Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[18-03-01]
Лицом к лицуМинтимер ШаймиевСавик Шустер: Этот выпуск мы записываем 16 марта в Казанском Кремле, в резиденции Президента Республики Татарстан Минтимера Шаймиева. Господин президент, год назад состоялись президентские выборы в Российской Федерации. За этот год вы верите - больше или меньше в перспективы российского федерализма? Минтимер Шаймиев: Я считаю, что - больше. Она не просто... но зато я с ней. Потому что в период Бориса Николаевича Ельцина (возможно, тут много объективных и субъективных причин было) неопределенности было больше. Сейчас Владимир Владимирович хочет построить федеративное государство, но сталкивается с немалыми трудностями. Но стремления сейчас больше. Савик Шустер: Вопросы задают корреспондент в Москве датской газеты "Юландс постен" Флеминг Розе и директор Татаро-башкирской службы Радио Свобода/Радио Свободная Европа Ферит Аги. Начнем с нашего зарубежного гостя. Флеминг, пожалуйста. Флеминг Розе: Минтимер Шарипович, вы сказали лет пять тому назад, что федерация строится снизу, что регионы не передают свои полномочия центру. Сейчас это происходит, и что вы имели в виду, когда вы сказали, что Владимир Владимирович сталкивается с определенными трудностями? Минтимер Шаймиев: Ну, Владимир Владимирович не смирится с рыхлостью власти в Российской Федерации. Для меня ничего тут неожиданного нет. Я знаю это не с чужих слов, потому что, если бы, например, не было бы нормальной, сильной вертикали власти для продвижения как политических, так и экономических реформ, в Татарстане мы бы не добились бы каких-либо успехов, и не добились бы мы политической стабильности. Я считаю, что для России вертикаль власти нужна для того, чтобы успешно продвигать реформы. В то же время, при стремлении Владимира Владимировича Путина, многие федеральные органы власти используют для того, чтобы без оглядки усиливать свое влияние на органы государственной власти на местах. Поэтому происходит довольно-таки грубые вторжения по отдельным направлениям в полномочия субъектов федерации. И неслучайно поэтому я возглавляю рабочую группу по разграничению полномочий. Если мы хотим, чтобы действительно была нормальная вертикаль власти федеративного государства, полномочия должны быть четко разграничены. Тогда не нужно бояться диктатуры закона, она и должна присутствовать, но это при четком разграничении полномочий. Флеминг Розе: Вы говорили - "грубые вторжения" в сферу компетенции субъектов федерации. Что вы имеете в виду? Какие примеры у вас есть? Минтимер Шаймиев: Есть и по Конституции Российской Федерации исключительные полномочия центра федерального. Есть предметы совместного ведения. Все остальное - это, как бы, исключительное ведение субъектов Российской Федерации. Получается, что через правительство продвигают отдельные законы, больше это касается экономики, собственности, без согласования с субъектами федерации. И практически отдельными органами государственной власти самой же федерации, центра, нарушается Конституция Российской же Федерации. Даже при централизованном планировании, Госплане СССР, мы уже прошли эти времена. Я тоже был у власти. Создают при Министерстве природы коммерческую структуру по реализации лесоматериалов и трав. Вот такого еще абсурда никогда не бывало. Это должно регулировать федеративное министерство. Но таких чудес не бывает. Безусловно, в довольно-таки категорической форме я выступил против таких поползновений. Но это один из только примеров. К сожалению, их набирается немало. Но я думаю, что это делается часто за спиной президента. Это попытка рьяно вот броситься в бой, сказать - "вот, мы вертикаль власти восстанавливаем по линии отдельных министерств", чтобы потом докладывать. Была же в свое время попытка прокурора Российской Федерации в течение месяца привести все законодательства в соответствие с федеральным центром. Ну, как вы знаете, этот процесс до сих пор продолжается. Да это естественно, потому что за эти годы с начала перестройки центр не принимал нужные законы. Два созыва подряд в Государственной Думе возобладала коммунистическая фракция, они всегда это тормозили. В такой ситуации мы же на местах не могли объявить, что мы входим в рыночную экономику, а либерализация определенная произошла. Абсолютно без каких-либо правил не может общество жить, регионы не могут жить. Действительно, мы принимали законы, и очень много законов мы приняли, довольно-таки, хорошо продвинутых. Сегодня мы занимаемся процессом приведения в соответствие, и мы откладываем сейчас те законы Татарстана, которые могут быть в дальнейшем использованы и приемлемы в целом для Российской Федерации. Тогда я объявил, что этот процесс должен быть двусторонним. Ну, Татарстан, Башкортостан в таком режиме сейчас продолжают работать. Савик Шустер: Ферит Аги, Татаро-башкирская служба Радио Свобода/Свободная Европа. Ферит Аги: Вы подготовили, как я знаю, проект разделения полномочий и дали президенту Путину. Какая-нибудь реакция есть, или что будет с этим проектом? Минтимер Шаймиев: Ну, реакции, я считаю, больше, чем нужно. Когда мы среди членов президиума Государственного Совета брали на отработку, ну, такие, судьбоносные для российской государственности вопросы, ну, я взял проблему разграничения полномочий. Это очень объемная работа, особенно это для России, как я уже говорил, потому что мы успели как со стороны федеральных органов власти, так и со стороны субъектов принять различные нормативные акты и законодательные акты за эти годы. Действительно, есть полнейшее несоответствие. Мы предлагаем, как в любом цивилизованном федеративном государстве, это касается, прежде всего, предметов совместного ведения, что субъекты, что федеральный центр должны четко разграничить полномочия. А, по возможности, даже это поле насколько больше сузить. Например, если федеральному центру не хватает полномочий, тоже отдать больше отсюда в совместное ведение, и субъектам - если неясности какие есть, чем и федеральный центр не должен заниматься, не вторгаться, тоже четко разграничить полномочия через законы, через принятие законов и через внесение изменение в существующие законы. Тут суждения были разные. Почему его не рассмотрели в марте, и вместо этого Земельный кодекс был предложен для рассмотрения? Ну, в данном случае я знаю вопрос изнутри. Было принято решение на президиуме Государственного Совета из-за того, что новую редакцию Земельного кодекса российского надо принимать в этом году, решили этот вопрос рассмотреть на прошлом заседании Государственного Совета. Мой вопрос отложен на май месяц. Безусловно, мы продолжаем получать различные рецензии, отклики, предложения, дополнения к этому проекту. Одни пишут эти замечания, прочитав концепцию и зная Конституцию Российской Федерации. А некоторые - просто руководствуясь политическими мотивами. Тут еще, наверное, сыграло, в какой-то степени, роль, что эту рабочую группу возглавил именно президент Татарстана. Ну, это субъективный фактор. Хотят на этот материал посмотреть с точки зрения, что как бы это больше Татарстану нужно. Нет. В данном случае, мы очень, я считаю, мудро поступили. Я с самого начала сказал рабочей группе: "Делаем концепцию в строгом соответствии с действующей Конституцией Российской Федерации". И вот, когда оппоненты начинают выражать свое несогласие с отдельными положениями, я говорю: "Пожалуйста, это - в соответствии с Конституцией Российской Федерации". Там больше недовольства или нападок на то, что в концепции мы признаем роль договоров и в дальнейшем российском федеративном государственном устройстве. Нападок больше на договоров. А в Конституции Российской Федерации написано: "Отношения между центом и субъектами Российской Федерации регулируются конституциями и иными договорами". Поэтому все - в соответствии. Ферит Аги: Это играет роль - президентские выборы в Татарстане - что этот проект был так раскритикован? Минтимер Шаймиев: Я считаю, что большого влияния нет. Потому что во все эти годы уже знают мою позицию. Для части электората, может быть, это усиливает мои позиции, для части электората, возможно, в какой-то степени, ослабевает. Поэтому как итог, я думаю, то, что они друг друга компенсируют. Савик Шустер: Господин президент, я возвращаюсь как раз к вопросу о федерализме, так как изменилась роль Совета Федерации. Совет Федерации исторически был стабилизирующим фактором, потому что как раз выражал интересы регионов и избранных там людей. А сейчас принципы формирования другие, и, в принципе, это становится таким - карманным органом администрации президента. Вот если это так и если этот орган только для того, чтобы утверждать законы по желанию исполнительной власти, вот тогда в чем суть всего этого Совета Федерации, и каково будущее участия регионов в принятии решений на федеральном уровне? Минтимер Шаймиев: Отрицать тот факт, что в данном случае мы покушаемся на недопустимость смешивания права различных органов государственной власти, их полномочий, это имеет место действительно. Потому что, с одной стороны, казалось бы, что руководители регионов, которые должны обеспечивать исполнение законов, они сами же его или одобряют или отклоняют. Ну, этот факт нельзя отрицать, он, действительно, в какой-то степени противоречит сложившемуся цивилизованному принципу разделения властей. Это надо всегда учитывать. Но будет ли Совет Федерации карманным, я бы сказал, это еще время покажет. Потому что там членами Совета Федерации являются те, которых мы направляем. Может быть, даже федеральному центру - когда надо было рассматривать или продвигать какие-то назначения или добиваться одобрения необходимых законов, они могли бы, может быть, воздействовать на действующих губернаторов. Тем более, огромное большинство из них - дотационное. Поэтому назначенные люди, они будут ведь голосовать... как говорится, каждый регион, руководитель или законодательный орган региона. Так что я бы не торопился с выводом, что он будет карманный. Время покажет. Как бы еще наоборот не было. И, пожалуй, неслучайно, что сейчас пошло движение попытаться формировать разные фракции в самом Совете Федерации, уже работа идет. Савик Шустер: Можно и войти во фракцию "Федерация", к примеру, которая... Минтимер Шаймиев: Да, к примеру. Ну, да. Раз появляется одна фракция, появится и другая. Так же не бывает. Если это сто процентов окажется в той фракции, тогда, значит, понятие самой фракции не нужно будет. Я не думаю, что это будет таким, каким кому-то это хочется, так и он сделает Совет Федерации. Другое дело, но для этого нужно изменение самой конституции. Ведь почему губернаторы ушли из Совета Федерации? Ну, пошли как бы, ну, на такой несколько упрощенную, что ли, схему формирования Совета Федерации, и мы должны направлять своих представителей. Это, фактически, было бы лучше тогда или их избирать всенародно, верхнюю палату, а это не позволяет действующая Конституция Российской Федерации. Там сказано - она формируется из регионов непосредственно. Если будут соответствующие изменения конституции, я думаю, что верхняя палата тоже... сенат будет избираться. Скорее, так оно и будет. Но это - дело времени тоже. Савик Шустер: Флеминг, пожалуйста. Флеминг Розе: Сначала такой, личный вопрос. Вы поддерживаете такие изменения в конституции? И второй, возвращаясь к вопросу о вашей концепции. Вы слышали какие-то опасения, может быть... вот в вашем ответе насчет того, что, может быть, есть силы в Кремле или в Москве, которые вообще хотят отменить принцип разграничения ведений, полномочий и договорный принцип в построении отношений между центром и регионами? Минтимер Шаймиев: Сам принцип разграничения полномочий не может быть поставлен под сомнение. Потому что это предусмотрено также и Конституцией Российской Федерации. Если даже, положим, какие-то изменения будут внесены в Конституцию Российской Федерации, принцип разграничения полномочий, это существует, как говорится, во всех конституциях у всех государств. Тем более, федеративных. Поэтому это неминуемо. Весь вопрос в объеме полномочий и форме разграничения. Или должны быть это более четкие конституционные разграничения прямого действия. По всем формам разграничения, она быть не может, потому что предметы совместного ведения должно быть конституционно, его право на жизнь, а потом она будет осуществляться только через принятие законов. Этот принцип - необъемлемая часть самого государственного устройства. Тут опасности как таковой, что она исчезнет и имеет ли право на жизнь, нет, не существует такой вопрос. Да, будут ли изменения и нужны ли изменения российской конституции? Безусловно, изменения российской конституции нужны. Весь вопрос в том, когда это сделать. Но постепенно, по-моему, мы созреваем к тому, чтобы подготовит изменения Конституции Российской Федерации. Ферит Аги: Государственный Совет одобрил закон перейти в латинский шрифт, и вы подписали этот закон. Будут ли какие-нибудь принципиальные изменения в этом вопросе? Минтимер Шаймиев: Ну, закон принят, и мы должны его выполнять, по-другому не бывает. И вот попытки политизировать этот вопрос, даже некоторые попытки вмешательства отдельных комиссий Государственной Думы, но они, как таковые, не имеют реальной почвы, чтобы можно было бы повлиять на этот процесс. Они изучили, посмотрели. И существующие конституции и Российской Федерации, и Татарстана, и соответствующие законы о языках - не позволят вмешиваться в этот процесс. Это, прежде всего, внутренний, татарстанский вопрос. Да, мы долго обсуждали, наши ученые, и вообще интеллигенция, прежде всего, татарская интеллигенция, этот вопрос. Споров было немало. И я не скажу, что они закончились, эти споры, хотя закон и принят. Мы сейчас начинаем получать много писем, разные статьи. Прежде всего - от татар, которые проживают не за рубежом, я имею в виду - не в дальнем зарубежье, а с мест компактного проживания в России и из стран СНГ. Там очень много татар. Они опасаются, что мы их отсекаем, как бы - через перевод кириллицы. Нас беспокоит вот, главным образом, вот этот вопрос. Это тенденция, к сожалению, что ли, или... тут трудно сказать, как говорится, дать оценку пока еще окончательную. Поэтому я, например, лично прихожу к выводу, что за более длительный период надо бы проводить эксперимент. Мы их начали, эти эксперименты, через эти эксперименты выйти на окончательное рассмотрение или на пересмотр сроков самой программы внедрения латиницы. Вопрос - в этом. Когда я готовился к своему выступлению на годичном собрании Академии наук нашей республики, я поинтересовался еще раз, были ли какие-либо научные исследования, анализы, выводы последующие, когда мы переходили время от времени из одного алфавита в другой. Ведь у нас же был и арабский, потом же, значит, и латиница была, потом кириллица. К сожалению, таких трудов не оказалось. Вот что мы теряем, что приобретаем через это? Вот эти моменты, они присутствуют. Поэтому законы приняты, они не отменены. Мы их не собираемся отменять, но надо экспериментировать и окончательно надо убедиться. И - чтобы было больше согласия и единства мнений татарской интеллигенции. Это очень важный вопрос. Не столько внутри республики - тут довольно легко разрешимо. Ну, есть материальные затраты. Это всегда мы знаем и знали, идя на такие шаги. Нас беспокоит вот судьба татар, которые проживают, прежде всего, в самой России. А их много. По сути дела, у нас более семи миллионов татар, из них - чуть меньше двух миллионов проживает в республике. Мы не можем еще раз, как говорится, когда они обращаются и выражают сомнения, ну, не прислушиваться к их голосу. Вот проблема, я считаю, в этом. Ферит Аги: Несколько отстраненный - ваш взгляд на этот вопрос. Но это уже отдельная тема, я думаю. Минтимер Шаймиев: Да. Савик Шустер: Господин президент, хотел бы вернуться на уровень федеральной власти и услышать ваш комментарий на достаточно актуальную тему, то есть - вотум недоверия, который голосовался на этой неделе в Государственной Думе. Дело в том, что ни премьер-министр не пришел на это заседание, а президент вообще уехал отдыхать и кататься на лыжах, и очень многие в Государственной Думе это восприняли, как попытку поставить на место Государственную Думу, то есть показать ей свое место, что она вообще ничего не значит. Вот как, с вашей точки зрения, когда высокая власть так относится к законодательным органам власти, это хорошо или плохо? Минтимер Шаймиев: Я бы начал с того, что - а как же относится Государственная Дума к действующей власти? Такой вопрос тоже существует. Ведь не с нуля мы берем наш опыт последних лет работы и взаимоотношений законодательной власти и исполнительной власти? Я уже говорил, что в течение двух созывов коммунисты торпедировали любой положительный закон. И они хотели дальше продолжить и сыграть на этом деле. Вопрос - он сугубо политизированный. Все были в шоке, когда вдруг коммунисты объявили, что будут выносить вотум недоверия на рассмотрение Государственной Думы, а "Единство" его поддерживает. Я сходу среагировал, когда меня журналисты сказали. Я сказал: "Это - блестящий ход "Единства". Это так и было. Вначале это как-то все восприняли с определенным удивлением, что ли. Потому что не по необходимости коммунистическая фракция идет на это дело, а ради того, чтобы ослабевающее внимание поддержать, в массах каким-то образом поддерживать свой имидж, они только на этом решили сыграть. И вот сейчас, по сути дела, их поставили, действительно, на место. Не государственников поставили на место, а поставили как бы на место.... Или на место не поставишь в наше время, в демократическом обществе, но - дали знать, что могут быть и такие ходы. И я считаю, что правильно сделал, что Касьянов не пошел. Почему он должен был идти? Если каждый раз такие политические требования будут выставляться этой фракцией, бежать, как говорится, по первому зову. Я бы тоже не пошел. Это ведь не только с отставкой правительства связано. Они опять торпедируют новый кодекс о земле, выводят за скобки, значит, право купли-продажи земель сельскохозяйственного значения. Ну, сколько можно уже? Десять лет уже не можем принять этот закон, а сами говорим о реформах. Как мы с инвесторами начинаем разговаривать, говорят: "Как с землей?" Ну, это естественный вопрос. Во всем мире проблема эта разрешена. А мы сами ждем или хотим, значит, воспользоваться иностранными инвестициями, об этом много мы говорим, но уже детская болезнь понимания возможности получения иностранных инвестиций, я думаю, что она прошла в обществе, уже мы повзрослели все. Надо соответствовать тем требованиям, тем правилам, по которым инвестиции могут быть привлечены в российскую экономику. Это принципиальный вопрос, почему и решено было земельный кодекс в новой редакции постараться в этом году принять. Я думаю, что это будет принято. Блестящий ход, я думаю, что "Единства", - почему? Потому, что, пожалуйста, сейчас Зюганов не знает, как отойти. Ну, разумного ответа сейчас оттого, что они задумали - и не получилось, объяснения у него - нет перед своими членами партии. Коммунистическую идеологию наш народ испытал на себе. И эта идеология, по мере смены поколений, может исчезнуть вовсе или очень сильно будет ослаблена именно в российском обществе, чем в других демократических государствах. Потому что те общества, которые на себе не испытали эту идеологию, а она же очень привлекательная в своей задумке, что ли, значит, в своих устремлениях, в своей конечной цели. Люди во что-то еще верят, вот по сравнению, то, что прелагают другие партии, пусть это партии власти в других обществах, эти люди, они еще имеют право или... надеяться на что-то, что это хорошая идеология. Пройдет несколько, может быть, десятилетий, но мне кажется, что это здесь настолько ослабнет, в российском обществе. Я исхожу из того, что все же компартии или с такой идеологией различные партии во многих государствах есть, в европейских тоже, но там больше. Поэтому таковое может произойти. Ну, не воспринимается это дело, если говорят, что вот за них голосуют. Не за эту идеологию голосуют, это голосуют за ту социальную защиту, которая была при социализме. Она была мизерной, но, к сожалению, жизненный уровень еще населения таков. Если этот барьер мы перейдем для всех слоев населения, даже которые самые малообеспеченные, это уходящий вопрос. Это сейчас уже не идеология, это материальная сторона вопроса. Флеминг Розе: Ну, это хорошо или плохо? Вы имеете в виду идеологию коммунизма, или вообще идеологию социальной справедливости? Минтимер Шаймиев: Нет. Я считаю, что любая идеология имеет право для того, чтобы предложить, как говорится, человеку, для того, чтобы он мог бы делать выбор. Это право выбора, свобода человека. Но то, что она не будет приемлемой, я считаю - в будущем. Она не будет восприниматься. Флеминг Розе: Скоро будет год институту полномочных представителей президента в федеральных округах. Вы могли бы подвести итоги? И вообще-то, есть польза от этих представителей президента? Минтимер Шаймиев: У нас их не было никогда раньше. Раньше же представители президента были во всех регионах Российской Федерации, в Татарстане их не было. У нас в договоре предусмотрено, по договоренности можно иметь. Когда учредили этот институт, я считаю, что это должна была быть несколько другая структура. Действительно, наследие у Владимира Владимировича Путина - в виде рыхлой власти и отсутствия объективной информации о том, что происходит в обществе, в регионах, а страна большая, она нужна, в какой-то форме, эта информация - все равно, в любом государстве, это есть и должно быть. Можно было бы создать авторитетное главное управление России, тем более, это многонациональное федеративное государство при президенте Российской Федерации. И там можно было иметь человек тридцать опытных людей, которых можно было взять с мест, на уровне даже премьер-министров, на уровне председателей законодательных собраний, возможно, опытных предпринимательских структур или крупный товаропроизводителей и организаций, и закрепить за ними, например. Если из Татарстана взяли такого солидного, опытного человека, чтобы, положим, дать одну из национальных республик, чтобы он мог бы ездить, ознакомиться, в другом регионе, еще какую-то область, может быть. Он бы знал обстановку, как работают федеральные органы власти на местах, какие у них конфликтные ситуации или несогласованные действия с региональными властями. Потому что мы пытаемся отрабатывать механизм, когда мы стремимся построить федеративное демократическое государство, отрабатывать механизмы, - их же нет, мы впервые это делаем. В этих условиях можно было бы оценить, что творится в том или ином регионе, и если какие-то нестыковки получаются, их надо регулировать это ведь можно и региональную власть пригласить, и федеральную пригласить, которые, положим, на территории Татарстана они действуют. В кабинете же, в Кремле, пригласив соответствующие службы, обговорить все вопросы. Я считаю, что это за тридцать-сорок минут эти вопросы всегда можно было бы разрешить. И это более действенная форма, я считаю. И эта форма, может быть, не навсегда. Но сейчас у нас переходный период. А в той форме, как они сейчас действуют.... Ну, хорошо, с приведением законодательства федерального с субъектами федерации определенная работа проведена. Она могла бы быть проведена при сильном президенте и так, и так. Все равно это делается же не непосредственно федеральными округами. Также прокуратурой российской, теми же судами. По сути дела, все остальные, они при всем при том, как говорится, присутствуют. Вот эта работа прошла, а чем им заниматься дальше, не только я, они и сами до конца не представляют. Они в сложном положении. Независимо от того, какие люди. Не личности виноваты в этом. А конституционных у них полномочий нет, их нет в конституции - ни в какой форме. Единственное сейчас, что я предлагаю, исходя из того, что у нас в данном случае личностный фактор есть - Кириенко Сергей Владиленович, он человек, понимающий в экономике, у нас оказался Приволжский округ, он - нефтедобывающий, и развита нефтехимия. Мы предложили свои проработки. Они у нас были и раньше, в пределах Приволжского округа интегрировать нефтехимическую, нефтяную промышленность, от которого все выигрывают очень серьезно. И вот, если рассматривать такие проекты в дальнейшем, было бы неплохо. Но это...из области поиска работы. Хотя этим могло бы заняться Министерство экономики. Федеральное, я имею в виду, Министерство промышленности, совместно с нами. Страна - большая. Ведь такие поиски шли во все времена в России. Когда-то создавали совнархозы, региональную интеграцию пытались делать промышленность. Это действительно большая страна. Ведь условия работы очень разные. Что такое - работать на Дальнем Востоке, сейчас, тем более, такие расстояния перевозок, стоимость товара иной раз, как говорится, на стоимость на расходы перевозок уходит. Ну, и тогда не оправдались совнархозы, даже при той дисциплине и при той плановой системе. Все далеко не просто. Поэтому время покажет. Но они нам не мешают. В нашей округе, в этом плане, по-моему, Сергей Владиленович хорошо понимает всю ситуацию. Нет у нас ситуации конфликтной, потому что, по нынешним их полномочиям, положено, что им расписано, они должны заниматься федеральными органами власти. А с федеральными органами власти, какие у нас представлены в Татарстане, мы и раньше, и сегодня работаем, мы не конфликтуем особо. Может быть, это еще и из-за того, что многое, что вызывает конфликт, они оказались в руках татарстанского правительства еще раньше. Поэтому вопросов возникает меньше. Я имею в виду, это вопросы собственности, прежде всего. Ферит Аги: Как радиожурналиста, интересует меня, конечно, эти ГТРК. Они сейчас входят в ИТРК, будут входить, и будет сокращено время телевидения на половину, скажем. И вот, в Татарстане и в округах будут люди иметь мало времени получать информацию о Татарстане, о национальной культуре и музыке. Это - информационный вакуум. Какие-то планы есть, чтобы это информационный вакуум как-нибудь другими путями? Минтимер Шаймиев: Все региональные компании уже вошли в состав Российской государственной телерадиовещательной компании, но Татарстан своей собственностью не вошел. И мы никогда не пользовались ни копейкой ни для развития базы, и для текущих расходов федеральными средствами. Это у нас был принципиальный подход. И когда возникла эта проблема, мы нашли решение этой проблемы уже. Мы уже построили, оснастили центр для телерадиовещания самостоятельным каналом Татарстана. У нас не то что уменьшается, у нас наряду с уменьшающейся частью программы, существующей по линии ГТРК, это сохраняется, и мы открываем 30 августа этого года самостоятельный канал Татарстана. Это круглые сутки, и сейчас наша задача - суметь создать творческие группы, чтобы мы могли, как говорится, использовать все эфирное время. У нас неимоверно сейчас возрастает эфирное время. Это будет самостоятельный канал Татарстана. Мы его профинансировали, мы сейчас заканчиваем ретрансляционную сеть, строительство. Коль появилась такая проблема, мы больше выигрываем. Хотя есть определенные материальные затраты. Но мы уже потратились на эти цели. Савик Шустер: Господин президент, неминуемо, естественно, когда говоришь с лидером региона, все время обсуждать взаимоотношения между центром и периферией, и, конечно же, в этом контексте вам нельзя не задать один вопрос, который волнует очень многих, тем более, что вы все же лидер исламской республики. Так вот, в одном и субъектов федерации России идет война. Идет война, как уже даже те же коммунисты признают, против народа. Можно ли вообще говорить о федерализме и о каком-то государственном устройстве, когда войска ведут войну против одного из субъектов федерации? Минтимер Шаймиев: С первых же дней чеченского конфликта, войны, я выступал в категорической форме против применения силы, во все времена. Это была позиция, как говорится, неизменная. И моя позиция изменилась после того, как чеченцы, вот как впоследствии оказалось, где были замешаны, действительно, международные, значит, террористические силы, они вторглись в Дагестан. Ни одна бы уважающая себя страна этого себе бы, как говорится, не позволяла. Как они так там оказались, это до сих пор полного ответа нет, но коль они вторглись в соседнюю братскую республику, этим самым, конечно, они лишили себя возможности, как говорится, говорить о легитимности. Вот этот фактор сыграл, конечно, решающую роль, но она изменила не только мою позицию, она изменила позицию во многом и мнение мировой общественности. Другое дело, когда шла борьба за независимость Чечни, стремление народа, неудовлетворенность тем статусом, какая... если, тем более, учесть их непростое прошлое. Но вторгаться.... И то, что воспользовались этой территорией международные террористические силы, ну, это недопустимо ни для кого. И то, что очищать эту территорию от террористических элементов, это ведь, я вам скажу, для самих же чеченцев на пользу. А как же жить в стране, где будет очаг терроризма? Нельзя этого допускать. Так что тут не предпринимать меры нельзя было. Не тот случай, где можно было бы сомневаться. Ну, действительно же вторжение, в какой форме еще было. А если бы оно дальше распространилось, что бы было? Безусловно, я в то время, когда и Югославия, значит, косовские события начались, по сути дела, я одним из первых тогда заявил, что я не поддерживаю политику Милошевича, в тот момент еще, когда все говорили - ну, я имею в виду, в российском обществе, находили или старались найти оправдательные моменты этого. Конечно, не лучшим образом действовали международные силы, силы НАТО. Но когда в этой стране шла попытка этнической чистки и межэтнические, война началась, по вине этого правительства.... Но нельзя так: одна сторона оправдывает одну сторону. И, по сути дела, время показало: и в российской общественности и, я думаю, что и в российской политике произошли существенные изменения в оценке всего, что происходит. Как бы это ни закончилось, это должно быт уроком, конечно, мы урок должны сделать, и российское руководство, все мы: нельзя вообще начинать решать такие конфликты и проблемы, тем более, это касается если национально-территориальных образований, судьбы отдельных наций, народов силовым путем. Мы должны навсегда извлечь этот урок. Это - болезнь государства. Ведь вся проблема только в том, что она через какое-то время излечится, или она пойдет, как говорится, дальше будет поражать организм. Флеминг Розе: Вы не считаете, что те методы, с которыми ведется эта кампания, работают против, так сказать, тех целей, которые поставили российские федеральные власти? Минтимер Шаймиев: Вы о какой кампании имеете в виду? Флеминг Розе: В Чечне, я имею в виду в Чечне. Я имею в виду избыточное применение силы ... Минтимер Шаймиев: Я вам скажу, там нет, после того, что случилось, после вторжения в Дагестан, половинчатого решения там быть не могло. Ну, что такое половинчатое решение в этих вопросах? Это значит - загонять проблемы вглубь. Вот мы с вами сейчас начинаем получать уже, как говорится, за пределами страны, я имею в виду, России, последствия всего того, что вот... вчера - захват самолета. Они тоже просматриваются, по-моему, уже, след, как говорится, связанный с этой войной, чеченский след. Но конец ли это еще? Флеминг Розе: Вы не опасаетесь, что за этим последует какой-то русский национализм? Скажем, суд полковника Буданова и выступление в суде генерала Шаманова, героя России, который в очень резкой форме высказывается против народа, так сказать, который живет в Российской Федерации? Минтимер Шаймиев: К сожалению, к сожалению, сторонников русского шовинизма, они есть, тем более если учесть, значит, в стране же русских намного больше, с одной стороны. С другой стороны, все же политика центра такова, она не дает хода этому. Если бы в России было бы, значит... созданы для этого какие-то условия, мы могли бы столкнуться очень серьезно с русским шовинизмом. В этой части принципиальные позиции, я знаю это не со слов, нынешнего президента, да и президента Ельцина очень твердые. Но, к сожалению, отдельные проявления вот как вы сказали, вот в данном случае этим судебным процессом, да и не только... Есть же случаи недопустимого отношения, действительно, к мирным гражданам другой национальности, это имеет место. В таких случаях должна быть восстановлена, как говорится, справедливость, и каждый должен нести соответствующее наказание. Оказалось, война эта, как говорится, она - безграничная несправедливость, но в ней тоже есть свои правила. Савик Шустер: В конце журналисты, которые задавали вопросы, подводят итоги и пытаются подчеркнуть, что было самым важным из того, что они услышали от вас. Давайте начнем с Флеминга Розе, пожалуйста. Флеминг Розе: Что я заметил. Вы сказали вначале, что вы уверены в том, что Владимир Владимирович хочет построить федерацию, а вместе с тем в ваших словах я слышал определенную тревогу за будущее федеральных отношений. Вот это противоречие мне, так сказать, показалось заметным. Ферит Аги: Мне очень было важно слушать, что есть разделение полномочий, будет продолжаться этот процесс, и не будет останавливаться. И нельзя верить слухам, когда говорят, что вот закон приняли, будут отменять, это - в вопросе латинского шрифта. Савик Шустер: Ну, а я первый раз вижу президента Минтимера Шаймиева, и это впечатление, в самом деле, то, что в России называется "политиком за умеренность и за стабильность". Просто я думаю, что это как бы символ такой политики. Это Минтимер Шаймиев. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
