Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[18-06-04]
Психологический портрет выпускников школАвтор и ведущая Татьяна Ткачук Ровно через неделю во всех российских школах пройдут выпускные балы. Кто они, какие - сегодняшние выпускники, родившиеся в 80-х и никогда не состоявшие ни в пионерах, ни в комсомоле? Как изменились по сравнению, скажем, со своими сверстниками, закончившими школу 10, 20 лет назад? Об этом мы будем говорить сегодня, и я представляю гостей студии: педагог 199-ой московской школы, заслуженный учитель России Галина Полонская и Сергей Казарновский, директор Центра образования номер 686 "Класс-центр", заслуженный учитель России. А начнем мы с опроса москвичей на улицах столицы, которые отвечали на вопрос Надежды Перцевой: "Каким вы видите нынешнее поколение выпускников школ, и чем оно отличается от прежних поколений?" - Храбростью и смелостью. Мы, конечно, скромнее были. Они умнее в жизненном опыте, адаптированы на 100 процентов. Мне нравится молодежь. Но самое главное, чтобы поменьше они курили. - Они стали хуже как люди. Менее воспитанные, менее заботящиеся об отношении к себе других людей. Есть, конечно, хорошие люди, но мало. Грустно. - Более ритмичные, более импульсивные, более веселые, раскрепощенные. Еще не хлебнули, все видят в розовом цвете. Не консервативные. Они более доступны в общении, настолько не мучаются проблемами. Идущие вперед, несмотря ни на что, что у нас творится. - Они более современные. Мало кто любит учиться. Им все интересно, за все переживают. Не знаю, может быть, более легкомысленны. - В принципе, в общем-то, невоспитанные. И вот мы - более старших поколений, мы эту молодежь, особенно как раз выпускников, побаиваемся, потому что у них нет ни чувства сострадания, ни чувства уважения, ни чувства такта, ни воспитанности. - Безбашенные, то есть отморозки полные, которые не задумываются ни о чем. Я про себя не буду говорить. Я, конечно, не такой, но просто я смотрю на окружающих и понимаю, что люди творят просто беспредел в стране во всем. Неуважение к прошлым поколениям. - Хорошие люди, клевые! - Раньше, даже во время наших родителей, наших бабушек, если ты едешь куда-то отдыхать - гитары, все такое. Сейчас уже не так. Сейчас клубы, бары... Ну, есть "ботаны" - 1-2 человека на миллион. Должны быть такие люди, мозг не должен деградировать. Сейчас даже не то, что ты просто по учебе адаптирован, а сейчас жизнь сама такая, что тебе просто приходится адаптироваться в жизни. Потому что у нас такое сейчас государство - не думающее... - Я думаю, грамотная, умная, хорошая молодежь. Они более свободные, открытые. Не потерянные. - Да они вообще дурачки! Они туалет спалили. Курят, учителей "посылают". Хулиганство! - Хорошее поколение - раскованное, талантливое. Они лучше нас, потому что они смелее, чем мы. Они не зашорены, как мы. В общем, хорошее. Татьяна Ткачук: И, Сергей Зиновьевич, слово вам. Что вы думаете о том, что только что услышали? И коротко сначала: какие они - нынешние выпускники - вашими глазами? Сергей Казарновский: Во-первых, я думаю, что такие слова произносит ровно каждое поколение. Ничего в этом нет нового, что кажется, что менее воспитанные нынешние ребята, и так далее. Что касается того, что я думаю о сегодняшних выпускниках, мне кажется, им сложнее. Вот когда я учился в школе, все, что говорилось дома, все, что говорилось по радио, и все, что говорилось в школе, примерно совпадало. Все пользовались одними и теми же источниками, у всех была достаточно выраженная определенная идеология. Сейчас все по-другому. Им гораздо сложнее разобраться в том, что существует вокруг. Как понять, что говорится дома одно, живут люди в другом режиме, газеты - и те все говорят по-разному (не то, что было прежде), телевидение говорит по-разному? Понять никто не может вообще, что творится с Ходорковским - ни один человек толком понять не может, если говорить о молодежи сегодняшней! А уж что говорить учителям, и как преподавать историю, когда слово Бухенвальд вызывает большой вопрос - что это такое? Поэтому, мне кажется, им гораздо сложнее, с одной стороны. С другой стороны, это снимает многие шоры, и они действительно в каких-то вещах гораздо свободнее. Смотрите, что происходит: мы говорим о помолодевшем успехе. Ну, сколько лет нашему президенту сегодня? Могли бы мы представить себе несколько лет назад, что президенту не будет 50-ти лет? Татьяна Ткачук: Да и правительство российское - молодое очень: Сергей Казарновский: И правительство такое же, понимаете. Поэтому, конечно, помолодевший успех во многом подталкивает людей к тому, о чем они раньше не задумывались. Я недавно говорил с Асмоловым Александром Григорьевичем, и он сказал, что такого прежде не было, чтобы образование связывали с понятием успеха. Раньше эти вещи были абсолютно разными. Раньше успех связывали с членством в партии, с продвижением по лестнице и так далее. Опять же - я сейчас говорю о том, что происходит в стране в целом, но есть очень серьезное социальное разделение, дифференциация людей, - и то же самое с молодежью происходит. И если прежде этот вопрос был бы достаточно корректным - что вы думаете о сегодняшней молодежи в целом? - ответить на него сегодня очень трудно. Татьяна Ткачук: Расслоение очень сильное. Сергей Казарновский: И есть те, для кого образование становится уже успехом. Для других успехом являются "короткие" деньги, "быстрые" деньги, и видно, как они делаются. Многие и не задумываются. Татьяна Ткачук: Спасибо. И, Галина Михайловна, вопрос к вам. В этом году исполнилось 50 лет, если я ничего не путаю, вашей педагогической деятельности? Галина Полонская: Да. Татьяна Ткачук: То есть полвека вы выпускаете детей во взрослую жизнь. С вашей точки зрения, чем сегодняшние 17-летние отличаются от тех, что выпускались у вас 10, 20 лет назад? Галина Полонская: Ну, они рождены свободными и воспитаны свободными людьми. Они воспитаны, допустим, если говорить о школьных программах, в частности, на программах по литературе, которые были обновлены. Для них открылась настоящая литература, и учитель имел право 20 процентов школьной программы заменять теми произведениями, которые считал наиболее полезными. Сегодня, к сожалению, это уходит, нам вводят стандарт. Но это поколение абсолютно свободно. Они свободны в выражении своих мыслей. Они свободны в выборе своего жизненного пути. Все выпускники связывают дальнейшую свою жизнь с получением образования, высшего образования. Но они без очков и шор смотрят на жизнь. Они понимают, что путь к высшему образованию для одних - это путь денег, а для других - это путь того, что они называют "быть ботанами", это путь зубрежки и путь учебы. Они более свободно владеют иностранным языком и говорят на очень смешном "валяпюке", которым нам, взрослым людям, не всегда бывает понятен. Например, я очень долго мучилась с переводом фразы, и пришлось все-таки ребят спрашивать, что же они имели в виду, когда о новых детях была сказана фраза: "Они все юзеры и на понтах". Я очень долго спрашивала "юзеров" отдельно и "на понтах" отдельно, пока, наконец, мне это не было объяснено. У них очень резкое различие между языком, на котором они говорят между собой, языком, на котором они пишут, и языком, на котором они общаются со взрослыми людьми, когда их действительно что-то волнует. Вот это основная отличительная особенность этого поколения. Они не позволят вешать себе лапшу на уши, они хорошо все знают. Они могут быть вежливыми, они могут вежливо мысленно держать фигу в кармане, но лапшу на уши они себе навесить не позволяют. Они не политизированы. Редкие из них мечтают уехать за рубеж. Некоторые говорят о том, что за рубеж хорошо поехать на годик-два заработать, но жить надо только в России, - это особенность. И для них уже поездка за рубеж не является чем-то необыкновенным. Татьяна Ткачук: Спасибо, Галина Михайловна. Мы примем первый звонок. Санкт-Петербург у нас на линии. Георгий, здравствуйте. Слушатель: Ну, конкретные три у меня пункта. Молодежь как раз, как я считаю, стала лучше процентов на 20 за последние лет 15; со знаком плюс, я так считаю. То есть повышается какой-то внутренний уровень собранности, желание реализовать себя. Но в то же время они растеряны, большинство, как ни странно, не знает, что им делать дальше. Поэтому мое мнение такое: необходим хорошо работающий координационный центр, куда могла бы обращаться молодежь. Какие-то курсы профориентации, которые они могли бы посещать уже в старшем одном или втором классе до окончания. И третий способ я изобрел, когда работал в Моспедучилище, он оказался очень эффективным (это было лет 25 назад). У нас был телефонный справочник на работе, и я своим выпускницам и выпускникам предлагал дома созваниваться с предполагаемыми местами их дальнейшей работы. Это оказался очень эффективный способ. Они за год-полтора звонили, и очень многие прекрасно устроились. Спасибо большое. Татьяна Ткачук: Спасибо, Георгий, за звонок. Я приведу сейчас несколько цифр - это результаты опроса Фонда "Общественное мнение". Полторы тысячи человек было опрошено - выборка такова. Итак, по мнению 40 процентов россиян, уровень знаний сегодняшних выпускников школ выше, чем у предыдущих поколений. Более трети респондентов придерживаются противоположной точки зрения. И - что касается непосредственно того, о чем вы, Георгий, говорили. Согласно этому же опросу, 40 процентов респондентов уверены, что нынешняя молодежь стремится как можно раньше начать зарабатывать деньги; треть говорит, что главное - получить хорошее образование. А вот процент россиян, которые утверждают, что по нравственным, человеческим качествам сегодняшняя молодежь хуже прежней, очень высок - 65 процентов опрошенных. Я обращаюсь к своим гостям. Сергей Зиновьевич, как вы к этой цифре относитесь? Сергей Казарновский: Ну, очень понятно. Я бы сказал, что, если говорить в целом (опять же я хочу оговориться, очень трудно говорить в целом о молодежи), такое понятие, как нетолерантность - мы вообще очень тяжело пока понимаем в России, что это такое. И я понимаю молодых людей, которые попали в сложную ситуацию, особенно в мегаполисе, да и везде: такое смешение разных людей, разных национальностей, которые есть сейчас, трудно представить. И конечно, все проблемы прежней жизни можно было свалить только на евреев, к примеру, а сейчас вариантов гораздо больше. На мой взгляд, вот это вот качество нетолерантности - это вопрос нравственности и безнравственности. Безусловно, процент непонятен. И это связано еще с одним, мне кажется, очень важным явлением: из образования фактически ушло все, что связано с чувствительным состоянием, с эмоциональной жизнью человека. Сколько сил Кабалевский затратил и Дебенский, чтобы в школах хоть как-то появлялось образование в области эмоциональной жизни человека и так далее? Это ушло напрочь! А что же вы хотите тогда? Люди не понимают, что такое бемоль, не в смысле музыкальный, а что есть какие-то оттенки и так далее. Часы по литературе сокращены, и об этом можно говорить бесконечно. И при всем том, что появилась возможность читать разное - читать перестают! Очень понятно все, о чем говорит эта цифра, только тут надо договориться, как понимать, что такое "нравственное" и "безнравственное". Безусловно, на мой взгляд, это во многом зависит от того, что воспитание стало еще более политехническим, чем оно даже было прежде. Татьяна Ткачук: Спасибо. Вы говорите, что меньше внимания душе уделяется в школе, меньше читают дети. А между тем, я знаю, что до тех пор, пока в школе работают такие педагоги, как оба моих гостя, приглашенных сегодня на эфир, все-таки ситуация не безнадежна. И я попрошу сейчас Галину Михайловну Полонскую рассказать коротко о том, что вы делаете в школе, помимо занятий непосредственно русским языком и литературой - о вашем журнале "Пьеро", о ваших театральных студиях. Пожалуйста. Галина Полонская: Вся беда в том, наверное, что сегодняшние школьные программы и их составители не учитывают того, что сейчас, в XXI веке, детей левополушарных становится значительно меньше, чем детей правополушарных. У нас многопрофильная школа, и самый большой конкурс у нас в классы с гуманитарным уклоном. Не в классы с техническим уклоном, а в классы медицинские, и самой большой конкурс - в класс с гуманитарным уклоном. Это значит, что дети думают, что им не хватает в этой жизни эмоционального, эстетического образования, они к этому тянутся. Мы выпускаем уже 14 лет журнал, называется он "Пьеро". Мы выпускаем этот журнал раз в год, и в нем дети делятся своими мнениями по разным вопросам. Например, обсуждалась тема "Что значит - быть русским?" Очень интересная была работа, если подхватить тему толерантности, девочки, которая говорила, что на вопрос о том, какой она национальности, она ответить не может, но она знает, что она русская. Когда она была маленькая, то на вопрос: "Кто ты по национальности?" - она говорила: "Я русская татарка". Так она себя объявляла. Поэтому вопрос толерантности в нашей школе не стоит, потому что очень много людей из разных регионов, которые дружат и считают себя жителями России, независимо от того, какой они крови. Я думаю, что обсуждение детских работ в какой-то степени способствует их воспитанию. Если говорить о нравственности, обобщать сложно. Мы говорили с детьми о книжке Денежкиной, которая называется "Дай мне". Стоял вопрос о том... Татьяна Ткачук: ... стоило ли ей давать все призы, которые она получила. Галина Полонская: Да, стоило ли давать ей, можно ли было давать ей? И мы говорили о том, что она дает. Я возмущалась этой книжкой, но дала посмотреть некоторые моменты детям, и они мне сказали: "Галина Михайловна, как ни противно с этим соглашаться, но это правда - то, о чем она пишет". Я говорю: "Неужели вы тоже такие?" - "Нет, мы не такие, но у нас другой микроклимат в школе". Вот мне кажется, что нравственность поколений во многом зависит от того, каков микроклимат в той школе, в которой обучаются дети. Татьяна Ткачук: Спасибо, Галина Михайловна. Сергей Зиновьевич, у вас ведь тоже необычная школа. Она общеобразовательная, но называется она "Класс-центр". Расскажите, пожалуйста, в чем ее особенности. Я не думаю, чтобы в вашей школе дети страдали от того, что им недодают в эмоциональном развитии. Сергей Казарновский: Да, говорить о своей школе - это интересно, можно, и понятно, что я действительно очень много могу об этом говорить и делаю, для того чтобы те левополушарные дети, которые начинают уходить... Грубо говоря, помочь сделать детей, которые могли бы пользоваться двумя полушариями, то есть как футболист - бить с двух ног. Для этого в школе сделано очень много, и просто каждый учащийся в школе учится в музыкальной школе, учится в драматической... Знаете, когда сегодня днем я посмотрел в окно, лил дикий дождь, а по радио мне говорили, что сейчас циклон пройдет, этот циклон уйдет - и все будет замечательно, будет 20 градусов. Я человек эмоциональный, как и любой человек, и этот пример говорит лишь о том, что наша жизнь в основном идет через эмоции, а остальное не очень важно: И по сути дела, то, что мы пытаемся делать в школе, - мы пытаемся сделать абсолютно равнозначным образование в области постижения закономерностей природы и в области того, что можно назвать понятием сущности эмоционального человека. Для этого все сделано, и конечно, многие вопросы, о которых мы сейчас говорили, - они снимаются. Но я бы не хотел говорить о своей школе. Я действительно много пытаюсь делать, но я бы вот что хотел сказать. Есть знаменитый шведский философ, который выпустил недавно очень популярную книжку "Общество будущего". Книжка, в общем, написана для бизнесменов: каким должно быть общество будущего, для того чтобы бизнес был успешным. Он пишет простые вещи. Существуют часы "Павел Буре", которые стоят 10 тысяч долларов, и часы "Полет", которые стоят 100 рублей. Разница между ними заключается не в том, что внутри, а в истории. И начинает общество требовать не столько технологий уже, не информатизации, а эмоциональности в том, чтобы происходил бизнес. То есть будущее общество требует эмоциональных интеллектуалов. Мне эта мысль очень понравилась. Татьяна Ткачук: Мне кажется, мысль очень спорная. Если вы сейчас выйдите на улицу и опросите 16-17-летних - они с вами будут спорить. Сергей Казарновский: Я говорю ведь о прогнозах специалистов, которые думают о более серьезных шагах следующих, и это касается в первую очередь стран, которые уже прошли период индустриализации, информатизации. Мне понравилась, что вы говорите о том, кто называет себя русским. Но я могу сказать (может быть, это вам покажется крамольной мыслью), что в России, в общем, нет россиян. Есть москвичи, нижегородцы, камчадалы и так далее. Люди, дети не знают своей страны. И мы очень неправильно понимаем педагогическое воспитание, чтобы стрелять из ружья и так далее. И это не новый вопрос. Когда-то Ролан Быков пригласил меня с ним вместе работать в комиссии по культуре и детству, и там была программа, которую я предложил, - "Пятая четверть", чтобы дети за время обучения в школе узнали свою страну (на это были потрачены деньги, с первого по последний класс), чтобы московские дети знали, что такое Камчатка, что такое Сибирь... Что мы им говорим, что они такие-сякие снобы? Ну, если они родились в городе Москве, в чем они виноваты? Это очень важная проблема, если говорить о том, кто такой - человек, живущий сейчас, о его, кстати, и толерантности, и уважении к другому. Татьяна Ткачук: Сергей Зиновьевич, я хотела бы вернуть вас к тому пункту социологического исследования, который мы так мельком пропустили, по поводу уровня знаний. Вот вы сейчас сказали о том, что 10 лет детей обучают, что такое страна, в которой они живут, чтобы они поняли. Галина Михайловна, вы полагаете, что уровень знаний сегодняшних выпускников школы все-таки выше, чем у предыдущих поколений или, наоборот, ниже? Галина Полонская: Просто знания стали другими. Потому что сегодня нельзя всем детям навязать математику в том объеме, в каком мы давали математику когда-то. Нельзя навязать сегодняшним детям тот уровень постижения химии, который был принят страной, когда химия и жизнь стояли самыми главными (это было ваше поколение - когда вы заканчивали, химия была самым главным предметом). Сегодня нельзя навязывать. А педагоги остались те же, и они пытаются сегодняшним, совсем другим детям, навязывать ту же программу. Очень сложно ученику, если и гуманитарию, и технарю, и медику навязывают одну и ту же программу. Учитель приходит с одним и тем же планом в классы разного направления. Поэтому я бы сказала, что знаний сегодня не меньше, знаний, наверное, больше, но они другие. Дети на "ты" с той техникой, к которой мы подходили с вами с опаской - я до сих пор с опаской, а вы подходили с опаской, будучи уже взрослыми людьми. Они совершенно свободно в первом классе помогают мне пользоваться компьютером и помогают мне позвонить по мобильному телефону, когда я не знаю, какую кнопку нажать, чтобы открыть SMS. Татьяна Ткачук: Спасибо, Галина Михайловна. Пожалуйста, Сергей Зиновьевич, ваш взгляд. Сергей Казарновский: Я недавно сидел на уроке математики в 8-ом классе (а когда-то закончил, кроме обычной, физматшколу), и когда мне стало скучно, мне вместе со всеми на контрольной дали несколько квадратных уравнений, чтобы я их мог решить. И я вдруг вспомнил про такое понятие, как дискриминант: если он меньше нуля - столько решений, если больше нуля... И я решил раньше всего класса все эти квадратные уравнения и подумал: елки-палки, почти 40 лет я держал это в голове, ни разу этим не воспользовавшись - понятием дискриминанта. А есть вещи, которые вокруг, - ужасная двухчетвертная музыка, - а дети даже не могут дать оценку, что хорошо, что плохо и почему. Татьяна Ткачук: И слушатели ждут нас на линии. Москва, Татьяна, вы в эфире. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Я вам признательна за вашу передачу. У меня такой вопрос к вам и вашим гостям, довольно продвинутым и положительным преподавателям. Почему совершенно вы в своей передаче не затрагиваете вопрос о роли родителей в образовании своих собственных детей, в воспитании? Вот у нас уже дети за 45-46 лет и внуки от 25 до 30 лет. И я знаю очень хорошо, что положительные ребята, хорошо воспитанные, обученные дома, начиная с 3-х лет... Вот "Былое и думы" пусть почитают все родители в нашей России, Герцена, как он своих детей образовывал и воспитывал, и как советовал это делать. Много времени не надо, но каждый день. Ведь прежде всего это семья, а потом - школа. Ведь не все школы с такими прекрасными преподавателями. Пусть и родители немножко очнутся и не на дискотеку деньги дают, а на спортивный клуб или на музыкальную школу. Татьяна Ткачук: Спасибо, Татьяна, за звонок. Я присоединяюсь к вашему призыву целиком, что пусть очнутся те родители, которые еще не очнулись. Мы, на самом деле, конечно, собирались говорить и о семье. Нынешние выпускники - это одно поколение, а их родители, как бы они ни оставались молоды и современны, - это все-таки уже другое поколение. И вот я не помню, кто сказал эту фразу, но мне интересно узнать ваше мнение по поводу тезиса, что нынешнее поколение 17-летних - это "поколение скептиков, рожденное поколением идеалистов". Сергей Зиновьевич, вам близка такая формулировка или нет? Сергей Казарновский: Ну, представьте себе, сегодня 17-летний человек, устраиваясь на работу, сам пишет резюме, он может о себе спокойно, совершенно цинично написать (ну, слово "цинично" я употребляю как "не боясь"), что "я то-то знаю, то-то знаю, то-то не знаю" и так далее. Попробуй нам в той жизни скажи: "Напишите о себе". - "Ну, как я о себе напишу? Мне так неудобно", и так далее. Сейчас они пишут сходу. Приходит очень много молодых ребят на работу устраиваться по резюме. Вот вопрос сейчас прозвучал про семью. Я с вами согласен на 100 процентов, что ничего без семьи не произойдет. Беда-то совсем в другом заключается. Вот в 1-ый класс когда приходят дети - у них у всех папы и мамы. А когда они выпускаются из 10-го класса - у трети класса есть только мама. К большому сожалению, это статистика не только в нашей стране. Я только что встречался с министром по делам молодежи Австрии, который сказал, что официальная статистика: 40 процентов семей в Австрии - это мамы одни. Татьяна Ткачук: Сергей Зиновьевич, я вам хочу на это сказать, что я очень хорошо помню, что, когда я училась в школе, у нас тоже примерно у половины ребят в классе не был отцов. Сергей Казарновский: Я просто наблюдаю тенденцию, которая... Татьяна Ткачук: Ну, число разводов растет, безусловно, это факт. Сергей Казарновский: Поэтому, конечно, проблемы семьи есть. Конечно, все это должно происходить только с семьей, безусловно, но где ее, по большому счету, взять? Татьяна Ткачук: И где у той мамы, работающей, есть время на то, чтобы уделять его детям? Сергей Казарновский: Конечно. Татьяна Ткачук: Галина Михайловна, пожалуйста. Итак, наше поколение идеалистов, и нынешнее поколение скептиков - так или нет? Галина Полонская: Я думаю, что они не скептики. Если они скептики, то они снаружи скептики, а внутри они те же идеалисты, какими были, другие поколения. Я хочу вернуться тоже к вопросу о семье. У нас в школе, кроме обычной школы, есть еще школа-экстернат. И вчера был выпускной вечер в экстернате. Меня очень удивила и порадовала девочка, которая на традиционном выпускном вечере вышла к микрофону и, помимо обычных благодарственных слов школе, директору, учителям, сказала: "Я хочу сказать спасибо заслуженному учителю русского языка и литературы - своей бабушке, которая занималась моим воспитанием, воспитанием моего брата и сестры". Меня это очень порадовало. Значит, есть еще в наших детях сердце и благодарность к своей семье. Татьяна Ткачук: И есть еще бабушки, которые ими занимаются. Спасибо, Галина Михайловна. Сергей Зиновьевич... Сергей Казарновский: Я бы хотел сказать, что мы иногда под скептицизмом понимаем практичность, которая есть у них (скорее всего, это так) и которой у нас, к сожалению, не было в силу того, как мы жили. Татьяна Ткачук: Да, возможно, здесь есть некоторая подмена понятий. На линии слушатель. Вы в эфире. Здравствуйте. Слушатель: Майор запаса Пантюхов Николай Николаевич. Уважаемые гости, я с вами полностью согласен - с той мыслью, что поколение, конечно, отличается от предыдущего, старшего, и это правильно, это всегда было. Но согласитесь со мной, что на сегодняшний день, у нас в стране особенно, не было такого, чтобы поколение отличалось бездуховностью, безнравственностью. Русский язык у нас практически загнан в угол, его преподают в школах в очень сокращенном объеме. Пушкина приводят только те произведения, что больше связаны с интимными моментами. Татьяна Ткачук: Спасибо, поняли ваш вопрос. Галина Михайловна, вы -преподаватель русского языка и литературы. Хуже или лучше нынешние старшеклассники стали писать сочинения? Вы говорили, что дети говорят на очень разном языке между собой, со взрослыми и пишут, да? Что происходит в сочинениях? Галина Полонская: Здесь многое зависит от того, как учитель ставит тему сочинения. Если стандартная тема сочинения - "Онегин и Печорин", - мы получаем стандартный ответ на этот вопрос и получаем сочинение того типа, для которого когда-то Розовский давал план сочинения в журнале "Юность" "О бабизме-ягизме в наши дни, и о том, что СССР - родина слонов". Но если учитель правильно ставит вопрос, вопрос для детей интересен и не требует от них особо жестких рамок - мы получаем очень интересные работы! Например, я давала ребятам после изучения романа "Война и мир" вопрос о том, "что такое жизнь, что такое смерть и что такое я", - и они писали очень хорошо, очень свободно и очень искренне. Это отличительная особенность современных сочинений - они искренни. Татьяна Ткачук: Наверное, только в 17 можно смело начать отвечать на вопрос, что такое жизнь, что такое смерть, и кто такой я: Галина Полонская: Наверное. Татьяна Ткачук: Сергей Зиновьевич, пожалуйста. Сергей Казарновский: Если говорить о русском языке и о современной молодежи, то вот некую форму, которую допустила в своем звонке предыдущая дама, они уже не приемлют, а именно - повелительного наклонения. Она говорила: "Пусть они возьмут и..." и так далее. Это поколение не приемлет этого. Татьяна Ткачук: Императив был такой, звучал. Сергей Казарновский: Да. Так же как не приемлет оно то, что мы... такое "советчикус"- наклонение, которого в русском языке вообще нет: "проходим", "стоим", "молчим" и так далее. Хотя в школах это сплошь и рядом есть. Вот, как преподаватель русского языка, скажите, - что это за наклонение такое - "проходим", "стоим"? Это же не повелительное наклонение, это "советчикус" такой специальный. Галина Полонская: Это использование настоящего времени изъявительного наклонения в роли повелительного. Побудительное предложение можно сделать повелительным при помощи неопределенной формы глагола, самое грубое - это "стоять". Можно сделать чуть мягче (так учителя, видимо, и считают, что это мягче) - "проходим" и "стоим". А можно сказать по-человечески. Сергей Казарновский: Но вот это вот самая унизительная вещь, которую сегодняшнее поколение не приемлет. Галина Полонская: Оно это не принимает. Сергей Казарновский: Смотрите, каких педагогов они начинают принимать, а каких не принимают? Один педагог приходит в класс и начинает им рассказывать то, что они не знают, - с ним неинтересно. Другой педагог приходится и делится с ними тем, что знает он, - совсем другая история, вот таких педагогов они начинают принимать и любить. Разница, казалось бы, незначительная. Татьяна Ткачук: И я предполагаю, что еще два качества должно наличествовать: педагог должен говорить с ними на равных, и педагог не должен давить. Я думаю, это два непременных условия. Сергей Казарновский: Ну, да, но они, в общем, все и вытекают из фактически таких вещей. Когда я с вами делюсь тем, чем хотел бы поделиться, - это уже я с вами говорю на равных. Когда я вам говорю то, чего вы не знаете, я скажу: "Знаете, вот вы этого не знаете, я вам сейчас расскажу" - и я уже над вами стою. И так далее. Татьяна Ткачук: Спасибо. Примем звонки. Москва, Марина на линии. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Вот у меня со старшим сыном 20 лет разница, и он заканчивает в этом году школу. Я сравниваю поколение его со своим поколением. И вот я могу вам сказать, - я наблюдаю за этими детьми очень серьезно, - дети беззащитны, у меня сочувствие к этому поколению. И я считаю, все самое плохое, что у них сейчас есть, - этому виной мы, общество. Мы вдались в эти либеральные ценности и детей своих перестали охранять. Они не приучены к дисциплине, они более расхлябанные. Но опять же это вина наша, мы их не приучили. Они меньше читают и не могут трудиться, не могут напрягаться - это опять мы их не заставляем. Все равно школа должна напрягать детей, они должны приучиться к какому-то режиму, дисциплине. Поэтому я считаю, что они стали честнее, эти дети, потому что не были охвачены лукавыми, лицемерными организациями, как пионерская и комсомольская. Уровень их ниже, но глубже по некоторым предметам. Они охвачены шире масс-культурой, поэтому у них не хватает времени, возможностей и в голове (в любых этих полушариях) места, чтобы заполнить истинными ценностями. Татьяна Ткачук: Марина, я коротко прокомментирую то, что вы сказали, - исключительно как мать, потому что у нас, по всей видимости, дети - ровесники (мой закончил первый курс Университета в этом году, более-менее они похожи по возрасту). Я, видимо, здесь соглашусь с Сергеем Зиновьевичем, что обобщать невозможно. По своему сыну и его окружению я вам могу сказать, что они более открытые, чем были мы; в них есть здоровая агрессия, в хорошем понимании этого слова, которой не было в нас. Они очень четко и хорошо понимают, чего они хотят. Они более приспособлены, они легче адаптируются в незнакомом окружении, чем это делали мы. И вот, например, у моего ребенка, когда он заканчивал школу и поступал в Университет, совершенно не было вот такого страха перед вступлением во что-то "большое и взрослое", как было у всех нас, когда мы заканчивали школу: То есть дети очень разные. И, кстати, читают они, - не знаю, больше ли, чем читали мы, но что не меньше - это точно. Галина Михайловна, пожалуйста, прокомментируйте звонок. Галина Полонская: Я хотела бы сказать, что сегодняшние дети способны к труду, когда этот труд для них интересен. Если вы помните монолог Сатина: "Сделай так, чтобы труд был мне приятен, тогда я, может быть, буду работать". У меня был очень сложный в этом году класс, который я выпускаю, я их веду 6 лет. И в нашем классе были дети, которые не могли сделать уроки вовремя по физике, по математике, но они просиживали воскресенья, дни и ночи, снимая фильм, и получили первые места за снятый фильм "Мы и другие" от комиссара ООН по делам беженцев, и получили премию за подписью Марлена Хуциева за снятые фильмы, в частности - за фильм о Скрябине. Они могли сидеть ночами, субботами и воскресеньями, создавая что-то, какой-то свой проект компьютерный о Марсе, за который они тоже взяли первую премию российскую. Они умеют трудиться, если они видят, что это им интересно, и это интересно еще кому-то. И они умеют трудиться, когда рядом с ними человек, умеющий их заразить, сподвигнуть, помочь, сказать: "Ты молодец". Потому что сегодняшние дети нуждаются еще и в том, чтобы им вовремя сказали: "Ты молодец". Татьяна Ткачук: Я думаю, что в этом нуждаются все дети, всегда и во все времена. Спасибо, Галина Михайловна. И прежде чем ответим мы на звонок Светланы из Хабаровска, слово - Сергею Зиновьевичу, он хочет что-то добавить. Сергей Казарновский: Я хотел добавить, что, во-первых, беззащитны не только дети, но и все остальные. Я себя тоже чувствую абсолютно не защищенным, к сожалению. Это первое. Второе. Мы, кажется, не понимаем естественных процессов, которые происходят не только с детьми. Раскованность, к которой мы очень стремились, чтобы они были такими, и распущенность - вещи разные, но граница между ними очень зыбкая. И это естественный процесс, который происходит с нашими детьми, и к нему надо относиться с большим пониманием. Смотрите, что стало с нашим радио и телевидением, когда дали стать чуть более свободным, - захлестнуло так, что слушать невозможно, да и по сию пору многие вещи. И что касается труда. Конечно, сегодня понимание того общественно-полезного труда - другое. Помните, говорили: труд, обязательно должны дети мыть, чистить и так далее, - что иногда просто вызывало такую идиосинкразию по отношению к работе вообще. Сегодняшние дети не приемлют бессмысленность, безусловно. А труд, направленный на какой-то конечный понятный результат, - это то, что... Это если говорить о том, чем отличается сегодняшнее поколение. Татьяна Ткачук: Вы знаете, я сейчас вспомнила, как Галина Михайловна Полонская 25 лет назад приучала нас к трудотерапии. Если мы хотели получить поэтический вечер в классе во внеклассное время, то сначала мы должны были этот класс вымыть, украсить его какими-то кленовыми листьями и придумать какой-то антураж для этого собрания, а потом уже Галина Михайловна приходила и читала с нами те стихи, которые мы хотели слушать, и мы могли их обсуждать. Вот такой синтез - в общем, нехитрый, и тем не менее... Сергей Казарновский: Это другого свойства вещи совершенно. Понимаете, когда мы получаем разнарядки каждый раз о том, что уже не один субботник, а четыре дня в течение месяца, что нам выделяют территорию в какой-то управе, когда мы должны идти и заставлять детей помойку чистить, - ну, это... Татьяна Ткачук: Спасибо. Галина Михайловна, прошу. Галина Полонская: Я хочу сказать, что, если сегодняшних детей вывести на улицу так, как мы выводили, Татьяна Владимировна, ваш класс, - на уборку Ленинского проспекта, потому что кто-то должен поехать, и на уборку строительного мусора из Дома художника, - они не пойдут. Но сегодня школы не имеют ни дворников, ничего, и когда я говорю: "Ребята, у нас грязный класс, у нас грязная территория школы. Ребята, завхоз просит помочь. Ребята, привезли учебники, надо идти разгрузить- погрузить. Надо вытащить, перенести ... Надо пойти в начальную школу, там привезли мебель, учителя не справляются сами..." - они это делают совсем по-другому. Сергей Казарновский: Я не очень согласен. Галина Полонская: Но это просьба. Это не приказ и не обязанность, а это просьба. На эту просьбу они откликаются. Вот это тоже особенность поколения: их нельзя построить, им нельзя приказать, их можно попросить, а потом не надо просить - они видят сами. Татьяна Ткачук: Спасибо. Сергей Зиновьевич, возражения какого рода? Сергей Казарновский: Понимаете, попросить на человеческом языке можно все абсолютно, но вопрос в том, что я должен найти в себе - как директор школы - все силы, чтобы они понимали, что главная их работа - это учеба, и это тяжеленный труд, и так далее. А попросить можно что угодно, но это опять же наш неправильный подход из той жизни: попросим сделать это, попросим сделать то... Моя задача - не просить их сделать, а найти силы, чтобы был дворник, чтобы были рабочие, чтобы они сделали и так далее. Ну, это касается всей страны в целом. Татьяна Ткачук: Я думаю, что в данном случае имеется просто мужской подход к делу и женский подход к делу. Галина Полонская: Может быть, и так. Татьяна Ткачук: Спасибо. Наконец, выслушаем Светлану из Хабаровска. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Посоветуйте, пожалуйста, как сориентировать в профессиональном плане выпускницу, у которой оценки в школе - 3-4. Семья не обеспеченная, не было и бесплатных кружков. В советское время была система профтехобразования, которая давала рабочие специальности, и они были востребованы на рынке труда. А сейчас у нас все это есть - профтехобразование, но без высшего образования работодатель просто не разговаривает. Что вы посоветуете в такой ситуации делать? Спасибо. Татьяна Ткачук: Спасибо, Светлана. Я приведу цитату из письма, которое пришло к нам на сайт Радио Свобода. Михаил из Москвы пишет: "Сегодняшние выпускники средней школы несомненно более свободные люди, чем те, кто кончил школу 10, а тем более 30 лет назад. Можно быть уверенным, что та малая часть выпускников, кто получит хорошее (по настоящему серьезное) образование, особенно в области естественных и информационно-математических наук, окажутся востребованными скорее на Западе, чем в России. Остальные же будут влачить жалкое нищенское существование, спиваться, употреблять наркотики, пополнять ряды проституток. Но сегодня пусть эти дети празднуют выпуск, и пусть они будут счастливы". Вот такое грустное письмо с очень мрачными перспективами, как-то оно у меня наложилось на звонок нашей слушательницы. Пожалуйста, кто их моих гостей готов дать какой бы то ни было совет Светлане из Хабаровска? Галина Михайловна, пожалуйста. Галина Полонская: Я бы сказала Светлане из Хабаровска, что проблема сегодня не в том, что девочка имеет оценки "3" и "4", и с этими оценками она пока не может поступить в институт и получить высшее образование. Дело в том, что дети, которые не очень серьезно учились в школе и имеют оценки "3" и "4", не имеют никакой склонности к какому-то конкретному предмету, они все равно хотят сегодня и сейчас - как герой Достоевского, подросток, - иметь обязательно миллион. Он не пойдут работать так, как начинали работать мы - просто для того чтобы жить, для того, чтобы можно было обеспечить себя. Они хотят быть востребованными сейчас и... я не люблю этого слова, но они хотят "халявы" - они хотят "халявы" во всем! И здесь посоветовать можно маме только одно: найти для девочки для начала просто работу, не высокооплачиваемую. Очень много есть объявлений о работе, но нет объявлений о высокооплачиваемой работе. А потом девочка поймет, что ей нужно высшее образование, как понимали это мы, и будет добиваться его своими знаниями. Татьяна Ткачук: Спасибо, Галина Михайловна. Сергей Зиновьевич... Сергей Казарновский: Вы понимаете, на оценки я бы вообще обращал чуть меньше внимания, потому что система оценок у нас существует - и это система просто унижения человека. С тремя оценками, которые есть у педагога - "3", "4", "5", - невозможно ничего сказать, поэтому это все ерунда. Дальше, вот у меня есть руководитель охраны школы, его мальчика не взяли в какой-то там класс, выгнали, потому что у него были бесконечные "2", "3" и так далее. Он поступил, в кулинарный техникум, и он им дома сейчас готовит все свои "экзамены", они объедаются супами, и он это делает с таким удовольствием! Уже его устроили в какой-то там супер-ресторан на практику, он счастлив, и так далее. Я просто могу порекомендовать то, что когда-то в песне звучало: "Себя во всем ищите, кляня, но не любя. Найдя, затрепещите, поняв, что не себя..." Двигаться надо все время молодым людям. Столько я вижу людей молодых, у которых мамы заняты чем угодно, они приходят - одно пробуют, другое пробуют, третье... И правда, у меня есть ощущение, что сегодня высшее образование потихонечку... многие люди уже думают о том, как себя найти без него даже, я вижу это, конкретно даже на том примере, который я привел. Татьяна Ткачук: Спасибо. Еще есть один аспект, о котором я хотела бы с вами поговорить. Мне попалось на глаза интервью в "Известиях" с заслуженным педагогом. Она говорила о том, что нынешние выпускники школ, 10-классники и 11-классники, толком не понимают, что такое любовь, зато очень хорошо понимают, что означает выражение "заниматься любовью". Правда, тут же она добавила, что речь идет вовсе не о безнравственности всего поколения в целом, а лишь о том, что понятия о чести, совести у этих детей куда более материальны, чем даже у учителей, которые с ним общаются и им преподают. Что вы думаете по этому поводу, Галина Михайловна? Галина Полонская: Я думаю, что в данном случае педагог, говоривший об этом, не совсем прав. Потому что дети, как и все, всегда и во все времена, остаются людьми, и стремятся они к любви, потому что только через любовь человек способен установить гармонию между собой и миром. Только любовь, настоящая большая любовь, позволяет человеку не испытывать страха перед жизнью, страха перед Вселенной, не чувствовать себя одиноким. Вот и сегодняшние дети боятся быть одинокими: Они так же, как все, стремятся к любви, к разной любви - и к любви братской, и к любви материнской, и к признанию отца, и к тому, чтобы их признали мир и человечество, и чтобы их признал один-единственный человек, без которого они жить не могут. Они такие же - люди мало меняются в этом плане, мало меняются: А что касается "заниматься любовью", - конечно, они хорошо это представляют. Им с утра до вечера по телевизору показывают банные картины, и я наблюдала, как дети смотрят это - они отворачиваются. Они не мешают взрослым, если взрослые хотят это смотреть, но они отворачиваются, они выходят на кухню попить водички - они на это не смотрят. Они по-прежнему такие же, какими были все. Они целомудренны, что бы мы об этом ни говорили. Татьяна Ткачук: Спасибо, Галина Михайловна. Сергей Зиновьевич, пожалуйста, взгляд мужчины-педагога на этот вопрос. Не согласитесь ведь, наверняка! Сергей Казарновский: Вы знаете, Галина Михайловна - преподаватель русского языка и лучше наверняка знает, что в русской классической литературе до недавнего времени, да и сейчас нет словосочетания "заниматься любовью". Я как-то в конце 80-х годов в Америке делал спектакль с советскими тогда и американскими детьми, и у нас зашел такой спор. "А как же, - говорит мне режиссер с американской стороны, - вы объясняете женщине?.." Я говорю: "Понимаете, поэтому и романы у нас такие были длинные, их так долго писали, чтобы все это объяснить, не пользуясь... просто не было такого словосочетания". Это, конечно, очень отличает поколение сегодняшнее. Я тут согласен с Галиной Михайловной - меня даже в каких-то вещах шокирует, а они к этому относятся по-другому. Любовь у них все равно возникает, ничего не сделаешь, но только я думаю, что то, что я наблюдаю почти 25 лет, потому что этим занимаюсь... Она все равно происходит, и точно так же происходит, но только им немножко сложнее в том смысле, что иногда они за любовь принимают то, что является как раз "заниматься любовью". Им приходится сложнее, они проходят этот путь, многие из них вначале не понимают, что к любви... Татьяна Ткачук: Не умеют еще отличить одно от другого? Сергей Казарновский: Они не умеют это отличить, и мне в этом смысле их жалко. С другой стороны, тема, дискуссия в школе вдруг такая возникла, был момент: потеря девственности - это что, это беда, счастье, это нормальное явление? Я сидел в некотором шоке, когда они совершенно спокойно обсуждали эту проблему. Не знаю, видели ли вы, недавно показывали, по-моему, в "Намедни" последнем парфеновском разговор в шведской школе, когда их там сызмальства начинаю знакомить и так далее. Татьяна Ткачук: Да, был такой сюжет. Сергей Казарновский: Конечно, это шокируют, но я вижу, что они смотрят на это гораздо проще. Мне их жалко, действительно жалко, потому что этот глагол - он очень многое упрощает. Татьяна Ткачук: Практика мешает разобраться в теории. Сергей Казарновский: Абсолютно точно! Татьяна Ткачук: Спасибо. Примем звонок еще один. Александр Иванович из Москвы на линии. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Я как раз из числа родителей школы, которой руководит Сергей Зиновьевич. Во-первых, огромное спасибо за ту работу, которую он и его сподвижники проводят в школе. Но вот у меня такое предложение или вопрос. Нельзя ли, не целесообразно ли организовать совместный урок такой, на котором присутствовали бы ученики, учителя и родители, и в открытой форме задавали друг другу вопросы различные? Получилось бы предложенное совместное обсуждение заинтересованными лицами возникающих в процессе воспитания проблем и вопросов. Вот такая форма - не считаете ли вы возможной ее реализацию? Татьяна Ткачук: Спасибо. Сергей Зиновьевич... Сергей Казарновский: Во-первых, всегда интересно знать, что за родитель звонил? Татьяна Ткачук: Ну, давайте не будем переходить на личности, а по сути ответим. Сергей Казарновский: Мы очень много, на самом деле, в школе делаем, чтобы родители и дети были вместе, и так далее. Боюсь только, что эта тема гораздо более пикантна, чтобы устраивать открытие дискуссии. Мне кажется, это немножко не тот вопрос. Татьяна Ткачук: Галина Михайловна... Галина Полонская: Я думаю, что об этом говорят очень тихо. Как писала одна моя ученица: "Говорили на рассвете, от чего берутся дети...", и стихотворение заканчивалось, что об этом можно говорить только очень тихо на рассвете. Нельзя говорить громко с детьми об этом - со всеми детьми. Можно говорить с группой детей, заинтересованных в тебе. И нельзя об этом говорить с родителями - это будет неискренне. Всем вместе нельзя. Татьяна Ткачук: Спасибо. Сегодняшние выпускники школ признаются, что Толстой со страданиями своих героев им немножко скучен, а Булгаков - это вообще уже "глубокая классика". Они читают Пелевина, Улицкую и Акунина, и у них почти нет вопросов, на которые они не решаются с ходу дать ответ. Через неделю в школах пройдут выпускные балы, а пока 11-классники сдают экзамены, предоставляя нам возможность поговорить о лице их поколения. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
