Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[02-05-03]
Документы прошлогоРедактор и ведущая Ирина Лагунина Обманутая невеста. В апреле 1849 года одна купеческая семья г. Серпухова оказалась в крайне неприятной ситуации. О том, как воспринимали эту житейскую коллизию ее главные участники рассказывают их прошения на имя митрополита Филарета. "Святейшего правительствующего Синода члена высокопреосвященнейшему Филарету, митрополиту Московскому и Коломенскому... Серпуховского 3-й гильдии купеческого сына Василия Егорова Ёжикова. Всепокорнейшее прошение. Нежинский мещанин, временно московский 3-й гильдии купец Иван Назаров Денежков, просватался к родной сестре моей Александре в ноябре 1847 года, был благословлен по закону христианскому, получил благословение родительницы; но с того времени и до сих пор, имея постоянные сношения с нашим семейством, ... ни к какому окончательному решению этого дела не приступает. Между тем уведомились мы, что Денежков намеревается... вступить в брак с другою невестою и что венчание должно произойти в церкви Св. Воскресения, что в Кадашах, сего 29 апреля. По чувству родственной привязанности и в защиту прав невинно обижаемой сестры моей, я осмеливаюсь припасть к стопам Вашего высокопреосвященства, милостивейшего отца и архипастыря, и всепокорнейше прошу повелеть священнику Кадашевской церкви совершением сказанного брака приостановиться, впредь до рассмотрения этого дела высшим начальством, и моем прошении учинить милостивейшую архипастырскую резолюцию". В мае 1849 г. митрополит Филарет получил прошение от сбежавшего жениха - нежинского мещанина Ивана Денежкова, в котором тот писал: "Возымел я желание... вступить в брак с московскою купеческою внукою Екатериною Ивановой, и когда я намерен был приступить к сему, то серпуховский 3 гильдии купеческий сын Василий Ёжиков просил Ваше высокопреосвященство повелеть... священнику приостановиться совершением брака, впредь до решения дела высшим начальством... По делу сему резолюцией Вашего высокопреосвященства 10 мая было предписано Воскресенскому в Кадашах священнику о сделании мне увещания, чтобы я, если дал обещание невесте, то не нарушал оного. Выслушав у священника указ о сем из консистории, я нахожусь вынужденным объяснить Вашему высокопреосвященству с прямою совестью и истинною дело, как оно было...: Серпуховский купеческий сын Ёжиков, во время жительства моего в Серпухове, был мне знаком по забору им у меня товара. При разговорах он, Ёжиков, предлагал мне руку своей сестры Александры, а я со своей стороны говорил, что не прочь от такого предложения, если он даст сестре своей такое награждение, какое мне давали другие, хотя я еще не имел решительного намерения жениться. Ёжиков дал мне обещание, что он наградит сестру приданым, превозвысив других. Из соображения сего, понимая, что Ёжиков должен дать приданого тысяч на семь серебром, сделался к нему откровеннее и к семейству его внимательнее. Не желая же без особой нужды бывать в доме Ёжикова, я начал его просить, чтобы он порешил дело, и дал мне роспись приданого, но он отклонялся от сего под разными предлогами... Я же, не подозревая в нем ничего намеренного, начал быть откровенным и к его семейству, но с расположением чистым. Наконец Ёжиков, не делая по сему делу никакого окончательного распоряжения, вынудил меня, не дожидаясь брака, уехать для торговли в Москву, куда я и переехал и начал жить оседло с марта месяца 1847 года, но и здесь я не переставал утешать семейство Ёжикова, ... в утешение их писал даже, что мать свидетельствует оному семейству почтение и желает скорого окончания, чего на деле не было, поелику я был в таких обстоятельствах, что требовал от Ёжикова росписи, и он говорил, что о приданом можно распорядиться после брака. Наконец, видя, что он хочет меня обмануть, я брату его... после нынешней пасхи решительно сказал, что если он не исполнит своего обещания, то заставит и меня быть неисполнителем, но Ёжиков объяснил, что мы, как приятели, должны верить на слово, и что он приданое за сестрою отдаст после, то я по таковому явному его обману отказался от сестры его и нашел себе другую невесту. Мое знакомство с его сестрою было так пред Богом свято, что я в отношении к ней даже не позволял себе никаких намеков к обиде девической честности и представлял себя просто ее другом или братом. Изъяснив сие пред Вашим высокопреосвященством по сущей справедливости, как пред Богом, всенижайше прошу меня от неправедных претензий защитить и от столь непрямодушного родства меня уволить, а дозволить мне вступить в брак в избранною невестою девицею Ивановою..." Покинутая невеста в ноябре 1849 г. также направила свое прошение митрополиту Филарету. "Ваше высокопреосвященство. По просьбам родителя моего серпуховского купца Егора Сергеева Ёжикова и брата Василья... мещанина Ивана Назарова Денежкова, сговорившего по обряду православной религии меня за себя в замужество, приказано духовнику увещать к скорейшему вступлению в законный брак. Это увещание продолжается едва не три месяца, но успехов нет, или по уклонности Денежкова, или от недостатка увещаний, а я, связанная с Денежковым с ноября месяца 1846 года святым обетом к супружеству, остаюсь в обидном посрамлении и должна умереть в надеждах своих на заре жизни, заклейменная вечным бесславием от оставления женихом, и считать для себя единственным счастьем ту минуту, которая прекратит бытие мое. Но высокопреосвященнейший владыко, ... умоляю, великий иерарх, воззри на меня страдалицу безвинную как жертву случая и отри слезы девицы у ног твоих рыдающей. Вот основание, по которому я всепокорнейше прошу Ваше высокопреосвященство приказать разрешить участь мою понуждением Денежкова... ко вступлению со мною в брак, которого я всегда ожидаю, ибо благословение меня с ним сделано родителем моим по обоюдному и непринужденному нашему согласию, отчего я и теперь не смею ни под каким предлогом отказаться, чего и Денежков делать не вправе. Не откажи, высокопреосвященнейший владыко, бедной девице и престарелому отцу, не отыми от нас последний луч надежды к устроению судьбы моей и прикажи Денежкову исполнить данное пред святынею обещание. Высокопреосвященнейший, ни черты холодного рассудка руководили в изложении сей покорнейшей моей просьбы, нет здесь отчаяние, кровь моя вопиет к твоему правосудию, Бог, закон августейшего царя велят мне испытать все для собственного спасения от безвинных нареканий и совращения с пути доброй жизни. Александра Егорова Ежикова, серпуховска мещанская дочь, девица..." О судьбе немцев-граждан СССР, 1959 г. 13 декабря 1955 г. был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР "О снятии ограничений в правовом положении с немцев и членов их семей, находящихся на спецпоселении". Однако и спустя четыре года после этого документа положение советских немцев мало изменилось. В июле 1959 г. рабочий Вигандт написал заявление руководству Советского государства, с изложением некоторых проблем, с которыми приходилось сталкиваться немцам - гражданам СССР. "Председателю Верховного Совета тов. Ворошилову К.Е. Председателю Совета министров тов. Н.С.Хрущеву От рабочего Вигандта А.А. Родился в Саратовской области, Красноярском крае, с. Швед. Национальность - немец. Заявление. Тов. Председатели Верховного Совета Ворошилов К.Е. и Совета Министров Н.С.Хрущев, прошу внимательно разобрать мое заявление и дать не только мне радостный ответ, а всему немецкому народу, проживающему в Советском Союзе. Мы работаем так же, как и любой советский гражданин, пользуемся законами так же, как и русский народ, а на дисциплину мы, немецкий народ, не имеем права. К.Е. Ворошилов и Н.С. Хрущев, мы каждый день слушаем Вас с очень радостным результатом, что боритесь Вы за мир во всем мире. Это не только русскому народу нравится, но нравится и нам, немецкому народу, который проживает в нашем Советском Союзе. Товарищи..., Вы очень много о наших дисциплине и порядках не знаете, потому что местное начальство скрывает все. Нас уже 17 лет называют фашистами и издеваются над нами, а жаловаться некуда. Русский народ говорит: за вас, немцы, нас не судят. И всегда такие, которые 3-4 месяца живут на воле, а остальное время проживают в заключении и в войне не участвовали. Тов. Ворошилов К.Е. и ... тов. Н.С. Хрущев, мы считаем, что только Вы можете помочь в нашей жизни. Если мы фашисты - принимайте другие меры, а если мы честные труженики, советский народ, обратите больше внимания на нас. Мы работаем честно. Мы не пьяницы, не прогульщики, не хулиганы, в работе выполняем наше задание на 150 - 200% каждый месяц, а некоторые русские как получка, так после до 8 дней не являются на работу, а потом они оскорбляют нас фашистами и по-всякому и портят наше настроение в работе. Товарищи..., мы, немецкий и русский честный трудовой народ, просим эти безобразия и хулиганство прекратить... Грамотный народ не оскорбляют, а хулиганов не жалеть, государство имеет мало пользы от них. Мы, советские немцы, уже не чисто немцы, а смесь с русскими, а это оскорбление приводит к нехорошим последствиям и неприятностям в жизни. Идешь по улице и обязательно услышишь слово "фашист" и другие слова. Обратишься к участковому милиционеру, он ответит: ты ему дай как следует за такие слова, а сделать ему ничего не могу, а обратишься к прокурору, он говорит: так подавай в суд, суд обсудит. А подашь в суд, суд ничего не присудит, так как подсудимый имеет свидетелей сколько ему угодно, хотя они не видели и не участвовали в этом случае, но они распишутся свидетелями, т.к. за ложные показания они знают за немца не судят, и на суде кричат: "фашисты", а суд смеется еще и даже не предупреждает. Мы свои права можем найти только у Вас. Власть в Ваших руках, Председатели Верховного Совета тов. Ворошилов К.Е. и Совета Министров Н.С. Хрущев, не смотрите на наше заявление, как на врага - плохо могу писать, но Вы грамотные, Вы разберете и поймете, что я хочу обратиться к Вашему сердцу. Лучше было бы, если я мог один час с Вами поговорить, но это было бы дороже письма, т.к. в Москву приехать - нет средств, и притом я бы к Вам еще и не смог бы попасть. Товарищи Председатели..., просит весь народ, проживающий в Советском Союзе именно Вас удовлетворить и помочь в нашем больном вопросе, чтобы забыть это слово "фашист" и другие слова, и прижать дисциплину у нашего начальства для культурной жизни. Товарищи Ворошилов К.Е. и Н.С. Хрущев, я бы желал, чтобы Вы нам устроили жизнь радостную, как и мы Вам желаем радостной жизни. Вы стоите за мир во всем мире и нам война не нужна, мы тоже с Вами за мир во всем мире. Просим дать ответ". Из почты Анастаса Микояна в 1965 году. В то время Анастас Микоян возглавлял советский законодательный орган. Квартирный вопрос журналиста Кашурко и политика. "Председателю Президиума Верховного Совета СССР тов. Микояну А.И. от Кашурко Степана Савельевича. Заявление Я офицер запаса. В 1954 году демобилизован из Советской Армии по сокращению штатов. В 1960 году окончил факультете журналистики Московского заочного полиграфического института, с 1955 года работал в институте научно-технической информации АН СССР, московским корреспондентом газеты "Брянский комсомолец", заведующим отделом журнала "Морской флот" и корреспондентом газеты "Труд". Я имею постоянную московскую прописку, но вот уже двенадцатый год проживаю в Москве на подысканной площади. Неоднократно я обращался в организации, где работал, в вышестоящие органы с просьбой дать мне жилье, но меня даже не ставят на очередь: мол, холостой, одинокий, потерпишь. Сейчас я проживаю на жилой площади гражданки Сакович К.Н., у которой одна 18-метровая комната и двое взрослых детей. Недавно ее дочь вышла замуж и прописала к себе мужа. Мне предложено искать новую квартиру. Прошу Вас помочь мне получить жилую площадь. 8 июня 1965 года С. Кашурко". Вскоре бездомный корреспондент прислал новое письмо. "Дорогой Анастас Иванович! 14 апреля 1964 года на приеме в Польском Посольстве товарищ Гомулко, с которым я знаком с 1956 года, представил меня Вам, как своего друга. При этом Владислав Гомулко просил Вас не отказать в любезности принять меня, если у меня возникнет необходимость. Прошу Вас, Анастас Иванович, принять меня в удобное для Вас время на несколько минут. Заранее благодарю С. Кашурко 15 мая 1965". Лидер польских коммунистов Владислав Гомулка сидел в тюрьме и в буржуазной, и в социалистической Польше. В 1949 г., будучи членом ЦК Польской объединенной рабочей партии, был арестован, в декабре 1954 г. освобожден, в июле 1956 г. реабилитирован. Пост первого секретаря ЦК ПОРП Гомулка занимал в октябре 1956 - декабре 1970 гг. Микоян согласился встретиться с его русским другом. За этой встречей - через два месяца - последовало новое письмо. "Дорогой Анастас Иванович, здравствуйте! Извините меня, но я вынужден обратиться к Вам вторично. День 8 июня был для меня самым счастливым в моей жизни. Вы приветливо меня встретили, внимательно выслушали, пообещали помочь получить мне жилплощадь. Вы обрадовали и воодушевили меня. Я готов был пойти на любой подвиг, на любую жертву во имя Родины. Вообще-то я всегда откликался на зов партии и правительства. Нужно было - поехал на строительство Главного Туркменского канала. Во время египетских событий, кубинской блокады я, как офицер запаса военно-морских сил подал рапорты с просьбой послать добровольцем сражаться с агрессорами. В апреле этого года я написал райвоенкому заявление, в котором прошу направить меня добровольцем во Вьетнам. С 8 июня я полтора месяца жил радостной надеждой: наконец-то после 20 лет скитания по общежитиям и чужим комнатам, я буду иметь свое жилье. Теперь, думал я, заживу по-человечески, более плодотворно смогу работать в печати, заимею семью, возьму к себе престарелых мать и отца... И вот 24 июля меня вызвал зам. председателя исполкома Мосгорсовета т. Рябинин и заявил: "Обеспечить жильем не представляется возможным!" Эту же трафаретную фразу, в этом же кабинете я услышал 12 лет назад от предшественника Рябинина т. Макарова, когда только что демобилизованный по сокращению штатов из Советской Армии обратился к нему с просьбой помочь в жилье. Мне пришлось сказать т. Рябинину, что я был у Вас на приеме и Вы обещали помочь. На это т. Рябинин не без иронии ответил: "Там сказали "поможем", а нам написали "прошу рассмотреть". Таких писем с резолюциями "прошу рассмотреть" у нас уйма. Если уж очень необходима Вам квартира - вступайте в кооператив. Нет для этого денег?! - становитесь в райжилотделе на общую очередь, лет через 5-6 может быть на одного и получите комнатушку в общей квартире". Так мои радости и рухнули. Анастас Иванович, когда я был у Вас на приеме, то из-за боязни, чтобы не отнять много Вашего драгоценного времени, не затронув вопроса о том, почему за помощью я обратился именно к Вам. Позвольте рассказать Вам об этом сейчас. Летом 1956 года только что реабилитированный Владислав Гомулка отдыхал в польском санатории "Млада гвардия". Многие в то время избегали его, боялись, "как бы чего не вышло". Гомулке очень нужна была моральная поддержка, и вот тогда я встретился с ним, подружился. Тов. Гомулка с большим интересом слушал мои рассказы о жизни нашей страны, о сотрудничестве советского и польского народа. Он радовался успехам советских людей и говорил, что если ему доверят политическое руководство страной, то он все сделает для того, чтобы советско-польская дружба крепла из года в год. Тут же Гомулка заметил, что есть политические деятели, которые выступают против того, чтобы он возглавил Польскую Объединенную Рабочую Партию. Это мол, отрицательно скажется на советско-польском содружестве. Владислав Гомулка намекнул мне, что неплохо было бы о его намерениях и планах рассказать руководителям советского правительства. Просьбу тов. Гомулки я выполнил, так как она способствовала укреплению советско-польских отношений. С тех пор Владислав Гомулка считает меня своим другом. Последний раз я встретился с тов. Гомулкой в прошлом году на приеме в Польском посольстве. Он изъявил желание побывать у меня дома. А когда я узнал, что я не имею своей квартиры, тут же представил меня Вам, Анастас Иванович, и попросил принять меня... И вот результат: в Моссовете не удовлетворили мою просьбу, а гражданка, у которой я снимал угол комнаты, отказала мне в жилье. Я продолжаю оставаться бездомным. А вдруг при встрече тов. Гомулка снова изъявит желание побывать у меня дома?! Дорогой Анастас Иванович, я верю, Вы более чутко, чем кто-либо другой, отнесетесь к моему жизненно важному вопросу и поможете получить мне квартиру. С уважением - журналист Кашурко (Степан Кашурко) 4 августа 1965 года". И еще одно послание - через месяц. "Дорогой Анастас Иванович! Извините, но я вынужден снова обратиться к Вам. 8 июня я услышал от Вас ясное и категоричное: "Поможем, будете иметь жилплощадь". Но вот, по непонятным для меня причинам, эти радостные и теплые слова через полтора месяца в резолюции на моем заявлении почему-то приобрели другое звучание: "Тов. Промыслову, прошу рассмотреть". И моя просьба со стороны тов. Промыслова и его заместителя тов. Рябинина осталась без удовлетворения. Об этом я написал Вам 3 августа. Терпеливо ждал ответа. Не дождавшись, позвонил по телефону и узнал, что мое письмо не попало по назначению, а с резолюцией тов. Дементьева "в дело" легло в канцелярскую папку. Мне пытались разъяснить, что о моем письме Вам было доложено, однако никаких указаний от Вас не последовало. Не верю в это, так как знаю: не позволите такого. Если бы ознакомились с содержанием письма, то уверен, Вы бы не остались безучастным, тут что-то другое. Я знаю, что Ваши слова никогда не расходились с делом. Анастас Иванович, как журналист не могу оставаться в неведении. Очень прошу Вас, разберитесь в этом затянувшемся вопросе. Пожалуйста, ознакомьтесь с содержанием моего письма, которое находится в канцелярии Президиума и пригласите меня, ведь на бумаге все не изложишь. С уважением Степан Кашурко 8 сентября 1965 года". Просьба журналиста Кашурко о получении собственного жилья в Москве не была исполнена. В передаче использованы документы из Государственного архива Российской Федерации и Центрального исторического архива г. Москвы. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
