Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[25-05-05]
Поверх барьеров - Европейский выпускПамяти Эдди Баркле. Петербургские гастроли Национального польского театра. Страницы жизни Эдди Рознера . Самый большой Сталин в Европе - судьба памятникаРедактор и ведущий Иван Толстой Шарль Азнавур: Я потерял друга, старого друга, дорогого моему сердцу, с которым я был счастлив работать вместе несколько десятилетий подряд и - в полном согласии: Такого друга и такую потерю невозможно возместить. Мы с ним познакомились шестьдесят лет назад. Он еще не был продюсером фирмы звукозаписи, он все еще искал собственный путь: Моему становлению он не помог, я уже состоялся: было слишком поздно. Но позже он предоставил мне идеальные условия, полную свободу записываться на его фирме. Причем, не ограничивая бюджет и не скупясь на помощь, создавая атмосферу столь необходимую для успешной работы. В музыке он был самоучкой. Он знал, что такое музыка, она была у него и в сердце, и в голове. И он многое дал этой профессии. Одним из первых он стал выпускать пластинки на 33 оборота. Он все испробовал. Мы, кстати, вместе пробовали и 8 оборотов, и 16.. Мы и освоили пластинки на 45 и 33 оборота: Именно на сорокапятках я и начал у него записываться. Он, между прочим, никогда не вмешивался в работу. В процесс записи. Это не означает, что его не было. Он был, но у нас не было никаких споров или разногласий. Нам от него не требовалось благословения (чтобы идти записываться). И он был таким же, без исключений, со всеми музыкантами. Он не придирался, мол, а где твой пианист? не пришел на запись? Он спрашивал: Скажи, что тебе нужно, чего не хватает? Сколько денег тебе нужно? Возьми столько, сколько хочешь. На выпуск диска, на запись отводился бюджет. Его бюджет всегда был открытым. Дмитрий Савицкий: Шарль Азнавур у микрофона Франс-Инфо. Он одним из первых, откликнулся на смерть друга, продюсера пластинок и настоящего короля французского шоубизнеса, Эдди Баркле. Баркле скончался утром в пятницу 13 мая в больнице Амбруаз Паре под Парижем. Ему было 84 года: 19 мая он был похоронен на кладбище Сан-Тропе, на Лазурном берегу. Эдди, Эдуард Баркле, настоящая фамилия Рюо, был сыном хозяина парижской забегаловки "Брассри де ла Пост". С младых ногтей он обожал музыку, американскую эстраду и джаз и терпеть не мог школу и учебники. У него была чудесная музыкальная память, он легко воспроизводил мелодии, но работать в 14 лет он начал все же в брассри, помогая отцу разность пивные кружки и убирая со стола. В 39 году с приятелями-подростками он собирает оркестр, который играет по праздникам в "Брассри де ла Пост". Среди банды молодых сорванцов - гитарист, певец и массовик-затейник, некто - Анри Сальвадор. Во время войны Эдуард Рюо создает свой первый клуб. "Барклей-Клаб". Но джаз запрещен нацистами, и Эдди собирает оркестр на дому - это "подпольные" вечера двадцатилетнего пианиста. Он подражает Эрлу Гарднеру, он мечтает об Америке: Его первым успехом был второй клуб - танцевальный. Желающих было так много, что Эдди пришлось изобрести членские удостоверения. Послевоенные годы - это ночная жизнь и бесконечные клубы. В одних - он слушает джазменов; в других - играет сам: На какое-то время его сценой становится бар L'Etape, где он выступает вместе с Луи де Фюнесом. Играет он и с самыми знаменитыми джазменами эпохи - с Джанго Рейнхардом, Стефаном Граппели, Борисом Вианом, среди прочих: Дабы не забыть: свой псевдоним Баркле - Барклей - он скопировал с вывески английского магазина, где он покупал рубашки: Ему хотелось быть немного американцем. Не случайно он отпускает усы, стараясь походить на еще одного своего героя - Кларка Гейбла. Мишель Легран: Он был мне братом. Мы вместе начинали в ранних пятидесятых. Я глубоко любил этого человека: По-королевски щедрого. Любившего любовь. Любившего дружбу: Он умел создавать друзей. : Он был музыкантом, продюсером, он был полон жизненной силы, которая вас подхватывала: Он всегда смело бросался в волны новых приключений. Он был верным другом, таких надежных друзей уже не бывает: Даже в юности он был самым богатым из нас: и мы с Борисом Вианом практически жили у него дома... Он умел любить людей: Он был не таким уж большим пианистом. Да у него и не было амбиций стать большим пианистом. Он скорее, как мы говорим, "клевал" клавиши, баловался музыкой: Но которую он всегда безумно любил.. Мы вместе написали несколько песен: собирались вместе и сочиняли. Причем, не переставая хохотать, прямо как дети: То он бросался к роялю, а потом записывал восемь тактов, то я садился на его место и выдавал восемь следующих: Это была такая живая игра: музыки, дружбы, любви, всего вместе... Дмитрий Савицкий: Первым лейблом Эдди Баркле был Blue Star. Молодой продюсер отправился вместе с женой в США, чтобы привезти в Париж матрицы невиданных пластинок на 33 оборота: Но французские заводы, увы, все еще производили диски на 78, и в стране просто не было нужной технологии. Старший брат Эдди, Поль, префект Версаля, в военные годы помогал друзьям на кинофабрике Пате в Шату. Директор Пате его помнил и пошел навстречу молодому предпринимателю. Так на французской фирме Blue Star появились Гиллеспи и Паркер уже - на виниле: Эдди Баркле начинал как продюсер би-бопа, но, не смотря на любовь к джазу, вскоре перешел к французскому шансону. Первый хит - Рене Леба с песней Tire l'aiguille. Молодой продюсер переезжает в трехкомнатную квартиру на рю Шамбиж и бросается на поиск талантов. Тем же самым в Париже занимается и его главный конкурент - молодой открыватель талантов Жак Канетти. Брассанс и Брель, Гинзбур и Греко выступают в кабаре Канетти "Три Осла" и записываются на "Филиппсе", но "Филиппс" НЕ принадлежит Канетти, а Эдди Баркле владеет собственной фирмой, постоянно открывая новые. "Ривьера" и "Бэль-Эр" - были первыми филиалами, управлять которыми Баркле поставил друзей, профессиональных музыкантов: Настоящим гигантским успехом фирмы Баркле стала молодая звезда, которую продюсер разыскал, как ответ на международный успех Глории Лассо. Звали эту яркую звезду - Далида. После мирового успеха "Бамбино", разошедшейся многомиллионным тиражом, у Эдди Баркле появляются большие деньги - теперь он может прилично платить тем, с кем хотел бы работать. К нему переходят: Жак Брель, Шарль Азнавур, Лео Ферре, Мишель Дельпеш, Мирей Матье, Жан Ферра, Клод Нугаро. Он ищет талантливых музыкантов, певцов, певиц: Бриджит Бардо открывает для него небольшой городок, почти деревушку на Лазурном берегу: Сан-Тропе, Сан-Троп - это начало славы этого французского Коктебеля. Баркле покупает дом на пляже и заводит моду ходить лишь во всем белом. Он закатывает пиры, у него вечно полон дом гостей. Эдди Баркле - становится королем шоубизнесса, а Сан-Тропе - праздником, который всегда и со всеми: В конце семидесятых праздник неожиданно обрывается: рак горла. Впервые за 30 лет он появляется на публике без сигары в зубах: Но его просто так не свалить: Проходит год, два и вилла Баркле в Сан-Тропе начинает снова наполняться друзьями, музыкой и смехом: Эдди Баркле был женат девять раз. Он был Дон-Жуаном и Казановой одновременно. Он играл, как все южане, на площади перед мэрией Сен-Тропе - в петанк. Он начал вкладывать деньги в музыкальные радиостанции французского ФМ. Ему было 84 года, у него была тьма планов. Говорят те, у кого много планов, живут дольше. Мишель Легран: Такие люди, как он, не останавливаются никогда, это просто невозможно. Такие прыгают в любой проходящий мимо поезд, это ясно, они вечно в движении. И там, наверху, он продолжает, я думаю, и сейчас подготавливать студию и микрофоны. Он наверняка отправился к Св. Петру, чтобы получить разрешение приступить к записи! ТАМ наверху, будьте уверены - там ТЬМА ТАЛАНТОВ! Иван Толстой: В Петербурге и Москве состоялся спектакль Национального театра Народовы из Варшавы "Оперетта" по пьесе Витольда Гомбровича в постановке Ежи Гжегожевского. В Петербурге спектакль прошел с успехом на сцене Академического Малого драматического театра - Театра Европы. Подробности у Анны Всемирновой. Анна Всемирнова: Напомню, ноябрь-декабрь прошлого года был российским сезоном в Польше. И, в частности, спектакль петербургского театра Европы "Дядя Ваня", поставленный Львом Додиным, весьма успешно проехал по польским городам. Несмотря на сложности, возникшие во взаимоотношениях двух стран - Польши и России, - культурный обмен продолжается. И визит Национального театра Народовы - одно из ярких событий сезона польской культуры в России. Пьеса Витольда Гомбровича "Оперетта" или "Оперетка" рассказывает о том, как на бал в замок графа Гималай перед первой мировой войной прибывает мастер и диктатор моды знаменитый Фриор. Должен состояться грандиозный бал с показом костюмов. Съезжаются гости, среди которых и подпольный террорист, который жаждет под маской Маскарада нелегально протащить в замок кровавую Моду, он хочет подбить на бунт лакеев, он жаждет Революции: Легкие мелодии, прелестные костюмы в стиле старой венской оперетты - опереточный веселый идиотизм постепенно наполняется безумием. Позади две мировые войны и революция. Одежда сошла с ума: гитлеровский мундир, князь-лампа, священник-женщина. Маска Оперетты, а за ней истекает кровью перекошенное от боли лицо человечества - такой была бы лучшая инсценировка "Оперетки" не только на театре, но и в голове читателя, - мир галопом несется к катастрофе - предчувствовал еще в конце 60-х годов Витольд Гомбрович. Вообще, интеллигенция в этом театре абсурда может смотреть на себя как в кривое зеркало. Многое изменилось в нашей стране, и в нашей, заметил Артистический директор Национального театра Польши Ян Энглерт, но ложь и здесь, и там осталась. Снять ее как причудливую и ужасную одежду и грезить о святой человеческой наготе - это остается молодости. В петербургском зрительном зале было много членов общества петербургской полонии, так что реакция зала опережала бегущую строку перевода. Прокомментировать театральное событие я попросила консула по культуре польского консульства в Санкт-Петербурге, профессора истории господина Херонима Гралю. Хероним Граля: Никто из нас не мог предсказать, что именно в момент, когда отношения должны были крепиться, и особенно после опыта замечательного сотрудничества при 300-летии Петербурга и на волне прошлогодних успехов, связанных с российским сезоном в Польше, что теперь может это быть воспринято в контексте определенного охлаждения в польско-русских отношениях. Во-первых, мы всегда подчеркивали, что культура вне всех политических игр и что культура всегда связывала Россию с Польшей и будет связывать. Учитывая что пьеса Гамбровича относится к вопросу революции и это не очень положительный диагноз для того явления, которым является революция, а в последние времена и в русско-польских отношениях из разных дыр выходят эпигоны революции и вспоминают бывшие дни, то наступает определенная конфронтация этого сюжета, с явлением которого я не надеюсь застать в данный момент в России. Но мы исходили только из артистических предпосылок. Это один из лучших спектаклей не только Гамбровича, но и вообще на сцене Национального театра в Варшаве. Анна Всемирнова: Если говорить о польском сезоне, то в целом это хорошая атмосфера для взаимопонимания? Хероним Граля: Я думаю, что да. Зритель в России и в Польше это все прекрасно понимает. И так было всегда. Я помню по рассказам моих коллег, как петербургский БДТ показывал свою пьесу в разгар военного положения в Польше. Народ воспринял это на ура, хотя в зале сидела масса откровенных советофобов. В последнее время прогремело в прессе, что поляки начали бойкот гастролей Большого театра. Во-первых, я с большим интересом прочитал афишу, на которой обнаружил только несколько фамилий певцов Большого театра в Москве. Потом прочел заявление, что это не гастроль. Но самое главное, что человек, которого лет 20 считали пугалом коммунистов, Ежи Помяновский, наш старенький гуманитарий, первый в мире переводчик Солженицына, друг России, который издает "Новую Польшу" специально для россиян на русском, сделал шаг, который делает ученый: он пошел в кассы, чтобы ему объяснили, почему возвращают билеты, ему в кассах сказали, что это ошибочная постановка вопроса, что билеты не были проданы. Кому было надо так накалить скандал, что Большой театр в Польше не принят? Если бы это был настоящий Большой Театр, он бы был поляками принят на ура. Все таки в Польше еще отличают, кто поет в Большом, а кто не поет. И, кроме того, все-таки поляки не привыкли платить за билеты в городишке размеров Пскова расценку как в Ковент Гарден. Билеты не разошлись. Так что все имеет свой контекст. Но я думаю, что настоящая, высокая культура, всегда связана с высокими отношениями. А дружба народов - это высокие отношения. И в этом плане и театр в Варшаве, и Национальный театр в Петербурге, выступая, выполняют свою миссию с честью. Анна Всемирнова: С Национальным театром Народовы из Варшавы в прошлом году заключила договор о сотрудничестве Петербургская Александринка. И планировалось, что Ежи Гжегожевский не только приедет в Петербург с "Опереткой", но и что-нибудь поставит на сцене Александринского театра. Увы, знаменитого режиссера недавно не стало, и этот спектакль польского театра можно считать неким артистическим завещанием для петербургской публики. Любопытство и соучастие высказали друг другу зрители и актеры польского театра. Так знаменитый актер Игнаций Гоголевский вернулся в Петербург спустя пятьдесят лет. Он всматривался на пресс-конференции в наши лица, как Мечтатель - 50 лет назад он играл эту роль в "Белых ночах" Достоевского, не зная белых ночей и впервые увидев их только здесь на берегах Невы. Польские сезоны в России продолжаются. Только в Петербурге в июне состоится 7 концертов польской музыки и приезд Кшиштофа Пендерецкого с российской премьерой "Реквиема". Иван Толстой: Эдди Рознеру 26 мая исполнилось бы 95 лет. О судьбе этого музыканта, родившегося и умершего в Берлине, но отсидевшего 8 лет в Магадане, рассказывает наш берлинский корреспондент Юрий Векслер. Юрий Векслер: "Почтенный председатель, я напомню, о человеке очень нам знакомом". Так начинается "Пир во время чумы" у Пушкина. Человек, о котором я хочу напомнить, знаком в России даже тем, кто об этом не подозревает. Это его оркестр играет в фильме Эльдара Рязанова "Карнавальная ночь", аккомпанируя юной Людмиле Гурченко. Фильм снимался в 1956 году. Рознеру было уже 46 лет. Может быть, аккомпанируя этому встречному пареньку, Рознер вспоминал другого, из песенки, автором которой был он сам. А родился Адольф Рознер, взявший себе впоследствии для сцены имя Эдди, в Берлине 26 мая 1910 года. Его отец - Игнатий Рознер, по профессии сапожник, и мать Роза - были выходцами из Польши. Мальчик рос музыкальным вундеркиндом и в 10 лет уже закончил с отличными оценками музыкальную школу по классу скрипки. Он был приглашен выступить перед тогдашним президентом Германии Фридрихом Эбертом. Далее в консерватории Рознер учился игре на трубе и увлекся джазом на всю жизнь. После консерватории он играет в известных берлинских оркестрах: записавшем мировой шлягер "Рио Риту", более танцевальном Марека Вебера и в более джазовом "Синкопейторсе" Стефана Вайнтрауба. Кстати этот оркестр аккомпанировал Марлен Дитрих в легендарном фильме "Голубой ангел". В скором времени Рознер и голландец Луи де Фриз стали признаваться лучшими трубачами Европы. За несколько дней до прихода к власти тезки Рознера Адольфа Гитлера оркестр "Синкопейторс" и вместе с ним Рознер записывают песенку, в которой герой покупает ракету и отправляется на Марс, убежав от всех забот и хлопот. Марс рифмуется в песенке с виварс, что значит "ну как там", как там было на Марсе... Вскоре Рознеру вследствие еврейского происхождения приходится бежать из Германии. В Польше он собрал свой первый оркестр, который с успехом гастролировал в 1938 году в Париже, где фирмой Коламбия было сделано несколько записей оркестра. Рознер впервые аранжировал еврейскую песенку "Бай мир бист ду шейн", известную теперь больше по исполнению сестрами Берри. Там же в Париже он записал свою первую аранжировку "Каравана". Рознер намеревался перебраться в Лондон, но задержался в Польше из-за женитьбы и из-за рождения ребенка. 1 сентября 1939 года началась война, и Рознер с группой музыкантов бежал из Польши на территорию Западной Белоруссии, которая только что отошла к Советскому Союзу. "Это было в районе местечка Зарембо-Кошельни, - вспоминал Рознер. - Советские пограничные власти нас приняли охотно, и, узнав, что мы - артисты, отправили в Белосток". Собрав музыкантов-беженцев, Рознер организует "белостокский" джаз. Невероятно, но главный партийный чиновник Белоруссии в то время, Пантелеймон Пономаренко, оказался большим любителем джаза и, в результате, организованный Рознером оркестр вскоре стал называться "Государственным джазом БССР". Последовали гастроли по Белоруссии, а затем приглашение в Ленинград. Один из музыкантов оркестра Юрий Цейтлин вспоминал: "Первые же концерты джаза БССР принесли грандиозный успех. Добрый слух о нем разнесся с молниеносной быстротой, и, когда джаз появился, наконец, в Москве, начался ажиотаж по добыванию билетов. Успех концертов джаза БССР был ошеломляющим". Однако первый состав оркестра Рознера просуществовал недолго. В конце 1941 года большая часть музыкантов присоединилась к польской армии Андерса. В течение короткого времени Рознер собирает новый оркестр, с которым часто выступает во фронтовых бригадах в годы войны. Среди шлягеров, записанных на пластинки в 1945-1946 годах, была и песенка "Парень-паренек" в исполнении Павла Гофмана, которую я уже упоминал. Между прочим эта была поддтекстовка к популярной еще в Польше песенке Рознера о любви "Тсиха вода"... Песня оказалась пророческой. Парню дали срок. За что? За измену Родине. Рознер попытался нелегально бежать в Польшу и был задержан НКВДшниками. И паренек отправился в почти марсианский по температурам Магадан. Только уже после смерти Сталина, приговор был отменен и Рознер был реабилитирован. Неутомимый музыкант вновь создает оркестр. Маэстро снова почти прежний - улыбающийся, стройный, удивительно пластичный, неотразимо элегантный. Но 8 лет проведенных в ГУЛАГе, лагерные оркестры и "красные уголки" зэковских клубов не могли не сказаться на здоровье музыканта. Играть, как прежде, он уже не мог. Тем не менее, он и его оркестр успели еще послужить школой для многих популярных в свое время музыкантов и певцов, таких, например, как живущая ныне в США Нина Бродская и живущая теперь в Германии Лариса Мондрус, а также для Юрия Саульского, Майи Кристалинской, Капитолины Лазаренко, Нины Дорда, Марии Лукач, Ирины Бржевской, Нины Пантелеевой, Гюли Чохели и других... Рознер продолжал работать, несмотря на возросшую конкуренцию со стороны новых оркестров Константина Орбеляна, Константина Певзнера и Анатолия Кролла. Он работал, но его тянуло в Германию. В родной Берлин. Домой. В СССР он так и не почувствовал себя как дома, тем более, что любимый им джаз в неполитизированном варианте здесь был мало кому нужен. А ресторанно-шлягерные песни почти официально имели этикетку - пошлость. Ведь именно после публикации в августе 1946 года в "Известиях " статьи Грошевой "Пошлость на эстраде" Рознер и попытался убежать в Польшу. И когда маэстро в 1968 году стал практически безработным, он подал заявление на выезд в Германию. В 1972 году он получает разрешение и эмигрирует в Западный Берлин - город своей юности. Увы, на родине, той, которой он не хотел изменять и где прошли последние четыре года его жизни, ему тоже было не сладко. Он умер в возрасте 66 лет 8 августа 1976 года. Я начал свой рассказ с цитаты из "Пира во время чумы". И почел за честь напомнить об Эдди Рознере, одном из тех немногих, кто пытался несмотря ни на что устраивать музыкальный пир во время страшной двойной чумы в Европе. Иван Толстой: Полвека назад в Праге был открыт памятник Сталину - самый большой в Европе. О судьбе монумента - Нелли Павласкова. Нелли Павласкова: Возведение памятника Сталину началось 3 декабря 1952 года, в тот самый день, когда в Праге по приказу Кремля был казнен генеральный секретарь компартии Чехословакии, герой Словацкого национального восстания Рудольф Сланский, а с ним еще десять человек - крупных государственных и партийных деятелей. Казни состоялись утром, а во второй половине дня началась обработка гранита для монумента. Не исключено, что в этом акте заключалась и мольба, обращенная к тирану: нас-то не убивайте, мы ведь такие послушные и лояльные! Атмосфера 49 года - года принятия решения о возведении памятника, была сумрачной: после годичного правления коммунистов в стране проходили репрессии, направленные против частников, капиталистов, "кулаков", духовенства, интеллектуалов, против неугодных общественных организаций. Интеллигенцию посылали "к лопате", а инакомыслящих в тюрьмы. В Прагу приезжают таинственные сталинские "советники" и расползаются по всем министерствам. Заплечных дел мастера надолго оседают в Госбезопасности и МВД. При этом - нехватка продовольствия и длинные унылые очереди в магазинах, в особенности за мясом. Забегая вперед, скажем, что в 55 году, сразу после открытия памятника Сталину, народ его метко окрестил "очередью за мясом". В кругах, близких к Правительственной комиссии по строительству памятника, ожидалось, что в конкурсе на проект обязательно победит кто-нибудь из народных или заслуженных. Но комиссии неожиданно понравился нетрадиционный проект скульптора Отакара Швеца, изобразившего исполинского вождя не одного, а в компании. По правую сторону генералиссимуса один за другим стояли представители чехословацкого народа, по левую сторону - советского. Это было лучше, чем предложенные проекты с одинокой статуей в виде мессии или проповедника, широко раскинувшего руки над Прагой. "Это то, что надо, - сказал председатель правительства Антонин Запотоцкий. - Сталин с народом. Единый гранит". Сам победитель конкурса Отакар Швец не совсем вписывался в пейзаж эпохи. Он не был ни коммунистом, ни любимчиком режима. В двадцатые годы он принадлежал к модным молодым авангардистам, учился в Париже, участвовал в международных выставках. В 24 году создал свою лучшую вещь - "Мотоциклиста" - и затем статую известного легионера Иржи Швеца, который покончил с собой во время гражданской войны в России, когда его бойцы перебежали на сторону красных. Отакар Швец изобразил своего родственника стоящим на утесе с револьвером в руке. В конце сороковых годов скульптор не получал никаких заказов, сильно нуждался и страдал от депрессии. Победа в конкурсе, принудительном для всех скульпторов Чехословакии, означала для него премию в полмиллиона крон, четыре года труда в состоянии стресса, интенсивный надзор со стороны Госбезопасности и трагическую гибель. О строительстве памятника рассказывает скульптор Йозеф Климеш, принимавший участие в строительных работах. Йозеф Климеш: Сначала Швец создал трехметровую модель из глины, она была переведена в пятнадцатиметровый гранитный памятник на пятнадцатиметровом постаменте. В мастерскую неустанно ходили следить за его работой сотрудники госбезопасности и сам министр культуры. Все время надо было что-то переделывать. Например, министру не понравилось, что фигуры воинов стоят сразу за Сталиным. Это могло бы кого-то навести на мысль, что его арестовывают или, не дай бог, ведут на казнь. Воинов поставили в конце очереди, один из них отвернулся, смотрит в противоположную сторону, это было выражением идеи бдительности, но народ сразу определил: "Надоело ему стоять в очереди. Замышляет смыться". Потом не понравилось, что фигуры из очереди одинаковой высоты со Сталиным. Поэтому его сделали на две головы выше. Чтобы центр памятника не выглядел, как катафалк, на него положили знамена. Правда, от надзирателей ускользнула еще одна немаловажная деталь, которую народ сразу подметил уже на готовом памятнике: советская партизанка в платочке держит руку на ширинке стоящего за ней воина. Нелли Павласкова: Как вы сами вспоминаете строительство памятника? Йозеф Климеш: Мне тогда было 25 лет, я был студентом Академии художеств и добровольно нанялся на строительство памятника, его возводили, как пирамиду. Мы всегда работали в паре: каменщик и скульптор, таких пар было 23. Мы получали огромный гранитный плитняк, скульпторы размечали на нем все согласно модели, а каменщики вручную с примитивными старинными инструментами ломали гранит. Это были настоящие мастера, они не признавали никакой политики, и честно работали, потому что им хорошо платили. Но однажды всех шестьсот человек, работающих на строительстве, объявило забастовку. В июне 53 года правительство объявило денежную реформу - ревальвацию кроны, хотя за день до этого уверяло народ, что ничего подобного не будет. Люди потеряли много денег. К бастующим пришел президент Запотоцкий и назвал рабочих провокаторами, запугал их, и работы продолжились. Нелли Павласкова: Через три месяца после начала стройки умирает Сталин, а через неделю после его похорон и чехословацкий президент Готтвальд. Но на стройплощадке, на пражском холме, ничего не меняется. Привозят самый большой плитняк гранита для головы Сталина, она весит 52 тонны перед обработкой. Чтобы перевезти все эти глыбы камня, надо было укрепить мосты через Влтаву. Вся скульптурная группа стоила 145 миллионов крон. Под ней, в постаменте, был построен бункер в несколько этажей. На самом верхнем этаже площадью в пол-гектара проектировщики хотели создать музей Сталина. С годами масса камня неудержимо растет, но сам скульптор все реже появляется на строительстве. В последний год строительства памятника с ним перестают здороваться друзья и соседи, он получает анонимные письма с угрозами и проклятиями, наконец, кто-то бросил камень и разбил окно его мастерской. В 54 году совершает самоубийство его жена, а за месяц до торжественного открытия памятника сам Отакар Швец тоже покончил с собой. Я спросила скульптора Йозефа Климеша, что он об этом думает, какова была причина самоубийства автора проекта? Йозеф Климеш: Я думаю, что это было не из-за памятника. Швец был элегантный мужчина, богема, плейбой, и когда он получил за памятник деньги, а он уже давно не имел таких денег, то он тряхнул стариной. Говорили, что у него были любовницы, с которыми он ездил в горы, и что его жена отравилась из-за того, что он ей изменял. Детей у них не было. Смерть жены настолько потрясла Швеца, что ровно через год и он покончил с собой, пустив газ в той же квартире, где отравилась его жена. Нелли Павласкова: Торжественное открытие памятника состоялась вечером первого мая 1955 года. О скульпторе никто и не вспомнил. Правительство было обескуражено холодным отношением Кремля к памятнику и тем, что не приехал Хрущев. Годом позже весь мир узнал правду о злодеяниях вождя народов. И даже после этого памятник продолжал стоять. И только в 61 году под давлением Москвы в Чехословакии началось переименование улиц, заводов и институтов, носящих имя Сталина. Тогда же было принято решение памятник взорвать, что и было сделано в октябре 62 года. Но и тогда правительство не решилось расстрелять голову Сталина, и ее разломали отбойными молотками. Памятник удалось уничтожить только после третьего взрыва, для этого было израсходовано полторы тонны пластиковой взрывчатки. Через два месяца после ликвидации памятника Сталину был полностью реабилитирован и повешенный генсек Рудольф Сланский, и все другие жертвы, репрессированные по сталинскому приказу. Шли годы. Скульптор Швец был забыт, все эти годы в бункере внутри постамента хранилась картошка, в девяностые годы там поселились бомжи и наркоманы. И только веселые пражские таксисты не упускают случая, чтобы рассказать туристам о стоявшей когда-то над Прагой "очереди за мясом" и партизанке-эротоманке. На постаменте теперь стоит раскачивающийся маятник двадцатипятиметровой высоты, а в самом бункере пражская мэрия собирается создать гигантский океанариум с акулами, осьминогами и черепахами. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
