Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[18-06-05]
Документы прошлогоМосква и Балтия. К 65-летию июньских событий 1940 г.Редактор и ведущий Владимир Тольц
Елена Зубкова: В июне 1940 года, 65 лет назад начался новый этап в истории стран Балтии - Латвии, Литвы, Эстонии. Исчезли с карты Европы три независимых государства, зато существенно расширились границы Советского Союза, почти сравнявшиеся тогда с границами Российской империи. В пылу большой войны это событие осталось не то чтобы вовсе незамеченным, но каким-то периферийным, второстепенным. 15 июня 1940 г. войска вермахта вступили в Париж, и мало кто обратил внимание, что в тот же день усиленный контингент частей Красной армии оказался на территории Литвы. А спустя два дня, 17 июня аналогичные события произошли в Латвии и Эстонии. Владимир Тольц: Конечно, Париж есть Париж, но давайте будем справедливы: с формальной точки зрения в самом факте военного присутствия Советского Союза на территории Литвы, Латвии и Эстонии не было ничего экстраординарного. В конце концов, эта возможность оговорена была в договорах, заключенных осенью 1939 г. между СССР и тремя балтийскими государствами. Другое дело, что аппетит, как говорится, приходит во время еды, и в июне 1940 г. Сталин, видимо, решил форсировать события. Триумф Гитлера в Париже только ускорил это решение. Поэтому в отношениях с лидерами балтийских стран, и до этого не слишком уступчивыми, Сталин перешел на язык ультиматумов. Елена Зубкова: Об этой истории много написано. Но все-таки давайте напомним нашим слушателям, в чем была суть дела. 14 июня полномочный представитель Литвы в Москве получил ноту с обвинениями, что Литва не выполняет условия договора о взаимопомощи. А дальше следовал ультиматум: сменить правительство и разрешить ввести в Литву дополнительные части Красной Армии. 16 июня аналогичные ноты получили руководители Латвии и Эстонии. Ультиматумы были приняты, войска введены. А вместе с частями Красной армии в балтийские страны прибыли советские эмиссары - Жданов в Эстонию, Деканозов - в Латвию, Вышинский - в Литву. Их задача заключалась в том, чтобы наблюдать за исполнением требований ультиматума, и в первую очередь за созданием новых правительств. На самом деле эмиссары, как этого следовало ожидать, не ограничились ролью наблюдателей. Вот как вспоминал об обстоятельствах формирования правительства в Эстонии будущий министр иностранных дел в новом кабинете Нигол Андрезен. В документе упоминается пресс-атташе советского посольства в Эстонии Изместьев. "Зимой 1939/40 года я познакомился с Изместьевым, который, в свою очередь, свел меня с секретарем посольства СССР Бочкаревым. С обоими до переворота я имел беседы почти исключительно на литературные темы. В начале второй половины июня Изместьев встретил меня на улице (тогда в Эстонии уже разразился правительственный кризис и требования СССР были уже предъявлены) и сообщил мне, что надо искать подлинно демократических кандидатов в члены правительства, потому что предстоит создание правительства нового типа. Под вечер 20 июня Изместьев заехал за мной и отвез меня в посольство СССР - он сказал, по приглашению Жданова. Жданов принял меня вместе с послом Никитиным, и наша беседа длилась примерно часа два. Жданов сообщил мне, что надо создать в Эстонии новое, подлинно демократическое правительство и стал расспрашивать меня о возможностях и деятельности отдельных лиц. Он спросил мое мнение об Иоханнесе Варесе как премьер-министре. Я ответил, что очень доверяю Варесу, но знаю, что ему совершенно чужда всякая административная работа, и боюсь, что у него возникнут трудности. "Насколько я знаю профессора Крууса?" Ответил, что лично сталкивался с ним очень мало; охарактеризовал его как историка, говорил о его антипястовских выступлениях. Все это Жданов знал. "Могу ли я рекомендовать Крууса в члены правительства?" Я побоялся это сделать и сказал это; я близко Крууса не знал. Какое министерство я сам мог бы взять - был один из последних вопросов. "Я об этом не думал", - ответил я. Время было бы подумать, и он предлагает министерство иностранных дел. Вечером (21 июня) кандидаты в члены нового правительства были приглашены к Жданову, где он кратко спрашивал у каждого, согласны ли мы стать членами правительства. Вскоре после этого Варес отправился к президенту со списком правительства, и когда я около 22 часов пошел домой, услышал по радио состав нового правительства. Что касается меня, то мне никто, кроме Жданова, не делал предложений войти в состав правительства (в том числе и Варес, с которым раньше на эти темы разговора не было!)". Владимир Тольц: В составе нового кабинета министров, сочиненного на скорую руку под диктовку Андрея Жданова, я как-то не заметил имен эстонских коммунистов. Все больше профессура да известные своими либеральными воззрениями журналисты. Что это - результат сознательной политики, чтобы правительство хотя бы внешне не выглядело скроенным на "московский" фасон? Или в Эстонии действительно не хватало коммунистических вожаков? Елена Зубкова: И то, и другое. Конечно, не хотелось "дразнить гусей" и поэтому ставка делалась на людей авторитетных, но не откровенно просоветских. С другой стороны, коммунистов действительно не хватало. Вся эстонская компартия набрала бы тогда едва ли больше двух сотен человек. А самые главные их них почти 15 лет провели в тюрьме: в 1924-ом сели и в 1938 вышли. По амнистии. Для Москвы они были в общем чужаками: ни "коминтерновской" закалки, ни московских связей. Похожая ситуация складывалась и в других балтийских странах. В Литве в состав правительства вошли только четыре коммуниста, но они получили совсем не важные портфели. За исключением, пожалуй, Мичисловаса Гедвиласа. Тогда он стал министром иностранных дел. Да и в советские времена в отличие от своих менее удачливых коллег не "потерялся". В Латвии министрами стали двое коммунистов, из них только писатель Вилис Лацис сохранил свои позиции при советской власти. Владимир Тольц: Ну хорошо, поиграли в демократию, сочинили эти новые, якобы демократические правительства. Демонстрации там всякие провели: мол, народ поддерживает и одобряет. Потом организовали выборы. Провозгласили советскую власть. На все про все ушло где-то месяца два. А дальше-то что? Елена Зубкова: А дальше, как водится, началось самое интересное. Балтийские страны оказались не очень подходящей "площадкой" для организации советской власти. И традиции не те, и привычки, и народ какой-то странный, "несознательный" одним словом. И ладно, если бы только народ. Министры и то далеко не всегда чувствовали "генеральную линию" и пытались проводить какую-то "свою". Поэтому в Литве, Латвии и Эстонии постоянно находились наблюдатели и контролеры. Теперь они назывались Уполномоченными ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР. Вот что докладывал в Москву уполномоченный по Литве Позняков в октябре 1940 года: "Совершенно секретно. В ЦК ВКП (б). Товарищу Сталину. Товарищу Маленкову. В работе партийных и советских органов Литовской ССР наступает полоса трудностей. Главнейшая из них та, что сами кадры руководящих работников еще далеко не подготовлены к тому, чтобы во всеоружии встретить надвигающиеся на них очередные задачи. <...> Значительным препятствием на пути деятельности ЦК Компартии Совнаркома являются старые кадры госаппарата. Они крепко держатся за насиженные места, а у наркомов не хватает смелости к освежению отдельных наиболее важных звеньев. Некоторые наркомы даже не видят в этом необходимости. Например, нарком земледелия Мицкис никак не может согласиться с тем, что какой-то пришедший человек со стороны, без диплома, может руководить той или иной частью Наркомата. Намечаемое в этой обстановке выдвижение на руководящую работу рабочих, служащих и прогрессивной части рядовой интеллигенции натолкнется на сильное сопротивление .<...> Группа руководящих советских работников во главе с Совнаркомом в идеологическом отношении весьма неоднородна. <...> Например, Наркомзем Мицкис вызывает прямые опасения в смысле политики наркомата. Недавно нам пришлось основательно нажать на него и заставить смелее наделять землей батраков. Мицкис подчинился, но своего взгляда не изменил. Он не стесняется в разговорах со своими сотрудниками заявлять, что батрак - это лентяй, что земля, предоставленная батракам, не будет ими полностью использована, что наделение землей батраков оставит "передовые" хозяйства без рабочей силы. Все это свидетельствует о том, что настроения Мицкиса есть кулацкие настроения <...> Принимаем все меры к тому, чтобы поставить Мицкиса на правильный путь. Если, однако, в самые ближайшие дни не добьемся этого, то придется снимать его с поста наркома. <...> Елена Зубкова: Нарком Мицкис так и "исправился". Пришлось его снимать и назначать на этот пост более "понятливого" товарища. Как говорится, не проблема. Проблема же заключалась в том, что Мицкис был не один такой. "Особый вопрос - это литовский шовинизм. Его проявления можно наблюдать не только в низах, но и у отдельных руководящих работников. Приходится на этот рецидив прошлого пока реагировать сдержанно из опасения несвоевременным вмешательством лишь усилить шовинистические настроения <...> Мелкая городская буржуазия уже начинает открыто выявлять недовольство. Достаточно привести один штрих. Если не так давно проходящие по улицам части Красной Армии дружелюбно приветствовались публикой, то теперь они встречаются и провожаются угрюмым молчанием. Обратную картину наблюдаем мы, когда по тем же улицам проходит соединение национального корпуса. Его не только встречают приветствиями, но его как правило сопровождает восторженная толпа в 100-200 человек. Даже были случаи, когда из толпы раздавались антисоветские профашистские лозунги. Органы НКВД своим вмешательством прекратили эти маленькие демонстрации. Это недовольство в рядах мелкой городской буржуазии усилится, как только будет проведена национализация домов, кинотеатров, аптек и проч. Ворчит и городской обыватель (семья чиновника, офицера или бывшего офицера, люди свободных доходных профессий и пр.). Он недоволен тем, что проводимые новшества нарушают его сложившиеся привычки и быт, что эти новшества потрясают его бюджет (рост цен и проч.). <...> Распространяются слухи, что товары скоро исчезнут, что скоро будет новое повышение цен. Националистическое направление агитации систематически бьет в одну точку, что Красная Армия не освободила, а "оккупировала" Литву. Немецкие агенты вносят в этот концерт свою ноту, пуская слухи, что скоро будет германо-советская война и что советская власть долго не продержится в Литве <...>". Елена Зубкова: На фоне слухов о скорой войне особенно тревожно воспринимались настроения военных. Новая власть пока не решалась распускать национальные воинские части и даже собиралась привести их к присяге, к советской присяге, разумеется. Но военные думали иначе. И в этом смысле ситуация в Латвии, Эстонии или Литве мало отличались. "Положение в Литовском национальном корпусе, несмотря на принимаемые меры командованием РККА, все еще остается тревожным. Бойцы расквартированного в городе Вильнюс артдивизиона в начале октября сделали попытку открыто возмутиться и увлечь за собой другие части корпуса, но она не удалась. Они выступали под лозунгом отказа принимать новую присягу. Это настроение нашло свое отражение и в письмах, направленных потом бойцами в деревню. Военнослужащий Стокай Иван писал: "Нам советские политруки говорят, чтобы мы дали присягу советской Конституции. Мы против присяги. Нас демобилизуют или нас вышлют туда, где растет перец, но это не важно. Что будет - пусть будет, но присяги принимать не будем и большевиками быть не хотим". Военнослужащий Боникс писал: "Мы еще не потеряли надежду ожидаем, когда засветит солнце и возродится Литва. Сначала Советы говорили, что будет свобода, но мы почувствовали на себе, что получается наоборот, хотя нам продолжают пускать туман в глаза. Мы знаем, что нас ожидает, все равно мы не поддадимся. Нас не переделают: как были литовцами, так и останемся литовцами, мы не мальчишки. Нас агитируют, чтобы мы приняли присягу, но нам другой присяги не нужно. Мы знаем, что осенью придут другие друзья. Я с Зигмунтом все время веду агитацию, но нас заметили и за нами следят". Такие настроения еще не ликвидированы полностью. После проделанного изъятия зачинщиков центр тяжести в настоящий момент перенесен на политико-воспитательную работу. Ранее стоявшим в стороне офицерам сказано, что в будущем они первые будут отвечать за политическое состояние частей <...>". Елена Зубкова: В одном документе мне встретилось объяснение советского политрука: почему литовцы или эстонцы не хотят принимать новую присягу. В тексте советской присяги, считал политрук, не упоминается о боге, а прибалты - люди набожные, им без бога никак нельзя. Принятие новой присяги намечалось на февраль 1941 года. "К этому сроку мы их перевоспитать никак не успеем", - докладывал политрук. Странно, что этому человеку так и не пришла в голову мысль, что военные присягают один раз. Владимир Тольц: Но это Вы все о высоком. А обыватель, простой обыватель, или тот же крестьянин - что они получили от новой власти и что потеряли? Елена Зубкова: Давайте тогда начнем с приобретений. Малоземельные крестьяне получили землю и были освобождены от налогов. В государственных больницах стали лечить бесплатно. Отменили плату за обучение в старших классах школы (в других республиках Советского Союза, кстати, приходилось платить). Повысили зарплату рабочим, учителям, врачам. Однако эти новые заработки очень скоро были сведены на "нет" в результате повышения цен. А кроме того, обыватель видел реальные перемены в своей жизни. Например, после повышения цен с прилавков магазинов стали исчезать самые необходимые товары. Такого не было уже много лет. В Латвии, например, обстановка складывалась следующим образом. "После проведения повышения заработной платы рабочим и служащим, а также цен на товары, в первой половине октября месяца, наметилось некоторое оживление в торговле. Враги народа, бывшие торговцы и промышленники начали распространять антисоветские вредительские слухи о том, что "товаров больше не будет", что "будет ведена карточная система", что "скоро будет война с Германией", дополняя эти разговоры спекуляцией и скупкой товаров. На эту злостную агитацию поддались мещанско-обывательские круги и дали втянуть себя в покупательскую горячку. 13 октября несознательными гражданами были скуплены во всех магазинах Риги почти все пищевые товары, масло, колбаса, хлеб и т.д. Часть продавцов в национализированных магазинах проводила работу не в пользу Советской власти. Имелись случаи, когда продавцы заявляли покупателям: "Берите, пока есть, будет ли еще товар - не знаю", "ничего у нас нет и не будет". Подобные заявления работников прилавка закрепляли распространяемые антисоветские вредительские слухи. Правительством Латвии был издан указ, карающий спекулянтов и вредителей до 10 лет тюремного заключения. Наряду с применением изданного указа со стороны Наркомата торговли и инспектора цен в октябре месяце было оштрафовано за скупку товаров и за торговлю по более высоким ценам против установленных 214 человек на сумму 20 тыс. лат, уволено ряд работников прилавка <...> Введены карточки на сахар и кусковое хозяйственное мыло. Каждый гражданин республики имеет право получить 1 килограмм 800 гр. сахару и 125 гр. кускового хозяйственного мыла в месяц. Введено ограничение на приобретение текстильных товаров и обуви". Елена Зубкова: Это в России сахар и мыло по карточкам было делом привычным. В Эстонии, например, повышение цен и исчезновение товаров вызвало не только недоумение. "Сегодня, 1-го октября, в 14 часов дня на фабрике "Килгас" гор. Таллинна, где работает до 1000 человек рабочих, произошел следующий случай: Рабочие 2-ой смены фабрики "Килгас" в связи с повышением цен на продукты отказались приступить к работе, те товарищи, которые оставались у станков, их оттаскивали от станков и пытались помешать в работе. Потребовалось созвать митинг, где выступил секретарь Сталинского городского комитета партии т. Окк и несколько рабочих. По окончании митинга большинством рабочих было решено приступить к работе, но так чтобы 2 октября была подробная информация и беседы по вопросу причин повышения цен на продукты. Объясняется все это наличием активных антисоветских элементов, в том числе и из числа бывших служащих политической полиции, которых до настоящего времени, несмотря на отдельные антисоветские выпады не арестовали. В настоящее время органы НКВД принимают меры, развернута массовая политическая разъяснительная работа". Елена Зубкова: Пока одни "органы" отлавливали возмутителей спокойствия, а другие - проводили агитацию за новую жизнь, в этой жизни тем временем встречалось все больше вопросов. Тем более удивительно, с каким энтузиазмом власти брались за решение проблем, которые, казалось бы, вполне могли подождать. Например, занимались переименованием улиц. Впрочем, и этот вопрос оказался не из легких. Уполномоченный ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР по Литве Поздняков докладывал в Москву: "Мне уже приходилось писать о национальном вопросе в Литовской ССР. В частности, мною было высказано пожелание, чтобы Академия наук СССР помогла нам разобраться в историческом прошлом литовского народа. В ближайшее время для республики этот вопрос становится актуальным. С мая 1941 года в городах начинается паспортизация. Решением Бюро ЦК Компартии Литвы горисполкомам предложено предварительно привести в порядок наименования улиц. Вследствие этого решения отдельные исполкомы создали Комиссии на предмет переименования улиц В связи с этим мною было обращено внимание тов. Снечкуса, секретаря ЦК, на необходимость осуществления в этом деле руководства. Мною было указано, что Комиссия одного города может встать на путь оставления старых наименований, а Комиссия другого города, наоборот, может выбросить все литовские наименования и заменить их общесоветскими. И то и другое было бы на сегодня политически вредно. <...> При этом следует учесть, что с переименованием улиц, площадей и т.п. национальная политика Советского Союза приобрела широко публичный характер, она буквально вышла на улицы городов Литовской республики". Елена Зубкова: Московский уполномоченный попросил ученых дать свое заключение и прояснить детали биографии великих литовских князей - Гедиминаса, Витовта, других. Тогда всех исторических деятелей делили на "прогрессивных" и не очень. И тот же Гедиминас вполне мог попасть в категорию "неблагонадежных". С одной стороны, воевал с немецким орденом, а с другой - выступал против московского князя в союзе с тверским. Так что было о чем задуматься. Поэтому Бюро Центрального Комитета литовской компартии приготовило специальное решение по столь деликатному вопросу, как переименование улиц. "В предстоящей работе ... по установлению наименований улиц в городах Бюро ЦК КП(б) Литвы предлагает Укомам и Исполкомам строго руководствоваться следующими указаниями: 1. Переименование улиц не должно носить массового характера, а проводиться только в необходимых случаях. 2. Обязательному переименованию подлежат такие улицы (а также площади, парки, скверы, сады), существующее наименование которых противоречит советскому времени , например: - старорежимные наименование - "Президентская", "имени Сметоны" и т.д., включая имена политических деятелей и названия политических организаций сметоновского режима; - наименования религиозного происхождения - в честь разных орденов, святых, ксендзов и т.п.; - наименования иностранного происхождения - "Парижская", "Немецкая", "Финская" и т.д. 3. Наименования, связанные с именами исторических деятелей прошлых эпох ... оставить нетронутыми. <...> 5. При внесении предложения о присвоении улицам новых наименований следует руководствоваться следующим: В новых наименованиях улиц должна отражаться память народа о погибших борцах за дело коммунизма, новая советская эпоха ("Советская", "Комсомольская", "Пионерская", "Московская", "Октябрьская" и т.д.), жизнь Советского Союза и его деятелей и имена прогрессивных деятелей литовского народа разных эпох, сознательно спрятанных от народа литовской буржуазией". Владимир Тольц: Вы упомянули, Лена, что Литва, Латвия и Эстония оказались не вполне подходящей "строительной площадкой" для советского эксперимента. Может быть поэтому эти республики, уже будучи в составе Советского Союза, сохранили свои особенности, традиции. И по-своему влияли на жизнь Союза. Во всяком случае, уже в позднесоветские времена Прибалтику воспринимали как своего рода "окно в Европу", и не только в смысле географии. Елена Зубкова: Это было не только в позднесоветские времена. Республики Балтии всегда воспринимались как особая территория. Как советский Запад, у которого, кстати, было чему поучиться. Не всегда, правда, это получалось, но желание такое было. И люди, приехавшие из России, подмечали в жизни и порядках латышей, литовцев или эстонцев много интересного и достойного распространения. Вот, например, небольшая выдержка из многостраничного документа, который в феврале 1941 г. составил и направил в Москву уполномоченный по Латвии Деревянский : "Аппаратом Уполномоченного ЦК ВКП (б) и СНК СССР по Латвийской ССР был изучен основной ассортимент товаров широкого потребления, вырабатываемый на предприятиях Латвийской республики, которые заслуживает внимания с точки зрения его качества, внешнего и внутреннего оформления, а также удобства применения в быту. Все нижеперечисленные товары и изделия считал бы необходимым поставить на более глубокое и детальное изучение их технологических процессов изготовления и приемов работы с тем, чтобы в ближайшее время перенести все полезное и необходимое на предприятия других союзных республик. Так, например: Упаковка. Заслуживает исключительного внимания качество упаковки всех видов товаров: кондитерских изделий, галантереи, канцелярских принадлежностей и т.д. Хорошее качество упаковки всех видов товаров: кондитерских изделий, галантереи, канцелярских принадлежностей и т.д. Хорошее качество упаковки облагораживает и культивирует как торговлю, а также и обращение с выпускаемыми товарами на рынок со стороны продавцов, производителей и покупателей. Производство пива. Изготовление пива на пивоваренных заводах Латвийской ССР по своему качеству далеко превосходит качество пива, изготовляемого в других союзных республиках. Это достигается в основном культурой производства и строгим соблюдением технологического процесса. Рижский бальзам пользуется большой известностью не только в Латвии, но и за границей. Его раньше вывозили в Англию, Норвегию, Швейцарию и др. западноевропейские государства и особенно в Голландию. Рижский бальзам считают универсальным целебным средством, особенно против желудочных заболеваний. Укупорка духов. Существующая укупорка флаконов для духов и одеколонов является очень удобной и экономной в смысле расходования духов, а поэтому считал бы необходимым внедрение на предприятиях парфюмерной промышленности других союзных республик указанную ниже укупорку (эскиз прилагается). Выпускаемая нашими заводами и в особенности заводом Наркомместпрома РСФСР хозяйственная алюминиевая посуда по сравнению с посудой, выпускаемой на заводах Латвийской республики, является хуже по качеству. На заводе "Красный металлист" ЛССР алюминиевые ложки вырабатываются такого высокого качества, что они по своему виду и твердости не отличаются от ложек, изготовленных из стали - не изгибаются и имеют ярко металлический никелевый цвет, что считал бы необходимым присылку специалистов для перенятия опыта по отливке алюминия и его дальнейшей обработке. Особо следует отметить культуру торговли. Так, например, если покупатель купил шерстяную или бумажную пряжу, то его у прилавка продавец учит вязать из этой шерсти или бумаги различные изделия. При покупке швейной машины покупателя обязательно обучают в течение месяца как обращаться с машиной и учат шить, вышивать, штопать на ней". Владимир Тольц: Насчет шить и вышивать - не знаю. А Рижский бальзам, и пиво, и парфюмерия - это точно, если уж не завоевали мировой рынок, то на советском рынке были на первом счету. И обычные граждане - из России, Украины или Грузии - ездили в Прибалтику как за границу - в Ригу, старый Таллинн или Палангу. Теперь многое изменилось. То есть качество Рижского бальзама и эстонского пива остались примерно прежним, но Балтия из эрзац-заграницы советских времен превратилась для России, и не только для нее, в настоящее зарубежье. И, как явствует из недавних опросов общественного мнения в России, в главного врага России в глазах нынешних россиян. Но, как мы прекрасно знаем, общественное мнение - вещь не менее рукотворная, чем упомянутые уже бальзам, пиво и духи. Понадобится - его качество улучшат. Хотя и тут свои ограничения: рижские духи ведь никогда не станут "Шанель". |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
