Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[01-03-05]
"Поверх барьеров". Американский час с Александром Генисом"Оранжевая революция" в Нью-Йорке. Картинки с выставки с Соломоном Волковым. Книга Н.Щаранского "В защиту демократии". Нью-йоркский кинофестиваль "Красное смещение". Как с помощью Шекспира учат американских генераловВедущий Александр Генис
Александр Генис: Пожалуй, самым ярким эпизодом турне Джорджа Буша по старой - и новой - Европе оказалась речь в Братиславе, во время которой он назвал оранжевую революцию на Украине - "решающим событием в истории свободы". Словно иллюстрируя слова президента, богатая традициями и хорошо организованная украинская диаспора Америки открыла в Украинском институте Нью-Йорка интересную фотовыставку "Оранжевая революция". О ней у нас и пойдет речь в этом выпуске "Картинок с выставки". Как теперь уже, наверное, знает весь мир, этой зимой Нью-Йорк стали свидетелем грандиозного хэппенинга. Знаменитый художник, затейник и организатор Христо украсил наш Централ-парк своими оранжевыми воротами. На время этой акции, подыгрывая Христо, все нью-йоркцы старались носить что-нибудь оранжевое - от шарфа и носков до ошейника на собаках. Роскошный особняк Института (этот дом, выстроенный в стиле французских шато, был куплен для института американским изобретателем украинского происхождения Уильямом Дзуом) стоит на Пятой авеню, прямо у одного из самых людных входов в Центральный парк, где начиналась череда ворот Христо. Такое расположение способствовало плавному переходу от оранжевого пейзажа к оранжевому интерьеру. Выставку составили работы трех настолько разных фотографов, что историческое события, которое они запечатлели, не повторялось, а разворачивалось в динамический сюжет, в своего рода спектакль невыдуманного театра. Несмотря на свежесть событий и горячую актуальность выставки (Америка только что объявила о расширении финансовой помощи новому украинскому правительству) в экспозиции Украинского института нет ничего от газеты. Все три фотографа увидели в зимних событиях не столько политическое, не столько даже историческое, сколько эстетическое действо. В совокупности фотохудожники и предложили нам не репортаж с места действия, а портрет революции, исполненный совершенно различными средствами. Начать рассказ следует с работ лауреата многих международных фотоконкурсов, ветерана "горячих точек" Александра Гляделова. Его черно-белые снимки документируют события, изображая самое начало событий: первые протесты, первые демонстрации, первые баррикады. Однако и в этой графической хронике нет ничего временного, сиюминутного. Напротив, демонстративно отказавшись от цвета, от того самого знаменитого оранжевого цвета, Гляделов сделал свои аскетические фотографии в монументальном, героическом стилt. Его герои кажутся скульптурными группами будущего, еще не поставленного памятника революции. Снятые в экспрессивной, слегка архаизированной манере эти фотографии кажутся кадрами из "Броненосца "Потемкина". Прямая противоположность - серия снимков Мыколы Журавля, которую он назвал "Оранжевая эстетика". Вопреки названию, и этот автор работает не цветом, а, скорее, формой. Он показал нам революцию как объект поп-арта. В этих, неожиданно напомнивших Раушенберга работах, остраняется сама фактура истории. Снятые в необычных ракурсах лозунги, заклеенные ими дома и заборы, тесные от народа улицы, стопившиеся палатки - все это придает революции вещный, предметный облик. Это своего рода - абстрактный натюрморт демократии, увиденный эстетом и щеголем камеры. Уверен, что больше всего зрителям нравится третий фотограф - Игорь Паламарчук, ибо он изобразил революцию народным праздником. В его больших и нарядных работах заметнее всего романтическая приподнятость - этакий киевский Делакруа. По-театральному декоративные снимки используют все мыслимые световые и цветовые эффекты. Тут и многолюдные шествия, и тревожные ночные пейзажи с кострами, и, кончено, бескрайнее оранжевое море майдана. В дополнение к таким грандиозным массовкам, Паламарчук выставил ряд маленьких портретов-этюдов. Это - как бы эскизы к изображению толпы. На них мы можем вблизи рассмотреть участников событий. Поражает, как, конечно, и задумал автор, разнообразие типажей - румяные красавицы, бородатые священники в торжественном облачении, молодые инвалиды последних войн, дряхлые бабушки с беззубой улыбкой. Последний кадр в этом галерее - портрет роскошного "мерседеса" с оранжевой ленточкой. Конечно, выставка, рекламирующая себя плакатом с тремя огромными буквами "ТАК", не оставляет места для политических дискуссий. Всем ясно, за кого авторы. Но их изобретательное искусство отнюдь не исчерпывается лозунгом дня. Будучи по своему замыслу бесспорно ангажированной, фотовыставка трех украинских мастеров - интересное и волнующее зрелище, ибо оно трактуют историю как художественный феномен, по преимуществу - оранжевого цвета. Соломон, Украинский институт за полвека своей работы стал в Нью-Йорке полномочным представителем культуры, как самой Украины, так и ее диаспоры. Помимо выставок, в чудном зале этого дворца постоянно проходят концерты украинских музыкантов, звучит как старая, так и новая украинская музыка. Давайте начнем музыкальную часть наших "Картинок" с характеристики этого явления: что такое современная украинская музыка? Соломон Волков: Я должен сказать, что вообще у украинской музыки, в рамках того, что мы можем назвать советской музыкой, была особая роль всегда, еще с начала 60-х годов. Потому что авангард к Москве и Ленинграду двигался с той стороны, с запада. Сначала нечто происходило в Польше, оттуда это уже доходило до Киева, и мы узнавали о последних новинках западной музыки от наших киевских знакомых. Александр Генис: То есть, Киев был трансформатором. Соломон Волков: Да. И там, в начале 60-х годов, впервые в Советском Союзе авангард пышно расцвел чрезвычайно пышным цветом. И во главе этого движения стоял человек по имени Валентин Сильвестров, с которым мне посчастливилось познакомиться еще тогда, в Советском Союзе, во время моего приезда в Киев, и который оказался весьма симпатичным и милым человеком. Тогда же, я познакомился с его женой Ларисой Бондаренко, замечательным музыковедом. И они буквально на своих плечах, вместе с еще несколькими товарищами, тянули это дело, тянули вот это дело украинского и общесоюзного авангарда. И в те годы Сильвестров был отчаянным авангардистом. Он первым осваивал все современные техники музыкальные - сюрреализм, пуантилизм: Еще я был в Советском Союзе, а Сильвестров уже сдвинулся, и тут начался самый интересный для меня Сильвестров. Где-то в 70-е годы он резко перестроился и начал работать в постмодернистской манере. Сравнительно недавно вышел его диск, который называется "Реквием по Ларисе". Это, действительно, огромный реквием, посвящен он Ларисе Бондаренко, которая умерла внезапно в 96 году. Он была в значительной степени центром семьи. Когда она умерла, Валя в момент сломался и решил, что он больше не будет сочинять. Но одно последнее сочинение он хотел сделать. И вот он написал реквием, в котором весь его творческий путь, пройденный вместе с Ларисой. В реквиеме используются и латинские, канонические тексты и стихи из поэмы Шевченко "Сон" 1844 года. Во второй части мы слышим перекличку с одним из ранних авангардных опусов Сильвестрова, это его первая симфония 67-го года. Александр Генис: Соломон, что делает эту музыку специфически национальной, украинской? Соломон Волков: Я как раз хотел показать следующий фрагмент из этой симфонии, где распеты стихи из поэмы Шевченко. И это уже образец того, что я называю классический Сильвестров. Такая очень тихая, задушевная, исповедальная музыка, которая, действительно, доходит от сердца к сердцу. Тут уже ничего от авангарда, которым и мы, и они увлекались в 60-е годы, нет. Следующая часть реквиема - это просто очень, очень красивая музыка. Александр Генис: Соломон, по-вашему, как отразится оранжевая революция на репертуарной судьбе новой украинской музыки на Западе? Соломон Волков: Я не знаю, связано ли это с актуальными событиями на Украине или нет, но диск Сильвестрова "Реквием по Ларисе" попал в число номинантов престижной американской премии "Гремми". Должен сказать, что это факт, сам по себе, поразительный. Меня как раз не удивило, что в итоге этот диск и диск коллеги Сильвестрова по авангардному движению 60-х Тиграна Мансуряна, который был тоже выдвинут на "Гремми", не победили, а победил американец Джон Адамс. Этого следовало ожидать. Но тот факт, что эти два сочинения из армянской и украинской музыки были выдвинуты - это поразительнейшая вещь. И, действительно, можно предположить, что это как-то связано с политическими событиями, а можно предположить, что эти люди завоевывают свое место под международным музыкальным солнцем, если угодно. Мне кажется, что в этом смысле у украинской музыки в Америке большое будущее, потому что здесь есть довольно солидное количество американских украинцев. И американская аудитория найдет в этой музыке для себя что-то знакомое. Тот же Сильвестров работает не только со своими национальными идиомами, очень своеобразно преломленными, но, скажем, очередная часть из "Реквиема по Ларисе", в которой обыгрываются какие-то псевдоцитаты, это не подлинные цитаты, это своеобразный пастиш из Моцарта. Я называют это Моцарт под звуки ветра. Александр Генис: Журналистам, да и всем остальным американцам всегда интересно, что читает их президент. Как говорят историки, Авраам Линкольн, например, горячо любил "Трех мушкетеров" и даже написал письмо автору. Теодор Рузвельт, прозванный за очки и биографию "четырехглазым ковбоем", не расставался с гомеровской "Одиссеей", которую читал в оригинале в тайне от избирателей. Буш-старший гордился тем, что, закаляя волю, в 17 лет прочел "Войну и мир". О том, что читает нынешний президент Буш, сейчас говорит вся пресса. Это - книга Натана Щаранского "В защиту демократии. Как свобода может победить тиранию и террор". У микрофона книжный обозреватель "Американского часа" Марина Ефимова. Марина Ефимова: Не каждый день случается, чтобы руководством к действию для американского президента стала книга (да еще написанная иностранцем). Но именно это произошло с книгой Натана Щаранского, израильского министра и бывшего советского диссидента, соратника Андрея Сахарова, отсидевшего 9 лет в советских лагерях для политзаключенных. В интервью "Новой Газете" Щаранский рассказал, что при встрече с президентом США Джорджем Бушем-младшим, тот сказал ему: - Знаете, почему я читаю вашу книгу?.. Потому что считал и считаю, что демократия - это не то, что Господь Бог подарил только Америке, это Его подарок всему человечеству. И в вашей книге я нашел объяснение, почему это так. Госсекретарь СШ Кондолиза Райс процитировала Щаранского в своем выступлении: Диктор: Мир должен бы принять тест на демократию, который Щаранский назвал "проверкой городской площади". Те общества свободны, - пишет он, - в которых человек может выйти на площадь и свободно выразить свое мнение перед свободно собравшимися людьми. Если он не может этого сделать, то это значит, что он живет в "обществе страха". И мы не должны успокаиваться до тех пор, пока каждый человек, живущий в обществе страха, не получит свою свободу. Марина Ефимова: "Существуют три источника скептического отношения к демократии, - объясняет своё кредо Щаранский, - первая идея - что не все народы к демократии готовы или, даже, для демократии созданы, вторая идея - что даже если свобода хороша для всех, кто сказал, что она хороша для стабильности мира. И третья идея - что даже если свобода хороша для всего и для всех, кто сказал, что МЫ должны играть какую-то роль в установлении демократических свобод во всех странах? В своей книге, - продолжает Щаранский, - я утверждаю, что, во-первых, все народы мира выбрали бы свободу, если бы у них была возможность выбора. Во-вторых, что с точки зрения стабильности, лучше иметь дело с демократией, которая нас не любит, чем с диктатурой, которая нас обожает. И в третьих, что свободный мир способен развалить диктатуру без единого выстрела". В книге "В защиту демократии" Щаранский дает и формулу поведения современного борца за свободу: Диктор: "В условиях диктатуры главная задача состоит в том, чтобы найти внутреннюю силу и встать на борьбу со злом. Тогда как в открытом обществе главная задача - четко сформулировать МОРАЛЬНЫЕ ПРИНЦИПЫ, чтобы выработать в себе способность распознать зло". "Мы должны вернуться к тем нравственным принципам, которые говорят нам: как бы ни были велики различия между странами свободного мира, они незначительны по сравнению с пропастью, которая лежит между свободным миром и "миром страха". Марина Ефимова: В рецензии на книгу Щаранского, опубликованную в "Нью-Йорк Таймс", Роджер Коэн пишет: Диктор: Сформулировав идею о моральных принципах уже на 40-й странице, Щаранский настойчиво возвращается к ней на всех оставшихся 263-х страницах. И когда он говорит о следовании этим принципам, он предполагает мужество свергнуть все диктатуры и автократии мира, где бы они ни находились. Марина Ефимова: Книга Щаранского, - продолжает рецензент, - хороша прямотой и напором. Его убежденность - это убежденность человека, знающего, о чем он говорит, человека, выросшего в обществе, где каждая пишущая машинка была зарегистрирована в КГБ. Теоретически, Щаранский почти всегда убедителен, эмоционально - почти всегда заразителен. Временами его заключения выглядят провидческими. Но!.. простота его суждений часто кажется упрощением реальности: 1 миллиард 300 миллионов китайцев живут в государстве с однопартийной системой. Но их экономический подъем вдохновляет весь мир. Так, что разрушать их систему? А что делать с автократическими режимами Пакистана, Саудовской Аравии, Египта - стран, которые являются главными мусульманскими союзниками Америки?.. Некоторые эффектные формулы Щаранского, по мнению рецензента, теоретически безупречны, но как быть с их практическим применением?.. Щаранский пишет, например: "Когда дело идет о поощрении демократии и соблюдении прав человека по всему миру, тогда ЦЕННОСТИ свободного мира и его ИНТЕРЕСЫ - одно и то же". И, словно вторя ему, президент США говорит (уже в применении к реальной войне): "Жизненные ИНТЕРЕСЫ Америки и наши глубочайшие УБЕЖДЕНИЯ сейчас - одно". По этому поводу Коэн пишет: Диктор: В войне с Ираком риторика демократических свобод, если честно сказать, возобладала в Америке только после того, как улетучились другие причины, оправдывающие эту войну. Реальная политика - слишком сложное дело, чтобы описывать её простыми формулами. Мне кажется, что Натан Щаранский, при всех достоинствах его книги, не учитывает в ней, что и демократическая страна может наделать бед, если слишком уверится в своей силе и в бесспорной правоте своей миссии. Марина Ефимова: Трудно себе представить, чтобы ИНТЕРЕСЫ стран, даже и демократических, так точно совпадали с их ЦЕННОСТЯМИ и ПРИНЦИПАМИ, как этого хотелось бы Натану Щаранскому. Александр Генис: Песня недели. Ее представит Григорий Эйдинов. Григорий Эйдинов: Музыкальная часть 77-ой церемонии вручения "Оскаров" была, на удивление, не запоминающейся. Из пяти номинированных песен три песни исполнила всеми обожаемая Беонсе, которую за её неземную красоту с удовольствием слушали бы даже если б она пела про "Крейсер "Аврора". Впервые за всю историю "Оскара" награда досталась песне на испанском языке. Боюсь, что только это и стало ее отличительной чертой. И это при том, что песню из фильма "Дневник мотоциклиста" перед набитым знаменитостями залом исполняли не менее знаменитый Антонио Бандеррас и один из лучших гитаристов мира - сам Сантана. Пожалуй, единственной песней, которую можно напевать, а самое главное - запомнить, в этом году оказалась песенка из мультфильма "Шрек 2". Вот составляющая контраст своим соперникам энергичная и жизнерадостная песня, не увядающих ветеранов грандж-рока группы "Каунтин Кроус" "Случайно влюблённые" ("Accidentally In Love"). Александр Генис: Организаторы церемонии вручения "Оскаров", состоявшейся в минувшее воскресенье, жалуются, что им - из-за размножившихся фестивалей - с каждым годом все труднее монополизировать внимание зрителей. Впрочем, конкуренция всегда идет на пользу потребителям. Чем больше выбор, тем интереснее жизнь. Особенно - в Нью-Йорке, культурное меню которого с недавних пор пополнилось фестивалем "Красное смещение". О нем слушателям "Американского часа" рассказывает наш корреспондент Виктория Купчинецкая. Виктория Купчинецкая: Расположенный во все еще богемном районе Манхэттена Ист Вилледж кинотеатр "Антолоджи Филм Аркайвс" известен тем, что предоставляет экран режиссерам-экспериментаторам. В том числе - и нашим соотечественникам, которых собрал Третий ежегодный нью-йоркский кинофестиваль "Ред Шифт". "Красное Смещение" включил документальные, игровые и анимационные фильмы, созданные представителями международной русскоязычной диаспоры. Фестиваль представляет его директор Юрий Гавриленко. Юрий Гавриленко: 3-й "Ред Шифт" отличается от предыдущих фестивалей количеством поданных заявок. Мы получили порядка 70-ти заявок, из которых было отобрано 40. Что в два раза больше, чем количество фильмов, показанных на предыдущем фестивале. Фильмы поступили из разных стран - Израиль, Голландия, Канада, США, Германия. Меня интересует среда молодых или не молодых профессиональных фильммейкеров, экспериментальных киношников, которые живут не только в районе Нью-Йорка, но и по всему миру. Виктория Купчинецкая: Авторы фильмов обладают разнообразными талантами и финансовыми возможностями. Поэтому и диапазон Фестиваля очень широк. Рассказывает участница Фестиваля - Сигне Баумане, латышский мультипликатор. Сигне живет и работает в Нью-Йорке 9 лет. Сигне Баумане: Я считаю, что "Красное Смещение" очень хороший фестиваль в том, что он представляет разнообразие. Такой пример. Вот ты отрыл старый сундучок, открываешь, взламываешь его. А там разные пуговицы, а то и жемчужины, и изумруд какой-то, разные вещи, разнородные вещи. Идешь на "скрининг" и не знаешь, что там будет. И это, по-моему, очень чудесно. Меня это радует. Виктория Купчинецкая: Сигне участвовала во многих международных кинофестивалях и сама не раз была членом международных жюри. На "Ред Шифт" она представила свой новый 10-минутный мультфильм "Дантист" - о фантастических приключениях больного в кабинете у зубного врача. Анимация Сигне - это свободное путешествие воображения в край абсурда. Дантист вынимает из зубов пациента целую гору рыбьих костей, варит из них суп и уплетает это варево за обе щеки - а зритель так и чувствует аромат свежесваренной ухи. По словам автора, ее фильмы сильно изменились с тех пор, как она уехала из Латвии, и об этой перемене она не жалеет. Сигне Баумане: В Латвии живешь один, ходишь по лесу, один. Здесь огромное количество людей. У меня люди появились в моих фильмах, как главные персонажи. Я обращаюсь к зрителям. Я хочу, чтобы зритель реагировал. Ну, как можно жалеть, что ты познал мир? Как можно жалеть, что ты ушел из дома и увидел все эти разные холмы, узнал себя, что ты можешь. Смысл жизни для меня изучить жизнь и проверить свой потенциал. Я узнала, что могу работать 24 час в сутки. Или что я великий организатор. Я понимаю американцев, но я отождествляюсь с иммигрантами. Мы прошли одно и то же. Мы бросили привычное место, отправились в неизвестное будущее. Мы должны были себе найти маленькие песочные лужайки, где мы спали или играли. И это было страшно. Вот этот опыт нас объединяет. Наше прошлое нас объединяется. Виктория Купчинецкая: Жюри Фестиваля стали зрители, аудитория, отдавшая главный приз документальному фильму "Олигархи" режиссера Александра Гентелева. Это - З-х часовая сага о процессах приватизации в России в 90-е годы. Работа над фильмом продолжалась почти 10 лет. Съемочная группа состояла из граждан Израиля и Канады, которые съезжались в Россию для съемок не менее 5-ти раз. Они отсняли 30 часов видеоматериала, взяли сотни эксклюзивных интервью с влиятельными политиками, и, конечно, с теми, кому и досталась львиная доля "сокровищ республики", - Владимиром Гусинским, Борисом Березовским, братьями Черными. Рассказывает оператор картины Ави Абрамов. Ави Абрамов: Ну, как можно купить алюминиевый завод, который невозможно оценить в деньгах? Купить за 18 миллионов рублей? Начались гонения на олигархов. Поменялась ментальность целой страны. То есть раньше это были люди, которые давали работу целой стране. В Красноярске каждый второй купил квартиру благодаря Черным. Потому что они выкупили у людей эти ненужные бумажки. А сейчас они стали олигархами, забрали все деньги у бедных россиян. Благодаря тому, что фильм уже сделан, а история движется дальше, он все интереснее смотрится. Я сейчас понимаю, что мы прикоснулись к истории. Чубайс в фильме сказал правду - то, что в нормальном мире происходило десятилетиями, в России произошло за несколько лет. Почему это произошло? Это было интересно понять на разных уровнях. Виктория Купчинецкая: В процессе работы над фильмом Ави Абрамов жил в Израиле, потом - в Канаде, сейчас - в Нью-Йорке. Его истории о съемках звучат как исторические анекдоты. Ави Абрамов: Профессиональные амбиции наши были сделать о России не так, как делают все. Не как Нэшнл Джеографик, не как СиЭнЭн. Когда появились возможности получить интервью с большими людьми - стало еще интереснее. Первое интервью с покойным генералом Лебедем у нас состоялось только благодаря факсу со второго канала израильского телевидения, которое просило помочь русскоговорящей израильской группе взять у генерала Лебедя интервью сразу же после того, как он остановил первую войну в Чечне. Мы пришли, стали представляться. Он спрашивает: мужики, вы что, русские, что ли? А мне сказали, что мы с израильским телевидением будем работать! Ну, давайте тогда выпьем. Выпили, и совсем по-другому получился у нас разговор. Он очень тепло к нам отнесся. Виктория Купчинецкая: Еще один участник Фестиваля, Марат Шполянский, представил совсем иной фильм - игровую трагикомедию о жизни русскоязычных иммигрантов-евреев в Лос-Анжелесе. Она знакомит зрителей с комическими архетипами выходцев из бывшего Советского Союза. Сам Марат приехал в Америку в возрасте 3 лет. Он считает, что молодое творческое поколение русскоязычных иммигрантов еще повлияет на американскую культуру. Марат Шполянский: В период до второй мировой войны множество евреев уехало из Европы, как, например, Билли Уайлдер. Это известнейшие потом стали лица в Америке, в искусстве. Они въехали как иммигранты. И их взгляд для американцев был интересен. Сейчас происходит то же самое. Наши родители уехали с нами, нам нужно было время. Инкубация произошла. Она теперь нас выводит. Мы поменяем взгляды американцев, как поменяли те немцы и французы. Мы дадим им новое зеркало. Виктория Купчинецкая: Зеркало в руках авторов часто поворачивается в сторону России. Фильм Екатерины Еременко - жительницы Германии - о российских любителях канареек, называется "Песня России". Оказывается, в России есть Общество канареечных фанатов, для которых разведение российской породы этих пернатых - самое серьезное занятие в жизни. А Алина Блюмис, нью-йоркский аниматор, сделала видеоклип к песне Бориса Гребенщикова. Она специально ездила в Россию, чтобы встретиться там с мэтром русского рока. Вообще, Фестиваль "Ред Шифт" - Красное Смещение - из года в год становится все более интересным и профессиональным. Мы, нью-йоркские зрители, уже ждем следующего. Александр Генис: Как только Академия раздает кинематографические пряники, в американском кино наступает затишье. О новых "Оскарах" думать еще рано, поэтому у зрителей есть шанс посмотреть необычные фильмы, которым не приходится рассчитывать на популярные награды. Об одной из таких странных картин рассказывает кино-обозреватель "Американского часа" Андрей Загданский. ('Life Aquatic' with Steve Zissou by Wes Anderson) Андрей Загданский: Саша, представьте себе фильм абсолютного абсурда. Нелепая и бессмысленная история, все герои недостоверны, их взаимоотношения не имеют никакого отношения к тому, что происходит или не происходит в фильме, вместо изощренных спецэффектов, которые так легко теперь даются Голливуду, на экране нарочито фальшивые мультики, почти утрирующие "Полет на Луну" Мельеса. При этом фильм ироничен или даже саркастичен по поводу столь серьезных проблем, как кризис зрелости, middle age crisis, проблемы отцов и сыновей, роли масс-медиа в обществе. К тому же, в фильме снимаются замечательные или даже лучшие американские актеры. Вы можете представить себе такой фильм? Александр Генис: Да, могу, но, скорее в Англии. Скажем, так выглядит юмор в той его версии, которую так подробно и успешно разработали британские комики "Monty Python'... Андрей Загданский: В том-то и дело, что фильм американский. И первые, скажем, десять минут обещают любителям кинематографического абсурда полное наслаждение. Мы говорим о новом фильме Wes Anderson Life Aquatic "Подводная жизнь со Стивом Зису". Роль этого самого Стива Зису исполняет Билл Мюррей. Помимо него в фильме снимаются такие звезды, как Уильям Дефо, Анжелика Хьюстон, Кейт Бланшет. Картина начинается с международной премьеры документального фильма Стива Зюсу где-то в Италии. Зал, где проходит премьера, больше похож на театр Ла Скала, нежели на кинотеатр. Публика одета словно на королевском приеме. Но на экране возникает целый ряд нарочито убогих, якобы документальных кадров, снятых в стиле ранних шестидесятых, где бесцветный и пресный Стив Зису, (подобные персонажи очень хорошо удаются Биллу Мюррею), рассказывает о той трагической экспедиции в индийском океане, где невиданная леопардовая акула съела его друга и партнера по подводным съемкам. Никакой акулы в кадре нет. Нет и сцены нападения. Нет вообще ничего интересного или примечательного. Есть только абсурдная ирония. И всплывший на поверхность Стив Зису, который притворно и театрально плачет, скорбя о потере друга. В зале зажигается свет. Гробовая тишина. Вопрос в зале: - Что бы собираетесь делать дальше? - Я собираюсь снять продолжение фильма, в котором я найду эту леопардовую акулу и убью ее, - отвечает Стив Зису, одетый во фрак и красную лыжную шапочку. -Зачем? -Чтобы отомстить за своего друга. Такова первая предпосылка фильма, к которой потом прибавляется еще пять-шесть столь же нелепых. Нашелся сын Стива Зису, которого Стив никогда не знал, да и не уверен, что это его сын, появляется жена Стива - ее играет Анжелика Хьюстон, Стив ищет деньги для новой экспедиции и нового фильма, на корабль Стива прибывает беременная журналистка, чтобы написать о нем статью и т.д. Это далеко не полный список всего, что происходит в экспозиции. Наконец Стиву дают деньги на новую экспедицию и новый фильм при условии, что если он найдет акулу, он не станет ее убивать. Это требование "зеленых". Хорошо отвечает Стив, я вступлю с акулой в схватку, но пощажу ее жизнь. Пока закручено замечательно, правда? И мне так казалось. Проблемы фильма начинаются дальше. Авторы так увлечены всеми своими чудесными пародийными побочными фабульными ответвлениями, что, кажется, совершенно забывают, что фильм, любой фильм, должен рассказать какую-то историю, и при этом не потерять внимание зрителей. Абсурд требует безупречной организации. Блестящие находки - как, например, подробное представления корабля Стива Зису в разрезе (очевидная пародия на Кусто и его знаменитый исследовательский корабль) с плавающими вокруг корабля дельфинами, вооруженными видеокамерами - остаются самостоятельными эпизодами-шутками. Картина, несмотря на обилие событий, стоит на месте. Каждый раз кажется, что авторы сочиняют свой фильм заново, с новой точки. Будут и пираты, и перестрелки, и любовь, и ревность. И с каждой новой сюжетной линией я был все дальше и дальше от моего начального восторженного ожидания. Александр Генис: Но как все-таки с акулой? Удается ее найти? Андрей Загданский: Да. И это подлинная кульминация фильма. В конце фильма все герои сидят в крошечном батискафе, похожем на желтую подводную лодку Битлз и плывут по мультипликационному океану на встречу с акулой, напоминающей новогоднюю гирлянду с дистанционным управлением. Это фальшиво, трогательно и смешно. И даже многозначительно. Доброжелательный зритель многое простит за этот финал. Недоброжелательный скажет, что это не абсурд, а просто непрофессиональный бред. Александр Генис: У меня такое впечатление, Андрей, что Вы еще сами не решили, на чьей Вы стороне. Андрей Загданский: Святая правда, Саша. Александр Генис: Сегодня в нашей традиционной рубрике "Гость недели" - Кэрол Аделман. Вместе со своим мужем Кеном эти бывшие сотрудники рейгановской администрации уже десять лет ведут уникальные семинары для руководителей высшего эшелона. Необычность этих уроков в том, что тонкости искусства менеджмента американские лидеры постигают на примерах, взятых у Шекспира. С гостем "Американского часа" Кэрол Аделман беседует наш корреспондент Ирина Савинова. Кэрол Аделман: К Шекспиру мы обратились по трем причинам: во-первых, Шекспир досконально знает и понимает природу человека, а чтобы быть лидером, нужно очень хорошо разбираться в людях, понимать, чем они мотивируют свои поступки, что заставляет их "тикать", идти за руководителем. Во-вторых, Шекспир - замечательный рассказчик, и мы считаем, что люди легче всего узнают и запоминают что-то, читая повествование с интересным сюжетом. Можно, например, просто зачитать вслух десять важных пунктов из обращения к войскам короля Генриха Пятого в День Святого Криспина в пьесе "Король Генрих Пятый". Наши слушатели запомнят из них, может, один-два совета. Но куда лучше все это запомнят наши ученики, если прочут эту речь в контексте пьесы, когда Генрих произносит ее на поле битвы, в Аженкуре, во Франции, обращаясь к своим больным и измотанным солдатам, окруженный пятикратно превосходящими их числом хорошо вооруженными французскими всадниками. Третья причина - исключительной красоты язык Шекспира. Язык лидера должен быть ярким, потому что даже самые правильные призывы мало вдохновляют, если они облачены в лишенную блеска шаблонную речь. Мы нашли у Шекспира язык власти лояльного лидера, руководителя и считаем, что Шекспир имеет прямое отношение к нашим сегодняшним проблемам. Ирина Савинова: Кого вы учите на своих семинарах? Кэрол Аделман: Используя пьесы Шекспира, мы с мужем учим искусству руководства людьми, менеджменту и этике ведения бизнеса глав больших корпораций, руководителей крупных фондов, различных ассоциаций, членов правительства и - даже - генералов американского армии. Ирина Савинова: Кажется, что генералы и литература - по разные стороны фронта... Кэрол Аделман: Мы тоже думали, что генералы далеки от литературы. Но во всех родах деятельности те, кто достигают вершин в своем деле, - как правило, люди с широким горизонтом. И если многим не всегда удавалось изучать литературу, она их, тем не менее, тоже интересует, особенно, то, чему они могут у нее научиться. Генералы, надо отдать им должное, оказались очень последовательными: они - самые прилежные наши ученики. Ирина Савинова: Итак, чему Шекспир может научить генерала американской армии? Кэрол Аделман: Очень и очень многому. Возьмем один пример. Одной из пьес, которую мы используем, наставляя генералов, стала трагедия "Юлий Цезарь". На ней мы учим лояльности верховной власти. Генералы, скажем, сразу понимают, что несмотря на свои благие намерения Брут, в отличие - от Марка Антония, не лоялен. Объясняя важность ораторского мастерства, мы рассматриваем два выступления: речи Брута и Марка Антония, после смерти Юлия Цезаря. Первым говорит Брут. Он спокойно объясняет, почему убили Юлия Цезаря, перечисляет свои соображения и описывает переживания. За ним произносит свою знаменитую речь Марк Антоний: "Друзья, римляне, соотечественники." Это - два феноменальных примера ораторского искусства, и на них можно демонстрировать умение настраивать слушателей определенным образом. Речь Брута логична, последовательна, но речь Марка Антония гораздо более эмоциональна и эффектна. Поэтому его слова Шекспир передает ямбом, а Брут у него говорит прозой. Сравнивая оба выступления, мы вычленяем приемы, нужные лидеру, когда ему необходимо быть убедительным. Наши ученики читают вслух оба монолога, и сразу становится ясным, какое значение имеет выразительность и красота. Разумеется, мы не рекомендуем генералам обращаться к солдатам с поэтическими воззваниями. Но мы говорим, как выбирать слова в критический момент, когда необходимо мобилизовать армию пламенным призывом. Ирина Савинова: А какая пьеса Шекспира особенно поучительна для политика? Кэрол Аделман: Я думаю, что в "Гамлете" содержится много хороших уроков политику. Мы преподносим "Гамлета" в связи с умением правильно вести себя в критической ситуации, и эта пьеса очень удобна: кризисы в ней происходят от начала до конца. Мы привлекаем внимание к фигуре Клавдия. Нас интересует не убийство, а то, как он справляется с возникающими проблемами. Его умение управлять изменяющейся сложной ситуацией феноменальное: он точно почувствовал момент, когда Гамлет начал подозревать его и отослал принца из дворца, он понял отношение Гертруды к Гамлету и нашел специальную форму отношений с ней, он понял, что нужно успокоить расстроенного смертью отца Лаэрта и сделал это великолепно. В пьесе есть много строк, где Клавдий предстает мудрым государственным мужем. Он предвосхитил возможное вторжение в страну, нанеся визит дяде молодого короля, планировавшего нападение, и склонив его отговорить племянника. В "Гамлете" мы нашли много приемов умения расчетливо вести себя в кризисных ситуациях, и мы учим этому на наших семинарах. Другая пьеса, содержащая примеры стратегии поведения руководителей, - это "Король Лир". Он учит, в какой момент нужно освобождать должность, как не пересидеть на одном месте, как важно подготовить себе замену, найти людей, которые будут выполнять ваши функции после вашего ухода. И король Лир, конечно, - отрицательный пример. Он сидел на троне до того времени, когда у него уже, наверное, начался маразм, он не подготовил себе замену, он не знал, кому передать управление государством. В своих решениях он руководствовался эмоциями, а не здравым смыслом. Резюме: в целом Лир был не слишком хорошим королем. Ирина Савинова: Кто из русских писателей мог бы стать наставником генералов? Кэрол Аделман: Без всякого сомнения, самым полезным стал бы Толстой. Роман "Война и мир" полон примерами сражений и военной стратегии, в нем есть описание контрастирующих характеров и разных стилей руководства армией. Помпезность и эгоцентризм Наполеона противопоставляется характеру истинного русского командира Кутузова с его интуицией, скромностью и сдержанностью. Полная противоположность Наполеону. Так что если мы будем преподавать командному составу основы поведения по Толстому, то, конечно, будем на стороне Кутузова. Ирина Савинова: А кого бы вы взяли в наставники политикам? Кэрол Аделман: Писателей, которые пишут о правительстве, о служащих, о бюрократии. Это был бы, несомненно, Гоголь с его "Шинелью", где речь идет о чиновниках, о летаргии правительства, о том, какие нарушения в государственном устройстве могут иметь место. Другим писателем, имеющим отношение к политическому процессу, был бы Солженицын, критиковавший правительство и выступавший за демократию и свободу. И другой известный автор - поэтесса Анна Ахматова, потерявшая мужа и сына во времена сталинского террора, но продолжавшая писать. Этих писателей мы бы с удовольствием взяли в "штат": |
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
