Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[01-07-05]
"Время Гостей"Руководитель Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций Борис БоярсковВедущая Анна Качкаева Анна Качкаева: Сегодня наш гость - руководитель Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций.... Забываю все время... можно, "культуру" пропущу? Борис Боярсков: Пропускайте, пропускайте. Анна Качкаева: Борис Боярсков. Недели две назад, кажется, вашей службе исполнился год, и вы год ее возглавляете. Борис Боярсков: С 17 июня. Анна Качкаева: Так вот, Борис Боярсков - наш сегодняшний гость. Как бы вам не было, Борис, неприятно, я понимаю, что не хочется об этом говорить, но не могу не сказать. Информационный повод есть, и нельзя об этом не говорить. Мы с вами встречаемся на фоне публичного скандала Соколов - Швыдкой. Слухи активно очень муссируются, что следующим главой Минкульта можете быть вы. Вам хочется быть министром? Борис Боярсков: Добрый день, дорогие слушатели. Вы интересный, конечно, повод выбрали для начала нашей беседы. Для меня это неожиданность, прямо скажу. Анна Качкаева: Ну и хорошо! Борис Боярсков: Ну, да, вы профессиональный журналист, репортер, и это тому доказательство. Я не думаю, что это тот информационный повод, с которого следовало бы начинать нашу беседу, но не могу не ответить, конечно, на ваш вопрос, поскольку вот уже более года как работаю в коллективе, который возглавляет Александр Сергеевич вместе с Михаилом Ефимовичем, с Сеславинским, с Козловым. На моих глазах разворачивались отношения, формировались отношения между всеми участниками этой команды. Отношения непростые, на них, конечно, наложила свой отпечаток прошедшая административная реформа. Поэтому, в принципе, я могу понять причины происшедшего события. Для себя внутренне не могу принять позицию участников этого конфликта, поскольку, конечно, это неприятное событие, которое привело в целом к нездоровому интересу к сфере культуры. Гораздо лучше, если бы повод для этого был бы другим. Анна Качкаева: Вы очень ловко, тем не менее, ушли от моего вопроса. Может быть, на этом фоне, когда уволят одного или обоих, действительно, понадобится молодой, энергичный, уже освоившийся... Вы хотите быть министром? Борис Боярсков: Аня, мы еще не подошли просто к ответу. Я не ушел от него, я только подходил к нему. Анна Качкаева: Ну, извините. Борис Боярсков: Нет, министром не хочу быть. Думаю, что только враг может порекомендовать, пожелать мне, скажем, взяться за эту неблагодарную стезю. Анна Качкаева: Вот так вот.... Тем не менее, если говорить о реформе, я думаю, что, конечно же, проблема не так примитивна, вы правы. Противостояние чиновников вряд ли в основе того, что происходит сейчас в министерстве, и проблема именно в реформе. И мне все время хочется в этой связи сказать (простите за каламбур): не надо ли что-нибудь в консерватории поправить? И я тут перелистала ваше выступление на одной из коллегий и поняла, что вас это тоже очень беспокоит. Например, вы говорите: "На наш взгляд, структура министерства не соответствует его основным функциональным полномочиями задачам. Некоторые подразделения министерства структурированы таким образом, что внутренняя организация управления отделов мешает решению поставленных задач. Более того, за целый год много было чего не сделано. Нет нормальных полномочий у подведомственных структур, совершенно неудовлетворительное регулирование нормативно-правовое, скудное финансирование. И отсутствие четких единых целей у основных руководителей отрасли". Я же не случайно сказала про министра. Это заявление человека, который говорит: ребята, вы плохо справляетесь со своей работой. Борис Боярсков: Анна, у вас источники хорошие, но не оперативные. Вот это выступление, если не ошибаюсь, относится к мартовской коллегии министерства, и продиктовано оно было единственным желанием - вместе с другими участниками этого "забега", другими руководителями агентства и служб выстроить работу в более разумном режиме. И действительно, было, наверное, и мое мнение использовано министерством, для того чтобы построить его структуру. Анна Качкаева: Ну, так и что? Если ближе к сути, каким должно быть министерство, что до такой степени вас там беспокоит и волнует, министерство и ваше ведомство? Борис Боярсков: Я с большим удовольствием, конечно, отвечал бы на вопросы, связанные с работой нашей службы, понимаете. Анна Качкаева: К службе мы перейдем, потому что я хочу узнать ваше отношение ко всему этому, чтобы задать вопрос про службу. Борис Боярсков: Дело в том, что сложнее всего перестраиваться, наверное, самим людям, а не ведомствам целиком. То, чем должно заниматься министерство, агентство и службы, прописано в положении о каждом из них. Однако есть некая инерция, как мне кажется, которая ведет людей по-прежнему пути, когда надо было бы остановиться и понять, что, да, у нас самая большая беда с нормативно-правовым регулированием нашей сферы деятельности и с финансированием. Вот на этих двух основных точках опоры надо было бы сосредоточить свои усилия, и там как раз должно работать министерство - нормативно-правовое регулирование. Анна Качкаева: Я к чему это все веду, потому что мы, конечно, можем долго говорить, и нашим слушателям, может быть, не очень будет понятна детализация всех этих чиновничьих бюрократических обстоятельств, связанных со службой, министерством; я думаю, что не очень и разницу до сих пор понимают между федеральным агентством и службой, министерством. Я к тому, что, может, министерство вообще отменить? Отставить вашу службу контрольную... Борис Боярсков: Разные вариации на эту тему существуют. Некоторые говорят: надо отменить агентство, ну, что, мы сами распределим средства. Анна Качкаева: Да как разница? Все вместе уже, чтобы не было этого. Борис Боярсков: Ну, а что надзирать, если с этим может и министерство справиться? В принципе, структуру государственного аппарата можно построить любым способом, лишь бы под эту структуру были ясные цели, лидеры, готовые достигать этих целей, и четкое проведение команд по всей той вертикали власти, которая должна существовать в каждой отрасли. Если этого нет, как, друзья, ни садитесь... Анна Качкаева: ... ничего не сделаем. Борис Боярсков: Да, ничего не сделаем. Анна Качкаева: Ну, это к вопросу о регулировании. А все-таки, чего же ваша служба достигла к своей годовщине? Тезисно. Борис Боярсков: Скажу прямо, достижений, которыми можно было бы похвастать перед аудиторией, на сегодняшний день нет. Мы добились основного - не в кратчайшие сроки, но обеспечили лицензирование телерадиовещания, тех и других лицензионных видов деятельности, которые должны были обеспечить. Регистрацию СМИ, причем сделали это уже в августе месяце, буквально "на колене", благодаря тому, что сохранили основной костяк людей. Обеспечили вывоз и ввоз культурных ценностей из страны. То есть мы обеспечили право граждан на их действия. Анна Качкаева: Вот-вот, очень хорошо, вы сами сказали... Борис Боярсков: То есть мы смогли продолжить формирование рынка СМИ. Анна Качкаева: Сейчас мы про рынок СМИ тоже поговорим. Я вот про вывоз и ввоз культурных ценностей. Вот в отчете, как я понимаю, написано (не знаю уж, мартовский он или апрельский, тем не менее): выдано 5 тысяч с чем-то справок на 262 тысячи предметов, 7 тысячи свидетельств, запрещено к вывозу 67 предметов, зарегистрирован временный ввоз на территорию России 1900 предметов и культурных ценностей. Борис Боярсков: А кому это интересно? Анна Качкаева: Никому. Мне интересно, что это такое, что это за предметы? И меня всегда интересовала оценка, что ввозить, что не ввозить, - кто это делает? Ваши сотрудники? Борис Боярсков: Это делают наши сотрудники. Но, Аня, я предлагаю всю эту статистику оставить для коллегии министерства, на которую мы вас пригласим, а не засорять эфир этими цифрами. Есть гораздо интереснее темы для обсуждения. Анна Качкаева: А как вам кажется, какая тема интереснее? Борис Боярсков: Ну, для меня интереснее было бы выяснить мнение людей о том, правильно ли наше движение по формированию того же рынка СМИ. Удовлетворяет ли их сегодняшнее состояние СМИ? Удовлетворяет ли их существующая процедура лицензирования, регистрации, которую мы призваны осуществлять? Анна Качкаева: То есть вы утверждаете, что ваша служба влияет на формирование рынка СМИ? Борис Боярсков: Я утверждаю, что она реализует ту часть государственной политики в СМИ, которая связана с формированием этого рынка. Поскольку мы выдаем лицензии, поскольку мы обеспечиваем проведение конкурса федеральной конкурсной комиссией, мы - как некий элемент - в целом участвуем в этой работе. Анна Качкаева: И как же вы участвовали, когда в течение вот этих полутора месяцев кучу чего продали, купили, какие-то владельцы появились? Ну, вы за этим могли только наблюдать в лучшем случае. Борис Боярсков: Так это же и хорошо! Вот тут наше участие в формировании самого рынка как экономического механизма настолько незаметно, что мы, по сути, как государственный орган не влияем на переход имущественных прав от одного субъекта хозяйственной деятельности к другому. Мы влияем на содержание их программных концепций - за этим мы следим. Анна Качкаева: И мы сейчас от бюрократических процедур перейдем к чуть более живым темам, которые вам, уважаемые слушатели, наверное, более интересны. Хотя уже все равно и после этих наших с вами 15 минут много звонков и пейджерных сообщений. Я, тем не менее, хочу, чтобы вы охарактеризовали тогда то, что происходит сегодня рынке. Почему такое оживление - оживление в верхах по поводу принятия хартии Высшего совета "О морали и нравственности", Общественной палаты, какая-то суета по поводу содержательных мотивов, к которым ваша служба не имеет отношения? И вот эти продажи, перепродажи - что это такое, по-вашему? Борис Боярсков: Ну, тут два момента. Прежде всего мы с вами должны рассматривать работу СМИ как хороший, живой рынок, на котором есть возможность реализовать свои честолюбивые планы всем бизнесменам, которые к этому хотят приложить свою руку, сердце, голову. Потому с точки зрения оживления на этом рынке это очень хороший симптом, то есть появляются люди, готовые, в том числе, вложить деньги и, видимо, состоятельные, порядочные покупатели, которые долго присматриваются к российскому рынку, а теперь готовы в очередной раз рискнуть на нем (я имею в виду покупку доли в 30 процентов в Ren-TV, "Московские новости"). Анна Качкаева: То есть служба по надзору одобряет присутствие иностранцев. Борис Боярсков: Вот я как гражданин одобряю любое оживление этого рынка. Анна Качкаева: Потому что у вас бизнес - прошлое, поэтому вы одобряете. Не все такие. Борис Боярсков: Может быть, но я с пониманием отношусь к этому, меня это очень радует. Анна Качкаева: Главное, чтобы вы как государственный чиновник это делали - поддерживали. Судя по вашим словам, поддерживаете - значит, у рынка есть перспектива. Борис Боярсков: Дай бог. Анна Качкаева: Тем не менее, вы это никак не связываете с подготовкой к выборам, например, или что уже началась закулисная такая передача?.. Борис Боярсков: Аня, вы опять торопитесь. Я сказал "первое". Второе - это ближайшие, грядущие точнее, политические события. Кое-кому интересно, естественно, использовать СМИ как рупор для достижения своих политических целей, формирования своих задач. Эта тенденция тоже налицо, и понятно, что здесь большую обеспокоенность по этому поводу испытывает и государство, и различные лидеры оппозиционных течений. Ну, что же, важно, чтобы их работа в этой сфере находилась тоже в рамках законодательства и не привела ни к разгулу и нарушению статьи 4-ой Закона о СМИ, ни к ограничению прав журналистов на распространение информации. Анна Качкаева: А вы опасаетесь или вы знаете, примеры, когда за время вашей работы такие случаи были? Борис Боярсков: Какие? Анна Качкаева: Нарушение прав журналистов. Мне просто интересно, вы как государственный чиновник, что сделали в этой связи? Борис Боярсков: Мы вступали в переписку и с прокуратурой, и с органами власти, которые, с нашей точки зрения, неправомерно пытались поставить журналистские коллективы под свой контроль. Анна Качкаева: Например? Борис Боярсков: Были такие случаи, когда пытались сразу 6 руководителей редакций СМИ после проведения выборов сменить решением главы субъекта Федерации. Как я понимаю, были сделаны правильные выводы. Анна Качкаева: И все осталось на своих местах. Борис Боярсков: Видимо, их будут, если и принуждать к увольнению, то не всех сразу и в строгом соответствии с соблюдением кодекса, Законодательства о труде. Анна Качкаева: То есть, в общем, вы теперь на себя отчасти и функции Союза журналистов, и Национальной Ассоциации вещателей взяли. Судя по тому, что вы говорите, вы готовы защищать журналистов. Борис Боярсков: Мы и с Симоновым нашли общий язык, и мне кажется, что это очень интересная сфера деятельности. Анна Качкаева: Зато 82 предупреждения было вынесено, но об этом мы еще с вами отдельно поговорим. Борис Боярсков: Знаете, в этой части вот еще что меня волнует. Я посмотрел на сайте финансирование "Фонда гласности" и обнаружил там 100-процентное участие иностранного капитала. То есть все, что связано с защитой свободы слова, гласности, финансируется на деньги жертвователей из-за границы. Анна Качкаева: Ну, была "Открытая Россия", а теперь где Ходорковский - все знают. Это проблема. Борис Боярсков: И, тем не менее, мне очень обидно. Вы знаете, это показатель того, что наш отечественный бизнес не уделяет этому достаточного внимания. Анна Качкаева: Я-то думаю, что вы плохо читали. Потому что мне кажется, что у "Фонда защиты гласности" были и гранты министерства, прошлого Министерства печати. Борис Боярсков: Данные на этом сайте - за 2002 год. И там нет сведений о том, чтобы министерство участвовало. Анна Качкаева: Но это не означает, что вы на этом основании, как служба по надзору, будете преследовать такие организации из-за опасений, что они какую-нибудь "оранжевую" заразу распространят? Борис Боярсков: Абсолютно нет. "Оранжевая" зараза, с моей точки зрения, распространяется не извне, а зарождается внутри, благодаря, в том числе, и неудовлетворению самих граждан своей жизнью. Анна Качкаева: Ну, вот, джинна из бутылки выпустили.... Раиса Николаевна нам из Москвы пишет: "Надо оставить только Министерство культуры. А Швыдкой - это опасный человек, от слов которого у нормального человека волосы дыбом поднимаются". "Все средства массовой информации России излагают патологическую ложь. Иванов. Петров". "Смешно слышать от государственного деятеля - "средства массовой информации". В Конституции нет данного положения, а в 29-ой статье говорится о массовой информации". Тем не менее, массовую информацию - это я Николаю Ломову отвечаю - распространяют все-таки средства массовой информации, а не что другое. "Появится ли в эфире Санкт-Петербурга патриотический канал "Звезда", радиостанция "Звезда", а в диапазоне средних волн радиоканал "Содружество" и "Голос России"?" Ну, это я не знаю, это точно не к Борису вопрос. И теперь у нас Анатолий из Москвы в эфире. Добрый день. Слушатель: Добрый день. Скоро все небо увидим в звездах. Я хотел вот что сказать, насчет СМИ - оставим "покойникам" хоронить своих мертвецов. А вопрос у меня есть к вашему гостю такое. Как он относится к уничтожению одного из лучших музеев в России - Музея декоративного искусства? Борис Боярсков: Вы имеете в виду московский? Слушатель: Конечно! Борис Боярсков: Я не знаю, что бы он находился под угрозой уничтожения. Слушатель: Палата общественная. Анна Качкаева: Да, имеется в виду, что туда заедет Общественная палата, поэтому, как я понимаю, Анатолий, вы полагаете, что музей в этой ситуации либо погибнет, либо его куда-нибудь перевезут, либо закроют и так далее. Слушатель: Нет, его не перевезут. Ему предлагают массу помещений различных по Москве... Анна Качкаева: Это мы знаем, да-да. Борис Боярсков: Я вам гарантирую, что в любом случае он не погибнет. Каково будет решение по размещению Общественной палаты, мне неизвестно, но сохранность музея будет обеспечена на 100 процентов. Анна Качкаева: Просто нормально ли, - как я понимаю, это не один вопрос от Анатолия - что очередной общественный орган или создаваемый государством орган пытаются пристроить в центре Москвы в памятнике архитектуры? Ваше отношение к этому? Борис Боярсков: Это непростой вопрос. Удовлетворить интересы всех очень сложно, и, возможно, я думаю, интересы кого-то будут ущемлены. Анна Качкаева: Но почему интересы музея, Борис? Это же странно! Общественная палата - и в музей. Что, для Общественной палаты какое-то другое место нельзя найти - не для музея, а для Общественной палаты? Борис Боярсков: Звучит, друзья, нехорошо, но я знаю, что этот вопрос уже четыре месяца обсуждается, найти ему простое решение не удается. И вообще, в реальной жизни в Москве простых решений нет, всегда придется кого-то куда-то потеснить, для того чтобы вновь организованный орган, имеющий большое государственное значение, общественную значимость, простроить. А потом посмотрим, насколько все это себя оправдает. Анна Качкаева: Заметьте, Борис, как хорошо вы охарактеризовали - "куда-нибудь пристроить". Вот именно, пристроить. Александр из Петербурга, вы в эфире. Здравствуйте. Слушатель: Добрый день. У меня вопрос по поводу цензурных барьеров. Два ваш гость знает, они примитивны и должны быть минимально низкими - это порнографический и насилие. А вот про другие барьер, про барьер по поводу дебилизации населения? Вот мой эмпирический опыт общения с пенсионерами, которые смотрят российское телевидение, - это то, когда 20-летняя девица-миллиардерша поучает их, как жить, то есть просто плевок в их жизнь: жизнь вы прожили зря, господа. И это повсеместно - это бесконечные ток-шоу, где приходят топ-модели и говорят: "Ну, мне нужно содержание - миллион долларов в год". Вот этот вот момент нужно каким-то образом разрешать. Анна Качкаева: Александр, а как вы сами предлагаете это решить? Слушатель: Очень просто! Должна быть этика российская, понимаете. Эти люди построили эту страну! Вот эта девушка, которая ничего в жизни не сделала, редиски не посадила, живет за счет этих людей, и то, что она успешна в жизни... Анна Качкаева: Александр, еще раз вас спрашиваю: вы что предлагаете - закрыть, не пускать? Слушатель: Я предлагаю нормальную этику, чтобы показывали хотя бы трудовых людей, пуританскую, протестантскую этику. Анна Качкаева: Хорошо. Ну, это очень возмущенный крик души. Борис Боярсков: Александр, мне очень приятен ваш такой экспрессивный напор и внимание к этой теме. К сожалению, она не урегулирована в правовом плане, и только вопросы, связанные с тем моментами, которые предусмотрены в статье 4-ой, являются предметом нашего ведения, нашего внимания, а все остальное как раз призвана урегулировать инициатива общественных организаций. Вот для этого и создаются хартии, принимаются, на которых руководители каналов берут на себя общественные, моральные обязательства соблюдать интересы людей в этой части. Анна Качкаева: Да они эти хартии принимали уже на моей памяти раза четыре. Дело-то ведь, наверное, все-таки не в этом. Дело в том, что коммерческое телевидение все равно будет коммерческим, и вопрос - насколько государственное телевидение, общественное (общественно-правовой формы у нас просто нет), выполняет эти самые функции. Вот и все. Нет? Борис Боярсков: В третий раз уже вы предваряете мои слова по этому поводу. На самом деле у нас нет понятия государственного заказа на телевидении. Анна Качкаева: Тем не менее, давайте все-таки вернемся и попробуем еще поговорить о том, о чем, собственно, говорили в последний месяц много в связи с вашей службой, - о предупреждениях, которые, кстати, вы обещали, но так и не вывесили на сайт. Борис Боярсков: Так у нас сайт не работал, он только сейчас заработал. Анна Качкаева: Это к разговору о том... Борис Боярсков: Это к разговору о финансировании. Анна Качкаева: Так теперь повесите? Борис Боярсков: Повесим. Анна Качкаева: 82 предупреждения. Про что? Борис Боярсков: Да уже 85, я думаю. Каждый день что-то происходит. Анна Качкаева: А скажите, пожалуйста, мне интересно, предупреждения, если они касаются содержательных характеристик, не только измененной концепции, а, скажем, национальной розни, антисемитизма, национального вопроса, - это вообще как-то отличается по регионам? Где-то вы выносите предупреждений меньше, а где-то больше или это везде одинаково? Борис Боярсков: Это отличается по регионам, поскольку наиболее квалифицированные заключения мы даем в Москве и прибегаем к такому серьезному методу, к такой серьезной мере в первую очередь в Центральном регионе. Анна Качкаева: То есть за региональными изданиями следить труднее? Я, например, Юг, имею в виду. Борис Боярсков: Вот на Юге у нас большие проблемы. По-моему, наши предшественники еще из упраздненного МПТР много лет судились с некоторыми изданиями на Кубани, пытаясь прекратить и деятельность СМИ, и не нашли взаимопонимание ни в самих СМИ, ни даже в судах. Сейчас, со сменой руководителей в этих областях, напряженность с этим как-то спала. Но Юг нас действительно очень беспокоит в связи с тем, что там выходит большое количество на иностранных языках газет, а мы не имеем возможности даже получить оценку читателей по содержанию этих изданий и так далее, или хотя бы правовую. Анна Качкаева: Когда вы три месяца назад были в этой студии, вы мне сказали, что давайте не будем вдаваться в лингвистические и лексико-графические экспертизы по поводу предупреждений газеты "Коммерсант", в суде, мол, разберемся. Ну, вот, суд разобрался. И я просто посмотрела и напоминаю нашим слушателям, что предупреждение было вынесено Росохранкультуры за материал, где были использованы слова Масхадова; и тогда господин Боярсков (там стояла ваша подпись, под этим предупреждением), во всяком случае, подтвердил, что в интервью содержится информация, обосновывающая и оправдывающая необходимость осуществления экстремистской деятельности. "Коммерсант" отправил на экспертизу в один из уважаемых институтов это интервью, и я так понимаю, что в Институте русского языка была сделана экспертиза - и в интервью ничего противозаконного не нашли. А Росохранкультуры отправили это в Институт мировой литературы имени Горького - и там было сделано заключение, что все-таки экстремизм существует в этом интервью, и этот весь материал был оценен по критерию, что поступили они неверно. А суд решил, что заявитель не доказал нарушение своих прав, и "Коммерсант" вам проиграл. Вот теперь мы можем комментировать эту ситуацию? Вы убеждены, что суд не пошел у вас на поводу, как у государственного органа, и не решил это просто в пользу удобства для себя? Борис Боярсков: Да, конечно, нет. Относиться так к суду - это, значит, просто не уважать его. У нас в России к суду относятся с большим уважением, чем у вас. Анна Качкаева: Да что вы! Борис Боярсков: Да. Но дело в том, что вы забываете о другом. Суд принимает заключения, экспертизы, полученные в тех организациях, куда их направил уполномоченный на то орган. Так вот, служба уполномочена направлять материалы на заключение в тот или иной центр, а редакция газеты не уполномочена это делать. Поэтому суд аргументы эти заслушал, но не принял к сведению и сам сделал такие выводы, какие счел нужным. Кстати, наш предыдущий спор с Ren-TV тоже в этом плане показателен. Служба, по-моему, за пропаганду наркотиков объявила предупреждение, сделали мы заключение, которое потом пытался отозвать Госнаркоконтроль, там была такая сложная-сложная история. А суд сказал: нет, я усматриваю в этом рекламу наркотиков, - и оставил предупреждение в силе. То есть основание изменил, а действия наши оправдал, то есть подтвердил. Поэтому суд выносит свое, совершенно самостоятельное суждение, рассмотрев все обстоятельства дела. И конечно, в этом суде мы участвуем как один из совершенно рядовых участников, приходящих на заседания. Анна Качкаева: Ирина вас спрашивает: "Что вы можете сказать о бесконечных наездах на Музей кино и о том, что нас лишают возможности смотреть российские фильмы в Доме Ханжонкова и в "Мире Кинотавра"?" Борис Боярсков: Ирина, если вы свою проблему сформулируете и поместите ее на сайте у нас, обратитесь к этим вопросам, я пойму, в чем эта проблема заключается. Анна Качкаева: Так проблема прямая - это проблема Музея кино, который бесконечно пытаются сейчас отселить, выселить, акционировать. Там тяжба с Фондом культуры, с Союзом кинематографистов и так далее, и так далее. Борис Боярсков: Ну сугубо хозяйственный спор! Нами он рассматриваться не будет. Если там речь идет о нарушении законодательства, я с удовольствием выслушаю вопросы на эту тему и приму участие в разбирательстве. Анна Качкаева: Но вот Дом Ханжонкова куда отходит? Борис Боярсков: Да откуда я знаю? Есть Росимущество, есть Агентство по культуре и кинематографии, которые решают эти вопросы. Это не наша сфера деятельности. Если мы еще полезем в имущественные споры, но, извините меня, мы уже потеряем как раз тот самый смысл надзорной службы, который, как мне представляется, закладывало при создании ее правительство. Анна Качкаева: "Хотелось бы услышать мнение гостя о конфликте между детской музыкальной школой имени Танеева и Московской патриархией за обладанием зданием по Чистому переулку. Наталья из Москвы". Борис Боярсков: Ну, друзья, опять вы толкаете нас в сферу имущественных отношений. К сожалению, это не наша сфера деятельности. Анна Качкаева: То есть вы не можете высказываться, чтобы, не дай бог, чего-нибудь лишнего не сказать. Борис Боярсков: Да я не разбирался в этих вопросах. Анна Качкаева: Понятно. Николай из Москвы, мы вас слушаем. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Вы предвосхитили мой вопрос как раз по теме разжигания национализма, ксенофобии. Меня интересует вопрос Интернета. Вы как-нибудь контролируете вот эти вот сайты, причем даже официально зарегистрированные на российском портале, где просто такие вещи встречаются (особенно на форумах), что просто волосы встают дыбом? Например, есть такой сайт "Независимая Ингушетия.Ру" - там такие вещи: антисемитизм, расизм, ваххабизм, просто прямые угрозы к убийству, ненависть к осетинскому народу. И потом мы удивляемся, откуда берутся зверства в Беслане в том же самом! Вы как-то контролируете это вообще? Довольно легко это сделать - по поисковой системе даже открыть. Особенно форумы если смотреть, там такие вещи, просто откровенная ненависть пропагандируется! Анна Качкаева: Николай, я вам задам вопрос, прежде чем Борис ответит. А вы хотите, чтобы Интернет контролировали? Слушатель: Обязательно надо контролировать! Я понимаю, когда можно спорить, рассматривать проблемы территориальных претензий. Но когда идет просто ненависть, идут сравнения с сатаной, призывы к убийству открытые, причем якобы на такой демократической якобы вещи, как форум, где все могут сказать... Анна Качкаева: Николай, так ведь форум - это даже не средство массовой информации, и граждане имеют право разговаривать. Мы вот вас сейчас в эфир выпустили, а как бы вы обиделись, если бы мы вам не дали возможность сказать! Форум - это приблизительно то же самое. Тем не менее, Борис, вопрос прозвучал. Борис Боярсков: Дорогие друзья, мы с вами должны определиться, что сфера деятельности нашей службы - это законодательство о СМИ. Там, где в Интернете зарегистрировано СМИ, и это периодическое издание Интернета, мы участвуем в контроле за соблюдением законодательства. Там, где это - сфера открытого общественного обмена мнениями, какое бы оно ни было, размещение информации, в том числе и экстремистского характера, - это сфера деятельности правоохранительных органов в первую очередь. Анна Качкаева: Тем не менее, вот Зося отреагировала на мои цифры, которые вам показались так скучны, про ввоз, вывоз, справки, предметы. "Сколько у вас осталось квалифицированных специалистов, чтобы оценить с точки зрения национальных интересов России, а не с чьих-то других, что вывозить, а что ввозить?" - спрашивает вас Зося. Борис Боярсков: Ну, это не у нас осталось, а у нас с вами осталось, постольку поскольку оценивают их эксперты по культурным ценностям, не работники нашей службы. Мы только что утвердили порядок аттестации этих экспертов, передали его в Министерство культуры. В скором времени, надеюсь, мы увидим постановление правительства и доведем дело до такого состояния, что эксперты будут сродни нотариусам - будут отвечать своей лицензией, своей аттестацией за результаты своей работы. Их достаточное количество сейчас. Анна Качкаева: Хорошо. Реплика Клавдии: "Наше правительство очень странно относится к тому, что было создано в XIX-XX веках. Все это наследие подминается под себя. Например, чтобы разместить Общественную палату, полезность которой пока не очень известна, нужно почему-то лишать Музей декоративного искусства его помещения". Нет, у моего гостя пальцы не веером, Марина, поскольку, я вижу, он вполне интеллигентно и со знанием дела, очень искренне пытается отвечать на все ваши вопросы. Николай из Петербурга, вы в эфире. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Мне хотелось бы все-таки услышать ответ на риторический вопрос (я-то прекрасно знаю ответ): почему у нас из Конституции выпала важнейшее слово "средств" массовой информации, нет этого понятия? И в Законе о средствах массовой информации, в той же статье 4-ой, опять же интересно прописано. В заголовке написано - "Недопустимость злоупотребления свободой массовой информации", а внутри вся статья прописано, что не допускает использование средств массовой информации. И, кстати, во всем законе проходит вот такая интересная особенность: нигде не соединяются слова "свобода" и "средства массовой информации". Анна Качкаева: Николай, я только не очень понимаю, каков ваш вопрос. Вы, видимо, очень глубоко погрузились в текст Закона о средствах массовой информации, потому что закон, вообще-то, так и называется, а в Конституции гарантирована свобода на мнения и на информацию, и не обязательно, чтобы там еще и средства массовой информации фигурировали, потому что это - как носитель - и является тем самым средством, которое законом и регулируется. Поэтому я очень понимаю, что вы, собственно, хотели спросить у Бориса. Иван из Москвы, мы вас слушаем. Слушатель: Здравствуйте, господа. Вот Максим Горький говорил, что человек подобен руде и должен закаляться при определенной идеологической температуре. Вот эту температуру должны создавать СМИ. Правильно здесь сказал сейчас слушатель, что творится в Интернете - это ужас один! Но что творится на нашем телевидении? У меня сын - школьник. Смотрю, что показывают, - одни боевики, насилие и так далее. Я его начала ругать - он все программы перещелкал, и на всех программах одно и то же: убивают, насилуют, убивают, насилуют. Кого мы воспитываем? Вы, Борис, человек, который должен контролировать это. Все должно быть в какой-то дозе, может быть, что-то и надо показать, но надо эту дозу знать. У меня - и не только у меня, я беседовал и с другими москвичами - сложилось такое впечатление, что у Швыдкого и его команды в глазах только доллары. И чем раньше мы вас оттуда, вернее правительство вас оттуда освободит, тем лучше будет. Анна Качкаева: Иван, понятно. Вообще, любой чиновник, как всякий "пес режима" (это еще не нами сказано), он всегда страшно раздражает. Борису мы пока этих упреков бросать не будем. Борис Боярсков: Видите ли, друзья, конечно, наше телевидение, с моей точки зрения, сейчас переживает, как и все общество, пору накопления первоначального капитала. К сожалению, и государственное идет вслед за коммерческим и борется за рейтинги всеми доступными и недоступными средствами. Очень, наверное, неудачно, что мы являемся свидетелями этого периода, но я надеюсь, что в скором времени он закончится и нам удастся, во-первых, коммерческие проекты оставить бороться за рейтинги, а государственное телевидение расчистить для достижения общественно значимых целей в большей степени, чем сейчас. Анна Качкаева: Это вы сейчас делаете какое-то серьезное заявление - расчистить государственное телевидение. А конкретнее можно? Борис Боярсков: Ну, мы с вами уже начинали разговоры об этом. Я веду речь о государственном заказе на общественно значимое телевидение - детские, культурные передачи. Анна Качкаева: Я-то думала, что вы сейчас скажете, что сделаем какой-нибудь общественный канал и все. Борис Боярсков: Попытки этого мы можем наблюдать. Я не убежден, правда, в их удачности. Анна Качкаева: А как вы относитесь к появлению за последние 1,5 месяца такого количества (или заявлениям об их появлении) каналов, вроде бы таких нишевых, но все они, такое ощущение, имеют финансирование из нашего с вами кармана? Борис Боярсков: Вот это меня очень удручает. Я считаю, что инициативы за счет бюджета - это инициативы расходного порядка... Анна Качкаева: Я не назвала эти каналы, а вы что имеете в виду? Борис Боярсков: Я имею в виду те каналы, которые появились в последнее время. Анна Качкаева: Ну, какие? Борис Боярсков: "Звезду" в первую очередь. Анна Качкаева: Видите, это не я сказал, это вы сказали. Борис Боярсков: Это слово из моих уст, да. И эту озабоченность постоянно проявляют все члены федеральной конкурсной комиссии. Конечно, жалко бюджетных денег. Анна Качкаева: А как так может быть - создатели канала заявляют везде, что это акционерное общество, что это бизнес-предприятие, что мы будем зарабатывать деньги, а вы, как главный контролер в этой сфере, говорите, что это связано с бюджетом? Как же это пресечь-то или поймать за руку, чтобы этого не происходило? Борис Боярсков: Ну, у этого проекта есть инициаторы... Анна Качкаева: Да, Министерство обороны. А вы, кстати, ничего не знаете, мне сказали, что на той неделе Министерство обороны с Минкультом подписало какой-то договор о сотрудничестве, - ничего об этом не знаете? Борис Боярсков: Ну, это - к Минкульту. Знаю, что подписано такое соглашение, но я его не видел, честно скажу. Анна Качкаева: А вот это как? С какой стати Минобороны с Минкультом подписывает? Вам, как надзорному ведомству, не надо бы вмешаться в эту ситуацию? Борис Боярсков: Я надеюсь, что там нет нарушений законодательства, поэтому нам там не придется вмешиваться. Анна Качкаева: Да, ну, я понимаю, что очень непростая ситуация: вы как по камушкам - и своих непосредственных коллег не задеть, и Министерство обороны не тронуть... Борис Боярсков: Нет, вы ошибаетесь, Аня. На самом деле для меня ситуация совершенно понятна: я занимаюсь своей работой и не хочу вмешиваться в чужую сферу деятельности. Анна Качкаева: Нина Ивановна из Москвы, мы вас слушаем. Здравствуйте. Слушатель: Добрый день. У меня такая просьба к гостю хотя бы к концу передачи кратко, но конкретно сформулировать те функции, которыми занимается его ведомство. Потому что на протяжении часа уже звучит: "Я это не знаю... Я этого не слышал... Это не наша компетенция... Это другое ведомство..." Пусть буквально в двух-трех словах перечислит те функции, которыми занимается ведомство вашего гостя. Можно так сделать? Анна Качкаева: Можно. Я Бориса попросила сделать это в начале программы. Вы либо поздно включились, либо он не очень четко сформулировал эти самые пункты. Тогда так, чтобы было понятно нашим слушателям. Борис Боярсков: С удовольствием. Спасибо за вопрос, мы, действительно, в некоторой степени все являемся жертвами прошедшей административной перестройки, и я хотел бы четко перечислить те вопросы, которые относятся к компетенции нашей службы. В первую очередь это регистрация средств массовой информации, мы ее осуществляем на территории всей страны через территориальные управления и центральный аппарат. Лицензирование нескольких видов деятельности: телерадиовещание, реставраторская деятельность, деятельность по производству аудиовизуальной продукции и публичный кинопоказ. Мы осуществляем разрешительную работу в связи с вывозом или временным вывозом культурных ценностей за границу (выставки и перемещение частными лицами культурных ценностей). Розыск культурных ценностей, пропавших из музеев, частных коллекций, в том числе в России и за рубежом. Мы осуществляем надзор за осуществлением законодательства в сфере СМИ и проводим это по поступающим к нам заявительным материалам из правоохранительных органов, с рынка, от слушателей и зрителей (ваши письма, обращения к нам часто являются основанием для подобного рода проверок). И, наконец, мы осуществляем надзор за соблюдением законодательства в сфере охраны памятников, выявляем такие факты, принимаем меры по предотвращению и прекращению незаконного строительства, по нарушению границ охранных зон вокруг памятников, согласовываем проекты проведения работ на памятниках федерального значения. Анна Качкаева: Ну, я думаю, что исчерпывающе. Вы теперь точно понимаете, какой же сферой деятельности занят Борис Боярсков. Юрий из Петербурга, вы в эфире. Здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Мне кажется, мы опять изобретаем велосипед. В демократических государствах давно уже отработана система взаимоотношений государства и СМИ, и там совершенно четко и ясно уже выяснили люди, давно, на 100 лет раньше нас, что СМИ должны быть общественными, государственные СМИ просто не должны иметь место. И нам просто надо скопировать совершенно элементарно американскую систему взаимоотношений, ничего не изобретая. Россия такая же страна, как и все остальные, никакая она не особенная. Анна Качкаева: Юрий, благодарю вас, но я вас вынуждена огорчить, вы, видимо, не знаете, но в Америке есть только два общественных канала - это телекомпания и радиостанция, а все остальное телевидение и радиовещание в Америке коммерческое, государственного там, правда, никогда не было. Вот в Европе действительно очень сильно когда-то развивалось и теперь крепко стоит на ногах система общественно-правового вещания, наряду с коммерческой. А к разговору о том, что с рынка должны уйти государственные СМИ как вы относитесь, Борис? Борис Боярсков: Я считаю, что они не должны уйти полностью, а обязательно должны быть каналы доведения общественно значимые, и государство должно взять на себя обязательства доводить эту информацию до населения, но их количество должно, быть, конечно, ограничено. Ограничено прежде всего возможностями нашего бюджета и реальными потребностями населения в получении такой информации. Анна Качкаева: Елена я отвечаю. Вы меня спрашиваете: "Почему ваше радио волнует не американская, а российская собственность? Это американская привычка совать лапу в чужое или просто бестактность, так присущая американцам в чужих странах". Во-первых, я вам скажу, Елена, что я гражданка России, а не американка. А во-вторых, сегодня наш гость - человек, которому по долгу службы полагается наблюдать, в том числе, и за тем, что происходит с собственностью на памятники и на ценности в России, поэтому мы об этом и говорим. Сергей Алексеевич из Москвы, вы в эфире. Здравствуйте. Слушатель: Добрый день. Аня, я слышал, как вы удивлялись по поводу того, как Общественная палата вытесняется государственную структуру, причем такого значения для культуры. Я вам еще могу привести примеры (и, наверное, не я один). Я работал в нотариате более 5 лет, и Общественная палата частного нотариата просто убрала из Москвы (в других городах, я знаю, он еще есть) государственный нотариат, просто его "съела". Причем это вопиющий вопрос! И второе, у меня к вам просьба, к вам и вашим коллегам. Вас слушает беднейшее население в основном, где-то процентов на 80-90. Бизнесмены и более-менее средний класс слушает, конечно, вас, но очень мало. Я просто такой опрос провел, человек 70-80 спросил, - поменьше ссылок на Интернет. У кого есть Интернет, они все знают, все выяснят, выйдут на сайт. Мы не знаем ни сайтов, ни Интернета, у нас ничего этого нет. И потом, вы же радио, и вы должны в первую очередь работать с радиослушателями. Анна Качкаева: Сергей Алексеевич, мы и работаем с радиослушателями. Это вы и кто-то из вас звонит и ссылается на Интернет, и рассказывает Борису, что видел в Интернете. Что ж, у вас такое мнение, у нашего коллеги из другого города другое мнение, вернее вашего коллеги. Мы же просто даем возможность и вам, и ему высказаться. Вот здесь один из наших слушателей благодарит меня за гостя. Спасибо. Борис, вы кому-то и понравились. Александр из Самарской области, здравствуйте. Слушатель: Здравствуйте. Я хочу вопросы такие мелочные задать. Там какие-то проблемы высокие решают, а мы здесь не можем решить даже вопросы о садовых муравьях, жуках колорадских, картошку воруют. Анна Качкаева: Александр, у вас есть конкретный вопрос к нашему сегодняшнему гостю? Он картошкой не занимается. Слушатель: Про нас вообще забыли, не знаю, где и как мы живем! Анна Качкаева: Да, это, к сожалению, тоже часто бывает - и не знаем, где мы живем... Тем не менее, вернемся все-таки к телевидению, Борис. Как вы относитесь к инициативе "Единой России", которая была озвучена на минувшей неделе, о том, что нужно маркировать телепередачи? Это вот то, о чем наши слушатели говорят, скажем, чтобы точно было понятно: в кружочке 18 лет, 14, 10 - и уже точно чтобы все понимали, что сюда детей подпускать нельзя. Борис Боярсков: По мне, это не самая главная проблема. Самое главное - в содержании того, что предлагается маркировать. Анна Качкаева: А как вы относитесь к тому, что представители ЛДПР на том же заседании, когда это все обсуждалось, призвали принять такой законопроект, в котором бы на показ чрезвычайных ситуаций отводилось не более 10 процентов эфирного времени? Борис Боярсков: Я надеюсь, что в целом Государственная Дума примет правильное решение и таких ограничений вносить не будет. Они должны диктоваться жизнью в первую очередь, а не какими-то цифрами. Анна Качкаева: А если это будет касаться того, о чем опять же две недели назад заговорило "Би-Би-Си"? Как вы относитесь к формуле о том, чтобы чуть-чуть задерживать трансляцию таких чрезвычайных происшествий, как, например, Беслан или 11 сентября? Борис Боярсков: Вообще, организация работы "Би-Би-Си" может вызывать у всех только уважение. Это действительно общественное телевидение, имеющее всемирную сеть распространения, с очень хорошей практикой работы. Я думаю, что нам надо внимательно посмотреть результаты их работы и сделать выводы для себя. Анна Качкаева: Ну, что же, мы заканчиваем нашу программу. Опять не очень хватило времени, но я думаю, что Борис Боярсков не в последний раз в Московской студии Радио Свобода. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
