Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[17-02-05]
Взрыв в Иране - историческая память; Год Азербайджана в России; Перспективы общественного телевидения на Украине, политический портрет президента ЛатвииВедущая Ирина Лагунина В среду вечером на мировом рынке подскочила цена на нефть - 48 долларов 30 центов за баррель. Это, вероятно, - самая лучшая демонстрация того, насколько в мире напряжены нервы по поводу всего того, что происходит на Ближнем Востоке. Повышение цен было вызвано серией абсолютно взаимоисключающих репортажей, показанных по иранскому спутниковому телеканалу, вещающему на арабском языке. Сначала телеканал "аль-Алам" сообщил о мощном взрыве в городе Дайлам, всего в 160 километрах от иранского ядерного реактора. Затем последовала информация, что вокруг ядерного объекта сработала система противовоздушной обороны. Чуть позже государственные средства информации Ирана сообщили, что взрыв произошел из-за того, что один из самолетов обронил бак горючего. И завершилась история тем, что официальные иранские представители вообще отвергли возможность вооруженного нападения. Один инцидент вызвал колебания на мировом рынке и поток побочной информации. Параллельно с опровержениями информации о вооруженном нападении иранские власти выразили протест против беспилотного самолета-разведчика, дрона, который нарушил иранское воздушное пространство. Информация о дроне, между тем, появилась уже несколько дней назад. О нем написали и "Вашингтон Пост", и "Уол стрит джорнэл". В чем заключается функция дронов в небе, объясняет директор исследовательского сайта "Глобальная безопасность" Джон Пайк Джон Пайк: Дроны помогают представить эти объекты, понять, какие из них являются действующими. Они способны вести наблюдение в течение длительного времени, засекать, в какие здания заходят люди. Они могут летать в непосредственной близости от объектов, так сказать, "обнюхивать" их, вычислять наличие в атмосфере вблизи объекта газа, который выделяется при операциях по переработке урана. Так что вполне вероятно, что Соединенные Штаты используют дроны, чтобы выяснить, есть ли у Ирана оружие массового поражения. Ирина Лагунина: Джон Пайк заметил, что подобные прецеденты уже бывали. США использовали самолеты-разведчики для слежения за Советским Союзом во времена "холодной войны". А Иран вел воздушную разведку в Ираке во время войны 1980-88 годов. И, тем не менее, все эксперты согласны, что нарушение воздушного пространства - это нарушение международного права и норм поведения. Но какие действия могут предпринять государства в ответ? Профессор Тегеранского Университета Хермидас Баванд: Хермидас Баванд: Страны могут использовать предупреждения или, например, если это пилотируемый самолет, могут принудить пилота покинуть воздушное пространство, либо посадить самолет, либо они могут его вообще сбить. Но иногда действуют другие соображения. Государство может вообще не предпринять никаких действий против нарушителя, чтобы не порождать кризис. Но зато можно пожаловаться на нарушение воздушного пространства Генеральному Секретарю ООН. Ирина Лагунина: Иранское правительство, наблюдая в течение довольно длительного времени за дроном, явно пыталось избежать кризиса. Но и президент США Джордж Буш заметил, что Иран надо убеждать отказаться от военной ядерной программы исключительно дипломатическими средствами. И еще одна тема, событие 24-летней давности, вдруг всплыла и стала предметом дискуссии в связи со спорной информацией о взрыве в Дайламе. Передо мной документ от 19 июня 1981 года - Резолюция Совета Безопасности ООН по вопросу о жалобе Ирака. Резолюция принята 14 голосами "за". Противников этого документа не оказалось. Строки из резолюции: "Совет Безопасности,
/.../ полностью осознавая тот факт, что Ирак является участником договора о нераспространении ядерного оружия со дня его вступления в силу в 1970 году, что в соответствии с этим договором Ирак согласился с гарантиями Агентства в отношении всей своей деятельности в ядерной области и что Агентство подтверждает, что до настоящего времени эти гарантии применялись удовлетворительно, отмечая далее, что Израиль не присоединился к Договору о нераспространении ядерного оружия, будучи глубоко обеспокоен опасностью для международного мира и безопасности, возникшей в результате преднамеренного воздушного нападения Израиля на ядерные установки Ирака 7 июня 1981 года, которое могло в любой момент привести к взрыву обстановки в данном районе с серьезными последствиями для жизненно важных интересов всех государств, /:/ решительно осуждает совершенное Израилем военное нападение, являющееся очевидным нарушением устава Организации Объединенных Наций и норм международного поведения". Ирина Лагунина: Легенда гласит, что до за минуты до отправки израильских пилотов бомбить ядерный реактор в Осираке глава Генштабы Израиля Рафаэль Эйтан заметил: "В противном случае нам грозит уничтожение". Какое влияние оказал удар, нанесенный Израилем по иракскому ядерному исследовательскому центру, на дальнейшее развитие ядерной программы Саддама Хусейна? Мы беседуем с экспертом вашингтонского центра оборонной информации Стивеном Уелшом: Стивен Уелш: О последствиях, по-моему, по-прежнему говорят неоднозначно. Кто-то утверждает, что возможности Ирака разработать оружие массового поражения, были в результате этой акции сильно ограничены. Ирак применил впоследствии оружие массового поражения, химическое оружие, в войне с Ираном, но его ядерные возможности оказались подорванными. То, что намерение создать ядерную бомбу у него было, подтвердили годами позже инспекторы ООН, но израильский удар отбросил Ирак назад в развитии ядерной бомбы. Другие утверждают, что эта акция показала всем тем, кто намеревался создавать ядерное оружие, включая Ирак, что свои планы надо скрывать. Буквально, что их лучше перевести под землю, укрепить их, чтобы их не видели, не бомбили и не выводили из строя. Ирина Лагунина: А с точки зрения международного права? Это был первый упреждающий удар, нанесенный Израилем? Стивен Уелш: Это, конечно, вызвало бурную реакцию международного сообщества. Но, технически говоря, это не был первый упреждающий удар Израиля. Первым все-таки считается шестидневная война 1967 года с Египтом и Иорданией. Но в точки зрения проблемы нераспространения, это, конечно, был первый пример использования силы против распространения ядерного оружия в противовес политики нераспространения с помощью других возможных средств. Ирина Лагунина: Стивен Уелш, эксперт вашингтонского центра оборонной информации. Ирония истории состоит в том, что в тот момент 1981-го года, когда все осуждали Израиль за односторонние действия, Иран оказался на израильской стороне. Шла восьмилетняя война между Ираном и Ираком. Тегеран боялся, что Саддаму Хусейну удастся создать ядерную бомбу, и тогда он немедленно применит ее против соседа. Сейчас инцидент с Израилем и Ираком всплывает в памяти только как параллель. Иранские власти сами опровергли информацию о ракетном ударе. Но, например, летом прошлого года Тель-Авив и Тегеран обменялись посланиями. В прессе появились утечки из израильского министерства обороны о том, что, якобы, страна готова нанести удар по иранскому ядерному реактору в Бушере, если он будет использоваться в военных целях. Ударить, якобы, предполагалось с бомбардировщиков F-15 I. Командующий элитной Революционной Гвардии в Тегеране генерал Мохаммад Бакер Золкадр через журналистов предупредил в ответ, что "если Израиль выпустит хоть одну ракету по атомной станции в Бушере, то он навсегда забудет про свой ядерный центр в Димоне, где производится и хранится ядерное оружие:" +++++++++++++++++++ В России объявлен год Азербайджана. И если судить по высказываниям официальных лиц, отношения между Россией и Азербайджаном по-прежнему остаются дружественными и взаимовыгодными. Однако многие политологи как в Москве, так и в Баку придерживаются другой точки зрения: соседние страны постепенно отдаляются друг от друга. О причинах этого процесса с экспертами говорил Олег Кусов. Олег Кусов: "В результате Карабахского конфликта Азербайджан потерял 20% территории, а Россия потеряла весь Азербайджан", - эта фраза довольно популярна в политических кругах Баку. Отношения между Россией и Азербайджаном во многом диктуются ситуацией в Нагорном Карабахе. Все чаще бакинские политики говорят, что Москва не может претендовать на роль нейтрального посредника. До сих пор на территории Армении находится 102 российская военная база. Как утверждают наблюдатели, Москва передала Еревану вооружения на несколько миллиардов долларов. В то же время в Баку считают, что Москве, на самом деле, был бы выгоден более крепкий союз с Азербайджаном, чем с Арменией. Для этого существуют многие предпосылки как экономического, так и геополитического характера. Однако Россия, укрепляя отношения с Арменией, исходит из каких-то своих соображений. Но в то же время нельзя говорить о безразличии Москвы к Азербайджану. Бакинские наблюдатели обратили внимание на активизацию пророссийских сил в Азербайджане. Ялчин Таир-Оглу: Политическое затишье, наблюдавшееся в Азербайджане вслед за президентскими выборами 2004 года, постепенно нарушается. Создаются различные объединения, основная цель которых получить как можно больше депутатских мест во время парламентских выборов, намеченных на ноябрь нынешнего года. В рамках этих процессов произошло событие, которое вызвало неоднозначную реакцию в обществе. В Баку был утвержден избирательный альянс "Солидарность и доверие", в создании которого приняли участие 26 неправительственных и общественных организаций. Казалось бы, нет ничего более естественного, чем создание избирательного альянса в год парламентских выборов и не стоит заострять на этом особого внимания. Однако есть обстоятельство, которое придает созданию альянса особый оттенок. Дело в том, что возглавил альянс "Солидарность и доверие" Ильгар Гасымов, генерал юстиции Российской Федерации. Фигура, за которой в азербайджанской прессе твердо закрепилась репутация человека Москвы. Гасымов родился в Баку, где и окончил медицинский институт, потом окончил Московскую государственную юридическую академию, завершил карьеру юриста в качестве заместителя начальника департамента Министерства юстиции Российской Федерации. Ныне Ильгар Гасымов пытается найти себе место в азербайджанской политике. Он привлек к себе внимание, когда в качестве главы движения "Во имя Азербайджана" организовал серию различных акций протеста в Москве и других городах мира с требованием справедливого разрешения Нагорно-Карабахской проблемы и сумел неплохо преподнести свою деятельность общественности Азербайджана. Несмотря на все это, у определенной части общества учреждение альянса во главе с Ильгаром Гасымовым было встречено неоднозначно. Часть общества расценила происходящее как создание пророссийски настроенного силового центра. Некоторые газеты даже начали бить тревогу. "Тень российского орла нависла над азербайджанским парламентом" - так озаглавила свою передовицу газета "Зеркало", одно из самых влиятельных изданий страны. По мнению автора статьи, Москва делает ставку на Ильгара Гасымова, но при этом в публикации высказывается мнение, что выбор, мягко говоря, неудачный, как и с Виктором Януковичем в Украине. Вот мнение известного в Азербайджане политолога Зардушта Али-Заде, который знает Гасымова со времен, когда тот был еще помощником министра юстиции Азербайджана Ильяса Исмайлова. Зардушт Али-Заде: Дело в том, что Ильгар Гасымов не является самостоятельной политической фигурой. Это человек немолодой. Лично я его знаю с 94-95 годов. Потом он переехал в Москву, устроился в Министерство юстиции Российской Федерации, в бытность там министром Валентином Ковалевым. Его назначили заведующим отделом по связям с Министерствами юстиций стран СНГ. Должность генеральская. Но потом Валентин Ковалев попался на большом скандале, коррупционном скандале, был скандал морального характера. Его уволили, арестовали, судили. Невиданное дело в российской юриспруденции - его приговорили к 9 годам, но условно. И вместе с тем, естественно, начали убирать из министерства его кадры, убрали и Ильгара Гасымова. Потом, насколько я знаю, он пытался сыграть на карте диаспоры в странах СНГ, но это сфера считается сферой интересов нашего покойного общенационального лидера. Насколько я знаю, Ильдару Гасымову было сделано некое внушение, после чего он занял несколько иную позицию, чем ту, которую он думал занять. Ялчин Таир-Оглу: Генеральские погоны - наглядное свидетельство достаточно успешной профессиональной карьеры Ильгара Гасымова. На политической карьере пока ему особых успехов не сулят. Насколько успешная будет его политическая деятельность, и действительно ли Москва ставит на Гасымова - покажет будущее, причем совсем недалекое. Олег Кусов: В начале февраля в Баку с визитом побывал министр иностранных дел России Сергей Лавров. Как отмечает бакинская газета "Зеркало", российский министр пытался уговорить руководство Азербайджана вступить в организацию Договора о коллективной безопасности. Азербайджан не соглашается на участие в данной структуре, поскольку одним из ведущих членов организации остается Армения. Более того, отмечают в Баку, Россия и Армения являются военными союзниками. По соглашению между ними, пишет газета "Зеркало", в случае реальной угрозы Армении Россия обязана оказать помощь этой стране, в том числе и военной силой. Газета "Зеркало" пишет: "Итак, позади еще один визит высокопоставленного гостя из соседней державы. Судя по официальным заявлениям, вояж удался, и налаживание двусторонних отношений идет по восходящей. Казалось бы, остается радоваться да и только. И все же среди всех этих оптимистических заявлений есть что-то настораживающее. Это что-то в том, что в последнее время все чаще взаимоотношения между близкими соседями представляются уж очень в розовых тонах и каждый раз заявляется об отсутствии каких-либо проблем. А Россия же в середине зимы прекращает поставки природного газа в Азербайджан, и сорок районов страны остаются без тепла и света. При этом председатель Госдумы заявляет, что Армения является форпостом России на Южном Кавказе. Если следовать этой логике до конца, то получается, что и во взаимоотношениях с Арменией у Азербайджана нет никаких серьезных проблем, и мы окружены сплошь друзьями". Олег Кусов: Это был фрагмент из статьи под заголовком "Никаких проблем" в бакинской газете "Зеркало". По мнению вице-президента российского Фонда поддержки демократии и социального прогресса Шамиля Бено, Москва явно не отдает предпочтение ни одной из сторон конфликта. Шамиль Бено: Москва играет равнозначно как с Азербайджаном, так и с Арменией. Мне кажется, нет перекоса в сторону армянской стороны в российской внешней политике в Закавказье по нескольким причинам. Первый довод: тот факт, что Москва играла весьма активную роль в процессе передачи власти от отца Алиева к сыну Алиеву, тот факт, что ситуацию регулировал и разруливал руководитель администрации президента, который посетил Азербайджан 16 сентября 2003 года перед выборами, говорит о достаточно близких отношениях Кремля и азербайджанского руководства. Вместе с тем Армения исторически, может быть реально, может быть ложно, воспринималась как стратегический форпост России в Закавказье в силу единой религии. И это было характерно для царской России. Но в постсоветском пространстве российское руководство и армянская диаспора, армянская элита этот фактор также достаточно серьезно использует. Последние годы демонстрируют, что российско-азербайджанские отношения находятся на подъеме на другом уровне - на общественном. Дело в том, что азербайджанская диаспора многочисленная в России, она выходит на новый уровень качества. Если до конца 90 годов доминировала армянская диаспора в России в плане возможностей лоббирования своих интересов, то сегодня азербайджанская диаспора выходит за рамки московских рынков и превращается в достаточно серьезную группу, которая способна в определенной степени обеспечивать нормальный диалог между Баку и Москвой. Олег Кусов: Правозащитная тематика могла бы стать актуальной темой для диалога Владимира Путина и Ильхама Алиева. Говорит правозащитник Александр Черкасов. Александр Черкасов: Азербайджанцы, выходцы из Азербайджана в России многочисленны, это одна из самых многочисленных диаспор. Здесь в силу развившихся в последние 15 лет этнических фобий, они, мягко говоря, находятся в сложном положении. И если бы предметом бесед наших великих руководителей было это, то, безусловно, здесь были бы проблемы. Но я боюсь, что ни российское, ни азербайджанское руководство не заинтересовано перво-наперво положением своих граждан, а вопросами политическими. И тут уже возникает другой пункт. Учитывая, что мы возвращаемся к началу 90 годов, отношения вряд ли могут быть безоблачными, потому что есть проблемы, в решение которых Россия ввязана - это проблема Нагорного Карабаха. А тут трудно одинаково быть приятным обеим сторонам. Это есть конфликт. Любая посредническая роль, если она посредническая, вызывает то или иное неодобрение обеих сторон. Олег Кусов: Вице-президент российского Фонда поддержки демократии и социального прогресса Шамиль Бено отмечает отсутствие у официальной Москвы четких ориентиров во внешней политике со странами СНГ. Шамиль Бено: Значение России для Азербайджана со временем уменьшается, а значение Азербайджана для российской политики возрастает - вот в чем парадокс ситуации. В прошлом году, допустим, перекачено было около трех миллионов тонн азербайджанской нефти по российскому маршруту. Мне кажется, не имея каких-либо ценностных ориентаций во взаимодействии со странами СНГ, мы поддерживаем одновременно и Туркменбаши, и Аскара Акаева, и имеем дело с Ющенко, и с Лукашенко, проблемы у нас с Саакашвили почему-то. Мне кажется, наша внешняя политика не совсем адекватна ситуации и не имеет стратегии. То есть действует от тех проблем, которые существуют, и защищает сиюминутные интересы только лишь. Последовательности ни в плане защиты русскоязычных, ни в плане формирования своего окружения Россия не участвует. И поэтому Азербайджан постепенно, и не только Азербайджан, но и все страны СНГ, постепенно будет уходить из-под влияния Москвы. Пример: лидеры понимают, что в случае необходимости одной поддержкой Москвы им не обойтись. Сегодня у России нет реальных ресурсов для того, чтобы их поддерживать. Ни идеологических, потому что у нас фасад демократический, а реалии авторитарные, не военно-политических, ни экономических. Естественно, они будут искать союзников за пределами региона. Если смотреть на ситуацию с точки зрения граждан этих стран, Россия тоже не является для них примером со всеми нашими проблемами и тем фактом, что наши элиты не совсем представляют себе того, что происходит в этих странах, и в своих действиях, высказываниях не стремятся к тому, чтобы в этих странах появились пророссийски настроенные группы. Олег Кусов: На взгляд многих политиков как в Москве, так и в Баку, географически близкие страны все больше отдаляются друг от друга в политическом отношении. Ирина Лагунина: "Елизавета 11 милостью Божией Королева Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии и других владений и территорий, глава Содружества, защитница веры: всем, кто это прочтет - приветствую вас! 20 числа декабря лета Господа нашего 1926 письмом, скрепленным большой печатью, наш предшественник на троне Его Величество король Георг 5 жаловал Британской вещательной корпорации устав организации". С этих слов начинается устав независимого общественного британского телевидения Би-Би-Си. Королева отмечает, что поскольку Ее величество понимает ценность средств распространения информации и интерес общественности, Би-Би-Си должна быть независимой организацией, предоставляющей подобные услуги. А каким представляется Общественное телевидение на постсоветском пространстве? Эту тему исследовал Олег Панфилов. Олег Панфилов: Украинские журналисты, спустя полтора месяца после окончательного тура выборов президента, обсуждают необходимость создания Общественного телевидения. На постсоветском пространстве уже около десяти лет обсуждается такая форма телевещания. Однако ни в Армении, где государственный телеканал назвали общественным еще в 1996 году, ни в Грузии, где на первом канале бывшего государственного телевидения два месяца назад также появилась эмблема Общественного телевидения, до сих пор не ясно насколько они отличаются от прежнего, отражавшего только официальную точку зрения на происходящее в этих странах. Самый распространенный способ формирования общественного телевидения подразумевает не только название и создание совета из авторитетных и известных деятелей культуры и искусства, политиков и общественных деятелей, но и своеобразная форма финансирования. Речь идет о налоге и отказа от рекламы, так ненавистной большинству телезрителей. Насколько Украина готова к появлению Общественного телевидения мы попытаемся ответить в этом сюжете. Но прежде два материала, подготовленные корреспондентами Радио Свобода. Украина, как известно, не только самая большая страна в Европе, но и разнородная по политическим взглядам населения и пониманию в том, что такое независимая пресса. Что же произошло в Украине за эти полтора месяца после выбора нового президента и формированию новой политики? Рассказывает Елена Милова из Одессы. Елена Милова: В кабинете начальника отдела взаимодействия со СМИ областной Госадминистрации Артема Филиппенко под государственным флагом висит портрет Нестора Махно. В разгар "оранжевой революции" Артем Александрович снял со стены портрет президента Кучмы, но на это никто не обратил внимания. Через несколько дней повесил Махно. Опять никто не заметил. Последние дни для губернаторской пресс-службы очень горячие. Сегодня Виктор Ющенко представит нового губернатора и, добиваясь права присутствовать при этом, журналисты обрывают телефоны, перечисляя свои заслуги. Оппозиционной прессы сегодня нет. Те, кто вчера хвалил власть, по инерции продолжают делать это и сегодня, несмотря на то, что она сменилась. А те, кто критиковал все действия чиновников, сегодня просто заменили слова "преступная власть" и "бандократи"я на "реваншисты" и "сепаратисты". В таких условиях общественное телевидение кажется чем-то далеким и не таким уж необходимым. Тем более, что с исчезновением региональных подразделений государственного телевидения в Одесской области появится ряд проблем, считает Артем Филиппенко. Артем Филиппенко: Не надо забывать, что если, к примеру, Одесскую область брать, что у нас здесь порядка 133 этносов и много компактных поселений - болгары, молдаване, гагаузы, русские. Мы обязаны обеспечивать их национально-культурное развитие, в том числе через телевидение и через радио. Если сегодня все полностью перевести на коммерческую основу, то тогда либо нужно создавать новый механизм финансирования, что из государственного бюджета коммерческой телерадиокомпании выделяется такая-то, такая-то сумма средств для того, чтобы готовить передачи для национальных меньшинств. Пока что эти функции выполняет государственное телевидение, государственное радио. Елена Милова: Пока же в украинском Придунавье по-прежнему смотрят приднестровское и румынское телевидение, поскольку украинским передатчикам не хватает мощности. Олег Панфилов: Второй материал подготовил наш киевский корреспондент Владимир Ивахненко. Владимир Ивахненко: Нынешнюю ситуацию в украинских масс-медиа многие сравнивают с началом 90-х. "Оранжевая революция" уничтожила цензуру и создала условия для появления незаангажированных средств массовой информации. Рупоры старого режима оказались перед выбором. Четыре киевских телеканала, принадлежащие зятю экс-президента Кучмы Виктору Пинчуку, заявили о лояльности к новой власти, в оппозицию ушли всеукраинские каналы "Интер" и "Украина", за которыми стоят бывший глава администрации Кучмы Виктор Медведчук и донецкий олигарх Ринат Ахметов. Политические перемены привели к закрытию нескольких изданий, собственники которых поддерживали проигравшего президентские выборы экс-премьера Виктора Януковича. Всем прежним руководителям государственных СМИ, дискредитировавших себя во время избирательной кампании, предложено написать заявление об отставке. Новая власть сразу же заявила, что среди ее приоритетов будет создание общественного телевидения. Однако, вероятно, что этот процесс будет длительным, и ради этой идеи руководство страны не намерено жертвовать двумя государственными телеканалами. На этом фоне уже звучат обвинения в затягивании властями реформы электронных СМИ. По словам вице-премьера по гуманитарным вопросам Николая Томенко, правительство разрабатывает качественно новую модель информационной политики, которая сделает невозможным вмешательство со стороны власти в деятельность средств массовой информации. Свободные и честные СМИ стали символом "оранжевой революции", и уйти от этого лозунга новой власти будет, очевидно, крайне сложно. Олег Панфилов: Нашим экспертом сегодня будет Тарас Шевченко, директор недавно созданного в Киеве Института медиа права, выпускник юридического факультета Киевского национального университета. Тарас Шевченко изучал права человека в Бирмингемском университете и медиа право в Оксфордском университете. Тарас, несколько дней назад ваш однофамилец, заместитель председателя Национального совета Украины по вопросам телевидения и радиовещания Виталий Шевченко заявил, что считает нынешнюю ситуацию благоприятной для создания в стране общественного теле- и радиовещания. Что вы думаете по поводу возможности создания Общественного телевидения в вашей стране? Тарас Шевченко: Я думаю, что на сегодняшний момент действительно самый благоприятный политический климат для того, что это сделать сейчас. Профессиональное сообщество, общественные организации тоже давно к этому готовы. Поэтому, я считаю, что сейчас, как никогда, такие возможности появились. Олег Панфилов: В каком состоянии сейчас законопроект, начали ли его писать? И в качестве примера, какой закон вы будете использовать для создания собственного закона об общественном телевидении в Украине? Тарас Шевченко: На сегодняшний момент в Украине двойственная ситуация. С одной стороны, есть законодательство, которое было принято довольно давно и есть закон о системе общественного телевидения, который не действует, поскольку для его введения нужно было принять еще один закон. Скорее всего законодательные разработки будут начаты с нуля, то есть такая работа уже начата. Есть определенный план. Поскольку на 13 апреля украинский парламент запланировал парламентские слушания по вопросу создания общественного телерадиовещания, то планируется, что к этому времени будет разработан новый законопроект. На сегодняшний момент очень активно действуют общественные организации, которые объединились в коалицию и которые сейчас работают в рабочих группах по разным направлениям. На протяжении двух месяцев все разработки будут объединены в единую группу и единый рабочий документ. Что касается базиса, на чем будет основываться Украина, то украинские эксперты не планируют брать как образец какую-то одну страну. И, скорее всего, это желание для Украины взять самое интересное, самое лучшее, что было создано в разных странах. В принципе называются такие более близкие для Украины страны, как Канада, Франция, Польша. Олег Панфилов: Тарас, как вы объяснять людям, если вы, конечно, пойдете по такому пути, как введение специального налога для финансирования общественного телевидения, как вы будете объяснять людям о необходимости такого налога? Насколько мне известно, общественное мнение, например, в России пока еще не сформировано, и российские граждане не готовы платить налоги для того, чтобы смотреть общественное телевидение или слушать общественное радио. Как вы сможете в Украине это сделать? Тарас Шевченко: Вопрос с налогами очень дискуссионный. По моему мнению, отдельный налог для финансирования общественного телевидения вводить не следует. Если даже основываться на опыте Европейского Союза, то один из документов, который недавно был предоставлен Европейскому парламенту, свидетельствует о том, что и в странах, где доля общественного вещания не является самой большой, не рекомендуется вводить отдельного налогообложения для того, чтобы финансировать общественное телевидение. Есть очень много разных способов для финансирования, в том числе через государственные средства, так и через какие-то дополнительные наполнения, как то аренда или продажа авторских прав или реклама, которая, скорее всего, тоже не будет исключаться. Один из способов финансирования, который я вижу, это отчисление от тех средств, которые платят за лицензирование частные телерадиовещатели. Поскольку частных телеканалов в Украине очень много, и средства, которые они вносят в бюджет, тоже являются довольно большими, скорее всего какая-то часть этих денег целевым образом сразу напрямую может попадать на финансирование общественного телевидения, а не перечисляться в бюджет и потом перераспределяться каким-то образом, в том числе для финансирования телевидения. Олег Панфилов: Разные политики в Украине уже говорили о том, что скорее всего общественное телевидение будет работать не на первом канале украинского телевидения. Как вы думаете, какой канал наиболее приемлем для создания нового телевидения? Тарас Шевченко: Я думаю, что это должен быть только первый канал, и только на первом государственном канале должно формироваться общественное телевидение. Более того, я бы вопрос сформулировал таким образом, что мы занимаемся очень серьезным реформированием государственного телевидения, а не созданием общественного телевидения как такового. Если смотреть на историю возникновения в Европе общественного телевидения, то она четко указывает на то, что создание общественного - это прежде всего отход от старого государственного, когда государство оставляет за собой некоторый контроль и гарантии. Но, с другой стороны, оно полностью отказывается от прямого вмешательства в телерадиовещание. Поэтому оставлять государственный телеканал и создавать параллельно что-нибудь общественное, по моему мнению, нет никакого смысла. Олег Панфилов: Мой вопрос следующий касается в некотором роде политики Украины. Прошедшие выборы разделили страну на два лагеря. Как вы думаете, насколько эти два лагеря смогут согласиться с появлением нового телевидения? То есть насколько будет выработана политика этого нового телевидения ля того, чтобы сблизить эти две пока еще противостоящие стороны в Украине? Тарас Шевченко: Вопрос о двух лагерях важен, но я не уверен, что он сейчас реально отображает ту картину, которая реально складывается в Украине. Если брать, например, по репрезентативности, по парламенту, который представляет интересы разных регионов, разных граждан, которые были одна сторона одного цвета и другого. Последние события, например, поддержка правительства показали, что все до единого соглашаются с действиями, которые проводит теперешняя власть. Поэтому, я считаю, что и в создании общественного телевидения будут заинтересованы обе стороны. Но довольно важный вопрос - объяснить как политикам, так и рядовым гражданам, что такое общественное телевидение, что оно дает, какие будут преимущества, какие преимущества будут для новой оппозиции, возможности для того, чтобы попасть на экран, чтобы донести свои взгляды. Честно говоря, эксперты в Украине больше могут опасаться нежелания власти согласиться с реформированием государственного телевидения и отказаться от возможности влиять через государственные средства массовой информации на общественное мнение, нежели с нежеланием новой оппозиции идти на такие же шаги. +++++++++++++++++++++++++ Ирина Лагунина: Россия устами руководителя делегации в Парламентской ассамблее Совета Европы пригрозила трем Балтийским государствам европейской изоляцией, если они не примут приглашение Москвы отпраздновать День Победы в российской столице. Пока из трех стран лишь президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга заявила, что приедет в Москву. Впрочем, по мнению российской стороны, она сделала это в "неприемлемой форме". Приведу слова латвийского президента: "Латвия предлагает России сделать шаг к достижению примирения с Латвией, Эстонией и Литвой и осудить преступления, совершенные во время Второй Мировой войны, независимо от того, кем они были совершены". Кроме того, она призвала Россию денонсировать заключенный в 1939 году пакт Молотова-Риббентропа, по которому Советский Союз аннексировал Балтийские государства. Политический портрет Вайры Вике-Фрейберги подготовил мой коллега Виталий Портников. Виталий Портников: Вайра Вике-Фрейберга стала президентом Латвии, на первый взгляд, случайно. Жившая всю свою сознательную жизнь в Канаде, куда переехали ее родители после советской оккупации Латвии, но живо интересовавшаяся происходившим на исторической родине, Вике-Фрейберга не была профессиональным политиком. Тем не менее, именно ее фигура была представлена в качестве компромиссной тогда, когда первый после провозглашения новой уже независимости Латвии президент страны Гунтис Улманис завершил срок своих полномочий. Говорят, сто когда Сейм Латвии избрал Вайру Вике-Фрейберги президентом страну, в центральной студии латвийского телевидения не нашлось даже хорошей фотографии для того, чтобы продемонстрировать портрет главы государства гражданам Латвии. Но, тем не менее, со временем оказалось, что госпожа Вике-Фрейберги вписывается не только в общественный, но и в политический ландшафт. Тот факт, что ее последнее заявление об участии в торжествах по случаю 60 годовщины победы во второй мировой войне в российской столице имели столь большой резонанс, и не только в Латвии, но и в России и в Европе, показывает - эта строгая дама стала политическим деятелем, весьма серьезно влияющим на внутриполитический и на внешнеполитический ландшафт своего государства. О Вайре Вике-Фрейберги мы беседуем с латвийским политологом и журналистом Айнарсом Димансом. Господин Диманс, как вы считаете, госпожа Вике-Фрейберга была политиком или стала политиком после того, как была избрана президентом Латвии? Айнарс Диманс: Она уже была отчасти политиком. То, что касается политики по национальным вопросам, по этническим вопросам, я думаю, что она вникала, и было несколько публикаций как в Латвии, так и за рубежом. Так что нельзя сказать, что совсем не было политического опыта. Тем более, что она активно участвовала в академической среде как в Канаде, она же руководила несколькими организациями ученых, так и среди балтийских ученых, которые работали на Западе. В этом плане, конечно, у нее был политический опыт. Но в первую очередь она академический человек, и с этим я тоже, считаю, связана ее откровенность. И то, что было сказано, что она строгая дама - это еще плюс к этому академическому прошлому. Виталий Портников: Можно сказать, что госпожа Вике-Фрейберга - выходец из эмиграции, из диаспоры. Диаспора сыграла в политической жизни балтийских стран, в том числе и в жизни вашей страны, Латвии, весьма любопытную, я бы сказал, исключительную роль. Это была именно та среда, которая поддержала идею независимости страны в те годы, когда ее территория была оккупирована советскими войсками и Латвийское государство не могло функционировать в полной мере. Оно функционировало за рубежами Латвии, и там же сохранялась вера, что рано или поздно красный флаг оккупирующего государства будет спущен, оккупационные войска покинут территорию Латвии, а на смену им придет восстановленное государство, и латвийский народ сможет сделать все возможное, чтобы избавиться, очиститься от оккупационной скверны. Но вот важный вопрос: насколько эта жизнь в эмиграции, она сложная, она требует ожесточения, она требует веры в условиях, когда, казалось бы, шанса на восстановление государственности нет, насколько она помогает гибкости людей, которые выросли в этой среде? Может быть, такая бескомпромиссность госпожи Вике-Фрейберги из этих эмиграционных лет? Айнарс Диманс: Это как посмотреть. Ведь мы довольно часто говорим о том, что очень важно, что в руководстве европейских стран после Второй мировой войны были как раз люди, которые видели войну, знают что это такое. И как раз госпожа Вике-Фрейберга из этого поколения. Я думаю, что из этого поколения политиков, которые признают исторические факты, осуждают то, что было неверно во время Второй Мировой войны, И, по всей видимости, как это послевоенная история Европы показала, - это единственный путь к соглашению. Только на этой базе возможно соглашение в новой Европе между Латвией и Россией. Виталий Портников: Латвия и Россия - это одна часть проблемы. Есть проблема собственно русских, живущих в вашей стране. И тут госпожу Вайру Вике-Фрейбергу нередко упрекают представители партий, ориентирующихся на русскоязычное население Латвии, на негрждан, упрекают в самой России, говорят, что ей как раз не удается наладить серьезный диалог. Вспоминают, что когда она была избрана президентом Латвии, то даже собиралась учить русский язык, но эти студии ни к чему серьезному не привели. Также в отношениях с русскоязычной общиной никаких серьезных сдвигов в позиции президента Латвии не произошло, не произошло понимания госпожой Вике-Фрейберги ментальности тех людей, которые живут в Латвии, являются либо русскими по происхождению, либо людьми, говорящими на русском, как на родном языке. Можете ли сказать, что такая точка зрения верна? Айнарс Диманс: Я думаю, что госпожа Фрейберга не только интеллектуальный человек, академический человек, но она всегда была, в том числе в эмиграции, общепризнано, что она была человеком либеральных взглядов. Никогда она не была в консервативном крыле эмиграции - вот что интересно. И я думаю, что это является основой для открытой политики по отношению к России, по отношению к русским в Латвии. Но надо помнить, что русские в Латвии - это не однородная группа. Каждый второй, даже больше чем каждый второй русский в Латвии уже сейчас гражданин Латвии, там и старые граждане, и новые, которые получили гражданство, где-то сто тысяч человек, после восстановления независимости. Я думаю, что, конечно, нет у госпожи Фрейберги того опыта жизни в Советском Союзе, хотя она была во время Советского Союза в Латвии. Но я не думаю, что это должно стать каким-то препятствием для того, чтобы был диалог с русскими в Латвии. Другое дело, что должен быть основа для такого диалога. Я думаю, что она много сделала своими призывами, чтобы люди получали латвийское гражданство и так далее, чтобы найти диалог с теми людьми, которые готовы к такому диалогу. Виталий Портников: Господин Диманс, а какова вообще роль президентского института в вашей стране? Постоянно меняются коалиции, меняются составы правительств, совершенно различные политические силы начинают оказывать то или иное влияние на жизнь в Латвии, а президент как бы остается над схваткой. Или все же ему не удается всегда быть беспристрастным арбитром этих партийных столкновений? Айнарс Диманс: Очень хороший вопрос. Конечно, президент в Латвии - это не то, что президент в России или в США или во Франции. Президент Латвии похож скорее всего на президента Германии или на короля Швеции, которые не очень активно участвуют во внутриполитической жизни. Но отличие в том, очень правильно было сказано, в Латвии меняются правительства чаще, чем в Германии, скажем. И в этом проявляется роль президента. Потому что по конституции она имеет право выбрать кандидата на пост премьера - в этом ее главное внутриполитическое влияние. Виталий Портников: Если говорить о том, что госпожа Вике-Фрейберга, вероятно, может и являет собой пример женщины-политика, то можно сказать, что именно это качество, то, что она первый в истории Латвии женщина-президент, как-то повлияло вообще на настроения в обществе, что люди увидели, насколько важную роль может играть дама в политической жизни страны? Айнарс Диманс: Конечно, то, что касается либеральных взглядов, она всегда придерживалась, насколько я знаю, феминистических установок, и это тоже видно. И в этом плане есть свой плюс. Как раз женщина больше ассоциируется с таким понятием, как родина, мать, там есть что-то символическое. Тем более, что она не очень активно включается во внутриполитические баталии и остается как бы во многом не тронута тем негативом, который связан с деятельностью политических партий. Виталий Портников: Господин Диманс, предшественник президента Вике-Фрейберги практически перестал активно участвовать в политической жизни стран после того, как завершилось его пребывание на посту президента. Есть ли политическое будущее у Вайры Вике-Фрейберги после того, как она оставит президентский дворец? Айнарс Диманс: Надо понять, что она все-таки уже человек, который прожил долгую жизнь. Она будет иметь политическое влияние, я думаю, скорее всего, на уровне такого морального авторитета, в чем и заключается в основном роль президентского института в Латвии. Но я все-таки сомневаюсь, что она встанет во главе какой-то партии и так далее. Все-таки и возраст. Я надеюсь, что будет хорошее состояние здоровья. Но трудная работа на посту президента тоже влияет. Я не уверен, но, я думаю, что она будет активной, по крайней мере, то, что касается высказываний своих позиции. Ее поддержка может быть как раз моральной для какой-то политической силы, я не исключаю. Но вряд ли она будет заинтересована в какой-то роли в исполнительной власти. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
