Мы переехали!
Ищите наши новые материалы на SvobodaNews.ru.
Здесь хранятся только наши архивы (материалы, опубликованные до 16 января 2006 года)
  |
          |
|
18.11.2024
|
||||||||||||||||||
|
|
|||||||||||||||||
|
|
[23-05-04]
Итоги Каннского фестиваляАвтор и ведущий Иван Толстой Иван Толстой: Наш разговор сегодня пойдет о двухнедельном киношоу, которое в 57-й раз проходило на Лазурном берегу Франции. В программе принимают участие эксперты, кинокритики Андрей Плахов и Лев Карахан, а также наш корреспонденты в Париже, Нью-Йорке и Москве. Вот итоги голосования жюри. "Золотую пальмовую ветвь" получил фильм "Фаренгейт 9/11" Майкла Мура. Кроме того, этот фильм получил и награду кинокритиков ФИПРЕССИ. Гран-при фестиваля присужден картине "Старик" ("Old Boy"), корейского режиссера Пака Чхан Ука (Park Chan-Wook). Это второй по значимости приз фестиваля. Лучшим актером назван японец Ягира Юуйя (Yuuya Yagira) за его роль в фильме "Никто не знает" ("Nobody Knows"), а лучшей актрисой признана китаянка Мэгги Чун (Maggie Cheung), фильм "Чистая" ("Clean"). Лучший режиссер этого года француз Тони Гатлиф (Tony Gatlif) за картину "Изгнанники"("Exils"). Приз за лучший сценарий достался французам Аньес Жауи (Agnes Jaoui) и Жан-Пьеру Бакри (Jean-Pierre Bacri) за фильм "Как на картинке" ("Comme une Image"). "Золотая камера" была присуждена израильской ленте с пропалестинским направлением "Мое сокровище" и режиссеру Керен Едайя (Keren Yedaya). Жюри короткометражных фильмов, которое возглавляет Никита Михалков, присудило главный приз 15-минутной картине "Траффик" ("Trafic") румынского режиссера Каталина Митулеску (Catalin Mitulescu). Специальный приз жюри присужден фантастическому фильму "Тропическая лихорадка" (Tropical Malady) тайского режиссера Апичатпонга Вирасетхакула (Apichatpong Weerasethakul) и актирисе Ирме Холл (Irma P. Hall) за роль в фильме "Леди-убийцы" (The Ladykillers). Однако главным триумфатором фестиваля стал американский режиссер Майкл Мур. Жюри фестиваля, которое в этом году возглавлял Квентин Тарантино, впервые с 1956 года присудило главный приз документальной ленте. А теперь пора предоставить слово нашим экспертам. Как прошла церемония награждения? Лев Карахан: Она прошла как обычно, публика обсуждала достаточно горячо результаты голосования жюри и, как всегда, было много недовольных, потому что присуждение пальмовой ветви Майклу Муру показалось слишком политическим. Но, тем не менее, жюри последовательно в основных своих позициях. Поэтому его можно принимать или не принимать, но оно существует как данность, и оно достаточно внутренне аргументировано. Иван Толстой: Андрей Плахов, ваши впечатления от торжественной церемонии закрытия фестиваля? Андрей Плахов: На протяжении последних 15 лет я на Каннском фестивале бываю каждый год, и я еще не видел подобной церемонии. Настолько политизированной, настолько прошедшей на одном дыхании. Причем, началось это еще тогда, когда Никита Михалков, председатель жюри Сине Фондасьон - короткометражного конкурса, вручил приз молодому режиссеру Йонерсу Гернерту, который произнес совершенно беспрецедентную речь для дебютанта. Во-первых, он призвал к тому, чтобы фестиваль стал наконец-то фестивалем искусства, а не бизнеса. А во-вторых, сказал, что независимо от того, получил ли фильм Майкла Мура приз на фестивале, он призывает всех, кто видит эту церемонию в США, не голосовать за Джорджа Буша. Это сразу задало очень политизированный настрой церемонии закрытия, потому что буквально через две минуты этого актера поддержал Тим Рот, председатель жюри Золотая камера, после этого выступала израильская режиссер, получившая приз Золотая камера Керен Йедая, она тоже выступила с политической речью о тех, кто живет в рабстве, и против тех, кто за это отвечает. И все это в итоге пришло к награждению фильма Майкла Мура, к произнесенной им речи и к овациям устроенным залом. В общем-то, это был апофеоз всей атмосферы фестиваля, которая на протяжении 12 дней шла через различные забастовки, протесты, всякого рода политические акции. В этом смысле фестиваль был уникальный, и ничего подобного в Каннах не видел, начиная с 1988 года. Иван Толстой: С чем были связаны эти забастовки, протесты, имело ли это отношение к фестивальному антиамериканизму, или там решались локальные, профессиональные или местные, французские проблемы? Андрей Плахов: Да, разумеется, это были протесты совершенно разного рода. Началось все с того, что было непонятно, откроется ли вообще фестиваль. Перед фестивалем ходили упорные слухи и не только слухи, а акции протеста, которые предпринимали французские профсоюзы работников культуры, которые не работают в штате. Это и актеры, и технические работники, которые уже таким же образом сорвали Авиньонский театральный фестиваль, вручение театральной премии Мольер, выступили также на кинематографическом призе Сезар, отключили микрофоны. И была достаточно серьезная угроза того, что и Каннский фестиваль может быть подвергнут этой опасности. И забастовщики даже блокировали фильмы, которые из Парижа должны были быть доставлены в Канны, в железнодорожном депо. Но, в конце концов, с забастовщиками договорились, им дали высказать свои требования во время церемонии открытия. Конфликт урегулировался, и фестиваль продолжался. Однако было сорвано несколько просмотров на кинорынке. В кинотеатр Стар зашли забастовщики, те, кто организовывали просмотр, вступили с ними в перепалку, а потом и в драку. В результате, 11 человек было ранено, 7 человек было арестовано, полиция была вынуждена извиняться. К этому прибавились другого рода конфликты и протесты. Во-первых, забастовали работники крупнейших гостиниц Карлтон и Маджестик. Они шли по улицам, выдвигали свои требования по улучшению социальных условий и заработной платы. Были просто какие-то отдельные анархистские выступления и демонстрации, против сильных мира сего и власть имущих. И все это соединилось в некую картину протестующих Канн. Что, конечно странно монтировалось с теми развлекательными ритуалами, которые все равно продолжались. Что касается антиамериканизма, то это явление существует, но тут больше следует говорить не об антиамериканизме, а о конкретном недовольстве политиками, довольно неуклюжей борьбой с терроризмом и, прежде всего, недовольство войной в Ираке. То есть, внешняя политика Буша здесь подвергается очень серьезной критике. Иван Толстой: Вопрос ко Льву Карахану. Как вы могли бы охарактеризовать тенденции развития мирового кино в последнее время на примере Каннского фестиваля? По-моему обращает на себя внимание успех дальневосточных актеров, режиссеров и вообще, кинопродукции? Лев Карахан: Эта тенденция существовала давно. И маленькие фестивали всегда проявляли интерес к восточному кино, к небольшим кинематографиям. Сейчас к такому широкому мировому контексту обратился и Каннский фестиваль. Упомянутый Андреем американский режиссер, который выступил с политизированной речью, который получил приз Сине Фондасьон, отметил и то, что Канны меняются, и это отрадно. Это определенная генерация, молодая, прежде всего, которая ориентирована на восприятие такого кинематографа, и то, что Канны поворачиваются к кинематографу большого мира, воспринимается, прежде всего, позитивно. Но, при этом, Каннский фестиваль, как мне кажется, чувствует опасность, что он теряет масштаб, который всегда был ему присущ, и имеет опасность уйти в сторону кинематографа малых форм и малых этнических идей, которые имеют узконаправленный региональный адрес, которые не выходят на большой масштаб, которые не связаны с большими проблемами, как говорил когда-то Пастернак, вопросами жизни и смерти впрямую. Они часто лежат в плоскости либо острых социальных проблем, либо психологических проблем, связанных с каким-то конкретным контекстом. Вот, чувствуя эту опасность локализации некоторых кинематографических явлений, Каннский фестиваль старается сбалансировать контекст, и поэтому наряду с картинами нового типа, которые допущены в большую Каннскую программу, которые раньше были в особом взгляде, в двухнедельнике режиссеров, они сейчас активно проникают в большой Каннский конкурс. Но для того, чтобы сбалансировать эти малые формы, частный взгляд на мир, множественность подходов к действительности, Каннский фестиваль сейчас гораздо больше пускает в свою программу коммерческое американское кино. Вот этот баланс антиглобализма и глобализма, в конце концов, выливается в то, что наряду с картинами, которые не могли попасть в Каннский конкурс, как, скажем "Изгнанники" Тони Гатлиффа, они должны впускать огромное количество картин большого американского кино, и в этом смысле целая группа американских картин представляет такой Жанр с большой буквы. Это и "Шрек-2", американская анимация, и картина братьев Коэнов "Лэди киллерс", очень жанровая картина, скорее в духе бродвейской английской комедии, в другом фильме этой программы тоже пример американского большого кино - "Жизнь и смерть Питера Сэллерса" упоминается о том, что он когда-то играл в этой комедии на Бродвее. То есть возникают два полюса в Каннском конкурсе и эти две тенденции Каннские программисты, прежде всего Териф Римон, который сейчас принял эстафету от Жиля Жакоба, пытаются сбалансировать и соединить в нечто целое. Но все равно ощущение компромисса внутри этой программы есть, ощущение нестыковки глобализма и антиглобализма в одном пространстве существует. Но это, видимо, вообще тот компромисс, в котором мы сегодня живем, и отражение той реальности, которая нас окружает. И в этом смысле, это адекватное решение, которое принято руководством Каннского фестиваля по оценке того, что происходит в кинематографе и в мире. Иван Толстой: Как мы уже рассказывали, лучшим режиссером этого года признан Тони Гатлифф, за картину "Изгнанники". У нас на связи по телефону наш корреспондент в Париже Семен Мирский. Как отреагировали на награждение французские кинокритики? Семен Мирский: Реакция французских кинокритиков на фильм Тони Гатлиффа, я бы сказал, стоит под знаком двойственности. С одной стороны, здесь налицо гордость за несомненный успех французского кино. Один критик написал так: "Галльский петух прокукарекал целых три раза", ведь кроме фильма Тони Гатлиффа "Изгнанники", премии жюри получили еще два французских фильма - "Чистая" режиссера Оливье Оссаяся и "Как на картинке" Аньес Жауи и Жана Пьера Бакри. Но прежде, в двух словах о сути фильма Тони Гатлиффа. Молодая пара Зано и Наима живут в бетонном блоке парижского пригорода. Пригород серый, заурядный, нормальная жизнь маленьких людей. Но молодому Зано не сидится на месте. Он решил, во что бы то ни стало, посетить землю предков, которую он покинул в возрасте 12 лет и воспоминания о которой не дают ему покоя. Но земля предков - это Алжир, где, кстати, 56 лет тому назад родился сам режиссер Тони Гатлифф. Он родился в семье алжирских цыган. И здесь начинается действие фильма, чем-то напоминающего классический roadmoovie. Помните фильм странствие американского кино 60-х годов. Зано и Наима едут из Франции в Испанию, потом пароходом в Марокко, а оттуда в Алжир на родину предков. Цель достигнута. Какой ценой? Для ответа на этот вопрос надо посмотреть фильм. А теперь к вашему следующему вопросу: как французская критика отнеслась к фильму Тони Гатлиффа. Реакцию бы назвал кисло-сладкой. Так кинокритик газеты "Монд" Тома Фотенель пишет. "Фильм "Изгнанники" напоминает путеводитель для туристов, в котором после номера фламенко в ночном клубе Севильи следует музыкальный номер членов секты суфийских мусульман, играющих на заднем сиденье автобуса, едущего по дорогам Марокко". Не лучшего мнения о фильме и Мари Ноэль Франсон - постоянный критик газеты "Фигаро". Она пишет: "Путешествие изгнанников грешит длиннотами, в фильме много провисаний и слабых мест. Но он, впрочем, не лишен шарма". А кинообозреватель интернет-сайта "Алло, сине", сидевший в зале Каннского фестиваля во время показа "Изгнанников", описывает атмосферу: "Мой сосед справа, которому явно было скучно, стучал по клавишам своего сотового телефона, посылая письменные сообщения, сосед слева без конца вздыхал и погладывал на часы. Зритель сидевший за мной без конца стучал коленом в спинку моего кресла, а тот, кто сидел передо мной, постепенно исчез из поля зрения. Он вначале склонил голову. Потом съехал на кресле вниз, и в конечном итоге уснул". Такая вот критика и такие картинки, со всей неумолимостью ставящие вопрос: почему именно фильм Тони Гатлиффа, имеющий столько слабостей, получил перемию за режиссуру? Ответ на этот вопрос, как мне кажется, уже дали наши профессиональные кинокритики, прозвучавшие в прямом эфире до меня. И на этот вопрос могут еще лучше ответить знатоки закулисных игр кинофестиваля. Мне, лично, очевидным представляется один момент, и на нем я, если позволите, остановлюсь. Председателю жюри Квентину Тарантино было важно дать премию фильму не принадлежащему к так называемому, мэйнстриму. В этом отношении фильм Тони Гатлиффа был выбран просто идеально. Премию за лучшую режиссуру получил маргинал из маргиналов. Моральный и политический резон такого выбора очевиден, но оправдан ли он с эстетической точки зрения, это, разумеется, вопрос другой. Иван Толстой: Вы не могли бы пояснить в чем, собственно, маргинальность французского режиссера Тони Гатлиффа? Семен Мирский: Маргинальность его заключается в самом факте его происхождения. Он алжирский цыган. А его фильмы, в том числе фильме, прославившие его во Франции, это трилогия, посвященная жизни европейских цыган. Причем, самый известный фильм из этой трилогии "Гаджо дило", в дословном переводе "Безумный чужак". Гаджо на цыганском языке - это любой человек не являющийся цыганом. В своих интервью Тони Гатлифф много раз говорил о том, что он, являясь цыганом и будучи гордым своей принадлежностью к этому кочевому и столь много в истории преследовавшемуся народу, решил воздвигнуть монумент народу, который не имеет важных памятников письменной культуры. Его фильмы - это рукотворные памятники цыганской культуры. "Изгнанники" - это поиски корней кочевого народа, народа, по определению корней не имеющего. В этом есть момент маргинальности. Иван Толстой: Каковы тенденции кинофестиваля, что показали Канны в этом году, какие основные направления развития мирового кинематографа? Андрей Плахов: Очень интересный вопрос. Я сейчас сам пытаюсь в нем разобраться по горячим следам фестиваля. Только что я слышал репортаж по поводу фильма Тони Гатлиффа "Изгнанники" и хочу немножко это сообщение прокомментировать. Дело в том, что картина эта, действительно, не лишена определенного обаяния. Тони Гатлифф талантливый и своеобразный человек, но, в то же время, по уровню режиссуры, картина это не поднимается до больших высот. И, мало того, получила самый низкий критический рейтинг. Надо сказать, что приз за режиссуру, традиционно присуждаемый в Каннах, это вообще очень странный приз. Я никогда не понимал, что это означает. Если режиссура столь замечательна, что достойна приза, то, наверное, фильм достоин и главного приза. Потому что режиссура - это главное в фильме. Конечно, никто не мог даже в страшном сне себе представить, чтобы фильм Тони Гатлиффа получил золотую пальмовую ветвь. Однако приз он получил. О чем это говорит? Мне кажется, что это говорит о том, что жюри во главе с Квентином Тарантино сознательно дистанцировалось от фильмов действительных мастеров, классиков, режиссеров высочайшего уровня. Ничего не получил Эмир Кустурица с одним из лучших своих фильмов "Жизнь Прекрасна". Да, я согласен с критиками фильма в том, что это уже известный фильм Кустурицы, он напоминает его предыдущие фильмы, в нем те же приемы, та же эстетика, и в общем-то, похожий сюжет. Но, тем не менее, это настолько великолепно сделанная картина, что просто ее не заметить - это значит, что это демонстративный жест. Ей нужно было либо давать главный приз, либо не давать ничего. То же самое произошло с картиной Вонг Карвая, замечательного гонконгского режиссера, который привез копию картины в самый последний момент, это создало несколько нервную атмосферу на фестивале, но все-таки фильм был показан. Фильм, по существу, не совсем закончен, там видны следы незавершенной работы. И, тем не менее, это совершенно потрясающее произведение, хотя тоже во многом повторяющее уже известные по его предыдущим фильмам мотивы Вонга Карвая. И даже его поклонники это отметили. Тем не менее, этот фильм по уровню был одним из сильнейших на фестивале. Скорее всего, эти два фильма и были сильнейшими. Они не получили ничего. И даже картина бразильского режиссера Вальтера Салеса о юности Че Гевары под названием "Дневники мотоциклистов", я не поклонник этого фильма, но ради объективности должен признать, что он сделан в высшей степени профессионально, уж намного более сильно и слаженно по режиссуре, чем картина Тони Гатлиффа, и плюс к тому же она многим понравилась своей левизной, политической актуальностью, хотя и препарированной или отстраненной, с ностальгическим и романтическим флером прошлого, но, так или иначе, этот фильм вопреки ожиданиям и прогнозам тоже ничего не получил. Я думаю, что вывод следует сделать следующий: на фестивалях последнего времени, в том числе и в Каннах, есть тенденция дистанцироваться от работ больших, выдающихся мастеров, давая понять, что они относятся уже к прошлому кинематографу, к 20 веку, а сейчас нужно дать слово пусть авторам несовершенных картин, но все-таки картин, в которых есть какое-то свежее дыхание, где проявляются тенденции мультикультурализма или антиглобализма, дать слово свежим молодым культурам, чтобы из этой магмы сформировалось что-то новое, что представляет собой именно кинематограф 21 века. И еще, обратите внимание, что практически все, кто награжден в Каннах в этом году, это представители другой расы. Даже из фильма "Леди киллерс" братьев Коэн награждена негритянская актриса. "Три раза пропел галльский петух", как сказали, но пропел-то ведь он по поводу китайской актрисы Мегги Чун в фильме "Чистая", по поводу цыгана Тони Гатлиффа, и только единственный французский фильм в изначальном смысле слова - это "Посмотри на меня" или "Как на картинке" Аньес Жауи, получивший скромный приз за сценарий. Кроме того, Тарантино наградил корейскую картину, фактически все азиатские фильмы, которые были в конкурсе, получили награды, кроме фильма Вонг Карвая. И "Тропическая лихорадка", таиландская картина, награжденная призом жюри, и даже приз за лучшую мужскую роль вручен 12-летнему японскому мальчику из фильма "Никто не знает". Вот в этом смысле фестиваль и кинематограф воспринимается как совершенно другой, как кинематограф нового века, мультикультурный, открытый новым явлениям и тенденциям и территориям. Слушательница: Изольда из Москвы. Я отвечу на ваш вопрос про лучший зарубежный фильм - это у меня "Дживс и Вустер", а у меня вопрос. Мне нужно внуков-подростков водить в хорошее кино. Я не могу их найти. Посоветуйте, пожалуйста. Лев Карахан: Поскольку мы говорим о Каннском фестивале, тут нужно назвать картины, которые имеет смысл посмотреть из Каннского конкурса. Эти картины, в основном, все куплены для российского проката. Я бы посоветовал посмотреть картину, которая с французского переводится "Как на картинке", "Посмотри на меня" - по моему более точно по ощущению от этого фильма, потому что речь идет в нем о девушке, которая переживает внутренний кризис, оттого что внешний мир оказывается к ней невнимательным и прохладным. Эта психологическая и очень точно сделанная картина мне кажется интересной. Продолжая мысль, которую только что высказал Андрей, кино французское, представляющее большую заслуженную кинематографию и никак не отделимую от глобального мира, в котором мы живем, эта картина представляется в новом Каннском контексте и среди призеров Каннского фестиваля как тоже достаточно региональная и не менее этническая, чем картина, скажем, тайского режиссера. Вот это есть парадокс Каннского фестиваля. Я, к сожалению, не успел досмотреть фильм Кустурицы, но эта картина также будет в Москве, и ее стоит посмотреть. Все-таки, для широкого зрителя наибольший интерес представляют картины, не столько намечающие тенденцию, а которые представляют определенное мастерство и уже зрелое кинематографическое, профессиональное знание. Потому что иначе зритель не вступает в контакт с фильмом. Скажем, картина Тони Гатлиффа, она может быть интересна, как некий поворот кинематографической моды, но она не может быть интересна для широкого зрителя. Я уверен, что в нашем прокате она не имеет больших шансов на успех. Поэтому надо советовать смотреть картины, которые являются произведениями искусства в полном смысле этого слова, а не неким знаком на кинематографической карте. Потому что это, скорее, для специалистов. Слушатель: Леонид из Москвы. Позвольте вам задать такой очень скучный вопрос. Как смотрится из Канн нашим корреспондентам в Париже отсутствие российских фильмов? Я заранее могу сказать, что я не верю, когда говорится, что у нас замечательное кино, но оно не воспринимается по меркам Запада. Здесь, видимо, что-то другое. Либо наши режиссеры никуда не годятся, либо что-то еще. Иван Толстой: Андрей Плахов, как быть с российским кино? Почему оно в этом году не представлено. Андрей Плахов: Прежде всего, я скажу, что то не так. Наше кино представлено на Каннском фестивале. Не было российского фильма в конкурсе. Но конкурс состоит из 18 фильмов. В мире огромное количество знаменитых режиссеров, очень развитых кинематографий, помимо России, поэтому не каждый год это происходит. В последние годы это происходило почти всегда. В конкурсах довольно успешно участвовали фильмы Никиты Михалкова, Александра Сокурова, Павла Лунгина и других. Так что говорить о какой-то дискриминации или особо ужасающе низком уровне нашего кино нет никаких оснований. В этом году, вы знаете, что был огромный успех фильма "Возвращение" Андрея Звягинцева, который в прошлом году в Венеции завоевал самый главный приз - Золотой лев. Но, к сожалению, к данному моменту такой выдающейся картины в России не было. Я, по крайней мере, такой картины не знаю, может, только из совсем новых, которые еще не совсем завершены. Надеемся, что что-то появится в ближайшее время. Но сказать, что появился шедевр в Российском кино, а его, видите ли, не взяли в конкурс, нельзя. Тем не менее, русское кино было представлено на Каннском фестивале. Во-первых, в официальной программе, но вне конкурса фильмом, который и не мог участвовать в конкурсе, потому что он идет меньше часа, - фильм Георгия Параджанова "Я умер в детстве" о знаменитом режиссере Сергее Параджанове. Очень интересный фильм, к которому здесь было приковано большое внимание, он показывался в большом зале, так же как и все фильмы, режиссер заходил на парадную лестницу, его встречал Жиль Жакоб и руководство фестиваля. Все это было очень солидно и торжественно, только картина не участвовала в конкурсе. Так же, как и многие американские картины, например "Троя" и так далее. Во-вторых, в программе "Особый взгляд" участвовала программа Гуки Омаровой под названием "Шиза". Это российско-казахская копродукция, но фактически его можно считать русским фильмом, потому что он снят на русском языке, участвуют русские продюсеры. Картина тоже имела хорошие отклики. Кроме того, в программе "Двухнедельник режиссеров" участвовал фильм "Одя" режиссера Эльдара Бартенева. Еще одна картина "Московские скорые" в программе "Неделя критики". То есть, практически во всех программах Каннского фестиваля российские фильмы участвовали. Пусть короткометражные, пусть фильмы молодых режиссеров, но, собственно говоря, в этом и есть тенденция, в том, чтобы давать дорогу новым людям в кинематограф. В этом смысле Каннский фестиваль ведет очень правильную политику. Это отметил и Никита Михалков в своем выступлении. Он был председателем жюри короткометражного конкурса и, вручая призы, он говорил о том, что молодежь - это будущее, и мы должны внимательно следить именно за новыми именами. Чем Каннский фестиваль и занимается, не исключая из этого процесса и Россию. Иван Толстой: Наш корреспондент в Москве Любовь Чижова задавала москвичам такой вопрос: какие зарубежные фильмы вы больше всего любите смотреть? - Из старого романтического реализма Антониони, "Рим в 11часов", вот эту всю итальянскую школу. Потому что они люди красивые, на них приятно смотреть, там нет омерзительных убийств. Красивые женщины. - Американские, потому что спецэффекты лучше. - С хорошим концом. Потому что в жизни столько всяких стрессов и неприятностей бывает, что хочется посмотреть как иногда бывает в жизни. Такие фильмы лучше всего получаются у американцев. - Боевики американские. У них бюджет больше, чем у наших и там больше эффектов всяких. "Матрица", например. - Главное, чтобы был хороший фильм. - Ужасы, триллеры американские. Потому что другого ничего не достойного. - Люблю французское и испанское кино. Некоторые американские фильмы с Джонни Депом. Испанские мне нравятся смотреть, потому что они очень интересные. - Во французских фильмах смысл имеется, французские актеры мне больше нравятся, чем американские. И по смыслу они ближе к нам подходят. Все-таки там душа присутствует. - Больше люблю итальянские - они больше комедийные. Французские комедийные люблю, мне нравится Луи де Фюнес - смотря эти фильмы, всегда отдыхаешь. - Недавно посмотрел "Последний самурай", фильм сделан хорошо, но к реальности слабое имеет отношение. - Люблю американские фильмы старые. "Завтрак у Тиффани", из актеров Одри Хэпберн. - Мне нравятся боевики среднего сорта, когда приходит человек, появляется главный герой с шестизарядным револьвером и выстрелов 50 делает. Люблю смотреть такие вещи, где изначальная несуразность. Это очень сильно напоминает комедию. - И американские бывают хорошие, такие как "Запах женщины", и итальянские. - Европейские картины - французские, итальянские. - Немецкие 70-х годов, в них есть культура какая-то. Слушательница: Елена Николаевна. Москва. Я хотела коснуться выступления товарища о том, что наши фильмы в мире вызывают небольшой интерес. Мне кажется, что как раз Запад сейчас подхватил те довольно высокие моральные ценности, которые были написаны на знамени социалистического СССР, несмотря на все его недостатки. И мы сейчас со своим диким и замшелым капитализмом оказались миру неинтересны. Ну, что мы можем сказать в данный момент? Вот советское кино говорило о том образе жизни, который представлял собой все-таки альтернативу западному. А сейчас мы неинтересны. Слушатель: Меня зовут Артур. Я хотел сказать, почему мне не нравится европейское кино. Раньше, до середины 80-х оно мне нравилось. Вот это преобладание издевательства над буржуазией: Я, конечно, понимаю, что она смешная, но ехать на этом левацком движении далеко нельзя. Вот такие режиссеры наподобие Бертрана Тавернье. Американское кино подходит прагматически. Оно ни над кем не смеется, оно показывает жизнь, какая она есть. А европейцы пытаются высмеять, показать, какие бедные, несчастные эмигранты хорошие, а элита - она плохая. Поэтому у них нет коммерческого успеха. Поэтому я считаю, что во Франции, по поводу протекционизма надо делать, как в Америке: фильм котируется, значит надо давать деньги, не котируется- значит, эти режиссеры не нужны. Поэтому я считаю, что самый лучший режиссер Люк Бессон, каким бы он ни был. Иван Толстой: Давайте не забудем, что золотую пальмовую ветвь получил фильм "Фарингейт 9.11" режиссера Майкла Мура. Наш нью-йоркский корреспондент Ян Рунов еще до того, как пришло известие о награждении этого фильма, собрал мнения американских экспертов. Ян Рунов: Слово профессору университета штата Оклахома Хью Меннену. Хью Меннен: Для меня самое интересное в Майкле Муре - это то, что он стал рупором леволиберального политического крыла, в отличие, скажем, от телекомпании Фокс Ньюс - рупора правых консервативных кругов. Мы говорим о пропаганде и контрпропаганде. Когда смотришь работу Мура, то чувствуешь, что это идеологически заданная, односторонняя правда, маниакальная нетерпимость ко всему, что не вписывается в его собственное представление об истине. В то же время, он сегодня, несомненно, ключевая фигура в политическом кинодокументализме. Его отличие от других киномастеров в том, что он создал документальную политическую комедию. Он любую исследуемую им ситуацию доводит до полного абсурда. Несмотря на очень серьезный пропагандистский посыл, тон его работ часто несерьезный, насмешливый. Мне как зрителю его фильмы смотреть интересно, и в то же время неловко, уж очень он на меня давит, уж очень навязывает свое мнение. И приходится либо полностью с ним соглашаться, либо категорически не соглашаться. То есть его фильм вынуждает нас занимать ту или иную позицию. Ян Рунов: А вот мнение главного редактора журнала "Фильм и История" Питера Ролинса. Питер Ролинс: Майкл Мур чрезвычайно популярный создатель кино в США. Особенно среди молодежи, которую привлекает его иконоборчество, его высмеивание американского истеблишмента в бизнесе, в системе образования, в политике. Документальное кино, как оружие пропаганды имеет давнюю историю. Вспомним хотя бы ранние советские эксперименты в документальном кино 20-х годов, включая работы Дзиги Вертова и Эйзенштейна. Вообще, в кино документальное вовсе не означает правдивое. Режиссер может взять из контекста съемки один эпизод или один кусок интервью и перенести его в другое место фильма, чтобы придать тот смысл, который нужен самому режиссеру. Этой техникой в совершенстве владеет Майкл Мур. Цель этих работ - развенчание американских политических и социальных институтов, многие из которых действительно заслуживают критики. Но критика должна быть справедливой, основанной на расследовании, на фактах. А Майкл Мур умело манипулирует документальными кадрами и высказываниями, монтируя куски так, что фальсификация правды становится гораздо убедительнее действительной правды. Он устраивает засаду для тех, кого интервьюирует, и люди, которые обычно вполне разумны и знают, что говорят, выглядят у Мура лгунами или дураками. Вот в чем кинематографический талант Мура и вот почему он так популярен у молодежной аудитории. Другие передачи месяца:
|
|
|||||||||||||||
|
||||||||
| c 2004 Радио Свобода / Радио Свободная Европа, Инк. Все права защищены
|
