Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
Театральный выпуск "Поверх барьеров"Петр Фоменко, Марк Захаров, Анатолий Васильев - о роли интонации в театреВедущая Марина Тимашева Марина Тимашева: В эфире - театральный выпуск "Поверх барьеров". У микрофона - Марина Тимашева. Союз театральных деятелей России провел режиссерскую конференцию и приурочил к ней мастер-класс Петра Фоменко, Марка Захарова и Анатолия Васильева. Они сами выбрали тему: "Роль интонации в театре". Профессор Евгений Колмановский учил театроведов смотреть спектакль трижды. Один раз - как обычно, второй - закрыв уши, а третий - закрыв глаза. За редким исключением получается три разных спектакля. Многие режиссеры уверяют, что большинство актеров не понимает слово "партитура" в применении к драматическому спектаклю. И немудрено. Оказывается, в те годы, когда учились нынешние режиссеры, слово "интонация" было ругательным - сродни "формализму". Петр Фоменко начал мастер-класс с того, что рассказал об одном из своих учителей Борисе Ильиче Вершилове, вахтанговце, попавшем в начале 50-х годов во МХАТ. Борис Ильич запирал дверь в аудиторию на ножку стула и заговорщически шептал: "Давайте поинтонируем, а действие вас посетит". Петр Фоменко: Интонации было искать позорно. Марина Тимашева: Марк Захаров подтверждает Марк Захаров: Я учился в ГИТИСе, когда слово "интонация" - это было самое ругательное дело. Меня настроили педагоги, что это что-то отвратительное, как мимика. Марина Тимашева: Как хороший партнер, Петр Фоменко ненадолго отвлекается, чтобы поговорить о мимике. Петр Фоменко: Вот сейчас не ставят мимику. Мимика (как интонация) считалась пороком. А мимика - это искусство. У меня есть старая книжка 150-летней давности, у соседей нашел - "Искусство мимики или кривлянья". Книжка сказочная, "идиотская". Мы говорим: "не хлопочи лицом, успокой бровки", но мимикой занимались люди, простите, не карандашом деланные, тоже кое-что знали, работали перед зеркалом веками. Надо знать себя. Это - правда жизни. Женщина или мужчина перед зеркалом себя изучают с детства до какого-то возраста, или нет? Все может быть и нет ничего запретного, и все запретно в этой грешной и святой профессии. Марина Тимашева: Возвращаемся к интонации. Петр Фоменко продолжает. Петр Фоменко: Мне казалось, что интонационный строй роли определяется и автором, конечно, и природой актера, а кроме того, я считаю, что это - музыкальный строй работы. Очень важно иногда спеть фразу, потому что речевая мелодия может быть также божественна, как и музыкальная, записанная на пяти линейках нотного стана. Мне очень интересно это делать - с тем, чтобы артисты слышали, как им сохранить мелодику диалога, не попадая в тональность или мелодику партнера. Когда двое существует в одном регистре, нам надо закрывать глаза, потому что закрытые глаза дают возможность обострить аудиовосприятие. Выстраивать магическое, поэтическое действие без таких вещей. как голосоведение, интонирование в самых разных сложных, иногда простых вещах, невозможно.
Петр Фоменко: В последнем нашем спектакле "Египетские ночи" есть то, что делал замечательно у Швейцера Сергей Юрский, я имею в виду Импровизатора. Мы его назвали сеньор Пиндемонти, поскольку у Пушкина есть замечательные стихи "Из Пиндемонти", это его мистификация, никакого Пиндемонти в Италии не было. Поскольку стихи эти были на грани цензурных трудностей у Пушкина, он решил, что это авторский перевод Пиндемонти из раннего кватроченто, треченто или раннего Возрождения. Импровизатора сыграл наш артист Карэн Бадалов. Я очень люблю, когда он играет, каждый раз неизвестно, что он будет делать. Там он читает это великое стихотворение Пушкина: "Недорого ценю я громкие права, от коих не одна кружится голова"... Но рождение этого стихотворения.... "зависеть от царя, зависеть от народа, не все ли нам равно. Бог с ними! Никому покоя не давать. Себе лишь самому служить и угождать. Для власти, для ливреи, не гнуть ни помыслов, ни вымысла, ни шеи. По прихоти своей скитаться здесь и там, дивясь божественным природы красотам. Перед созданием искусства вдохновенья, трепеща радостно в восторгах умиленья. Вот счастье, вот права!". Карэн Бадалов это делал после огромной интонационной паузы, интонация тела возникала, он терся об стенку. То есть, как рождается это пресловутое так называемое вдохновение. Это такая мука, как бы поприличней сказать, на грани каких-то поэтических мастурбаций, самоистязания. Когда он доходил до этого дела, это было изящно и иронично, и наверное, физиологично - в меру. Я на старости лет был счастлив, что у меня есть компания, с которой можно заниматься тем, чем раньше заниматься было нельзя. " Таков поэт, как Аквелонг, что хочет, то и носит он. Орлу подобно он летает и, не спросясь ни у кого, как Дездемона избирает кумир для сердца своего". Марина Тимашева: В разговор, который я иллюстрировала фрагментами спектакля Петра Фоменко "Египетские ночи", включается руководитель "Ленкома" Марк Захаров. Марк Захаров: Я стал замечать в практике своей, что повышение тональности - это мощное действие, мощное воздействие на организм партнера и на собственный организм. Даже возможно на пол-тона повышение - это уже какое-то другое воздействие на человека, с которым ты устанавливаешь какие-то взаимосвязи и находишься в какой-то динамике. Я прочел у американцев: они выяснили, что эти "сюсюкающие" материнские звуки, когда с ребенком говорят, во-первых, у всех такая примерно одинаковая интонация. Если в яслях, которые раньше у нас были в стране была нянька на 40 человек, и она на могла всем говорить это, их иммунитет, их сопротивляемость болезням резко отличалась от того ребенка, который получал это за счет писклявой материнской интонации, которая, оказывается, воздействует целебным образом. За счет повышения тембра могу, например, выйти разрушить товарищеские отношения и дискредитировать человека, которого уважаю. Если я скажу: "Фоменко, ты еще будешь выступать?" в другой тесситуре, это будет нормальный человеческий обмен необходимой мне информацией. А это дискредитация и разрушение наших товарищеских отношений, более того, это понижение авторитета Фоменко перед уважаемым собранием и т.д., таких примеров очень много. Так что интонация - это уже действие, хотя общий наш учитель был против слова интонации, не любил его. И только уже незадолго перед смертью я сказал: "А как же Бабанова, когда говорила "Ну что, Данила-мастер, не выходит твоя чаша?". Марина Тимашева: Заметьте, о Марии Бабановой заговорил Марк Захаров, как бы передавая тему Анатолию Васильеву. В 1981 году в литературно-драматической студии в Доме радиозаписи на улице Качалова он записал "Портрет Дориана Грея", от автора читала Мария Бабанова. Анатолий Васильев: Я вынужден был устроить конкурс на радио для очень знаменитых актеров, актеры согласились. Я не называю их фамилий, но это были все очень известные имена. Я давал текст и просил почитать в микрофон. Когда актеры читали диалог, те актеры, которые не годились, мне казалось, что этот диалог происходит в вагоне скорого поезда "Москва - Ленинград". Никакого отношения этот диалог не имел к поэтике даже переводного текста Оскара Уайльда. Это было очень типично для многих самых замечательных актеров с самыми великолепными голосами. Тех актеров, которые звучали такой красивой, но очень приземленной бытовой речью, которые не могли спеть звук, спеть слово. С Марией Ивановной Бабановой я познакомился просто, я ее боготворил - это ясно. Но мы быстро восстановили дружеский и очень шутливый тон. Я приезжал к ней, мы дома работали, я всегда ей говорил - "Марья Ивановна я, я вас прошу", или, "душка, перестаньте, я не могу больше этого слышать", "Мария Ивановна, пошире чуть-чуть, пожалуйста, понапевнее, ну вас же не слышно, что вы как блины печете"? И она, совершенно не задумываясь ни о чем, быстро переходила на другую интонацию и говорила: "Так вам нравится?". Вы представляете, в своем возрасте, ей было 82 года, она легко владела двумя интонациями. Одна была интонация поэтическая, и в ней содержалась вся красота русской фразы, речи, великолепие просто фантастическое. И вторая речь была обыкновенным мусором, но с красивым тембром, не более того. Мария Ивановна записала "Портрет Дориана Грея" великолепно, она читала с ходу огромные абзацы, я был восхищен. Когда я спрашивал на радио, почему они ее не пишут, ее в это время не писали, они отвечали, что у нее дурной характер. Мы потеряли уникальное дарование, уникальный инструмент. Она не писала уже где-то пять лет из-за "дурного характера". "Даже читать об этой отошедшей в прошлое роскоши было наслаждением. Куда все девалось? Где дивное одеяние шафранового цвета с изображением битвы Богов, сотканное смуглыми девами для Афины Паллады? Где Виллариум, натянутый по приказу Цезаря над римским Колизеем? Это громадное алое полотно, на котором было изображено звездное небо и Аполлон на своей колеснице с белыми конями в золотой упряжи. Где погребальный покров короля Хельперика, усеянный тремя сотнями золотых пчел? Или фантастические покои в Реймском дворце королевы Иоанны Бургундской? На их стенах были вышиты 1321 попугай и 561 бабочка, на крыльях у птиц красовался герб короля, а на крыльях у бабочек герб королевы, и все из чистого золота. Где та одежда принца Карла Орлеанского, на рукавах которого были выписаны стихи, начинавшиеся словами: "Сударыня, я очень счастлив"? И музыка к ним, причем нотные линейки были вышиты золотом, а каждый нотный знак - четырьмя жемчужинами". Марина Тимашева: В том же радиоспектакле, в 1991 году изданном фирмой "Мелодия", а теперь вышедшем на компакт-диске, звучал еще один невероятный голос. Он принадлежал Иннокентию Смоктуновскому - Лорду Генри. Анатолий Васильев: Он приходил сюда с большой такой сумкой, наполненной разными приспособлениями для работы на радио. Это были два термоса с молоком и чаем, потом - тапочки, письменные принадлежности, блокноты, карандаши. Он приходил на радио, снимал обувь, доставал тапочки и долго снимал электричество с тапочек, потом надевал их и подходил к микрофону. Перед тем, как подойти к микрофону, он пробовал голос, это целая была процедура употребления медикаментов, целая медицинская акция перед тем, как начать писать звук. Потом он подходил к микрофону, брал карандаш и вот этим карандашом долго рисовал звук в воздухе прежде, чем его произнести. Вел он себя удивительно странно и очень смешно. Я ему долго рассказывал, что ему нужно. Слушал-слушал однажды, потом отвел меня в сторону и говорит: "Толечка, скажите, а вы не сумасшедший?". Чего я, в конце концов, добивался, расскажу очень просто. Конечно, я добивался интонирования, я добивался мелодики речи, но вот таких актеров, у которых был дар речи, их нужно было только увести в сторону, в сторону от привычного. Я тогда, испытав на себе этот путь, просил, чтобы они свой корпус подвесили на своем собственном звуке, как если бы они висели на том звуке, который из них исторгался. Когда я ему это объяснил, он мне и сказал: "А вы не сумасшедший?".
Анатолий Васильев: Я понял, что речь значит не меньше, чем переживание, и что она столь же самостоятельна на театре, как и переживание. Это не аранжировка к переживанию, а самостоятельный совершенно путь. Там где речь, там тоже действие. Марина Тимашева: Александр Шерель пишет о радиоспектакле "Портрет Дориана Грея": "Васильев искал ту единственную интонацию, ту художественную мелодию, которая, прежде всего, повлекла бы чувства слушателей за собой. Примат слова, человеческой речи здесь не обязателен, обязательна способность к контакту с музыкой заданного настроения". Все сравнивали спектакль с музыкальным произведением и неудивительно, что вступивший в диалог Марк Захаров ссылается на слова музыканта. Марк Захаров: Однажды очень хорошего трубача, который звук брал такой, какой только на скрипке можно взять, я спросил, каким образом шел тренаж губ, как он добился этого звука, как это можно взять губами. Это было давно. Он сказал замечательную фразу, для меня она была очень важна: "А я беру этот звук не губами, я беру это всем организмом". И я вспомнил про Марию Ивановну Бабанову со слов Татьяны Ивановны Пельтцер - она, конечно, владела разными режимами существования, могла повысить тонус, повысить общий настроенческий тонус. 45-ый год, часть фронтового театра, закрытая брезентом машина, едут по Берлину взятому и разрушенному очень долго, надоедливо, в грязи, и тогда, я позволю изменить себе реплику, она вдруг сказала: "Товарищ воин, скажите пожалуйста, а где же эти дребанные Бранденбургские ворота?". Поменяла ситуацию, всем стало весело, все заинтересовались, когда же они действительно появятся, Бранденбургские ворота. Марина Тимашева: В поисках интонации, театр движется вглубь веков, хотя никто не упрекнет Мейерхольда, Таирова или Станиславского в недостаточном внимании к партитуре спектакля. Иное дело - что восприняли их потомки. Говорит Анатолий Васильев. Анатолий Васильев: В правильно интонированной речи уже заключено действие. Интонация - это форма. Но правильно интонированная речь действует обратно - от формы к содержанию, и рождает четкое совершенно ощущение - настроение роли, действие, философию и прочее. То есть, назовем иначе: музыкально интонированная речь, которая свойственна человеку, который это делает, но я считаю, что она более свойственна автору, на чьей музыке он пишет. Автор пишет на своей музыке речь. Мейерхольд очень ценил "Чайку", он более ценил именно мелодику речи, и создавшуюся необычайную атмосферу мелодического текста Чехова, чем даже мизансцены Станиславского. У Чехова, Достоевского, у Пушкина есть свой дар, свое удивительное ощущение речи, которое нас возвращает к какому-то началу. Потому что психологический аспект действия появляется гораздо позже, именно с доминанты текстов психологического содержания, реалистических текстов, а прежде этой доминанты не было. Представьте себе, как бы играли трагедию греки, если бы они занялись исследованием взаимоотношений. Что бы там случилось с 15 тысячами греков? Марина Тимашева: Отвечая на мой вопрос, все режиссеры признавались в том, что часто они учат актеров с голоса, да и без этого понятно, что интонацию исполнителю навязывают. Но вот как неожиданно признал мое обвинение Петр Фоменко. Петр Фоменко: Конечно, наша профессия - это Бог и Дьявол, скованные вместе, там все одно с другим есть. Иначе дети не рождаются. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
