Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[21-04-04]
Американский час с Александром ГенисомСтарый свет против Нового. Исламский Восток на американских экранах. Премьера Принца. Литература для мобильников. Лауреаты Пулитцеровской премии - о Хрущеве и ГУЛАГе. Танго в Нью-Йорке.Ведущий Александр Генис Пожалуй, никогда еще Америка не чувствовала себя такой одинокой, как в эти трудные для всего мира дни, недели, месяцы. Пожалуй, никогда еще так остро не ощущался раскол между Старым и Новым Светом, которые - несмотря на общие ценности и цели - будто бы перестали понимать друг друга. В сущности, это - очень странное явление, парадоксальность которого нам мешает в полной мере осознать суета газетных заголовков и повседневная политическая игра. По большому - историческому - счету, Америка всегда была десантом Старого Света в Новый. Американцы третий век живут с мыслью о том, что они осуществляют чаяния западной цивилизации, пересаженной из своей европейской колыбели на плодородную почву их девственной земли. С этой точки зрения война с террором, вступившая сейчас в крайне драматическую фазу, - продолжение исторической миссии Америки, защищающей идеалы, рожденные задолго до нее по ту сторону Атлантического океана. Тем больше поражает американцев дух взаимного непонимания, нынешняя распря двух культур, которым, в принципе, и делить-то нечего. Недавно "Нью-Йорк Таймс" опубликовала перевод статьи видного немецкого романиста и эссеиста Петера Шнейдера, в которой перечисляется список претензий Европы к Америке. Главная из них - то, что Шнейдер называет "американским нарциссизмом". Опираясь на свой исторический успех, американцы, - утверждает немецкий писатель, - всегда убеждены в своей правоте. "Отсюда, - пишет он, - центральный парадокс нашего времени: построив фантастически толерантное и гибкое мультикультуралистское общество, способное принять пришельцев со всего света, Америка с трудом понимает мир, лежащий за ее пределами. Характерно, что заграничные фильмы составляют всего один процент в кинопрокате США. Переводных книг выходит еще меньше..." Поднятую Петером Шнейдером проблему я предложил обсудить обозревателю "Американского часа" Борису Парамонову: Борис Парамонов: Меня больше всего заинтересовало в статье Шнейдера его утверждение о нарциссизме американцев. Должен сказать, что я согласен с этим тезисом. Это моя собственная давняя мысль. Только вот как я бы ее скорректировал: нарциссизм - это самовлюбленность, а этого всё же не стоит так уж прямо говорить об американцах. Тут сложнее: у них это не столько самовлюбленность, сколько отсутствие представления о существовании чего-либо другого, других. Психологически это очень понятно: Америка настолько большая и могущественная страна, что ее коренные обитатели просто не нуждаются в знании мира. Америка сама - это целостный самодовлеющий мир. Конечно, на каком-то уровне сознания у них есть представление о земном шаре и о существовании людей за пределами Соединенных Штатов. Но всё, с чем им приходится сталкиваться за этими пределами, настолько чуждо, непонятно, настолько противоречит американскому здравому смыслу, что вызывает невольное пренебрежение к этим другим, к этому другому. Мне рассказывала одна старая эмигрантка, знавшая языки и работавшая в пятидесятые годы на туристических пароходах, ходивших в Европу: один американец в Венеции сказал: "И люди действительно живут в этих трущобах?" Этому человеку Венеция, построенная в Лас-Вегасе - чистенькая и новенькая, - наверняка понравилась бы больше, чем настоящая Венеция. Американцы совершенно искренне убеждены, что заграничные люди просто не знают, как надо жить, и что их можно этому научить: достаточно перенять американский опыт, американский образ жизни, который кажется им универсальным. Александр Генис: Простите, Борис Михайлович, но не все так просто. Взять, скажем, ту же Венецию. Я там бываю часто и каждый раз нахожу все новые отреставрированные дворцы и церкви, которые чинят на деньги специального американского фонда. Значит, не так уж безразличны янки старые камни Европы, если они готовы за них платить. Впрочем, не будем спорить о частностях. Вы коснулись самой важной для Шнейдера темы - о духе Просвещения, о том, как наследие Просвещения трактуют по разные стороны океана. Конечно, просветительскую идею можно вести хоть от Сократа, говорившего, что зло преодолимо только на путях рационального осмысления бытия. Но Америка восприняла эту центральную идею всей западной, европейской по происхождению цивилизацию напрямую из века Просвещения. В сущности, Америка - единственная страна, которая осталась по-прежнему верна универсалистскому духу Просвещения. Именно этот императив питает веру Нового Света в то, что все люди стремятся к общему для всех идеалам - свободе и счастью, что и зафиксировала самая старая конституция - американская. Кстати сказать, ехидный Генри Миллер по этому поводу как-то сказал, что американцы отстают от всех на свете, ибо до сих пор живут в 18 веке. Романтического, 19-го века, у нее как бы и не было. Борис Парамонов: Да, конечно, это так, и об этом стоит поговорить. Но я хочу еще кое-что сказать об этом американском нарциссизме. Ведь что интересно: такой нарциссизм свойствен отнюдь не одним американцам. Это вообще свойство людей, родившихся и живущих в больших странах. Совершенно такими же в этом смысле были русские в Советском Союзе. Они искренне недоумевали, почему их не любят, например, прибалты: ведь мы им принесли всё то, чем сами живем, и никакой дискриминации их не подвергаем. Будьте, как мы, и дастся вам. Действительно, в русском сознании не было никакой априорной вражды к народам, которые, как теперь, надеюсь, стало ясно, становились жертвами русско-коммунистической экспансии. Примирившись с фактом этой империалистической колонизации, и в самом деле можно было достигнуть всех советских высот. То, что эти высоты не всем казались таковыми, не понимали только русские. И ведь то же самое можно сказать еще об одной стране, до сих пор сохранившей самый настоящий культурный шовинизм, хотя эта страна, в сущности, перестала быть так называемой великой державой. Это Франция. Об этом существуют десятки свидетельств. Как-то мне попался в руки старый роман Альфонса Доде "Короли в изгнании", и я был поражен этому французскому априори: автор как о чем-то само собой разумеющемся говорил об ассимиляции иностранцев к французской жизни как о главном их жизненном достижении. Он, мол, видел, Париж, и теперь понял, как надо жить. У Эренбурга в мемуарах есть соответствующее место: как в двадцатых годах группа русских писателей была во Франции, и на банкете в их честь кто-то из французов сказал Ольге Форш: "Вас можно поздравить с переводом вашего романа на французский". Эренбург пишет: он думал, что на дворе всё еще стоит век Людовика Четырнадцатого. Нужно подчеркнуть, что это свойство психологически очень понятно. Действительно, в Штатах можно жить, ни разу не захотев увидеть что-либо другое. Американец считает, что в Америке всё, что надо, есть. Моя соседка по лестнице Джуди Лакс, женщина весьма состоятельная, а теперь, после смерти ее отца, ставшая просто богатой, за все годы, что мы живем по соседству, только один раз побывала за границей - и то в Англии: язык понятный. Есть одно отличие в этом смысле американцев от русских. Пушкин сказал: мы ленивы и нелюбопытны. Американцы не ленивы, - но они тоже нелюбопытны. В том-то и проблема - можно сказать, трагическая, - что нынче Америке приходится сталкиваться с миром, который вторгся в ее внутреннюю жизнь, в отличие от прежних конфликтов, в которые сама Америка вмешивалась. Американцы утратили райскую невинность. Конечно, это трагедия, сопоставимая с соответствующим библейским сюжетом. Александр Генис: Но как, по-вашему: откуда идет это отношение к миру не в психологическом, а мировоззренческом смысле? Есть ли у американцев основания считать их образ жизни - лучшим ? Борис Парамонов: Ну, во-первых, отчасти это и так: если уж и не самая лучшая, то самая богатая страна. В этой стране к комфорту и материальному довольству как-то привыкаешь и считаешь его чем-то само собой разумеющимся. А культурная основа такого мировоззрения, как мы не раз с вами об этом говорили, - та, что Америка всё еще не вышла из атмосферы 18 века, вот этой самой просветительской эпохи, когда именно по-сократовски считалось, что существуют общие рациональные нормы человеческого бытия и что единственная задача человека, - эти нормы уяснив, им следовать. В Америке не было 19-го века, с его романтической реакцией, весьма углубившей представление о человеке. Дело не в том, что рациональных норм не существует - а в том, что человек в основе своей существо иррациональное, что нельзя свести его потребности к разуму и пользе. В Америке, так сказать, не прочитали "Записки из подполья", и американцам не понять, что человеку иногда свойственно разрушать хрустальные дворцы всеобщего благополучия. Снова вспомню Эренбурга: посетив США в 1946 году и достаточно наглядевшись на особенности здешнего житья-бытья (а видеть он умел), - он всё время задавал себе вопрос: "Да, но откуда у них Фолкнер?" Ясно откуда: с Юга. В Соединенных Штатах победили, однако, северяне, янки. Если б случилось наоборот, то Штаты были бы чем-то вроде Аргентины, вообще Южной Америки: куча Борхесов и Маркесов - и ни одного Билла Гейтса. Александр Генис: Наша следующая рубрика - "Экран недели с Андреем Загданским" - на этот раз ассоциативно связана со свежими новостями из Ирака... Андрей Загданский: В Нью-Йорке вышла в повторный показ картина 1966 года "Битва за Алжир" итальянского режиссера Джилло Понтекорво. Трудно представить более актуальный в сегодняшнем политическом контексте фильм, чем эта эпическая драма о войне в Алжире с 56-го по 60-й год. Заново отреставрированная копия идет в одном из моих любимых нью-йоркских кинотеатров - Фильм Форуме. Идет при заполненном зале и очереди за билетами на улице. "Битва за Алжир" - картина знаменитая. В свое время фильм получил самые почетные призы на самых престижных кинофестивалях. Кинематографические достоинства фильма очевидны - блестящая черно-белая кинематография оператора Марчелло Гатти, музыка великого Эннио Моррикони и безупречно-жесткий ритм фильма держат в напряжении зрителя спустя почти сорок лет после того, как фильм впервые вышел на экран. Пафос фильма мне напомнил "Броненосец Потемкин" Сергея Эйзенштейна. Но в отличие от русского шедевра, "Битва за Алжир" далека от пропаганды. И бесконечно современна. Картина сделана в подчеркнуто документальной стилистике - авторы не столько следят за развитием индивидуальных характеров, сколько за эскалацией борьбы двух сторон. Большинство исполнителей в фильме - непрофессиональные актеры. Если учесть, что фильм снимался в Алжире в 65 году, то есть, всего через несколько лет после описанных событий, то, полагаю, для многих участников массовки съемки были воссозданием личного опыта. События в фильме, как я уже сказал, охватывают конец 50-х. Разрозненные группы Национального освободительного движения в Алжире формируются в сложно организованный фронт и начинают борьбу за независимость. Начинают с террористических актов - с охоты на французских полицейских. В Европейском квартале Алжира - паника. Прибытие французских десантников должно положить конец террору. Но из этого порочного круга нет выхода. Для того, чтобы добраться до верхушки пирамиды движения, организованного по принципу похожему на "аль Каиду", французы идут на пытки. Террористов истязают электрошоком. Не выдерживая пыток, они называют имена других участников. Когда сеть начинает распутываться, приходит новая волна террора. За ней - новая волна пыток и карательных операций. Битва за Алжир - это эскалация насилия, эскалация ненависти, эскалация зла. Победит не тот, кто сильнее и лучше вооружен, а тот, кто способен больше ненавидеть. Самая напряженная сцена в фильме - подготовка трех женщин-террористок к взрывам в европейском квартале Алжира. Чтобы пронести бомбы в город, женщины переодеваются в европейскую одежду, красят волосы, губы. Они становятся женственны и привлекательны. Они не вызывают подозрений у заигрывающих с ними солдат. Им улыбаются мужчины в кафе. Они пьют кофе и смотрят по сторонам - вот молодая пара, вот пара постарше, вот женщина с малышом, который облизывает мороженное. Всем им суждено сейчас умереть. И убьет их вот эта молодая и привлекательная женщина, которая оставит сумку с бомбой под стойкой бара, встанет и выйдет на улицу. Авторы сохраняют нейтралитет. В этом удивительно сбалансированном фильме обе стороны правы и неправы. В финале, когда восстание кажется раздавленным, и все, кто возглавлял движение, либо убиты, либо арестованы - арабский квартал Казвах отвечает на обращение военного коменданта то ли улюлюканьем, то ли воем. Этот почти звериный звук еще долго звучит в ушах после просмотра фильма. В 1962 году, спустя два года Алжир стал независимым. Гражданская война началась позже. Идущий сейчас в Нью-Йорке "Осама" - первый фильм афганского режиссера Сиддика Бармака, получил приз "Голден Глоб", награду фестиваля "Молодость" в Киеве, был отмечен на молодежном смотре в Каннах, отличился и на других фестивалях. Когда фильм выйдет в российский прокат - неизвестно. Боюсь, что никогда. Любопытно, что режиссер, он же автор сценария, получил кинообразование в Москве, в 1987-м году, то есть когда советские войска еще были в Афганистане. "Осама" - это история девочки, ее играет Марина Голдахари, которая живет со своей вдовой-матерью и бабушкой в Кабуле времен талибов. Их закон, запрещающий женщинам работать, оставляет мать героини, врача по профессии, без куска хлеба. Чтобы спасти дочь от голода, ее стригут, переодевают мальчиком, дают мужское имя Осама. Все это для того, чтобы устроить ребенка на работу к кому-либо из неболтливых соседей. Классический сюжет переодевания и столь не похожая на европейскую развязка. Весь фильм мы ждем разоблачения. Одна из лучших и самых тревожных сцен фильма происходит в исламской школе-медресе, куда попадает Осама. Старик-мула Сахиб учит в бане мальчиков совершать религиозное омовение после эротических сновидений, то есть, после поллюций. По какой-то причудливой аналогии я тут вспомнил "Амаркорд" Фелини, где подростковый эротизм - вход в взрослый мир. В афганской картине эротика влечет неизбежное и неотвратимое наказание. Мальчишки, подозревая в Осаме девочку, заставляют ее забраться на дерево. Ей это удается, но слезть уже не под силу. Девочка плачет от страха - она разоблачена. Фильм снят выразительно и просто, даже сдержанно. Здесь нет шокирующего натурализма, но есть шокирующая реальность на улицах пыльного, залитого солнцем Кабула. Вот одна замечательная по изобразительной силе деталь: когда бабушка остригла Осаме волосы, девочка, посадив обрезанную прядь в горшок с землей, поливает ее водой из пипетки. В финале картины девочка оказывается на огромном стадионе, где верховный мула вершит суд. Иностранного корреспондента, снимавшего демонстрацию голодных женщин, - расстрелять. Женщину, нарушившую запреты талибов, - закопать по шею в землю и забить камнями. Толпа радостно бежит выполнять приговор. Мы ждем худшего, но героиню фильма не казнили, по просьбе старого мулы Сахиба ее отдают ему же в жены. И он запирает ее в своем доме вместе с десятком таких же несчастных женщин. "Осама" - талантливый, умный и бесконечно печальный фильм, из тех, которые вы не пойдете смотреть в субботу вечером и даже в воскресенье утром. Но когда после фильма выходишь из кинозала на Бродвей и видишь в городской толпе открытые женские лица, то на мгновение, всего на мгновение кажется, что они все - абсолютно все - очень красивы. Александр Генис: Песня недели. Ее представит Григорий Эйдинов. Григорий Эйдинов: Сегодня, 20 апреля 2004-го года, в магазинах США появился первый - после почти десятилетнего самоизгнания автора - альбом Принца (Prince) "Музыкология" (Musicology). 45 -тилетний Принц, он же - Роджерс Нелсон (Rogers Nelson), за последние 10 лет утвердил свою творческую и коммерческую независимость, попробовал себя в роли общественного деятеля и присоединился к секте Свидетелей Иеговы. Но сейчас Принц вспомнил, что он еще и рок-звезда. При всей его странности и самовлюбленности, Принц ещё раз доказал, что он - крайне талантливый певец, продюсер и композитор, что он - одна из самих значимых фигур в поп-музыке - с 80-х годов и по сегодняшний день. На мой вкус, лучшая вещь нового альбома - "Миллион Дней". (А Мillion Days). В эфире - их эксцентрическое Высочество Принц. Алексасндр Генис: Юбилеи технических изобретений часто проходят незамеченными, хотя мало что так радикально меняет нашу жизнь, как агрессия прогресса. С тех пор, как 30 лет назад американская компания "Моторола" первой освоила производство мобильных телефонов для частных клиентов, в мире появился миллиард с третью абонентов сотовой связи. Сегодня этот аппарат кажется непременной частью антуража, особенно, для молодых, которые скорее выйдут на улицу без штанов, чем без телефона. Удобное и на первый взгляд безобидное устройство вкрадчиво изменило наш обиход, поведение, самоощущение, нашу ориентацию в пространстве и - даже - самое пространство. В сущности, мобильный телефон, упразднив разделение между общественной и частной зонами жизни, всех нас - на улице, в автобусе или в лифте - делает невольными свидетелями чужих разговоров. Мобильный телефон многократно увеличил публичность жизни. Причем, со стороны телефонное общение кажется интимным даже не по содержанию, а по форме: одностороння беседа похожа на молитву... Незадолго до юбилея профессор Университета Ратгерс Джеймс Кац выпустил первую книгу, всесторонне исследующую влияние мобильных телефонов на наш образ жизни. Она называется "Постоянный контакт". С ее автором беседует корреспондент "Американского часа" Ирина Савинова.Савинова. Ирина Савинова: Как сотовый телефон изменил наше поведение - в целом? Джеймс Кац: Главное в мобильной связи - наше постоянное пребывание в контакте. Чувства изоляции и одиночества в будущем люди вообще перестанут испытывать, потому что они всегда смогут продолжить общение с друзьями и семьей. Раньше люди уходили в отпуск, чтобы все бросить и от всех скрыться. Считалось, что в отпуске человек забывает о работе. Теперь вы можете забрать с собой и все свои заботы, распоряжаясь делами с пляжа или с вершины горы. Мобильный телефон стимулирует путешествия, любое перемещение, деловое общение. Мобильный телефон стал определять сам характер ежедневного расписания. Вы можете осуществлять так называемую "гипер-координацию", т.е. схореографировать день до последней минуты. Ирина Савинова: Как складывается этикет сотовой связи? Джеймс Кац: Когда первые телефоны были изобретены и впервые продемонстрированы в 1876 году, люди были в радостном изумлении: их живущие далеко родственники могли оказаться так близко, но вскоре их стали беспокоить звонки - то во время обеда, то поздно вечером, то во время... разговоров с другими людьми. Телефон без извинений ворвался в их жизнь. Сегодня все стало намного серьезнее. В Америке 57 миллионов абонентов потребовали, чтобы их номера запретили использовать для коммерческих - рекламных - звонков. С мобильными телефонами та же картина. Кажется, он так удобен, но есть и другая сторона медали: вам могут звонить - все и всегда. Это не может не разрушать концентрацию, необходимую, скажем, для работы. Самая странное в этикете сотовой связи - парадокс. Если у человека есть мобильный телефон, и он хочет позвонить, он думает, что и окружающие понимают его желание. Если же кто-то другой рядом с нами звонит, мы считаем это хамским вторжением в зону "прайвиси", в наше персональное пространство. Такое явление называется "парадоксом исполнителя-наблюдателя". Иллюстрацией может служить уличная сцена, в которой водитель машины и пешеход считают, что другой должен уступить дорогу. Но мы можем быть и водителями и пешеходами, и наше поведение обусловлено ролью, которую мы исполняем в той или иной определенной ситуации, а не нашими манерами. Ирина Савинова: Какое место сотовый телефон занимает в сравнении с другими инструментами связи нашего времени? Джеймс Кац: Ничем не похожий на факс, компьютер и телевизор, мобильный телефон стал частью нашего тела, нашел себе место в ладони, стал умещаться в сумочке, кармане, на поясе - словом, стал предметом одежды. Он - часть нашего имиджа, он диктует, как нам одеваться (нужен пояс, карманы), что с собой носить (сумочку). Он стал продолжением нашего тела, он научил нас по-новому использовать наш голос и нашу руку. Факс, компьютер и телевизор - статичные вещи, они не становятся ощущаемой частью нашего тела. В будущем мобильный телефон будет интегрирован в нас еще больше: скажем, в одежду или в очки. Он будет узнавать наш голос, управляться движением наших глаз. Другими словами, он будет с нами всегда. Появится эффект отсутствия присутствия: люди, находящиеся далеко от нас, будут рядом с нами, а окружающие нас люди исчезнут. С мобильным телефоном наши связи с друзьями и семьей станут крепче, но это произойдет за счет оборванных связей с другими людьми, может, и не друзьями, но все же - важной частью нашей жизни. Александр Генис: Техника меняет не только повседневный обиход, но и то, что мы привыкли считать независимым от проделок прогресса, - искусство, литературу, театр. Скажем, непременным персонажем всякой классической трагедии был Вестник, рассказывающий зрителям все, что они должны знать, чтобы понимать происходящее на сцене. В ХХ веке это амплуа исчезло - Вестника заменили технические средства связи: телефон, радиоприемник, телевизор. Беккет первым умудрился вставить в пьесу даже магнитофон. Он - второй из двух героев одноактного шедевра Беккета "Последняя лента Краппа", где актер беседует с собственным голосом, записанным задолго до время действия драмы. Мобильные телефоны, конечно, тоже вмешались в драматургическое ремесло, помогая убыстрить развитие сюжета. Когда следующий раз будете смотреть детектив, обратите внимание, сколько раз достают мобильник его герои. Однако мой знакомый, известный нью-йоркский писатель и сценарист Барри Юрграу пошел намного дальше. Он первым написал книгу специально для мобильного телефона. Я ее читал неправильно - в рукописи, но на днях она выйдет, именно так, как задумана. Для начала это произойдет в Японии, где чрезвычайно популярны сотовые телефоны, на которые можно получать короткие текстовые сообщения. Узнав об этом, Барри, который, будучи страстным поклонником Борхеса, всем формам повествования предпочитает краткие, сочинил сборник текстов как раз такого размера, чтобы они помещались на экранчике сотового телефона. Чтобы дать представление об этой затее, я перевел один из микророманов Барри Юрграу для мобильного телефона. ЧТО ТАКОЕ ТРАГЕДИЯ Вас бросили в тюрьму за игру в карты, ибо на дворе эпоха, запретившая все виды развлечений. Сидя в унылой камере, вы с завистью представляете себе друзей, пробирающихся из одного города в другой, чтобы поиграть в кегли или покрутить хула-хуп под каким-нибудь залитым лунным светом мостом, всегда с оглядкой на длинную тень закона. Дни в тюрьме тянутся медленно. Вы пытаетесь ногтем на стене сразиться с самим собой в крестики-нолики, но охрана всегда начеку. В конце концов, вы умираете от скуки. Ваша душа перевоплощается в желтого попугая. Он клюет стража, когда тот приходит за вашим трупом. Охранник убивает попугая сапогом. Душа перебирается из попугая обратно в ваше тело. Вы выскакиваете из камеры, запирая в ней стражника. И, наконец, наслаждаясь свободой, вы сдаете карты из колоды, спрятанной все это время в каблуке вашего башмака. Вы проигрываете. Это одно из двух определений трагедии. От второго может разорваться ваше сердце. Александр Генис: В этой занятной миниатюре меня привлекает новизна формы. По-моему, если уж идти навстречу молодым читателя с хроническим дефицитом внимания, то лучше создавать оригинальные жанры, чем кромсать старые, как это случилось с комиксом "Анна Каренина", который только что выпустило московское издательство "Новый русский". В нашей следующей рубрике - "Книжное обозрение" - речь пойдет о более традиционной литературе. В апреле читающая Америка раздает свои самые престижные награды - Пулитцеровские премии, в том числе - и лучшим книгам года. Судя по результатам, на этот раз среди членов жюри была популярна русская, точнее - советская - тема. У микрофона - Марина Ефимова. Марина Ефимова: Пьеса Дага Райта "Я - как моя собственная жена" получила Пулитцеровскую премию и уже поставлена в Бродвейском театре, тем не менее, трудно предположить, что широкая публика повалит с бродвейских мюзиклов на эту тихую драму о жизни трансвестита из Восточной Германии. А между тем, пьеса рассказывает душераздирающую историю человека (который хочет, чтобы его называли Шарлоттой), совершившего скромный подвиг выживания - сначала в нацистской, а потом в советской Германии. В пьесе действуют 35 персонажей, которых мастерски играет один актер - Джефферсон Мэйс: нацистские и советские чиновники, родственники героя, американский газетчик, говорящий на немецком языке с техасским акцентом, автор пьесы (чья роль, к сожалению, непропорционально велика), но главное - сама Шарлотта, с ее несгибаемой гордостью, лукавым привиранием и артистической убедительностью. Пьеса идет в восхитительных декорациях - среди полок, уставленных предметами викторианского прикладного искусства из коллекции Шарлотты - главного увлечения ее (его) жизни. Критик Брюс Вебер пишет: "Это всего лишь история человека, охраняющего, как пичуга гнездо, нелепый, но собственный мирок от посягательств большого мира. Это всего лишь самый волнующий и трогательный спектакль нынешнего сезона". Марина Ефимова: Никита Сергеевич Хрущев: доверенный пособник Сталина - и человек, первым нанесший сталинизму смертельный удар. Человек, потопивший в крови революцию в Венгрии - и освободивший миллионы заключенных Гулага, разрешивший публикацию "Одного дня Ивана Денисовича" - и построивший Берлинскую стену, устроивший Кубинский кризис - и начавший детант, человек, о котором было написано много исследований кремленологов, но ни одной солидной биографии. И вот сейчас политолог университета Амхерст профессор Уильям Таубман опубликовал первую полную биографию Хрущева: с октября 1917, когда 23-летний Никита был сего лишь рабочим с четырехклассным образованием, до октября 1964, когда он вернулся с заседания президиума и, бросив портфель, сказал: "Все кончено, я - пенсионер". "В промежутке, - пишет рецензент книги политолог Леон Арон, - Хрущев был свидетелем или участником всех ключевых моментов советской истории - Обреченной оппозиции Сталину в 20-х годах... ужасов коллективизации... Большого террора 36-39-го годов (когда Хрущев, член революционных трибуналов, посылал на пытки и смерть сотни людей). Он участвовал в массовых арестах и депортации жителей Западной Украины в 39-м и сыграл свою роль в Сталинградском триумфе в 43-м". Марина Ефимова: Однако всё, что делал Никита Хрущев за время своей карьеры (и хорошее, и плохое), бледнеет перед тем сюрпризом, который он поднес миру на закрытом заседании 20-го съезда в феврале 1956 г. "Шок от его откровений был таким, - пишет Арон, - что польский диктатор Болеслав Берут через несколько дней после речи умер от разрыва сердца". Можно добавить сюда и десятки самоубийств правоверных партийцев и комсомольцев - в одном только Ленинграде. "Даже в заговоре ЦК против Хрущева в 1964 году страшнее всех обвинений (в создании собственного культа, в разрушении сельского хозяйства, в шокирующе грубом поведении за границей, в авантюре с установкой ракет на Кубе и т.д.) было обвинение в разоблачении Сталина. Либерализация сверху неминуемо влечет за собой яростное сопротивление функционеров. И главный освободитель неминуемо падает жертвой дворцового заговора, если, конечно, его не спасёт мощь народной поддержки" В книге "Хрущев. Человек и его время" Уильям Таубман представляет несколько возможных объяснений решительности Хрущева, но при этом он не исключает и возможности его бескорыстного порыва - "от монументальной лжи к правде, от узаконенного рабства к опасной, но манящей свободе, от безусловного зла к возможному добру"... В предисловии к книге "История Гулага" ее автор Энн Эпплбаум, колумнистка газеты "Вашингтон Пост", поднимает вопрос о том, почему западные интеллектуалы в большинстве своем относятся к сталинскому режиму гораздо снисходительней, чем к гитлеровскому. Даже та молодежь, которая никогда не нацепит на себя нацистских регалий, с удовольствием носит футболки с серпом и молотом. Американским читателям тема Гулага известна с 70-х, когда они прочли "Архипелаг Гулаг" Солженицына, рассказы Варлама Шаламова и "Крутой маршрут" Евгении Гинзбург... Что же нового для них (и для нас) в работе Эпплбаум? Рецензент книги Эпплбаум профессор Стивен Майнер: "Вскоре после появления книги Солженицына "Архипелаг Гулаг" репутация его автора на Западе была испорчена. Отчасти его собственные взгляды, а, главным образом, инсинуации КГБ сделали Солженицына в глазах одних фанатиком-антикоммунистом, в глазах других - националистом-антисемитом. И группа так называемых "историков-ревизионистов", доминировавших в академическом мире Америки и Англии в 80-х годах, начала оспаривать тот образ советской репрессивной системы, который рисовал Солженицын и другие мемуаристы и свидетели. Вместо рабовладельческой империи эти историки рисовали страну экономического прогресса, поддержанного народом. Никто из них не отрицал наличия Гулага, но они минимизировали его размеры, отрицали тотальный террор и изображали лагеря продолжением царской каторги". Марина Ефимова: Я сама помню в 1981 г, в Мичиганском университете ошеломившую меня лекцию профессора Питера Соломона "Возрождение законности при Сталине". Энн Эпплбаум документированно доказала, что в канун 1917 года на каторге содержались 28 тысяч заключенных, а за 20 лет сталинского режима - 18 миллионов, плюс еще 6 миллионов в ссылке. Также с цифрами в руках автор доказывает, что корни Гулага уходят в ленинский режим, когда появились первые лагеря и первые массовые расстрелы. В книге "История Гулага" освещен и военный, самый зверский период: в одном 1942 г там погибла четверть заключенных, но в том же году они были заменены новыми - почти в равном количестве. Эпплбаум разрушила и миф, поддерживаемый историками-ревизионистами о том, что в лагеря, даже при Сталине, отправлялась политическая оппозиция: "Гулаг, - пишет Эпплбаум, - поддерживала орвелловская логика. Как сказал жертве один следователь: мы невинных не сажаем, но если вы и вправду невиновны, мы не можем отпустить вас, потому что тогда все подумают, что мы сажаем невинных". Книга "История Гулага" - не свидетельство, а документальное исследование. Она перечеркивает как либеральные мифы историков-ревизионистов, так и слепое убеждение тех 20 процентов россиян, которые даже сейчас считают Сталина государственным деятелем, достойным своей страны. "И именно поэтому, - пишет профессор Майнер, - я от души надеюсь не только на то, что "Историю Гулага" прочтут обманутые ревизионистами американцы, но и на то, что эта книга будет переведена на русский язык". Александр Генис: Весна - самое невнятное время в Нью-Йорке. Переход от пальто к майкам свершается так быстро, что его и заметить трудно. Не доверяя временам года, ньюйоркцы ищут других примет весны. Одна из них - танцы. С первыми теплыми днями на площадях города (скажем, возле Линкольн-центра) можно увидеть пары - отнюдь не только молодых -людей, упоенно выделывающих самые замысловатые па. В последние годы это - чаще всего танго. Отчасти в этом виновата бешеная посмертная слава гения танго Астора Пьяцоллы, отчасти - несколько очень неплохих фильмов, снятых на тему танго и любви, отчасти - сама природа стильно старомодного и всегда страстного танца, который лучше всех описал, конечно же, его соотечественник - Борхес: Но, ни годам, ни смерти не подвластны, Александр Генис: Пока до "панели" дело не дошло - весна в этом году необычно холодная - мы послали нашего специального корреспондента Раю Вайль в одну из бесчисленных школ танго, которые сегодня процветают во всей Америке. Рая Вайль: Одна из таких новых школ находится в модном районе Челси и называется "Траянголо". Мои друзья, художники Зоя Фролова и Янис Якобсон (они, как и я, тоже из Риги), занимаются здесь уже больше года... Наш разговор о танго начался еще до начала урока, когда я спросила, что значит для них этот танец? Зоя: Удовольствие... Для меня это, как какое-то забытое чувство, когда все подтягиваются к костру... Янис: Ну, есть какие-то забытые чувства, когда контакт не только физический... когда оба могут танцевать вместе, если есть ощущение партнера... это ощущение партнера, я думаю, это такой дефицит сегодня в обществе, который танго в какой-то степени заполняет... Рая Вайль: Как танго влияет на супружескую жизнь? Янис: Обостряет... Зоя: Разные элементы проходит... Янис: Как в супружеской жизни, между прочим... тоже есть все стадии... потому что танго состоит из множества элементов, как супружеская жизнь... проходят стадии, когда "ты делаешь неправильно"... "нет, ты делаешь неправильно"... но потом, опять, как в танго, должен быть найдет ритм... потому что в один момент ты понимаешь, что выяснить правду невозможно, потому что, в принципе, оба правы... надо найти общий ритм... Рая Вайль: Зоя с Янисом посоветовали мне именно эту школу, потому что здесь учительница очень хорошая... молодая эмигрантка из Бельгии, влюбленная в свое дело, для которой танго - это жизнь, и которая сумела создать замечательную атмосферу. Уютный зал, старинные кушетки и кресла, фрукты и вино, которые, как и мебель, принесли ученики. Их - человек 30. В возрасте от 20-ти до 60-ти. Есть пары, но больше одиночек. Таких, как Габриэлла, которая обожает танго и говорит, что для нее - это самый чувственный и самый страстный из всех танцев. Габриэлла танцует легко, я наблюдала ее во время разучивания одного из самых сложных для женщины элементов... Что нужно, чтобы хорошо танцевать танго? Габриэлла: Чувство собственного достоинства и способность слышать музыку. И, конечно, хороший партнер. Он должен знать, как вести вас, а вы должны знать, как за ним следовать. И это для меня самое сложное. Рая Вайль: И не только для Габриэллы. У микрофона вновь художница Зоя Фролова. Зоя: Мужчина ведет, но всю красоту в танцах создает женщина. Для меня было очень важным научиться за ним следовать. Потому что в танго ты обязательно должен слушать партнера. И поскольку мужчина ведет, ты должен следовать. Это очень трудно. Потому что чаще всего женщина танцует лучше, но все равно. Танец не состоится, если ты не следуешь. Это многому учит в жизни тоже. Потому что в каких-то ситуациях ты просто должен забыть свое эго и следовать. Рая Вайль: После урока, во время которого партнеры часто менялись местами, часов в десять вечера сюда со всего города приходят любители танго. Танцевать до утра. И я была просто поражена, как хорошо, почти на профессиональном уровне, танцуют многие пары. Казалось, что я не в Нью-Йорке, а в каком-нибудь аргентинском клубе. Дана: Не могу выразить словами, что значит для меня танго. Это и удовольствие, и отдых, и тренировка тела. Танго обостряет все мои чувства. Я танцую танго, где только могу: дома, на работе, в клубах... по всему Нью-Йорку. Рая Вайль: Ваше любимое танго? - спросила я уже перед самым уходом из школы художника Яниса Звигздыньша. Янис: Танго, в принципе, любимое, как целое. Но есть такие особые музыканты. Хьюго Диаз. Музыкант очень специфичный. Самоучка. Даже не знает нот. Просто любит музыку, любит танго. Он не просто исполняет танго - он творит музыку. |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
