно. Но процесс Кимберли начинался, когда в Африке было несколько войн. А сейчас Ангола движется к миру, Сьерра Леоне тоже сотрудничает с международным сообществом. Так о каком количестве государств идет речь? Стоит ли вообще вырабатывать общий документ, или надо просто взять отдельные страны и понять, что делать с каждой из них? Председатель секретариата "Процесса Кимберли" Эббей Чикане Эббей Чикане: Есть страна, название которой я могу произнести вслух, просто потому, что против нее резолюцией Совета Безопасности ООН ведено эмбарго - международному сообществу запрещено торговать с этим государством. Это Либерия. Но в остальных странах механизм Кимберли нарушают не правительства, а повстанческие группировки, противники правительств. Например, повстанческое движение в Демократической Республике Конго контролирует часть территории страны и имеет доступ к алмазным шахтам. Но эту проблему надо решать иначе. Мы всегда знали, что повстанческие группировки использовали алмазы для того, чтобы финансировать войны в этом регионе мира. Поэтому правительство Южной Африки, например, пыталось подтолкнуть эти страны к созданию правительств национального согласия, признанных Организацией Объединенных Наций. Такое правительство может быть создано и в ДРК. А если оно будет создано, то тогда государство в целом, не только правительство, будет придерживаться механизмов Кимберли. Конечно, есть другие страны, которые не являются ни производителями, ни покупателями алмазов. В потоке алмазов они служат транзитом, и надо точно установить, куда и какого рода алмазы проходят через них. Например, Замбия. Она ничего не производит и ничего не покупает. Страна участвовала на начальной стадии "Процесса Кимберли", но в последний момент вышла. Однако мы знаем, что через Замбию проходят алмазы. Ирина Лагунина: Замечу, что отдельно о Либерии мы будем говорить следующей неделе. Кэрра Таннасси - эксперт по алмазам и международному праву в вашингтонском отделении международной гуманитарной организации "Оксфам" (Oxfam). Гуманитарные организации стояли во главе кампании за проверку алмазов. Собственно, весь этот процесс оживился три года назад именно из-за того, что лондонская неправительственная организация "Всемирный свидетель" опубликовала расследование того, как на деньги от нелегальной продажи алмазов в Африку идет оружие. Доклад назывался "Конфликтные алмазы". Кэрра Таннасси, что имеют в виду неправительственные организации под независимым мониторингом алмазов, на котором вы настаиваете? Кэрра Таннасси: Что бы мы хотели видеть? Сейчас каждая страна в идеале создает свой механизм мониторинга и контроля. Мы бы хотели, чтобы через какое-то время были созданы независимые международные группы проверки, которые изучили бы на месте эти национальные механизмы, что на самом деле было сделано в странах для того, чтобы контролировать алмазную промышленность. Уже сейчас одна такая группа - в июне - июле - отправится в Южноафриканскую республику. В группу войдут представители государств, алмазного бизнеса и неправительственных организаций. Нам бы хотелось, чтобы аналогичные международные группы работали на постоянной основе, чтобы с течением времени проверить контрольные механизмы всех государств. Ирина Лагунина: Но мы же говорим о партизанских движениях, о боевиках, о повстанческих армиях, о нелегальной торговле алмазами, за счет которой все эти войны снабжаются оружием. О каком независимом мониторинге идет речь? Кэрра Таннасси: Конечно, повстанческие группировки не будут приглашать к себе независимых наблюдателей. Но что дает система в рамках "Процесса Кимберли"? Она создает правила и систему контроля на уровне правительств. Так что в идеале, если есть сильное правительство с работающими правоохранительными органами, с необходимым законодательством и так далее, то эти повстанческие группировки не смогут принести свои алмазы в эту систему, проводить торговые операции наравне с государствами. В идеале это будет закрытая система, в которой государства смогут торговать только в рамках "Процесса Кимберли", и "кровавые" алмазы уже не будут смешиваться с потоком "чистых" камней. Ирина Лагунина: Что делается с другой стороны, то есть изнутри, например, Соединенных Штатов для того, чтобы "кровавые" алмазы из Африки не попадали на американский рынок? Вы удовлетворены содержанием Закона о чистых алмазах? Кэрра Таннасси: Американский закон был принят недавно, президент Буш подписал документ 25 апреля. Так что система контроля еще полностью не создана. Что она будет собой представлять? Власти, через которые проходит экспорт и импорт в страну, должны будут следить за тем, чтобы все поставки алмазов были снабжены сертификатом Кимберли. В сертификате указывается количество камней, вес в каратах и страна, откуда происходят камни. То есть в идеале Соединенные Штаты не смогут получать алмазы из стран, которые не являются участницами "Процесса Кимберли". Ирина Лагунина: Почему этой проблемой начали заниматься правозащитные и гуманитарные организации? Кэрра Таннасси: Через наших представителей на местах мы видели, какое влияние на жизнь в африканских странах оказывает нелегальная торговля алмазами - она питает войны, питает неравенство и нищету. А с точки зрения гуманитарных организаций, такие природные ресурсы должны способствовать развитию стран, развитию системы образования и здравоохранения. И мы вмешались, когда обнаружили это. Ирина Лагунина: Мы беседовали с Кэррой Таннасси, специалистом по алмазам в гуманитарной организации "Оксфам". Именно эта организация развернула в мире кампанию по искоренению конфликтных алмазов. Вернусь к беседе с председателем секретариата "Процесса Кимберли" Эббей Чикане. Есть ли что-то в "Процессе Кимберли", что может остановить повстанческие движения, или легальная торговля алмазами пойдет своим путем, а нелегальная - своим? Эббей Чикане: Перед "Процессом Кимберли" стоят серьезные проблемы. Например, повстанческие группировки начинают отказываться от прежней практики незаконного вывоза алмазов и пытаются сделать свой бизнес легальным - либо через алмазную промышленность, либо через правительства, ведь отдельные коррумпированные лидеры в отдельных странах могут вывозить алмазы через легальные каналы. И вот здесь вступает в силу система внутреннего контроля покупающих государств. Мы создали специальный комитет по статистике, который оценивает статистику алмазодобывающих стран. Через данные статистики мы можем проследить, откуда были ввезены алмазы, в каком количестве, и если мы обнаруживаем какое-то несоответствие, мы можем послать контрольную группу в эту страну. Но кстати, тот факт, что повстанческие группировки начинают прибегать к новым методам, показывает, что "Процесс Кимберли" работает. Ирина Лагунина: Ну, например, какие новые методы? Эббей Чикане: Например, мы знаем, что появился ряд компаний, которые скупают старые шахты, месторождения, которые уже полностью исчерпаны, истощены. А компании покупают их за баснословные деньги. И конечно, возникает вопрос: а зачем они это делают? Ответ прост: они уже не могут продать свои накопленные нелегальным путем алмазы на мировом рынке, и поэтому хотят продать их, сделав вид, что эти алмазы были добыты на небольших отработанных шахтах. Но с помощью механизмов "Процесса Кимберли" мы можем вычислить даже эти операции. Мы начали вести статистику того, на что способны отдельные шахты и месторождения. В Ботсване и Южной Африке, например, мы знаем точно, сколько алмазов можно добыть на каждой шахте. Ирина Лагунина: Мы беседовали с Эббей Чикане, председателем секретариата "Процесса Кимберли". К этой новой тактике покупки отработанных месторождений начали прибегать не только повстанческие группировки, но и террористические сети. Вот что выявила лондонская организация "Всемирный свидетель". Бельгийская разведка подозревает, что у одного из ливанских торговцев алмазами с фирмой в Антверпене - фирма называется "Ezziddeen Diamonds", а самого человека зовут Абдалла Эззиддин - есть связи с террористической организацией "Хезболлах". "Всемирный свидетель" расследовал, что Эззиддин пытался купить в Намибии концессию под названием Toscanini. При этом, как утверждают владельцы предприятия, он не проявлял никакого интереса к тому, каковы все-таки производственные мощности этой концессии. Закон Намибии позволяет добывающим предприятиям обзаводиться лицензией на экспорт камней. Аналогичную схему "Всемирный свидетель" обнаружил в Танзании, где неработающее алмазодобывающее предприятие было создано главой военного комитета "Аль-Кайды" Джалялем аль-Баншири. Другие агенты "Аль-Кайды" в Кении и Танзании пытались создать реальный алмазный бизнес. И это продолжалось до 98-го года, когда бин Ладен вдруг перевел операции с Востока Африки на Запад. Мы беседуем с одним из авторов доклада "В погоне за лишним долларом" организации "Всемирный свидетель" Алексом Йиарслей. Что вынудило "Аль-Кайду" переместиться из Кении и Танзании в Либерию и Сьерра Лионе? Алекс Йиарслей: Чудовищные теракты, которые Аль-Кайда совершила в Кении и Танзании в августе 1998, - это результат деятельности сети в этих странах. И именно теракты вынудили "Аль-Кайду" покинуть эти государства и искать новую базу. Они перебрались в Западную Африку: регион политически нестабильный, в него и из него легко проникать, коррупция процветает, никто не задает вопросов, откуда вы, кто вы, люди с симпатией относятся к радикальному исламу, это исламистский район. Это - идеальная стартовая площадка, идеальное место, откуда "Аль-Кайда" могла начать свою кампанию с алмазами, потому что все предпосылки для этого существовали. В Сьерра Леоне действовал РУФ, повстанческая группировка, готовая на все. Именно они начали сотрудничать с членами "Аль-Кайды", не зная, что это - "Аль-Кайда", просто увидев, что у людей есть деньги и желание купить алмазы. А финансовый рынок в то время, уже в 1993-1994 годы, заставил "Аль-Кайду" забрать свои деньги из международного оборота и вложить их в какие-то ценности. Ирина Лагунина: Но если у "Аль-Кайды" так хорошо шли дела с алмазами в Кении и Танзании, то зачем им надо было совершать теракты в этих странах? Алекс Йиарслей: Бизнес с драгоценными камнями в Кении и Танзании не был настолько развит. Это была просто одна из областей деятельности "Аль-Кайды". Агенты бин Ладена в Кении и Танзании работали и в рыболовстве, и в кожевенной промышленности, и в импорте продовольствия. Что-то из этого набора использовалось только как прикрытие для того, чтобы свободно перемещаться по Африке. Алмазы и драгоценные камни тоже не были основным источником финансирования, они, конечно, приносили какие-то доходы, но в основном служили прикрытием. В какой-то степени они были выгодны потому, что позволяли отмывать деньги. Но именно после того, как "Аль-Кайда" переместилась в Сьерра Леоне и Либерию, к сети начали поступать большие суммы денег. Ирина Лагунина: Алекс Йиарслей, лондонская неправительственная организация "Всемирный свидетель". Об операциях террористов с алмазами в Сьерра Леоне и Либерии мы будем говорить на следующей неделе. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
