Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[25-12-05]
Формула киноПравдивые истории артиста Александра КалягинаРедактор и ведущий Мумин Шакиров Мумин Шакиров: Великие иллюзии. Невероятные и правдивые истории из жизни кино и театральных актеров. Популярный артист Александр Калягин вошел в большой кинематограф с ролью тетушки Чарлея из кинофильма "Здравствуйте, я ваша тетя!". До этого он сыграл уже в нескольких картинах, в том числе и в фильме Никиты Михалкова "Свой среди чужих, чужой среди своих". Но всенародная популярность пришла именно с комедией. Потом были и другие значительные работы, тот же чеховский "Платонов" из "Механического пианино" Михалкова, много других замечательных ролей как в кино, так и в театре. Но так случилось в его судьбе, что наибольшее потрясение в профессии связано с Лениным в спектакле "Так победим!". Поначалу Александр Калягин категорически отказывался играть вождя. Александр Калягин: Во-первых, я не видел себя в этой роли. Хотя мне нравился Щукин, манера его игры. Я мог как бы проецировать, эмоционально воспринимать его игру, но видеть себя в роли Ленина... Слишком свято было для нас тогда это, и нас так приучили к этому. Это первое. Второе, я характерный актер и достаточно смешливый, и вообще раскалываюсь на сцене. Это всем известно, и по этому поводу байки ходят, что тоже в роли Ленина чрезвычайно опасно было - эта черта что ли. В-третьих, уже более осознанно и более умственно подойти если к этому, то можно сказать вот что. Все актеры, с моей точки зрения, которые играли роль Ленина, каким-то образом надевали на себя... не знаю, как назвать, испанский сапог, то есть после этого очень трудно, я практически не видел... Борис Смирнов, например, после этого практически никого не играл. До этого у него были роли потрясающие - Платонова он играл, "Живой труп". Понимаете, после этого играть какие-то роли, отрицательные - назовем так - многообразные этим актерам было запрещено. Очерчивался своего рода круг ролей, которые они обязаны были играть, то есть роли положительного характера, которые несут в себе положительную идею. В четвертых, будучи воспитанным немножко на диссидентских вещах, поскольку это связано было с литературой, с обсуждением, и так далее, и тому подобное, я как бы видел, что сразу актеры становились своего рода и общественными деятелями, они становились депутатами, председателями и так далее, и тому подобное, входили куда-то всякими почетными членами. Ну, я себя совсем уже не видел в этой ипостаси. Были очень партийными, несли в себе партийный заряд, а я никогда не был членом партии, поэтому тоже. В-пятых, в-шестых, я видел, как эти люди, актеры - я сейчас не кидаю ни в кого камень, ни в кого, но так получалось, так выстраивалась система - получали блага. Они получали квартирные условия, улучшали свое благосостояние за счет того-то и того-то, что коснулось и меня, честно говоря: сыграв роль Ленина, я вдруг улучшил свои жилищные условия. Ну, это отдельная страничка, очень интересная и долгая. Вот, собственно, с этих позиций я и отказывался. То есть я иными словами мог бы сказать, что актер продавался. За что? За многое такое, что в нашей человеческой структуре заложено. Мы хотим улучшить, мы хотим чуть лучше, мы хотим чуть вкуснее, мы хотим чуть удобнее, мы хотим чуть больше чтобы нас уважали, и так далее, и тому подобное. Разговор шел в течение полутора месяцев, это точно. И Миша Шатров, и Анатолий Смелянский, и Ефремов, и Роза Абрамовна Сирота - это люди, которые со мной работали на предмет уговора, чтобы я сыграл. Вот и все. Поэтому это размышления были. Мумин Шакиров: Итак, Московский Художественный академический театр. 11 марта 1982 года. Автор пьесы "Так победим!" - драматург Михаил Шатров, режиссер - Олег Ефремов. Ленин - Александр Калягин. Александр Калягин: Уже позвонили, что будет. Не один, а все Политбюро будет. Так оно и было. Я приехал к МХАТу, это на Тверском бульваре, в новом здании еще МХАТа мы играли. Такое действительно пафосное учреждение, и он как раз для таких спектаклей, как "Так победим!", мощных и так далее. Был снег. Я очень хорошо помню, снега было много, и грязи было много. Вокруг МХАТа в этот день была весна, вот это я помню, только что зелень не цвела. Чисто все было, вымыто. Я понял - прибудет, состоится, приедет. Ну, естественно, какое-то волнение было, все-таки кормилица наша. Но это я так, шучу сейчас, а тогда было действительно волнение. Вы не забывайте, история все равно связана со шлейфом того, что мы пережили с этим спектаклем, с его закрытием, открытием. Как мы переживали целый год, как эта пьеса проходила буквально через лупу Института марксизма-ленинизма и так далее. Поэтому, конечно, я сейчас могу спокойно говорить, а тогда было не до смешинок. Начался спектакль. В каждой кулисе стоит человек, "девятка" - охрана (сейчас говорят "охрана", а тогда это "девятка" называлось). Прежде чем выйти на сцену, обязательно наталкивался на спину человека, абсолютно непроницаемую. Как и сейчас, собственно, традиции живут, все правильно. Когда я вышел на сцену Лениным, - я уже много раз рассказывал об этом, и для меня это всегда очень значимо - Ефремов выстроил мое появление таким, как бы сказать, бочком. Не сразу выходил вперед, не анфас Ленин, а бочком, как бы тихо, незаметно вошел к себе в кабинет. Как только я вошел, повернулся уже в то место, где света больше, - вдруг слышу реплику: "Это Ленин". В зале - шепот. "Может, поприветствовать?" Шепот в зале. Секундная пауза - и слышу: "Не надо". Опять в зале шепот. Вот эти три реплики: "Это Ленин. Может, поприветствовать?" - "Не надо". Первые две принадлежали Леониду Ильичу. Это, конечно, посещение было трагическим для него с точки зрения того, что человек плохо видел и слышал, и по-человечески было его безумно жалко. Привести больного человека на спектакль, где 85 процентов текста - политических деклараций, манифестов и так далее, текст. Выступления Ленина, письма Ленина, 85 процентов политического текста - может ли это больной человек, старый, больной, натруженный человек понять это, воспринять, эмоционально даже? Конечно, ему тяжело. И с этого момента, как я услышал эти реплики, я подчеркиваю, я человек смешливый, и я сказал себе: так, спектакль пойдет не по тем рельсам. Поставили наши поезда на другие рельсы, и пошло болтать наш вагон. Вот так и болтало наш спектакль, потому что были комментарии громкие, потом стулья двигались, входили, выходили, зал все время комментировал это какие-то шепотом, я слышал его всплески. Смеяться никто не мог. Это сейчас могут рассмеяться, а тогда - боже упаси. Много было всяких реплик. Можно спросить Анатолия Мироновича, он сидел прямо под ложей и буквально все слышал. Это был тяжелый спектакль, особенно в сцене с Жорой Бурковым покойным, когда он играл в сцене Ленина с рабочим. Бурков Жора, этот изумительнейший, прекраснейший актер, единственное, что было у него плохо, это его дикция. Его дикция была просто ужасающей с точки зрения правильного произношения текста. И как он начал живо очень говорить, но абсолютно непонятно для Брежнева, тут началось такое! Там комментарии идут из ложи. Бурков на моих глазах - а он спиной стоит к ложе (не потому, что там Брежнев, а просто так выстроена сцена) - бледнеет. Потом он мне за кулисами сказал: "Понимаешь, я гляжу на тебя, и мне кажется, что меня попросили начать с начала сцену. Но я смотрю на тебя - ты вроде как дальше идешь, и ничего не происходит. Я слышу, что меня Брежнев просит начать с начала, а ты продолжаешь дальше". Я вижу - он бледнеет, он покрылся потом, бледный. Человек стоит, изумительный актер, но вот это оцепенение, которое мы все проходили, чтобы не упало ничего... Потом, знаете, "девятка", вот эта охрана перестаралась немножко. Они насовали микрофоны где только можно - в пальму, в книжную полку... И я куда ни дотронусь - везде микрофоны. И, видимо, переборщили со звуком, и так, видимо, у Брежнева зафонило в ушах, что я тоже услышал: "Ты слышишь? Я не слышу!" То есть там фон был, видимо, перебрали с микрофонами. Это было тяжелое впечатление. Это сейчас мы можем рассказывать с юмором, хохотать, но нет, нет... Я такие спектакли, знаете... Очень важно актеру пройти через это, но стоит ли переживать такое еще раз - не знаю. Не стоит. Мумин Шакиров: Парадокс заключается в том, авторам спектакля "Так победим!" с трудом удалось уговорить сыграть Ленина - Александра Калягина, но еще больше усилий им пришлось приложить, чтобы утвердить кандидатуру артиста там, "наверху". Всемогущий тогда министр культуры СССР Петр Демичев категорически против выступал, чтобы "тетка Чарлея" играла вождя. Александр Калягин: Спустя уже год после премьеры, не год после закрытия спектакля... Мы сыграли, потом закрыли его, а потом через год мы сыграли премьеру, уже когда нам разрешили. Так вот, спустя год после премьеры, когда уже пошли и рецензии, и отзывы, от всех людей, и диссидентов, и таких, и сяких, и левых, и правых, после этого мне Ефремов рассказал, и Шатров подтвердил вот эту фразу, что "Саша, мы не хотели тебя огорчать, но Демичев в пылу эту фразу сказал: "Чтобы у вас "тетка" играла Ленина - я не позволю этого!" Другие передачи месяца: |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
