Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[21-09-05]
Поверх барьеров - Европейский выпускУлица Нины Берберовой в Париже. Искусство и госбезопасность: драма чешских актеров. Русские европейцы: правительство. Итоги 30-го польского кинофестиваля в Гдыне. Новый сезон Рижского театра Русской драмыРедактор Иван Толстой Дмитрий Савицкий: Под Парижем в Булонь-Бийанкур состоялась инаугурация улицы, названной в честь русской писательницы Нины Берберовой. Вы участвовали в этом празднике инаугурации и вы также участвовали, как историк русской эмиграции, с вашей собственной выставкой. Как проходила инаугурация? Андрей Корляков: Инаугурация улицы прошла при большом стечении народа, местная коммуна пригласила мэра. Кроме этого, собрались политические деятели. Большим событием для открытия улицы Нины Берберовой, русской писательницы, можно сказать, единственной русской улицы в Булони, было то, что она прошла в присутствии прихожан местной православной церкви, которая находится на улице Пуэн дю Жур. Весь приход пришел на ее открытие. Было приятно видеть и старых графинь, таких как Елена Георгиевна Капнист, и старосту, и регента этой церкви, и Николу Спасского с супругой, и многих других. Они, действительно, старые жители Булони. Раньше, до 25-го года, она называлась Булонь, потом она объединилась с соседним пригородом под названием Бийанкур. Дмитрий Савицкий: Это было традиционное место первой русской эмиграции. Наверное, русская эмиграция селилась в этих районах, потому что, во-первых, часть русских офицеров работала на автомобильных заводах, которые расположены в этом пригороде Парижа, и потом там, наверное, были не очень высокие цены. Андрей Корляков: Практически, это часть площади, которая находилась перед заводом у дверей "О". Потому что все двери завода "Рено" назывались по алфавиту. И около дверей "О" был построен жилой комплекс по плану урбанизации парижской мэрии, и здесь как раз собирались русские эмигранты при выходе с завода. В общей сложности, с 21-го года до 39-го на заводе "Рено" проработало около 30 000 русских - не только бывших солдат и офицеров, полковников, подполковников, но также и других русских людей, которые были гражданскими в России и были вынуждены покинуть Россию и здесь находить свой заработок. Не все они были рабочими. Надо отметить, что немало было и инженеров. Эти инженеры трудились и в конструкторских бюро, и в бюро по разработке новых линий и агрегатов заводов "Рено", и просто занимались исследованиями на заводе. Дмитрий Савицкий: То есть, на инаугурацию пришли прихожане русской церкви, которые относятся к последним представителям русской эмиграции? Андрей Корляков: Это последние представители первой волны русской эмиграции. Они практически все прожили большую часть жизни в Булони. Или это их потомки. Например, семья Григоровича-Барского. Его родители жили здесь и перед войной, и во время, и после войны. Теперь уже третье и даже четвертое поколение пришло сюда. Дмитрий Савицкий: Как проходила церемония открытия? Андрей Корляков: К сожалению, переводчицы уже не было, она скончалась несколько лет назад от рака, она русского происхождения, Александра Плетнева. Потомок известного русского казака Плетнева. Издатель взял слово и стал рассказывать о том, как Нина Берберова оказалась сначала в Берлине, потом она была на Капри у Горького, жила вместе со своим супругом Владиславом Ходасевичем, известным русским поэтом. Он говорил, что она из себя ничего не представляла в самом начале. С 25-го года ее активная деятельность в Париже уже, куда они переехали с Капри, развивалась, скорее всего, в журналистском направлении. Она писала статьи, давала репортажи для парижской газеты "Последние новости", руководимой Павлом Милюковым. Эта газета была левого толка. Потому что была еще консервативная газета - такая, как "Возрождение". Я лично не помню, чтобы у нее были репортажи в газете "Возрождение". В общем, ее литературная деятельность началась в 1925 году. Продолжалась она до войны. Во время войны все газеты, за исключением "Парижского вестника", были закрыты. Берберова жила под Парижем. И после войны она переехала в Америку, и тут как раз проявились ее литературные способности, она решила писать свои воспоминания. И это вылилось в двухтомник под названием "Курсив мой". Дмитрий Савицкий: Париж только что покинула съемочная группа Михаила Казакова, который снимает фильм о Марине Ивановне Цветаевой. Марина Ивановна, величайшая русская поэтесса 20-го века, как и Ходасевич, они входят в десятку лучших русских поэтов века. В Париже есть улица или площадь Марины Цветаевой? Андрей Корляков: Ни Марины Цветаевой, ни Владислава Ходасевича, ни Ивана Шмелева, ни Ивана Бунина. Есть мемориальная табличка на доме Ивана Алексеевича Бунина, есть небольшая табличка на доме, где жил Осип Мандельштам, но он к эмиграции никакого отношения не имеет. Дмитрий Савицкий: Это уже второе наименование площади или улицы во Франции имени Нины Берберовой. Потому что в городе Арле, где живет издатель Берберовой Ниссен, площадь перед его издательством "Акт сюд" называется Площадью имени Нины Берберовой. Это был первый огромный успех этого небольшого издательства, которое и начало с этого момента свою широкую и мощную деятельность. До этого они были в тени. Насколько я понимаю, успех книги был также связан и с большой оригинальностью ее формата - это был необычайный формат. Вытянутый в длину, с довольно интересной цветной обложкой. Не считаете ли вы, ни в коем случае не пытаясь уменьшить ценность произведения Нины Берберовой, что, в конечном итоге, улица Нины Берберовой - это скорее дань коммерческому успеху ее изданий? Андрей Корляков: Ну, ничего. Я думаю, что раз уж началось с Нины Берберовой, так когда-нибудь мы придем к тому, что будут улицы и Ивана Алексеевича Бунина, и Марины Ивановны Цветаевой и, конечно же, Владислава Фелициановича Ходасевича. Иван Толстой: Открытие архивов СТБ - чехословацкой тайной полиции - привело в 90-е годы к многочисленным драмам в обществе. Неудобная правда о сотрудничестве деятелей искусства с властями всплывает на поверхность и сегодня. О новых разоблачениях рассказывает Нелли Павласкова. Нелли Павласкова: О сотрудничестве известного чешского актера театра и кино Яна Канизы с органами коммунистической госбезопасности - СТБ - было известно давно. Его история вновь всплыла на поверхность на этих днях в связи с назначением актера Витезслава Яндака на пост министра культуры. Витеслав Яндак известен также как Президент международного кинофестиваля для детей и юношества. Желая проверить прошлое новоиспеченного министра, тележурналисты заглянули в тайное досье, которое госбезопасность вела на Яндака. И увидели они в нем, что на нынешнего министра усердно доносил в семидесятые годы его товарищ по театральному институту и "Театру на Забрадли" - Ян Каниза. Министр Яндак проделал всю предписанную "бонтоном" по такому случаю процедуру с изяществом хорошего актера, изобразив перед телекамерами всю гамму эмоций - от удивления, недоверия к сообщению до глубокого сожаления по поводу морального падения коллеги по искусству. Через несколько дней объяснения давал сам Каниза. Он заявил, что был слаб, труслив и боялся отказом испортить себе актерскую карьеру. Каниза много лгал, изворачивался, но его же доносы, показанные на экране, уличали его во многих тяжких грехах. Карьеру киноактера, к которой так стремился Каниза, он тоже сделал не бог весть какую: снялся в советском фильме о чехословацких строителях газопровода в Сибири - мерз там на съемках всю зиму. Эта главная роль и была ему подарком от СТБ, как и участие в гэбэшном телесериале "Тридцать историй майора Земана". История актера Яна Канизы банальна и жалости к нему не вызывает. Но сильное волнение в обществе вызвало появление в списках тайных агентов имени легендарной актрисы Власты Храмостовой, соратницы Вацлава Гавела по диссидентству, правозащитницы, неоднократно подвергавшейся тюремному заключению. В 1968 году Власта Храмостова, ведущая актриса Национального театра, осудила оккупацию Чехословакии советскими войсками, была за это изгнана из театра и двадцать лет подвергалась гонению. В 89 году к ней вернулось все утерянное: восхищение общественности, театр, кино, видное общественное положение. И вдруг... Актриса все честно описала в своих "Воспоминаниях", ставших бестселлером. Диктор: Жаркое лето 92 года. Чехословакия вот-вот распадется на два государства. Тропическая жара, невозможные, без воздуха, ночи. Накануне вторых свободных выборов в парламент начинают выходить тетради "Газеты без цензуры" и в них - полные списки агентов СТБ. В июне, после двадцатилетнего перерыва, я подписала с Национальным театром "неограниченный по времени" контракт на работу и получила премию - пять тысяч крон за участие в спектакле "Фалькентштейн". Мое счастье продолжалось ровно 24 часа. На второй день в списках агентов СТБ появилось мое имя. Сначала я хотела покончить с собой. Окна нашей квартиры на пятом этаже предлагали мне эту услугу. Черным фломастером я написала на клочке бумаги: "Гэбэшники добрались до меня, люди от меня отвернулись, не могу жить и не хочу". Мысль о том, что кто-то из друзей по диссидентству будет подозревать меня в двойной игре, была невыносима. Я снова в клетке, в одиночной камере за решеткой, но нет коридора тюрьмы, в котором я когда-то могла кричать в знак протеста. Мой муж Станислав - единственный, от кого у меня не было никаких тайн, ни тридцать лет назад, ни теперь. И вот он стоит передо мной и, как всегда, помогает мне своей беспощадной твердостью. Каждую мою попытку оправдать себя, он замыкает вопросом: - Ты подписала ЭТО? - Но ты же знаешь, как это все было! Однако он остается твердым и неуступчивым: - Не говори о последствиях, говори о причине. Ты подписала ЭТО? - Да, подписала. Диктор: Из секретных архивов СТБ. Одобрено. Прага, одиннадцатого марта тысяча девятьсот пятьдесят четвертого года. Я, лейтенант Иржи Шлегл, референт второго отделения третьего отдела Главного управления военной контрразведки, предлагаю завербовать актрису Театра Чехословацкой армии Власту Храмостову, родившуюся 17 ноября 1926 года в Брно, в качестве вспомогательного сотрудника чехословацкой военной контрразведки. О ее личности я выяснил следующее: В июне 1950 года Храмостова вышла замуж за Богумила Павлинеца, директора Чехословацкого радио в Брно. На ее свадьбе присутствовал Отто Шлинг, первый секретарь обкома компартии Брно, казненный в 1953 году за измену родине. Шлинг утвердил мужа Храмостовой на должность директора радио, где ими была создана "клика Шлинга", поправшая все большевистские принципы... Павлинец был снят с поста директора и исключен из компартии Чехословакии. Что касается моральных качеств актрисы Храмостовой, то она не раз заявляла, что "карьера через постель" не представляет собой ничего зазорного для актрисы, что в театре это обычное явление, и что она сама это тоже делала. Вывод: Храмостова хочет делать карьеру. Нелли Павласкова: После первой встречи с лейтенантом Шлеглем в июле 54 года Храмостова, несмотря на то, что мужу грозила тюрьма как другу "врага народа" Шлинга, в заявлении в контрразведку написала: Диктор: Заявление. Органами чехословацкой военной разведки мне было предложено сотрудничество при выполнении особых заданий по обеспечению безопасности в соответствии с параграфом 34 закона номер 249 за 1947 год. Я не могла принять это предложение по причине максимальной загруженности на работе в театре и кино и из-за плохого состояния нервной системы. Обязуюсь хранить молчание. Нелли Павласкова: Муж Храмостовой был послан в шахту добывать уголь, она же играла в Праге в театре Чехословацкой армии в пьесе Попова "Семья" младшую сестру Володи Ульянова - Ольгу и старалась всеми путями помочь мужу - недобровольному шахтеру. Сорок лет спустя Храмостова найдет в списке агентов СТБ и имя своего первого мужа. Наверное, таким путем он выкупил свою свободу. Однако контрразведка не отстала от актрисы. Диктор: Запись хода вербовки Власты Храмостовой, актрисы Театра Чехословацкой армии. Прага, шестнадцатого ноября 1957 года. Подполковник Властимил Шара. Накануне нашей встречи Храмостова узнала о смерти президента Запотоцкого, что заставило ее пересмотреть положение в стране. Храмостова говорила, что чувствует себя коммунистом, и ссылалась на пример советского писателя Эренбурга, тоже беспартийного коммуниста, играющего огромную роль в социалистической литературе Советского Союза. "Говорите, что вам надо?" - сказала Храмостова. Ныне Храмостова разведена и живет со скульптором Бабраем, лауреатом государственной премии. В конце года собирается вместе с театром выехать в Австрию. Нелли Павласкова: Там, где не имела успеха грубая сила, помогла тонкая лесть. В 57 году Храмостова доверилась соблазнителям. Диктор: Я все время вспоминаю тот день. Но нелегко найти ответ на вопрос, почему я тогда подписала акт вербовки. Причин было несколько. Казалось, что после разоблачения "отца народов" Иосифа Виссарионовича началась новая глава коммунизма. Так хотелось хоть в чем-то согласиться с режимом и с большинством народа, хотелось быть в гармонии со своей средой. И когда ко мне домой пришли за подписью два господина из СТБ, вместе с животным страхом где-то внутри меня звучал оправдывающий голос, что в новой политической послесталинской оттепели и органы стали другими, и что сотрудничество с ними уже не такое большое преступление. Не знаю. Зато знаю, как это было наивно и глупо. И я сказала себе: я подпишу им ЭТО, и тогда они будут стоять не за моей спиной, а рядом, а я для них никогда ничего не буду делать, а если уж придется, то так плохо, что они поймут, что я абсолютно не гожусь для этого дела. Я подписала акт вербовки, стала агентом Кларой, потому что очень мне хотелось быть знаменитой, хотелось найти применение своим способностям, которые, несмотря на мой большой успех, казались мне неиспользованными до конца, я хотела ездить на Запад, путешествовать, познавать мир, заработать кое-какие деньги, а не считать вечно в кошельке каждую крону. Я хотела быть счастливой, в конце концов! Я хотела, наконец, что-то получить по дешевке, просто так, а не дорогой ценой, как всегда до этого. Через год я родила сына и забыла о своей подписи. Шесть лет спустя сын погиб в автокатастрофе, когда я сама сидела за рулем машины. И только сегодня я знаю, что им не нужно было мое сотрудничество. Дьявол хотел мою душу. За нее он давал мне все радости мира - фестивали, награды, престижные поездки. Прошло почти 50 лет с того дня, как в мою жизнь вторглось СТБ. Свою вторую, диссидентскую жизнь, я прожила полнокровно, в полном согласии с самой собой. Диктор: Прага. 6 июля 1964 года. Начальнику третьего отдела полковнику Гораку. Можно сделать вывод, что сотрудничество с агентом Кларой характеризовалось недостатком времени у агента. Клара не соответствует статусу агента согласно директивам контрразведки об агентурной сети. Посему предлагаю отправить Дело Клары в архив, а досье с поступившими от нее сообщениями - уничтожить. Майор Кулганек. Иван Толстой: Русские европейцы. Сегодня - правительство, которое представит Борис Парамонов. Борис Парамонов: Существует одно высказывание Пушкина (из черновика его известного письма к Чаадаеву): в России правительство - единственный европеец. А в бурную эпоху шестидесятых годов - эпоху реформ Александра Второго, когда Россией были сделаны крупные шаги в сторону европейского образа жизни, очень вдумчивый современник - историк и философ Б.Н. Чичерин написал, что правительство проявило себя куда более просвещенным, чем общество. Мы можем заметить на этих двух примерах, что правительство, власть в России высоко оценивается двумя выдающимися русскими людьми в эпохи, весьма различные по своему содержательному наполнению: эпоха реформ Александра Второго и эпоха реакции Николая Первого. Не входя в подробное исследование, нельзя всё же не задаться вопросом: а что общего в действиях власти в эти два периода русской истории? Каков общий знаменатель российского европеизма в этих двух случаях? Несомненно, активность власти, инициатива действия. Действенность, эффективность, инициативность - качества, несомненно, европейские, западные. Проблема в том, что эти качества на протяжении едва ли не всей русской истории были монополизированы ею. Общество не допускалось к активности, всячески оттиралось властью от этого. Факт несомненный, но оставляющий неясности в его оценке: нужно ли поставить такое положение в вину власти - или следует говорить о необходимости этой ситуации, о неизбежности ее, о роковом ее характере? Передовые, то есть европейски ориентированные, русские люди имели столько оснований быть недовольными русским государством, что второй вопрос - о необходимом характере его сложения - как-то ушел из их поля зрения. А когда-то понимали эту необходимость, этот русский рок. Причем понимали люди европейской складки, например, крупнейший русский историк С.М.Соловьев. Один фундаментальный русский факт он выделил в русской истории: связанность ее с русской географией. Россия обладает громадной территорией, совершенно не защищенной со всех сторон (разве что с севера Ледовитым океаном). России с самого начала приходилось вести непрерывную войну с агрессивными соседями: чего стоит одно монгольское нашествие, не говоря уже о каких-нибудь печенегах или неразумных хазарах. Отсюда необходимость милитаризации всей национальной жизни с самых первых времен. А военное дело требует единоночалия, строго говоря, диктатуры. Коли основная функция власти - ведение войны, то и приемы ее будут диктаториальными. Но это еще не всё в списке русских недостач. А как содержать армию в бедной, малозаселенной земле? Ответ уже заключается в вопросе: денег нет, но есть земля: раздать ее воинам в кормление и чтоб мужики мужей брани содержали. А мужики разбегаются, уходят к другим господам, где побогаче, а дворянину не с чем прийти на военный смотр, где надо быть конну, людну и оружну. Значит, закрепить мужика надо, не позволять ему отход. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Дальше - больше. Постепенно русская власть, входя в неизбежное соприкосновение с иностранцами (этот процесс очень усилился во времена Алексея Михайловича, отца Петра Великого), поняла, что европейское богатство в немалой степени зиждется на заморской торговле. Встал вопрос о морях (уже Ивану Грозному ясный в своей необходимости). А это потребовало новых войн и уже не с кочевниками или крымским ханом, а с Европой. Эти войны потребовали флота, а флот требовал европейского умения. Отсюда и пошла петровская реформа, как бы западническая. На самом деле в этой реформе не произошло сколь-нибудь заметной культурной переориентации: на Западе Петр брал исключительно технику. Но эта опять же необходимая работа потребовала дальнейшего закабаления страны: при Петре крепостными, "крепкими государству" стали все - или работой на земле, или налогообложением (подушная подать в городах), или обязательной военной и гражданской службой. Успех реформы был не хозяйственным, а финансовым: Петр ободрал народ как липку - зато и увеличил финансы в три раза, и построил флот, и победил шведов. Ключевский пишет, что все приемы реформы диктовались исключительно военными нуждами - отнюдь не желанием стать европейцами. Такое желание появилось в стране позднее, когда освобожденное от обязательной службы дворянство выделило из себя интеллигентную прослойку. Но действовать эти люди не могли - власть уже привыкла действовать в одиночку. Даже благодетельные реформы 60-х годов 19-го века проводились властью вне какого-либо активного общественного участия, разве что при сочувствии общества, отнюдь не при его содействии. Ключевский о Петре, не столько создавшем европейскую Россию, сколько укрепившем мысль о всемогуществе власти: "Вся преобразовательная его деятельность направлялась мыслью о необходимости и всемогуществе властного принуждения: он надеялся только силой навязать народу недостающие ему блага и, следовательно, верил в возможность своротить народную жизнь с ее исторического русла и вогнать в новые берега". Те же приемы мы видим у большевиков: они хотели западную мысль о социализме ввести в жизнь русскими средствами. Ведь в Европе социализм осуществлен, и никто от этого не пострадал. А что получилось из социализма в России? Теперь уже в Европе думают об отходе от социалистических моделей. А как этот отказ от социализма произошел в России? Резюме петровской реформы у Ключевского звучит как резюме всей истории русской власти - этого единственного европейца в России по признаку активности и готовности к реформам: "Свои и чужие наблюдатели выносили из положения дел впечатление, что при обширности государства и при его естественных богатствах царь без народного отягощения мог бы получить гораздо больше дохода (...) Свои чужие наблюдатели, дивившиеся величию деяний преобразователя, поражались огромными пространствами необрабатываемой плодородной земли, множеством пустошей, не введенных в нормальный народнохозяйственный оборот (...) объясняли ее гнетом чиновников и дворян, отбивавших у простонародья всякую охоту приложить к чему-нибудь руки". Сказано как будто бы о нынешнем дне. А ведь сегодня на восточных рубежах России стоят не печенеги - а бурно развивающийся Китай, с которым нельзя и не нужно справляться военной силой. Никакое усиление "властной вертикали" в этом случае не поможет, оно только длит инерцию властной государственности, которая стала пережитком. Нынешняя власть в России уже не европеец: в то время, когда это требуется с неизмеримо большей силой, чем когда-либо в русской истории. Иван Толстой: В Гдыне завершен 30-й фестиваль польского кино. Рассказывает Алексей Дзикавицкий. Алексей Дзикавицкий: "Я, Люциан Боме, пребывая в трезвом уме и ясной памяти заявляю, что 15 декабря в 21.15, я почувствовал непреодолимое желание быть добрым, а Божья Матерь на улице Катовицкой погрозила мне пальцем и сказала, что я должен делать...", - слова Люциана Боме, главного героя фильма "Судебный исполнитель", показанного в конкурсной программе гдыньского фестиваля, в каком-то смысле символичны. Творцы польского кино, которое несколько лет находилось в застое, также, видимо, почувствовали желание быть лучше. В этом году желающих принять участие в ХХХ юбилейном фестивале польского кино в Гдыне было столько, что для конкурсной программы фильмы пришлось отбирать, чего давненько не случалось. Говорит известный кинокритик Тадеуш Соболевский. "В этом году было иначе, чем в течение нескольких последних лет. Тогда обычно были один-два фильма на очень высоком уровне, а остальные ну никак не могли с ними тягаться. Теперь иначе, хотя, как на мой вкус, и не было какого-то одного шедевра, но были ряд фильмов на солидном уровне". Главную награду Гдыньского фестиваля в этом году получил фильм режиссера Феликса Фалька "Судебный исполнитель". Фальк несколько раз принимал участие в фестивале но, несмотря на свою известность, еще никогда не получал главной награды - Золотого Льва. Главный герой фильма "Судебный исполннитель" - это собственно судебный исполнитель Люциан Боме, который старается делать свою работу как можно лучше. Закон для него свят, но Боме уже давно забыл, что это именно закон должен служить людям, а не наоборот. (Фрагмент фильма): "Здравствуйте, меня зовут Люциан Боме и я имею удовольствие выполнить свои обязанности, касательно городской больницы № 2, а это значит - описать, прежде всего, все электронные приборы, находящиеся в распоряжении больницы - здесь печать. Вы в долгах, за которые нужно расплачиваться. Да, сукин сын! О чем это вы говорите? О человеческой порядочности? Не понимаю, повторите-ка еще раз". Таким Люциан Боме остается до дня, когда один из должников, к которому он отнесся без всякой жалости, повесился на лестничной клетке дома судебного исполнителя. Боме переживает шок и меняется. Меняется в лучшую сторону, более важными для него становятся люди, живущие вокруг, а не, как раньше, специфическое понятие долга. "Это герой, в котором собран опыт поляков, живущих в нашей стране в наше время. В начале 90-х нам было дано видеть, как исчезает зло, но на место этого зла добро не приходит автоматически. В фильме показан мир, где одни люди унижают других, где нет места для слабых. Есть в нем, однако, место для частички добра", - говорил о своем фильме в Гдыне режиссер Феликс Фальк. Критик Тадеуш Соболевский, хотя фильм "Судебный исполнитель" и не был его фаворитом в конкурсной программе, назвал картину Фалька современной версией "Рождественской истории" Диккенса. "Судебный исполнитель" получил еще несколько главных наград - исполнитель роли Люциана Боме актер Анджэй Хыра - за лучшую мужскую роль. Картину наградили также за лучший сценарий, лучшую операторскую и продюсерскую работы. Говорит Тадеуш Соболевский. "Мы уже так научились разбираться в той системе, в которой теперь живем, что можем расшифровывать ее с помощью фильмов, как это было во времена ПНР - кино раскрывало систему. И здесь я обратил бы внимание еще на один фильм - "Оду к радости", который получил специальную награду жюри. Это манифест нового социального кино, сделанного в очень современной манере тремя молодыми студентами лодзкой школы кино". В "Оде к радости" мы встречаемся с тремя молодыми героями - безработным парикмахером, унижаемым людьми успеха, начинающим варшавским репером и выпускником вуза, который вынужден, вместо любимого дела, работать в коптильне рыб на побережье Балтийского моря - каждый из этих трех героев живет своей жизнью, у каждого из них своя Польша. Однако в финале все трое встречаются в автобусе, который едет в Лондон. Молодые люди, к которым зритель уже успевает привыкнуть и относиться с симпатией, покидают страну в поисках земли обетованной. К счастью, авторы конкурсных картин Гдынського кинофестиваля не зациклились исключительно на не самых привлекательных аспектах современной польской действительности. Своеобразный "бунт против негатива" - это черта, которая объединяет фильмы Пшэмыслава Войцешака. В картине "Идеальное завершение дня", режиссер вовсе не стесняется открытого, позитивного настроения. Это история о молодой паре, которая, несмотря на разочарование и неверие родителей, открывает небольшой издательский бизнес и твердо знает, чего хочет. К числу фильмов с позитивным посланием относится и картина Анджэя Бараньского "Несколько человек и немного времени", роль в которой знаменитой польской актрисы и режиссера Кристины Янды была отмечена наградой за лучшую женскую роль... В фильме рассказывается о дружбе писателя и слепой женщины, которая до конца жизни была его матерью, секретарем, первым читателем. Был в нынешнем фестивале в Гдыне и российский акцент. Никита Михалков получил награду за лучшую роль второго плана в фильме Кшыштофа Занусси "Персона нон-грата". В свою очередь картина "Мастер" Петра Тшаскальского, в которой главную роль странствующего русского циркача сыграл актер Константин Лавроненко, была холодно принята критиками. Следующий фестиваль в Гдыне - через год. А этот год должен быть для польского кино лучшим, чем предыдущие. Накануне польский парламент принял закон, который позволит значительно увеличить финансирование отечественных кинематографистов. Может быть, и жизнерадостных фильмов появится тогда больше? Иван Толстой: Рижский театр Русской драмы славится давними и крепкими традициями. Сегодня за пределами России у него, вероятно, самый большой опыт работы на русском языке. Наш корреспондент в Риге Михаил Бомбин передает. Михаил Бомбин: Нынешний сезон в Рижском театре Русской драмы откроется спектаклем "Праздник Жаниса Липке". Во время второй мировой войны Жанис Липке, рискуя жизнью, спас от неминуемой смерти 55 евреев. И посаженное им дерево в иерусалимском мемориальном музее Яд Вашем, растет рядом с деревом другого праведника мира - Оскара Шиндлера. Янис Липке (прозвище Жанис он получил позже) родился 1 февраля 1900 года в Митаве, теперь это Елогба в семье бухгалтера. Получил всего лишь три класса образования и в 1917 году записался в полк латышских стрелков. Говорят, даже охранял Ленина. Однако в 20-м вернулся в Латвию, участвовал в боях против армии Бермондта-Авалова. Затем, после демобилизации, работал докером. Мой сегодняшний собеседник автор спектакля режиссер Геннадий Тростенецкий. Геннадий Тростенецкий: Вы знаете, это самая главная загадка, какой был мотив. Он абсолютно бескорыстно этим занимался. Мы и ищем, в течение двух месяцев репетиций, разгадку этого мотива. Михаил Бомбин: Я слышал, что спектакль поставлен по свидетельствам уцелевших очевидцев. Геннадий Тростенецкий: Действительно, у нас есть восемь свидетельств. Вся ситуация, которая возникла в годы гитлеровской оккупации, как и в 40-м году - и та оккупация, и эта оккупация они ошарашили эту страну. Потому что были какие-то общие закономерности. Многие поверили входу непобедимой Красной армии, а потом видели, как бежит эта армия. Многие поверили освободителям гитлеровской армии, а потом видели, какие зверства. Наш герой работал в красных амбарах грузчиком. Красные амбары - склады люфтваффе, которые находились недалеко от центрального рынка. Он мог приходить в гетто и брать на работу. Можно было взять десяток на работу евреев, которые практически задарма трудились. Вначале ничего запланированного заранее у него не было. Это неправда, когда говорят, что вот такая система подполья. Ничего подобного. Он был человеком совести, человеком экстремальных ситуаций. Он, по сути, импровизировал постоянно это спасение. Увидев две знаменитые акции уничтожения в гетто, увидев эту кровищу, которая текла по улице Лудзас, увидев растерзанных людей, он сказал сыну: "Запомни это на всю жизнь". И вот он брал на работу десяток евреев, а так как оттуда выходили сотнями, то он за бутылку водки мог подкупить каких-то ребят, которые, нацепив на себя звезды, проходили пропускной пункт. А там считали по головам, а не по фамилиям или лицам. И, таким образом, двух евреев он мог у себя оставить. Вначале он у себя дома сделал бункер. Михаил Бомбин: Риск был большой - расстрел. Геннадий Тростенецкий: Не то слово. У него были дети, жена. Потом он стал договариваться. Очень мудро искал адреса. Я обошел эти адреса. Таким маленькие деревянненькие домики. Потом там прятал. У него были провалы. Когда был один провал, он сообразил, что нужно вывозить евреев из Риги. На эти склады приезжали люди из деревень. Он заприметил одну семью, которая жила на хуторе Милтине. И вот он стал туда евреев переправлять. Он ворочал довольно крупными суммами. Михаил Бомбин: То есть, грубо говоря, он мог приплатить? Геннадий Тростенецкий: Да. У каких-то спасенных евреев были деньги, и за счет этого он мог их обеспечивать продуктами, мог давать эти продукты той же самой дворничихе, которая хранила этих евреев. Нельзя быть идеалистами. Просто он был абсолютным бессребреником. Михаил Бомбин: Для Латвии чем важен этот спектакль? Геннадий Тростенецкий: Нас интересует человеческая природа. Почему один человек с большим удовольствием берет в руки металлический предмет, внутри которого семь смертей, нажимает на спусковой крючок и получает от этого удовольствие, когда у другого подкашиваются ноги, и в кровище он падает? А другой человек не может на это смотреть. Что это такое? Что должно быть для того, чтобы никто себе не позволил так поступить? Михаил Бомбин: Ваш спектакль - это вопрос или ответ? Геннадий Тростенецкий: Скорее, вопрос. А вернее, и то, и другое. Потому что для нас ясен ответ: так невозможно жить. Михаил Бомбин: Жанис Липке умер в Риге в 1987 году на 87-м году жизни. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
